«Осколок ковчега»: писатели в эвакуации в Куйбышеве
Михаил ПЕРЕПЕЛКИН 1
В 2019 году вторым изданием вышла книга Натальи Громовой «Ноев ковчег писателей. Эвакуация 1941-1945. Чистополь. Елабуга. Ташкент. Алма-Ата» 2, освещающая жизнь писателей в эвакуации в годы войны. Для Куйбышева в этой объемной книге не нашлось места.
Почему? Куйбышев был в стороне от тех дорог, по которым ехали эвакуировавшиеся из столиц литераторы? Совсем нет - дороги были теми самыми, и проходили не только мимо Куйбышева, но и вели в сам город, где жили, работали, встречались друг с другом и с читателями многие из тех, кто создавал в эти годы произведения, составившие целый пласт русской советской литературы военного времени. Пожалуй, дело в том, что жизнь эвакуированных в Куйбышев писателей всегда была заслонена другими сюжетами: «запасная столица», дипломатический корпус, эвакуация правительства, парад 7 ноября 1941 года... Все эти сюжеты, безусловно, составляют яркую страницу в истории тылового Куйбышева, которая, впрочем, стала бы еще более яркой, включи мы в нее «осколок ковчега», каким была куйбышевская писательская эвакуация.
[Spoiler (click to open)]
1
8 ноября 1941 года в городском агитпункте на улице Куйбышева, 102, состоялась встреча комсомольского актива города Куйбышева с писателями и участниками войны. На встрече присутствовали Всеволод Иванов, Константин Финн, Илья Эренбург, Виктор Гусев, Валентин Катаев и Герои Советского Союза Нестеров и Лабазов. Сообщение об этой встрече стало первой опубликованной в газетах информацией, из которой куйбышевцы могли узнать о том, что в их город кроме членов правительства, дипломатов и артистов Большого театра приехали писатели.
Творческие вечера и встречи эвакуированных писателей с читателями и творческой интеллигенцией города происходили и далее. Так, в начале декабря 1941 года в областном драматическом театре имени М. Горького состоялась встреча работников искусств и журналистов Куйбышева с И. Эренбургом и композитором Д. Шостаковичем.
В апреле 1942 года, генерал-майор А. Игнатьев, автор книги «Пятьдесят лет в строю», выступил в филармонии на вечере-концерте, посвященном 700-летию Ледового побоища.
Примерно тогда же в помещении редакции газеты «Волжская коммуна» на улице Молодогвардейской прошел организованный Куйбышевским отделением Союза советских писателей творческий вечер поэта Игоря Строганова, выступившего с циклом новых стихов об Отечественной войне и поэмой «Капитан».
31 августа 1942 года в помещении драматического театра состоялся творческий вечер Валентина Катаева, который прочел фрагменты из произведений «Белеет парус одинокий», «Я сын трудового народа», «Сон», «Флаг», «Фронтовые впечатления».
Помимо сообщений о творческих встречах с писателями, куйбышевские газеты регулярно сообщали на своих страницах о том, над чем работают находящиеся в Куйбышеве писатели.
В ноябре 1941 года «Волжская коммуна» писала о том, что «писатель С. Н. Сергеев-Ценский работал над исторической эпопеей «Преображение». В декабре того же года читатели узнали, что находящийся в Куйбышеве Ф. Панферов только что написал очерк, посвященный создателю истребителя МиГ авиаконструктору А. Микояну, и работает над повестью «Своими глазами» и пьесой «Взятие высоты», а Валентин Катаев пишет вторую часть повести «Белеет парус одинокий» и комедию «Валя», действие которой происходит на эвакуированном заводе.
2
Сведений о жизни эвакуированных писателей в Куйбышеве сохранилось очень немного. Пожалуй, больше всего - об Илье Григорьевиче Эренбурге, приехавшем в Куйбышев в середине октября 1941 года «по указанию секретаря ЦК ВПК(б) А. С. Щербакова». Путь эвакуировавшихся в Куйбышев занял пять дней. В двух спальных вагонах разместились дипломаты и работники Коминтерна, «на какой-то заваленной беженцами станции услышали сводку: враг прорвал линию обороны и приближается к Москве. <…> В Куйбышеве мы переночевали у редактора газеты «Волжская коммуна», потом несколько дней прожили в общежитии «Гранд-отеля», откуда нас выселили: англичане потребовали места для горничных посольства. Меня приютил на ночь Я. 3. Суриц. Мы почти до утра проговорили. Он не мог удержаться, говорил, что Сталина предупреждали много раз о готовящемся нападении, что он не знает, как живет страна, а его обманывают. Потом Яков Захарович вынул из чемодана рисунок Родена, прислонил его к спинке кровати и, забыв про всё на свете, требовал, чтобы я восхищался. Я писал статьи в коридоре здания, где разместились Наркоминдел и Совинформбюро, - машинку ставил на ящик 3. Потом мы получили жилье. В соседней комнате жили приехавшие с фронта Гроссман и Габрилович. Иностранные корреспонденты изводили меня жалобами: почему их не пускают на фронт, почему привезли в Куйбышев и говорят, что нужно помечать телеграммы Москвой?.. Они жили в «Гранд-отеле», много пили, порой угощали Петрова и меня виски или водкой. Они считали, что через месяц-другой Гитлер завоюет всю Россию, утешали себя и нас тем, что борьба будет продолжаться в Египте или в Индии. Когда пришли известия о нападении японцев на Пирл-Харбор, американцы в «Гранд-отеле» подрались с японскими журналистами. Афиногенова вызвали в Москву, там он сразу погиб при бомбежке. Мы не знали, как рассказать об этом его жене Дженни».
Представляют любопытство найденные мемуаристом в «старой записной книжке» и цитируемые в тексте «куйбышевские» строки: «17 ноября 1941. Немцы передают, что взяли Керчь, начали наступление на Москву и Ростов. Утром в колхозе. Бессарабская девушка-свинарка, в беличьей шубке. Аэродром без охраны. Районный центр Кинель. На вокзале толстяк обгладывает курицу, показывает удостоверение - эвакуируется в Уфу. «А почему здесь сидите?» - «Простыл». Потом тихо: «Они и в Уфу придут». В Куйбышев приехали Гроссман и Шкапская. Приехали на санях. Гроссман говорит: «Всё в голове перепуталось». Нам как раз тогда отвели квартиру; в ней разместились Гроссман и Габрилович. Начались бесконечные ночные разговоры - днем мы сидели и писали. Василий Семенович прожил в Куйбышеве две недели; потом пришел приказ от редактора «Красной звезды», и он улетел на Южный фронт. Я вскоре уехал в Москву».
В Куйбышеве Эренбургом был написан целый ряд статей, многие из которых были впервые опубликованы в куйбышевской же периодике.
Об одном небольшом, но значимом для него эпизоде куйбышевского пребывания Эренбурга рассказал в воспоминания Д. С. Данин, чудом, без документов, выбравшийся из окружения под Вязьмой и «не иносказательно, а буквально» спасенный Эренбургом от трибунала.
27 декабря 1941 года Эренбург выступил в клубе имени Дзержинского на районном собрании молодежи Дзержинского района. Несколькими днями раньше Д. Ортенберг записал в дневнике: «Эренбург прислал статью «Солнцеворот». Он всё еще в Куйбышеве. Не по своей и не по нашей воле. Но в «Красной звезде» с прежней регулярностью - каждый день, либо через день - печатаются его материалы на самые животрепещущие темы дня. Всё, что он пишет для нас в Куйбышеве, передается по военному проводу в редакцию вне всякой очереди. Приказа об этом нет. Это делается по личной инициативе офицеров, несущих дежурства на военных узлах связи. Имя Эренбурга для них как бы пароль. Единственная задержка бывает из-за того, что, прежде чем передать статью Ильи Эренбурга, ее непременно прочитывают. Телеграфисты - первые читатели Эренбурга и в Куйбышеве, и в Москве. Казалось бы, какая разница: пишет ли Эренбург в Куйбышеве или в столице? Язык, стиль, накал страстей тот же. Однако его отсутствие в редакции мы чувствуем. А я, пожалуй, больше всех».
Из Куйбышева Эренбург уедет только в январе 1942 года - вначале в Саратов, а затем на Западный фронт, где готовилось контрнаступление. Однако «куйбышевские» страницы в его биографии на этом не закончатся: весной 1942 года заседавшим в Куйбышеве Комитетом по присуждению Сталинских премий И. Г. Эренбургу была присуждена премия 1-й степени за роман «Падение Парижа».
3
Сохранились некоторые сведения и об очень недолгом, но насыщенном событиями пребывании в феврале 1942 года в Куйбышеве А. Н. Толстого, едва ли не каждый шаг которого освещался в местной периодике. Это была последняя встреча А. Н. Толстого с городом его юности.
6 февраля 1942 года газета «Волжская коммуна» сообщила о том, что во Дворце культуры состоялось собрание работников искусств города Куйбышева и коллектива Государственного ордена Ленина Академического Большого театра, созванное областным отделом по делам искусств, на котором «выступили лауреат Сталинской премии писатель А. Толстой, народные артисты Судаков и Михоэлс, кинорежиссёр Довженко, скульптор Меркулов, художник Герасимов и артист Куйбышевского театра им. Горького Чалый».
В тот же день в Куйбышевском городском агитпункте [позже - Дом политического просвещения, ныне - Музыкальное училище имени Д. Г. Шаталова] состоялась встреча городского партийного актива, общественности и писателей города с А. Н. Толстым и народными артистами СССР С. Михоэлсом и Х. Насыровой. На встрече Толстой прочитал отрывок из только что законченной пьесы «Иван Грозный».
Сохранилось как минимум три свидетельства об этой встрече. Одно из них принадлежит куйбышевскому поэту Н. Ф. Жоголеву. В 1977 году он опубликовал на страницах «Волжской коммуны» воспоминания под заголовком «Так было» - о двух встречах с Толстым.
Несколькими годами ранее, в самом начале 1970-х, историк и краевед Ф. Г. Попов передал в Куйбышевский литературный музей воспоминания жителя города Александра Ивановича Ларцева о нескольких встречах с Толстым, последняя из которых произошла на том самом вечере в Доме политического просвещения: «Во время перерыва в узком коридоре Алексея Николаевича окружила толпа читателей, каждый стремился лично приветствовать писателя. В той толпе был и я. Алексей Николаевич узнал меня. Первым его вопросом был вопрос о том, что стало с туристской базой [имеется в виду туристская база на Селигере, где состоялось знакомство мемуариста с писателем в 1940 году - М. П.]. Разумеется, обстановка была не подходящая для таких разговоров в окружении толпы. Я кратко рассказал положение, сложившееся в первые годы войны на Селигере, сказал, что все запасы продовольствия и мягкое имущество пришлось передать для организации военных госпиталей, а остальное утопить в озере или предать огню. «Потеря имущества - это всё наживется», - заметил Алексей Николаевич. «Страдания людей, потери в семьях ничем не восполнишь», - добавил он с сожалением в голосе и уже ободряюще сказал: «Фашизм захлебнется в собственной крови, мы победим». Окружающие одобрительно заговорили, проводив его до кабинета для перекура».
Наконец, в 1980-е в фонды Самарского литературно-мемориального музея имени М. Горького поступил пригласительный билет. Он был передан проживающей в Минске А. В. Золотовой: «Посылаю Вам небольшой экспонат - пригласительный билет на литературный вечер, посвящённый писателю А. Н. Толстому. В годы Великой Отечественной войны я жила в городе Куйбышеве и работала инструктором обкома партии. 6-го февраля 1942 года, по инициативе горкома партии, был организован и проведён литературный вечер в городском Доме политического просвещения, на котором А. Н. Толстой читал свою повесть «Иван Грозный». На вечере присутствовали писатели, поэты и работники искусства. Кто был от горкома партии - я не помню. Народу было немного, и читал он не с трибуны, а просто, в центре комнаты были расставлены стулья, и все сидели полукругом около А. Н. Толстого. Читал он прекрасно, время от времени поднимал глаза и смотрел на каждого, как бы спрашивая его мнение. Ему долго аплодировали. Затем стали выступать кое-кто из присутствующих, а в заключение пела певица Халима Насырова. Я впервые присутствовала на таком литературном вечере, где так близко видела и слушала такого писателя, как А. Н. Толстой. Прошло много лет, а я до сих пор хранила этот пригласительный билет и с теплотой вспоминала тот интересный вечер. А сейчас мне хочется передать его в Ваш музей, музей его имени (если, конечно, он имеет для музея какое-то значение). С уважением к Вам Золотова Анна Вячеславовна, член КПСС, персональный пенсионер».
15 февраля всё еще находившийся в Куйбышеве Толстой написал письмо в Уфу дочери, зятю и внучке - М. А. и Е. А. и М. Е. Шиловским. Письмо сохранилось в семейном архиве Шиловских и было опубликовано совсем недавно И. Г. Андреевой на страницах журнала «Наше наследие»: «Милые Маша, Женя и Машка, посылаю вам привет и тысячи поцелуев. Сижу - вот уже две недели - в Самаре в ожидании самолета на Ташкент. Миля (в Ташкенте) кипит от ярости, как невыключенный электрический чайник. Попал я сюда на заседание Сталинской комиссии по премиям 4, - и вот! Мы с Михоэлсом решили купить балалайку и ходить по дворам. Закончил пьесу «Иван Грозный». Говорят, что это лучшее, что я когда-либо написал. Пьеса о русском человеке. Здесь репетируется 7-ая симфония Шостаковича, - такой музыки со времен Бетховена еще не было, эта симфония стоит десятка выигранных сражений, если не больше. Планов у нас много, весной хотим слетать в Москву, где в Барвихе сидит Паша и сторожит, как цербер, картошку и капусту. У нас ничего не пропало, когда немцы были в 8 верстах от Барвихи. Никиту я видел в конце октября в Горьком. На меня он произвел очень тяжелое впечатление, так же и на Шушу - позднее, в Казани. Шуша - чудная, живет в Казани на окраине города, около нужничка, но не горюет… Что с Митей и Н<атальей> В<асильевной> не знаю, живы ли? Я им послал немного денег, но ответа не получил. Хочу послать пищевую посылку, но не знаю - с кем… Галкин и Лозинские уехали из Ленинграда. «Иван Грозный» репетируется в Малом театре в Челябинске, и осенью они предполагают играть в Москве. Начинаю работу над 3-й частью Петра. Как вы живете, дорогие мои? Напишите нам в Ташкент, Первомайская 81, тел. 34828. Обнимаю вас троих, желаю здоровья, а мужества у вас у самих достаточно. Ваш старый писатель А. Толстой. 15 февраля 1942, Куйбышев».
На следующий день, 16 февраля, в «Волжской коммуне» увидела свет статья А. Н. Толстого «На репетиции седьмой симфонии Шостаковича».
Следует также сказать о том, что в годы войны в Куйбышевском издательстве увидели свет несколько книг А. Н. Толстого, а на страницах периодических изданий публиковались его статьи, перепечатывавшиеся из других изданий.
4
Сведений о куйбышевской жизни других эвакуированных в «запасную столицу» писателей сохранилось гораздо меньше. Однако даже крупицы этих сведений рисуют интересную картину не только этих писателей, но и города, ставшего для них вторым домом.
Так, в статье С. Шаргунова «Катаев и война» рассказывается об эвакуации в Куйбышев семьи В. П. Катаева: «Уже 3 июля [1941 года. - М. П.] Эстер [жена Катаева. - М. П.] и дети вместе с семьями других писателей уехали в эвакуацию: Берсут, Чистополь, позже Куйбышев. В Москве в Союзе писателей Катаеву выдали опросник, чтобы проинспектировать эвакуированных и выяснить их «бытовые условия».
Он навестил детей и вдову Петрова [брат Катаева. - М. П.], пил с жившими средь пустынь в немалом количестве писателями, вдыхал «густой осенний зной» и сочинял стихи. А еще недавно, пока не было Катаева, Эстер с детьми в Куйбышеве проведал Петров. Павлик запомнил, как дядя, худой человек в гимнастерке, снял его с грузовика. Катаев привозил детям «фронтовой» пористый шоколад. Они его любили. Вообще же ели мало и делились пищей с местным полуголодным мальчиком во дворе.
В книге М. В. Янчевецкого «Писатель-историк В. Ян» рассказывается о некоторых подробностях жизни в Куйбышеве его отца - писателя Василия Яна. В частности, сообщается, что жил он у своих родственников на улице Братьев Коростелёвых, где написал серию статей, напечатанных и переданных по радио и Совинформбюро; из Куйбышева путь В. Яна лежал в Ташкент.
Помимо источников, основанных на документальных свидетельствах и воспоминаниях самих эвакуировавшихся в Куйбышев писателей и членов их семейств, в разное время приходилось встречаться с воспоминаниями местных жителей, нуждающимися в дальнейшей дополнительной проверке. Речь идет, в частности, о воспоминаниях куйбышевцев, которые были в годы войны детьми и в силу этого могли позже что-то путать или быть приблизительными и не совсем точными.
Дочь репрессированного куйбышевского писателя Н. А. Морозова Е. Н. Лычёва передала в 2012 году в Самарский литературный музей воспоминания, в которых, в частности, говорится о том, что во время войны в квартиру, где семья проживала до ареста ее отца, «вселили одного из известных писателей братьев Тур. Их было два брата, они писали романы и пьесы. А еще с ними вместе писал Лев Шейнин. Так вот, один из этих братьев жил в нашей квартире, а другой брат и Шейнин жили в десятом подъезде по улице Галактионовской. Но самих писателей мы видели редко: они часто уезжали на фронт и приезжали в Куйбышев буквально на несколько дней».
Сбрасывать эти воспоминания со счетов было бы, разумеется, ошибкой, но и подтвердить их сведениями из других источников пока что не удалось.
Разумеется, названными здесь именами живших в Куйбышеве эвакуированных писателей куйбышевский «осколок ковчега» не исчерпывался, - наверное, среди тех, кто жил в Куйбышеве чуть дольше или чуть меньше, были и другие литераторы, не попавшие в наш «список». Расширение этого «списка» должно стать делом ближайшего будущего.
5
Несколько слов о куйбышевских литераторах, остававшихся в военные годы в городе.
Как известно, в конце 1930-х многие куйбышевские писатели были арестованы и расстреляны либо оказались в заключении. Целый ряд писателей с первых же дней войны оказался на фронте и был полностью или отчасти выключен из литературной жизни города военного времени. Тем не менее в городе оставались несколько литераторов, которые не бездействовали, а старались быть полезными как воюющей стране, так и ее «запасной столице», какой выпало стать Куйбышеву. Среди них - секретарь областного отделения Союза советских писателей Н. Жмылёв, В. Алфёров, К. Киршина, Н. Жоголев, А. Савватеев, публиковавшие свои произведения и небольшие заметки на текущие темы на страницах местных газет, а также участвовавшие в литературных вечерах и встречах с горожанами.
В мае 1942 года на страницах «Волжской коммуны» увидела свет заметка Н. Жмылёва «Писатели в помощь фронту и тылу», в которой шла речь о куйбышевских писателях-фронтовиках и о тех, кто остался в тылу и своей работой старался способствовать победе над врагом. В частности, сообщалось о том, что «ряд куйбышевских писателей - тт. Горюнов, Юртаев и Кацнельсон отличились в борьбе с немецкими захватчиками и представлены к правительственной награде», а работающие в тылу писатели выезжают на полевые станы, где выступают со своими произведениями и читают произведения других советских писателей. Завершается заметка информацией о том, что совсем скоро куйбышевский читатель получит три книги местных писателей: рассказы В. Баныкина, повесть Н. Борисова и книгу очерков Е. Шаповалова об участниках Отечественной войны.
В Куйбышеве вышел ряд сборников, в которые вошли произведения куйбышевских писателей, а также первый номер альманаха «Волга», увидевшего свет в 1943 году. Особо отметим публикацию в альманахе рассказа «Театр», принадлежащего перу поэта и прозаика Георгия Николаевича Оболдуева, публикации которого исчезли со страниц журналов и сборников еще в конце 20-х гг. В начале войны Оболдуев жил в Куйбышеве, определенном ему как место ссылки, в 43-м был мобилизован и воевал во фронтовой разведке.
Созданный в 1943 году в военном Куйбышеве, альманах «Волга» издавался в нашем городе до середины 1960-х гг., когда его издание было перенесено в Саратов.
P.S. Настоящая работа ни в коем случае не носит характера исчерпывающего очерка литературной жизни военного Куйбышева. Но создание такого очерка уже давно стало насущной задачей, решить которую необходимо в самое ближайшее время, тем самым восполнив контуры того «ковчега», частью которого был и Куйбышев.
1 Доктор филологических наук, профессор Самарского университета, старший научный сотрудник Самарского литературного музея имени М. Горького.
2 Громова Н. Ноев ковчег писателей. Эвакуация 1941-1945. Чистополь. Елабуга. Ташкент. Алма-Ата. - М.: АСТ: CORPUS, 2019. - 656 с.
3 Сравнительно недавно стало известно, что Наркомат иностранных дел размещался в Куйбышеве в здании, занимаемом ныне одним из корпусов Технического университета на улице Галактионовской; стало быть, в этом здании в октябре 1941 - январе 1942 г. и жил И. Г. Эренбург.
4 Комитеты по Сталинским премиям в области науки и изобретательства, а также - в области литературы и искусства начали свою работу в Куйбышеве в декабре 1941 года. Заседания комитетов проходили по адресу: улица Куйбышева, 133.
1 - Алексей Толстой (второй слева) и Илья Эренбург (второй справа)
2 - Алексей Игнатьев
3 - Илья Эренбург
4 (коллаж из фото и афиши) - Валентин Катаев (в центре)
5 - Василий Алферов
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» 7 мая 2020 года, № 8-9 (181-182)
В 2019 году вторым изданием вышла книга Натальи Громовой «Ноев ковчег писателей. Эвакуация 1941-1945. Чистополь. Елабуга. Ташкент. Алма-Ата» 2, освещающая жизнь писателей в эвакуации в годы войны. Для Куйбышева в этой объемной книге не нашлось места.
Почему? Куйбышев был в стороне от тех дорог, по которым ехали эвакуировавшиеся из столиц литераторы? Совсем нет - дороги были теми самыми, и проходили не только мимо Куйбышева, но и вели в сам город, где жили, работали, встречались друг с другом и с читателями многие из тех, кто создавал в эти годы произведения, составившие целый пласт русской советской литературы военного времени. Пожалуй, дело в том, что жизнь эвакуированных в Куйбышев писателей всегда была заслонена другими сюжетами: «запасная столица», дипломатический корпус, эвакуация правительства, парад 7 ноября 1941 года... Все эти сюжеты, безусловно, составляют яркую страницу в истории тылового Куйбышева, которая, впрочем, стала бы еще более яркой, включи мы в нее «осколок ковчега», каким была куйбышевская писательская эвакуация.
[Spoiler (click to open)]
1
8 ноября 1941 года в городском агитпункте на улице Куйбышева, 102, состоялась встреча комсомольского актива города Куйбышева с писателями и участниками войны. На встрече присутствовали Всеволод Иванов, Константин Финн, Илья Эренбург, Виктор Гусев, Валентин Катаев и Герои Советского Союза Нестеров и Лабазов. Сообщение об этой встрече стало первой опубликованной в газетах информацией, из которой куйбышевцы могли узнать о том, что в их город кроме членов правительства, дипломатов и артистов Большого театра приехали писатели.
Творческие вечера и встречи эвакуированных писателей с читателями и творческой интеллигенцией города происходили и далее. Так, в начале декабря 1941 года в областном драматическом театре имени М. Горького состоялась встреча работников искусств и журналистов Куйбышева с И. Эренбургом и композитором Д. Шостаковичем.
В апреле 1942 года, генерал-майор А. Игнатьев, автор книги «Пятьдесят лет в строю», выступил в филармонии на вечере-концерте, посвященном 700-летию Ледового побоища.
Примерно тогда же в помещении редакции газеты «Волжская коммуна» на улице Молодогвардейской прошел организованный Куйбышевским отделением Союза советских писателей творческий вечер поэта Игоря Строганова, выступившего с циклом новых стихов об Отечественной войне и поэмой «Капитан».
31 августа 1942 года в помещении драматического театра состоялся творческий вечер Валентина Катаева, который прочел фрагменты из произведений «Белеет парус одинокий», «Я сын трудового народа», «Сон», «Флаг», «Фронтовые впечатления».
Помимо сообщений о творческих встречах с писателями, куйбышевские газеты регулярно сообщали на своих страницах о том, над чем работают находящиеся в Куйбышеве писатели.
В ноябре 1941 года «Волжская коммуна» писала о том, что «писатель С. Н. Сергеев-Ценский работал над исторической эпопеей «Преображение». В декабре того же года читатели узнали, что находящийся в Куйбышеве Ф. Панферов только что написал очерк, посвященный создателю истребителя МиГ авиаконструктору А. Микояну, и работает над повестью «Своими глазами» и пьесой «Взятие высоты», а Валентин Катаев пишет вторую часть повести «Белеет парус одинокий» и комедию «Валя», действие которой происходит на эвакуированном заводе.
2
Сведений о жизни эвакуированных писателей в Куйбышеве сохранилось очень немного. Пожалуй, больше всего - об Илье Григорьевиче Эренбурге, приехавшем в Куйбышев в середине октября 1941 года «по указанию секретаря ЦК ВПК(б) А. С. Щербакова». Путь эвакуировавшихся в Куйбышев занял пять дней. В двух спальных вагонах разместились дипломаты и работники Коминтерна, «на какой-то заваленной беженцами станции услышали сводку: враг прорвал линию обороны и приближается к Москве. <…> В Куйбышеве мы переночевали у редактора газеты «Волжская коммуна», потом несколько дней прожили в общежитии «Гранд-отеля», откуда нас выселили: англичане потребовали места для горничных посольства. Меня приютил на ночь Я. 3. Суриц. Мы почти до утра проговорили. Он не мог удержаться, говорил, что Сталина предупреждали много раз о готовящемся нападении, что он не знает, как живет страна, а его обманывают. Потом Яков Захарович вынул из чемодана рисунок Родена, прислонил его к спинке кровати и, забыв про всё на свете, требовал, чтобы я восхищался. Я писал статьи в коридоре здания, где разместились Наркоминдел и Совинформбюро, - машинку ставил на ящик 3. Потом мы получили жилье. В соседней комнате жили приехавшие с фронта Гроссман и Габрилович. Иностранные корреспонденты изводили меня жалобами: почему их не пускают на фронт, почему привезли в Куйбышев и говорят, что нужно помечать телеграммы Москвой?.. Они жили в «Гранд-отеле», много пили, порой угощали Петрова и меня виски или водкой. Они считали, что через месяц-другой Гитлер завоюет всю Россию, утешали себя и нас тем, что борьба будет продолжаться в Египте или в Индии. Когда пришли известия о нападении японцев на Пирл-Харбор, американцы в «Гранд-отеле» подрались с японскими журналистами. Афиногенова вызвали в Москву, там он сразу погиб при бомбежке. Мы не знали, как рассказать об этом его жене Дженни».
Представляют любопытство найденные мемуаристом в «старой записной книжке» и цитируемые в тексте «куйбышевские» строки: «17 ноября 1941. Немцы передают, что взяли Керчь, начали наступление на Москву и Ростов. Утром в колхозе. Бессарабская девушка-свинарка, в беличьей шубке. Аэродром без охраны. Районный центр Кинель. На вокзале толстяк обгладывает курицу, показывает удостоверение - эвакуируется в Уфу. «А почему здесь сидите?» - «Простыл». Потом тихо: «Они и в Уфу придут». В Куйбышев приехали Гроссман и Шкапская. Приехали на санях. Гроссман говорит: «Всё в голове перепуталось». Нам как раз тогда отвели квартиру; в ней разместились Гроссман и Габрилович. Начались бесконечные ночные разговоры - днем мы сидели и писали. Василий Семенович прожил в Куйбышеве две недели; потом пришел приказ от редактора «Красной звезды», и он улетел на Южный фронт. Я вскоре уехал в Москву».
В Куйбышеве Эренбургом был написан целый ряд статей, многие из которых были впервые опубликованы в куйбышевской же периодике.
Об одном небольшом, но значимом для него эпизоде куйбышевского пребывания Эренбурга рассказал в воспоминания Д. С. Данин, чудом, без документов, выбравшийся из окружения под Вязьмой и «не иносказательно, а буквально» спасенный Эренбургом от трибунала.
27 декабря 1941 года Эренбург выступил в клубе имени Дзержинского на районном собрании молодежи Дзержинского района. Несколькими днями раньше Д. Ортенберг записал в дневнике: «Эренбург прислал статью «Солнцеворот». Он всё еще в Куйбышеве. Не по своей и не по нашей воле. Но в «Красной звезде» с прежней регулярностью - каждый день, либо через день - печатаются его материалы на самые животрепещущие темы дня. Всё, что он пишет для нас в Куйбышеве, передается по военному проводу в редакцию вне всякой очереди. Приказа об этом нет. Это делается по личной инициативе офицеров, несущих дежурства на военных узлах связи. Имя Эренбурга для них как бы пароль. Единственная задержка бывает из-за того, что, прежде чем передать статью Ильи Эренбурга, ее непременно прочитывают. Телеграфисты - первые читатели Эренбурга и в Куйбышеве, и в Москве. Казалось бы, какая разница: пишет ли Эренбург в Куйбышеве или в столице? Язык, стиль, накал страстей тот же. Однако его отсутствие в редакции мы чувствуем. А я, пожалуй, больше всех».
Из Куйбышева Эренбург уедет только в январе 1942 года - вначале в Саратов, а затем на Западный фронт, где готовилось контрнаступление. Однако «куйбышевские» страницы в его биографии на этом не закончатся: весной 1942 года заседавшим в Куйбышеве Комитетом по присуждению Сталинских премий И. Г. Эренбургу была присуждена премия 1-й степени за роман «Падение Парижа».
3
Сохранились некоторые сведения и об очень недолгом, но насыщенном событиями пребывании в феврале 1942 года в Куйбышеве А. Н. Толстого, едва ли не каждый шаг которого освещался в местной периодике. Это была последняя встреча А. Н. Толстого с городом его юности.
6 февраля 1942 года газета «Волжская коммуна» сообщила о том, что во Дворце культуры состоялось собрание работников искусств города Куйбышева и коллектива Государственного ордена Ленина Академического Большого театра, созванное областным отделом по делам искусств, на котором «выступили лауреат Сталинской премии писатель А. Толстой, народные артисты Судаков и Михоэлс, кинорежиссёр Довженко, скульптор Меркулов, художник Герасимов и артист Куйбышевского театра им. Горького Чалый».
В тот же день в Куйбышевском городском агитпункте [позже - Дом политического просвещения, ныне - Музыкальное училище имени Д. Г. Шаталова] состоялась встреча городского партийного актива, общественности и писателей города с А. Н. Толстым и народными артистами СССР С. Михоэлсом и Х. Насыровой. На встрече Толстой прочитал отрывок из только что законченной пьесы «Иван Грозный».
Сохранилось как минимум три свидетельства об этой встрече. Одно из них принадлежит куйбышевскому поэту Н. Ф. Жоголеву. В 1977 году он опубликовал на страницах «Волжской коммуны» воспоминания под заголовком «Так было» - о двух встречах с Толстым.
Несколькими годами ранее, в самом начале 1970-х, историк и краевед Ф. Г. Попов передал в Куйбышевский литературный музей воспоминания жителя города Александра Ивановича Ларцева о нескольких встречах с Толстым, последняя из которых произошла на том самом вечере в Доме политического просвещения: «Во время перерыва в узком коридоре Алексея Николаевича окружила толпа читателей, каждый стремился лично приветствовать писателя. В той толпе был и я. Алексей Николаевич узнал меня. Первым его вопросом был вопрос о том, что стало с туристской базой [имеется в виду туристская база на Селигере, где состоялось знакомство мемуариста с писателем в 1940 году - М. П.]. Разумеется, обстановка была не подходящая для таких разговоров в окружении толпы. Я кратко рассказал положение, сложившееся в первые годы войны на Селигере, сказал, что все запасы продовольствия и мягкое имущество пришлось передать для организации военных госпиталей, а остальное утопить в озере или предать огню. «Потеря имущества - это всё наживется», - заметил Алексей Николаевич. «Страдания людей, потери в семьях ничем не восполнишь», - добавил он с сожалением в голосе и уже ободряюще сказал: «Фашизм захлебнется в собственной крови, мы победим». Окружающие одобрительно заговорили, проводив его до кабинета для перекура».
Наконец, в 1980-е в фонды Самарского литературно-мемориального музея имени М. Горького поступил пригласительный билет. Он был передан проживающей в Минске А. В. Золотовой: «Посылаю Вам небольшой экспонат - пригласительный билет на литературный вечер, посвящённый писателю А. Н. Толстому. В годы Великой Отечественной войны я жила в городе Куйбышеве и работала инструктором обкома партии. 6-го февраля 1942 года, по инициативе горкома партии, был организован и проведён литературный вечер в городском Доме политического просвещения, на котором А. Н. Толстой читал свою повесть «Иван Грозный». На вечере присутствовали писатели, поэты и работники искусства. Кто был от горкома партии - я не помню. Народу было немного, и читал он не с трибуны, а просто, в центре комнаты были расставлены стулья, и все сидели полукругом около А. Н. Толстого. Читал он прекрасно, время от времени поднимал глаза и смотрел на каждого, как бы спрашивая его мнение. Ему долго аплодировали. Затем стали выступать кое-кто из присутствующих, а в заключение пела певица Халима Насырова. Я впервые присутствовала на таком литературном вечере, где так близко видела и слушала такого писателя, как А. Н. Толстой. Прошло много лет, а я до сих пор хранила этот пригласительный билет и с теплотой вспоминала тот интересный вечер. А сейчас мне хочется передать его в Ваш музей, музей его имени (если, конечно, он имеет для музея какое-то значение). С уважением к Вам Золотова Анна Вячеславовна, член КПСС, персональный пенсионер».
15 февраля всё еще находившийся в Куйбышеве Толстой написал письмо в Уфу дочери, зятю и внучке - М. А. и Е. А. и М. Е. Шиловским. Письмо сохранилось в семейном архиве Шиловских и было опубликовано совсем недавно И. Г. Андреевой на страницах журнала «Наше наследие»: «Милые Маша, Женя и Машка, посылаю вам привет и тысячи поцелуев. Сижу - вот уже две недели - в Самаре в ожидании самолета на Ташкент. Миля (в Ташкенте) кипит от ярости, как невыключенный электрический чайник. Попал я сюда на заседание Сталинской комиссии по премиям 4, - и вот! Мы с Михоэлсом решили купить балалайку и ходить по дворам. Закончил пьесу «Иван Грозный». Говорят, что это лучшее, что я когда-либо написал. Пьеса о русском человеке. Здесь репетируется 7-ая симфония Шостаковича, - такой музыки со времен Бетховена еще не было, эта симфония стоит десятка выигранных сражений, если не больше. Планов у нас много, весной хотим слетать в Москву, где в Барвихе сидит Паша и сторожит, как цербер, картошку и капусту. У нас ничего не пропало, когда немцы были в 8 верстах от Барвихи. Никиту я видел в конце октября в Горьком. На меня он произвел очень тяжелое впечатление, так же и на Шушу - позднее, в Казани. Шуша - чудная, живет в Казани на окраине города, около нужничка, но не горюет… Что с Митей и Н<атальей> В<асильевной> не знаю, живы ли? Я им послал немного денег, но ответа не получил. Хочу послать пищевую посылку, но не знаю - с кем… Галкин и Лозинские уехали из Ленинграда. «Иван Грозный» репетируется в Малом театре в Челябинске, и осенью они предполагают играть в Москве. Начинаю работу над 3-й частью Петра. Как вы живете, дорогие мои? Напишите нам в Ташкент, Первомайская 81, тел. 34828. Обнимаю вас троих, желаю здоровья, а мужества у вас у самих достаточно. Ваш старый писатель А. Толстой. 15 февраля 1942, Куйбышев».
На следующий день, 16 февраля, в «Волжской коммуне» увидела свет статья А. Н. Толстого «На репетиции седьмой симфонии Шостаковича».
Следует также сказать о том, что в годы войны в Куйбышевском издательстве увидели свет несколько книг А. Н. Толстого, а на страницах периодических изданий публиковались его статьи, перепечатывавшиеся из других изданий.
4
Сведений о куйбышевской жизни других эвакуированных в «запасную столицу» писателей сохранилось гораздо меньше. Однако даже крупицы этих сведений рисуют интересную картину не только этих писателей, но и города, ставшего для них вторым домом.
Так, в статье С. Шаргунова «Катаев и война» рассказывается об эвакуации в Куйбышев семьи В. П. Катаева: «Уже 3 июля [1941 года. - М. П.] Эстер [жена Катаева. - М. П.] и дети вместе с семьями других писателей уехали в эвакуацию: Берсут, Чистополь, позже Куйбышев. В Москве в Союзе писателей Катаеву выдали опросник, чтобы проинспектировать эвакуированных и выяснить их «бытовые условия».
Он навестил детей и вдову Петрова [брат Катаева. - М. П.], пил с жившими средь пустынь в немалом количестве писателями, вдыхал «густой осенний зной» и сочинял стихи. А еще недавно, пока не было Катаева, Эстер с детьми в Куйбышеве проведал Петров. Павлик запомнил, как дядя, худой человек в гимнастерке, снял его с грузовика. Катаев привозил детям «фронтовой» пористый шоколад. Они его любили. Вообще же ели мало и делились пищей с местным полуголодным мальчиком во дворе.
В книге М. В. Янчевецкого «Писатель-историк В. Ян» рассказывается о некоторых подробностях жизни в Куйбышеве его отца - писателя Василия Яна. В частности, сообщается, что жил он у своих родственников на улице Братьев Коростелёвых, где написал серию статей, напечатанных и переданных по радио и Совинформбюро; из Куйбышева путь В. Яна лежал в Ташкент.
Помимо источников, основанных на документальных свидетельствах и воспоминаниях самих эвакуировавшихся в Куйбышев писателей и членов их семейств, в разное время приходилось встречаться с воспоминаниями местных жителей, нуждающимися в дальнейшей дополнительной проверке. Речь идет, в частности, о воспоминаниях куйбышевцев, которые были в годы войны детьми и в силу этого могли позже что-то путать или быть приблизительными и не совсем точными.
Дочь репрессированного куйбышевского писателя Н. А. Морозова Е. Н. Лычёва передала в 2012 году в Самарский литературный музей воспоминания, в которых, в частности, говорится о том, что во время войны в квартиру, где семья проживала до ареста ее отца, «вселили одного из известных писателей братьев Тур. Их было два брата, они писали романы и пьесы. А еще с ними вместе писал Лев Шейнин. Так вот, один из этих братьев жил в нашей квартире, а другой брат и Шейнин жили в десятом подъезде по улице Галактионовской. Но самих писателей мы видели редко: они часто уезжали на фронт и приезжали в Куйбышев буквально на несколько дней».
Сбрасывать эти воспоминания со счетов было бы, разумеется, ошибкой, но и подтвердить их сведениями из других источников пока что не удалось.
Разумеется, названными здесь именами живших в Куйбышеве эвакуированных писателей куйбышевский «осколок ковчега» не исчерпывался, - наверное, среди тех, кто жил в Куйбышеве чуть дольше или чуть меньше, были и другие литераторы, не попавшие в наш «список». Расширение этого «списка» должно стать делом ближайшего будущего.
5
Несколько слов о куйбышевских литераторах, остававшихся в военные годы в городе.
Как известно, в конце 1930-х многие куйбышевские писатели были арестованы и расстреляны либо оказались в заключении. Целый ряд писателей с первых же дней войны оказался на фронте и был полностью или отчасти выключен из литературной жизни города военного времени. Тем не менее в городе оставались несколько литераторов, которые не бездействовали, а старались быть полезными как воюющей стране, так и ее «запасной столице», какой выпало стать Куйбышеву. Среди них - секретарь областного отделения Союза советских писателей Н. Жмылёв, В. Алфёров, К. Киршина, Н. Жоголев, А. Савватеев, публиковавшие свои произведения и небольшие заметки на текущие темы на страницах местных газет, а также участвовавшие в литературных вечерах и встречах с горожанами.
В мае 1942 года на страницах «Волжской коммуны» увидела свет заметка Н. Жмылёва «Писатели в помощь фронту и тылу», в которой шла речь о куйбышевских писателях-фронтовиках и о тех, кто остался в тылу и своей работой старался способствовать победе над врагом. В частности, сообщалось о том, что «ряд куйбышевских писателей - тт. Горюнов, Юртаев и Кацнельсон отличились в борьбе с немецкими захватчиками и представлены к правительственной награде», а работающие в тылу писатели выезжают на полевые станы, где выступают со своими произведениями и читают произведения других советских писателей. Завершается заметка информацией о том, что совсем скоро куйбышевский читатель получит три книги местных писателей: рассказы В. Баныкина, повесть Н. Борисова и книгу очерков Е. Шаповалова об участниках Отечественной войны.
В Куйбышеве вышел ряд сборников, в которые вошли произведения куйбышевских писателей, а также первый номер альманаха «Волга», увидевшего свет в 1943 году. Особо отметим публикацию в альманахе рассказа «Театр», принадлежащего перу поэта и прозаика Георгия Николаевича Оболдуева, публикации которого исчезли со страниц журналов и сборников еще в конце 20-х гг. В начале войны Оболдуев жил в Куйбышеве, определенном ему как место ссылки, в 43-м был мобилизован и воевал во фронтовой разведке.
Созданный в 1943 году в военном Куйбышеве, альманах «Волга» издавался в нашем городе до середины 1960-х гг., когда его издание было перенесено в Саратов.
P.S. Настоящая работа ни в коем случае не носит характера исчерпывающего очерка литературной жизни военного Куйбышева. Но создание такого очерка уже давно стало насущной задачей, решить которую необходимо в самое ближайшее время, тем самым восполнив контуры того «ковчега», частью которого был и Куйбышев.
1 Доктор филологических наук, профессор Самарского университета, старший научный сотрудник Самарского литературного музея имени М. Горького.
2 Громова Н. Ноев ковчег писателей. Эвакуация 1941-1945. Чистополь. Елабуга. Ташкент. Алма-Ата. - М.: АСТ: CORPUS, 2019. - 656 с.
3 Сравнительно недавно стало известно, что Наркомат иностранных дел размещался в Куйбышеве в здании, занимаемом ныне одним из корпусов Технического университета на улице Галактионовской; стало быть, в этом здании в октябре 1941 - январе 1942 г. и жил И. Г. Эренбург.
4 Комитеты по Сталинским премиям в области науки и изобретательства, а также - в области литературы и искусства начали свою работу в Куйбышеве в декабре 1941 года. Заседания комитетов проходили по адресу: улица Куйбышева, 133.
1 - Алексей Толстой (второй слева) и Илья Эренбург (второй справа)
2 - Алексей Игнатьев
3 - Илья Эренбург
4 (коллаж из фото и афиши) - Валентин Катаев (в центре)
5 - Василий Алферов
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» 7 мая 2020 года, № 8-9 (181-182)