"Начало длительной казни нашего Отечества"
Царская Голгофа
Сырой подвал... сквозь узкое окошко
Фонарный свет зигзагами лучей.
Голодная, взъерошенная кошка
Мяучит жалобно и жмется у дверей.
На стенах плесень серыми тонами
И паутина пыльная в углах.
И кошка смотрит желтыми глазами,
И в душу зверя заползает страх.
Вот в полумраке копошатся тени:
Шуршанье платья... шепот голосов...
Встают в величьи царственном виденья
Прошедшей яви, а не жутких снов.
На петлях дверь скрипит.
Врывается проклятье
И ругань разрезает тишину...
И кто-то стройный в забелевшем платье
Прижался с криком к узкому окну.
И выстрелы... и громкий стук приклада...
Девичий шепот: -«папочка прощай!»
И голос кроткий - „Господи, так надо!"
И грубый смех, глумление и брань.
И тишина... ни возгласа, ни вздоха...
И смотрит луч дрожащий фонаря
Через окно на жуткую Голгофу
Последнего Российского Царя.
Вот кошка жалобно в клубок у двери сжалась,
Фонарь в предчувствии рассвета замигал.
И утро тусклое и мутное пробралось,
Сгоняя сумерки в Ипатьевский подвал
Ольга Скопиченко
"Вскоре пришло известие об убиении Государя. Многие сошлись на тайную, полубезымянную панихиду. Это убийство было не только убийством Царя и его семьи, оно было началом длительной казни нашего Отечества - все это почувствовали, если еще не вполне осознали".
княгиня В.Д. Лобанова-Ростовская "О российской трагедии XX века: до и после 1917 года"
Меня мучают мысли об этом кровавом подвале в Екатеринбурге. Я лучше буду представлять себе девочек в белых шляпках и платьицах, прыгающих и вертящихся на палубе, с улыбающимися лицами и развевающимися длинными волосами.
Н. Боровская "Дворянская дочь"
"Впечатление от гибели царя и его семьи было огромное. В церкви близ усадьбы отслужили панихиду. О такой же панихиде в селе Бёхове на Оке мне рассказывал впоследствии друг нашей семьи Д. В. Поленов, он говорил, что крестьяне тогда плакали. Да, наверное, по всей стране во многих церквах тайно и не очень тайно оплакивали мучеников.
А я тайно плакал по вечерам в подушку. Тогда во многих домах, и городских и деревенских, висели цветные лубочные портреты царя, царицы, прелестных царевен в белых платьях, хорошенького мальчика в матроске. Наряду с иконами они служили украшением крестьянских изб.
Миллионы мальчишек, и я в том числе, боготворили наследника, который был старше меня всего на четыре года. Ужас охватывал меня. Убийства на войне были мне понятны. Но как поднялась рука на милого мальчика, на юных красавиц?! Все вокруг - и молодые и старые - ужасались, негодовали, иные плакали. Много спустя я узнал, что среди палачей не было русских, стреляли латыши и евреи."
кн С. Голицын "Записки уцелевшего"
"Я еще не записывала, что недавно убили Царя и всю его семью при ужасных обстоятельствах, заманив их ночью в западню. Недавно по них была панихида в соборе, и все присутствующие плакали.
Я сделалась патриоткой и полюбила свою родину за ее страдания и несчастья".
Е. И. Лакиер
"Над десятками миллионов большевицких убийств каким-то страшным, символическим рекордом, непревзойденным по своей гнусности «высшим достижением» большевизма - маячит и будет маячить в веках убийство Государя Императора и его Семьи".
И.Л. Солоневич