Продолжу понемногу «читательский дневник», попробую писать хотя бы о самых ярких впечатлениях. Или неожиданных. Такое осталось от нового произведения Г.Яхиной.
Сложные темы выбирает Яхина. Читала ее "Зулейху", очень много вопросов к автору. И, при всем уважении к бесспорному ее таланту - ныне она "автор - сразу мимо".
Вопросов много, разного плана. При чтении книги меня не покидало стойкое ощущение дежавю, вот настолько я в "Зулейхе", в той части, где они строили новую жизнь, чувствовала книгу "Мужество" Веры Кетлинской. ДА и вообще всю книгу меня не покидало ощущение, что это все уже было. А еще... наверное, я очень циничная, но я во всех авторах, которые пишут на темы "окологулага" и "вокругСталина", подозреваю коньюнктурщиков, уж простите. В свое время мне по профессиональным причинам пришлось много читать воспоминаний и мемуаров тех, кто прошел эту систему - Копелев, Солженицын, Панин, Гинзбург и многие другие...
Современные писатели в силу возраста пишут на эту тему романы-"реконструкции", а такие произведения не могут не быть вторичными. Но определенную художественную правду и "свой взгляд" в них можно уловить. Я на рубеже 80-90-х читала о ГУЛАГе довольно много мемуаров, но чаще женских. Судьба и страдание. А этим летом на отдыхе, без хороших книг под рукой, открыла "Московскую сагу" Аксенова. Вот уж что не предполагала читать, и буквально заставила себя закончить. В отношении этой трилогии возникли ощущения как раз в том духе, о каких пишите вы. На фоне личной правды его матери Евгении Гинзбург правда сына гораздо ниже, да и всегда ли правда?..
Правда у каждого своя. Довелось мне читать три точки зрения на одни и те же события - пребывание в Марфинской шарашке - Солженицына, Копелева и Панина. Ах да, еще одного товарища, который в тот же момент тоже там был, но не был вхож в этот дружественный кружок. И у каждого из трех товарищей немножечко своя правда (хотя, надо отметить, что у Солженицына, в отличие от других, вообще художественное произведение), а истина... Думаю, если бы довелось почитать мемуары кого-нибудь из сотрудников ГУЛАГа, появилась бы еще одна правда.
Да, так и есть. Но правду сотрудника ГУЛАГа правдой бы не назвала. Разве что кто-то отличился особой честностью и можно использовать для фактографии. И все же верю в высокую художественную правду, она бывает порой сильнее и значительнее, чем правда жизни. Есть имена в литературе, которые обладают правом судить нас.
Они-то обладают правом судить нас, а вот мы - обладаем ли правом судить сотрудников ГУЛАГа? Которых всех чохом записали в каких-то черносотенцев, а между тем, в ГУЛАГе не одни политические заключенные сидели, и тех было гораздо меньше, чем принято считать. Кроме того, иной раз у человека выбора не было в том государстве, идти или не идти туда на службу. Бывали даже случаи суицида, когда человека принуждали по сути, идти работать в эту систему
( ... )
Моя бабушка, конечно, не была работником ГУЛАГа, но была заместителем прокурора в прокуратуре Астрахани. Сотрудников прокуратуры отправляли в Крым на выселение татар, бабушку не отправили, у неё было двое малолетних детей, но коллеги всё подробно рассказывали по возвращении. Я жалею, что не фиксировала все подробности её воспоминаний, но отлично помню, что там сначала речь шла о народных волнениях и дело шло к самосудам, люди не хотели жить рядом с коллаборционистами, предателями и палачами своих близких. В иное время народ бы похватали без сантиментов и отправили на десять лет без права переписки, но война ещё не закончилась и с русскими были вынуждены считаться. А почитать версию татар, то у них будет, конечно, по-другому. У них будет очередная "ночевала тучка золотая". А что? Художественная правда.
Наверно, семьи предателей не должны были все же отвечать за их действия? Дети, жены, матери, отцы? Хотя в недавней повести Евгении Басовой "Следы" военная память разделяет жителей маленького села еще долгие годы... Но мне ближе атмосфера послевоенного Киева, в которой училась мама. Рядом с ней на лекциях сидели те, кто пережил оккупацию в самом городе, угнанные в Германию, бывшие фронтовики. И как-то по-человечески понимали друг друга. У меня сейчас, наверно, по многим сложным вопросам нет точного мнения, хочется скорее разбираться в нюансах, но верю первому чувству, когда сопереживаю авторам и героям в хороших книгах. (Извините за исправления, тороплюсь...)
Не должны, но вся советская власть была основана на беззаконии. И с учётом этого беззакония можно сказать, что дети, жёны, матери и отцы по существу и не отвечали ни за что вместе с преступниками
( ... )
Да, правду наших родных надо понимать прежде всего. Но я второй день пытаюсь понять и принять то, что и через 60 лет мы не готовы говорить о книгах на эту тему как о художественных текстах. Для меня вторая книга Яхиной прежде всего художественная, но, оказывается, все так по-прежнему больно вокруг этой темы, что невольно разговор уходит именно в историю, личные-общие боль и мысли.
Мне кажется, что вы не можете принять то, что художественная литература, как и публицистика и прочие жанры, превратилась из средства познания мира и места человека в этом мире в пропагандистский инструмент. В принципе вы сами и перевели разговор с художественного текста на разговор о "правде" в ответ на реплику о том, что художественный текст обсуждаемого автора неоригинален и конъюнктурен. Так что стоит ли удивляться.
Нет, не могу относиться к творчеству Яхиной как к конъюнктуре, но пыталась разобраться в чужой точке зрения, найти какие-то параллели в собственном чтении. А вы присоединились потом к этому странно сложившемуся разговору.
Я не спорю о ее личности и масштабах таковой, я просто оставляю за собой право не обращаться к ее мнению. Не объективно, безусловно, но я и не научную работу делаю, чтобы анализировать все имеющееся по теме.
Reply
Reply
А еще... наверное, я очень циничная, но я во всех авторах, которые пишут на темы "окологулага" и "вокругСталина", подозреваю коньюнктурщиков, уж простите. В свое время мне по профессиональным причинам пришлось много читать воспоминаний и мемуаров тех, кто прошел эту систему - Копелев, Солженицын, Панин, Гинзбург и многие другие...
Reply
Я на рубеже 80-90-х читала о ГУЛАГе довольно много мемуаров, но чаще женских. Судьба и страдание. А этим летом на отдыхе, без хороших книг под рукой, открыла "Московскую сагу" Аксенова. Вот уж что не предполагала читать, и буквально заставила себя закончить. В отношении этой трилогии возникли ощущения как раз в том духе, о каких пишите вы. На фоне личной правды его матери Евгении Гинзбург правда сына гораздо ниже, да и всегда ли правда?..
Reply
Довелось мне читать три точки зрения на одни и те же события - пребывание в Марфинской шарашке - Солженицына, Копелева и Панина. Ах да, еще одного товарища, который в тот же момент тоже там был, но не был вхож в этот дружественный кружок. И у каждого из трех товарищей немножечко своя правда (хотя, надо отметить, что у Солженицына, в отличие от других, вообще художественное произведение), а истина... Думаю, если бы довелось почитать мемуары кого-нибудь из сотрудников ГУЛАГа, появилась бы еще одна правда.
Reply
Но правду сотрудника ГУЛАГа правдой бы не назвала. Разве что кто-то отличился особой честностью и можно использовать для фактографии.
И все же верю в высокую художественную правду, она бывает порой сильнее и значительнее, чем правда жизни. Есть имена в литературе, которые обладают правом судить нас.
Reply
Reply
Reply
Reply
Хотя в недавней повести Евгении Басовой "Следы" военная память разделяет жителей маленького села еще долгие годы...
Но мне ближе атмосфера послевоенного Киева, в которой училась мама. Рядом с ней на лекциях сидели те, кто пережил оккупацию в самом городе, угнанные в Германию, бывшие фронтовики. И как-то по-человечески понимали друг друга.
У меня сейчас, наверно, по многим сложным вопросам нет точного мнения, хочется скорее разбираться в нюансах, но верю первому чувству, когда сопереживаю авторам и героям в хороших книгах.
(Извините за исправления, тороплюсь...)
Reply
Reply
Но я второй день пытаюсь понять и принять то, что и через 60 лет мы не готовы говорить о книгах на эту тему как о художественных текстах. Для меня вторая книга Яхиной прежде всего художественная, но, оказывается, все так по-прежнему больно вокруг этой темы, что невольно разговор уходит именно в историю, личные-общие боль и мысли.
Reply
В принципе вы сами и перевели разговор с художественного текста на разговор о "правде" в ответ на реплику о том, что художественный текст обсуждаемого автора неоригинален и конъюнктурен.
Так что стоит ли удивляться.
Reply
Reply
Reply
Reply
Leave a comment