Алла Шахматова: «Становлюсь музейщиком»
Отшумели торжества, посвященные 125-летию коллекции Самарского художественного музея. Они и стали поводом к разговору с его директором Аллой Шахматовой.
А. Ш.: На празднование приехало больше 40 человек, среди которых директора музеев, коллекционеры, известные в мире искусства люди. Многие были впервые здесь, и увиденное стало для них потрясением - и музейная коллекция, и город, и поездка в Ширяево, которая была неожиданной даже по погоде: директора пережили все состояния великой русской реки, дождь, туман, солнце - то, что переживал в этом месте юный Репин с единомышленниками.
Была очень насыщенная программа, гости прибывали 23-го, 24-го, несмотря на то, что празднование было 26-го и 27-го. Начинали с экскурсии по городу, знакомства, были замечательные выступления - участвовала и реставрационная команда, говорил о музейной педагогике Володя Лузан из Красноярского художественного музея.
Участники торжеств, посвященных 125-летию коллекции Самарского художественного музея
[Spoiler (click to open)]
Одно из сложных и в то же время важных для меня событий - мы все-таки пошли на Венцека, в Дом с атлантами, гости разделили мои горести по поводу того, что там происходит, сказали, что я могу опираться на их поддержку.
Очень радостно, что этот праздник был масштабный, был сделан за счет друзей музея, у нас нет как такового попечительского совета, но участвовали частные компании. «Лукойл» помог выпустить достойную книгу, которая разъехалась по всей России, мы подарили ее всем коллегам.
Прекрасный директор Нижегородского музея Роман Юрьевич Жукарин, наш друг, союзник, совсем недавно мы совместно с ними, с Казанским художественным музеем, с Русским, Третьяковкой делали выставку авангарда в Нижнем Новгороде. Она была посвящена 800-летию города.
Приезжала главный хранитель Пушкинского музея. У нас возобновляются отношения с этим крупнейшим федеральным музеем, и совсем скоро нас ждет проект: осенью мы показываем Тышлера.
Была Алена Алексеевна Даценко, директор Приморской картинной галереи, очень уважаемый в музейном пространстве человек, который иной раз принимал выставки из Уффици, и только потом они шли в Эрмитаж. Первое образование у нее - художественное училище, она может чувствовать и как художник, и как искусствовед.
На праздновании самые крайние точки были - Владивосток и Калининград, со всеми мы подписали договоры о сотрудничестве. Совсем скоро нас ждет реализация одного из крупнейших проектов в истории нашего музея: мы участвуем в мемориальной выставке Репина во Владивостоке наряду с Русским музеем, Третьяковской галереей, Омским художественным музеем.
Плюс мы подписали рамочный договор, который давно ждали: есть у Приморской картинной галереи замечательный проект - показывать шедевры региональных музеев. Они уже показывали Нижегородский художественный музей, Музей Серпухова, который закрывается на реконструкцию. В 2024 году мы покажем 40 шедевров из нашего собрания.
Возможно, в обозримом будущем нас будет ожидать выставка Сурикова из Красноярского художественного музея.
В.Д.: Я могу себе представить впечатление от Ширяева, потому что природный ресурс, ландшафты Самарской Луки - едва ли не главный ресурс, который еще остался у Самарской области. А вот что поразило коллег из музеев, имеющих значительные коллекции, и по многим позициям - без обид - коллекция самарского музея никак их не превосходит? «Спасенный авангард»?
А. Ш.: Коллекция русского искусства. Такого Владимира Егоровича Маковского вы не встретите ни в одном музее. Авангард - понятно, за ним стоит очередь, часть вещей наших находится в Тюмени; скорее всего, авангард поедет в Екатеринбург. Но и русское искусство - Репин, Ярошенко, Маковские - шикарная коллекция. А Восток? Да, 250 вещей в 1931 году отправилось в Эрмитаж, и об этом говорит Михаил Борисович Пиотровский, который нас тоже поздравил с юбилеем. А более 300 вещей из коллекции Альфреда Филипповича фон Вакано? Были даже мысли создать отдельный музей Востока. Понятно, что Европа представлена и лучше во многих музеях, но такого Востока нет точно по всей Волге.
В.Д.: С Западом - беда, подвели нас самарские купцы, которые не коллекционировали западное искусство.
А. Ш.: Советское искусство замечательное.
В.Д.: С одной стороны, им повезло, по большому счету, что советское они не видели. С другой, когда говорят «советское - замечательное», имеют в виду все-таки две составляющие: кроме соцреализма - еще нонконформизм 50-60-х, которого у нас, по сути, нет. И поэтому эта часть коллекции хромает. Хотя, конечно, социалистические полотна, особенно те, которые начинаются с Великой Отечественной войны, когда здесь был центр страны, безусловно, впечатляют. А в связи с чем на этих юбилейных торжествах прозвучал Восток?
А. Ш.: Совсем недавно делали замечательную выставку совместно с Эрмитажем, ну есть такая мысль, она у наших сотрудников бродит: создать отдельный музей Востока.
В.Д.: А смысл делить музей?
А. Ш.: У нас нет возможности показывать по достоинству предметы.
В.Д.: В ситуации, когда страна помешалась на оптимизации и объединяет козу с кошкой, мысли о разделении? Это невозможно, увеличение сети не переживут ни областное министерство, ни федеральное.
А. Ш.: Но у нас есть прекрасный Дом с атлантами.
В.Д.: Это будет достаточно странно, потому что Дом с атлантами - это все-таки городская усадьба Шихобаловых, а Шихобаловы связаны не с Востоком, а как раз с русским искусством. Зачем вы туда будете отдавать Восток, когда это не его родные стены?
А. Ш.: Вещи должны вернуться домой?
В.Д.: Я думаю, что те ребята, включая Бакста, кто занимался интерьерами особняка с атлантами, понимали, что из себя представляет заказчик, что у него есть. Поэтому, конечно же, стены не должны сопротивляться вещам. Вы же соцреализм не засунете в Мраморный зал. Это же жуть во мраке. Это хуже, чем та конструкция, которую Третьяковка сделала для своей выставки.
А. Ш.: В этот раз она работает как никогда хорошо, мы получились окольцованы.
В.Д.: Это чудовище, изготовленное «космонавтами» Филимоновыми и позволяющее руководству министерства культуры называть Мраморный зал «Овальным», нужно снести немедленно. Так какой смысл к атлантам добавлять китайские вазы? Не так давно хотели «закрыть проблему» коллекцией Пурыгина? Бедные его родственники, которые подарили его коллекцию, никак не знали, что кто-то будет искать дыру, которую ею можно заткнуть.
А. Ш.: Получилось так, что в этом году мы Валентина Захаровича показали два раза, ну что с ним делать? Это половина нашей коллекции вообще-то.
В.Д.: У вас есть две проблемы, с которыми я никак не могу мириться: состояние коллекций Пурыгина и Васильева. Два огромных долга. У меня была надежда, что из Дачи Головкина все-таки не будут делать «клубешник». А туда можно было поместить Васильева. Там настолько точное и удачное сценическое пространство, что вокруг этого можно было сделать целую историю. Сейчас этого уже не будет, там будут коктейли и пати. Где вы теперь будете искать это пространство? Идея с Некрасовской была изначально фантазийная.
А. Ш.: Почему Некрасовская?
В.Д.: Потому что первоначально коллекция Васильева должна была поместиться на последнем этаже дома на Некрасовской. Эта идея не могла быть реализована: это такие расходы, связанные с расселением, с реконструкцией и с бытованием, потому что музей в жилом доме - это всегда очень большие проблемы.
А. Ш.: Это такая же история, как на Венцека, где мы имеем слоеный пирог, и есть проект уже с расселенными квартирами, а они живут и не собираются уезжать. У нас единственный вариант спасти, как мне кажется, Венцека - завести в регион Эрмитаж…
В.Д.: Год назад завести Эрмитаж сюда было бессмысленно. Сейчас появился шанс.
А. Ш.: Эрмитаж заходит очень аккуратно, с большим уважением к хозяевам. Михаил Борисович, если он заходит, он всегда дает поддержку. Это его конек. Была из Омска директор музея Фарида Буреева - там есть Эрмитаж, был Екатеринбург - там есть Эрмитаж.
В.Д.: Екатеринбург, в котором есть киностудия, живое, в отличие от Самары, театральное пространство, в котором создаются современные музеи. Это другой мир. А Самара в 2022 году представляет собой захолустный уездный город. В Екатеринбурге год за годом сто лет занимались производством собственных творцов, у нас пытаются чего-то урвать в других пространствах, перенести сюда, поставить галочку, издать паровозный гудок, а потом это всё умирает.
А. Ш.: У меня ощущение, что Аннета Яковлевна тоже не смогла бы пережить новое время…
В.Д.: Что у вас с попечительским советом?
А. Ш.: Я пришла, когда его не было, собираю по крупицам для того, чтобы его зарегистрировать, это же все непросто.
В.Д.: Для этого нужен человек, который, как говорится, взял бы заботы на себя, давать деньги понемножку хотя бы. У тебя ресурсов нет.
А. Ш.: Алена рассказывала про их фонд. Когда депутаты, министры со своей зарплаты сразу отчисляют две, три, пять тысяч в фонд. Я же столкнулась с жуткой ситуацией, реально несколько ночей не спала, когда уже перед приездом не знала, к кому идти с протянутой рукой. История на грани фола. Слава богу, что министерство культуры в лице Ирины Евгеньевны Калягиной помогло получить на организацию юбилея 350 000. Вообще весь праздник стоил 2 миллиона - деньги «Луйкола», деньги друзей музея, внебюджет. Для меня удивительно отношение коллег к музею, именно к музею: они приехали увидеть друг друга, создать какие-то истории, движения. Я не платила за их перелеты, они платили все сами. Из своего внебюджета.
В.Д.: Значит, у них с ресурсами всё хорошо. Все эти истории про перечисление трех-пяти тысяч хороши для рекламы, но, по большому счету, всё это старый анекдот: миллиардера спрашивают, как он разбогател. «Ну как, я покупал яйца на рынке, варил, продавал их на один цент дороже, потом вкладывал деньги в новый десяток яиц, но потом умерла моя тетушка и подарила мне миллиард».
А. Ш.: Во Владивостоке есть миллиард и попечительский совет возглавляет Пиотровский. Просто есть две истории о поведении музеев, заходящих на территорию. Один говорит: давайте нам свои картины, мы будем их выставлять в новом пространстве, а другой дает их из своих фондов.
В.Д.: Я не очень понимаю, почему Омск. Как он стал через запятую с выдающимися культурными центрами России произноситься? Хороший музей, но не больше. Екатеринбург - это другого качества жизни город.
А. Ш.: Мне очень нравится, что директора музеев с уважением относятся друг к другу, с пиететом. Юбилей дает возможность нового вектора развития межмузейных коммуникаций. Мне всегда было сложно выступать перед музейщиками, и я впервые через себя перешагнула, рассказывала эту историю о нашем музее, о развитии, многие удивлялись нашим проектам, над которыми можно смеяться и улыбаться, но в Общественной палате Российской Федерации мы получили «Серебряного лучника», который является «Оскаром» в пиаре, и прошли все этапы от Самары до Нижнего Новгорода, мы сражались на площадке с Росатомом, Сбербанком, серьезными единицами.
До конца юбилейного года будет обязательно выставка советского искусства, будет, я надеюсь, выпущен новый альбом, сначала мы показываем советское искусство здесь, потом везем в Музей современного искусства на Петровке, нам отдают этаж. Я надеюсь, хватит денег, чтобы сделать выставку Петрова-Водкина: мне нравится этот художник, училище названо в городе его именем, но у нас нет ни одной работы в музее, и вот из Русского музея, подключая еще несколько музеев, мы хотим показать Петрова-Водкина в конце ноября у нас.
В.Д.: Вы открыли сувенирную лавку.
А. Ш.: Я пришла в музей, можно сказать, из бизнеса.
В.Д.: Из специального бизнеса.
А. Ш.: Я никогда не знала, что есть сувенирная лавка, сколько я ходила в музей - не знала, что есть магниты, открытки. И я помню прекрасно, что выручка наша составляла триста рублей. Вчера я зашла: «Выручка какая?» - «Семнадцать, позавчера - шестнадцать тысяч». Музей начал зарабатывать.
В.Д.: Сейчас в Самарском художественном - расцвет. На мой взгляд, это когда исследовательская, выставочная деятельность - на первом месте, но в кассы музея - очереди.
А. Ш.: Становлюсь музейщиком.
Записала Елена ПОЛЗИКОВА
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» от 26 мая 2022 года, № 11 (232)
А. Ш.: На празднование приехало больше 40 человек, среди которых директора музеев, коллекционеры, известные в мире искусства люди. Многие были впервые здесь, и увиденное стало для них потрясением - и музейная коллекция, и город, и поездка в Ширяево, которая была неожиданной даже по погоде: директора пережили все состояния великой русской реки, дождь, туман, солнце - то, что переживал в этом месте юный Репин с единомышленниками.
Была очень насыщенная программа, гости прибывали 23-го, 24-го, несмотря на то, что празднование было 26-го и 27-го. Начинали с экскурсии по городу, знакомства, были замечательные выступления - участвовала и реставрационная команда, говорил о музейной педагогике Володя Лузан из Красноярского художественного музея.
Участники торжеств, посвященных 125-летию коллекции Самарского художественного музея
[Spoiler (click to open)]
Одно из сложных и в то же время важных для меня событий - мы все-таки пошли на Венцека, в Дом с атлантами, гости разделили мои горести по поводу того, что там происходит, сказали, что я могу опираться на их поддержку.
Очень радостно, что этот праздник был масштабный, был сделан за счет друзей музея, у нас нет как такового попечительского совета, но участвовали частные компании. «Лукойл» помог выпустить достойную книгу, которая разъехалась по всей России, мы подарили ее всем коллегам.
Прекрасный директор Нижегородского музея Роман Юрьевич Жукарин, наш друг, союзник, совсем недавно мы совместно с ними, с Казанским художественным музеем, с Русским, Третьяковкой делали выставку авангарда в Нижнем Новгороде. Она была посвящена 800-летию города.
Приезжала главный хранитель Пушкинского музея. У нас возобновляются отношения с этим крупнейшим федеральным музеем, и совсем скоро нас ждет проект: осенью мы показываем Тышлера.
Была Алена Алексеевна Даценко, директор Приморской картинной галереи, очень уважаемый в музейном пространстве человек, который иной раз принимал выставки из Уффици, и только потом они шли в Эрмитаж. Первое образование у нее - художественное училище, она может чувствовать и как художник, и как искусствовед.
На праздновании самые крайние точки были - Владивосток и Калининград, со всеми мы подписали договоры о сотрудничестве. Совсем скоро нас ждет реализация одного из крупнейших проектов в истории нашего музея: мы участвуем в мемориальной выставке Репина во Владивостоке наряду с Русским музеем, Третьяковской галереей, Омским художественным музеем.
Плюс мы подписали рамочный договор, который давно ждали: есть у Приморской картинной галереи замечательный проект - показывать шедевры региональных музеев. Они уже показывали Нижегородский художественный музей, Музей Серпухова, который закрывается на реконструкцию. В 2024 году мы покажем 40 шедевров из нашего собрания.
Возможно, в обозримом будущем нас будет ожидать выставка Сурикова из Красноярского художественного музея.
В.Д.: Я могу себе представить впечатление от Ширяева, потому что природный ресурс, ландшафты Самарской Луки - едва ли не главный ресурс, который еще остался у Самарской области. А вот что поразило коллег из музеев, имеющих значительные коллекции, и по многим позициям - без обид - коллекция самарского музея никак их не превосходит? «Спасенный авангард»?
А. Ш.: Коллекция русского искусства. Такого Владимира Егоровича Маковского вы не встретите ни в одном музее. Авангард - понятно, за ним стоит очередь, часть вещей наших находится в Тюмени; скорее всего, авангард поедет в Екатеринбург. Но и русское искусство - Репин, Ярошенко, Маковские - шикарная коллекция. А Восток? Да, 250 вещей в 1931 году отправилось в Эрмитаж, и об этом говорит Михаил Борисович Пиотровский, который нас тоже поздравил с юбилеем. А более 300 вещей из коллекции Альфреда Филипповича фон Вакано? Были даже мысли создать отдельный музей Востока. Понятно, что Европа представлена и лучше во многих музеях, но такого Востока нет точно по всей Волге.
В.Д.: С Западом - беда, подвели нас самарские купцы, которые не коллекционировали западное искусство.
А. Ш.: Советское искусство замечательное.
В.Д.: С одной стороны, им повезло, по большому счету, что советское они не видели. С другой, когда говорят «советское - замечательное», имеют в виду все-таки две составляющие: кроме соцреализма - еще нонконформизм 50-60-х, которого у нас, по сути, нет. И поэтому эта часть коллекции хромает. Хотя, конечно, социалистические полотна, особенно те, которые начинаются с Великой Отечественной войны, когда здесь был центр страны, безусловно, впечатляют. А в связи с чем на этих юбилейных торжествах прозвучал Восток?
А. Ш.: Совсем недавно делали замечательную выставку совместно с Эрмитажем, ну есть такая мысль, она у наших сотрудников бродит: создать отдельный музей Востока.
В.Д.: А смысл делить музей?
А. Ш.: У нас нет возможности показывать по достоинству предметы.
В.Д.: В ситуации, когда страна помешалась на оптимизации и объединяет козу с кошкой, мысли о разделении? Это невозможно, увеличение сети не переживут ни областное министерство, ни федеральное.
А. Ш.: Но у нас есть прекрасный Дом с атлантами.
В.Д.: Это будет достаточно странно, потому что Дом с атлантами - это все-таки городская усадьба Шихобаловых, а Шихобаловы связаны не с Востоком, а как раз с русским искусством. Зачем вы туда будете отдавать Восток, когда это не его родные стены?
А. Ш.: Вещи должны вернуться домой?
В.Д.: Я думаю, что те ребята, включая Бакста, кто занимался интерьерами особняка с атлантами, понимали, что из себя представляет заказчик, что у него есть. Поэтому, конечно же, стены не должны сопротивляться вещам. Вы же соцреализм не засунете в Мраморный зал. Это же жуть во мраке. Это хуже, чем та конструкция, которую Третьяковка сделала для своей выставки.
А. Ш.: В этот раз она работает как никогда хорошо, мы получились окольцованы.
В.Д.: Это чудовище, изготовленное «космонавтами» Филимоновыми и позволяющее руководству министерства культуры называть Мраморный зал «Овальным», нужно снести немедленно. Так какой смысл к атлантам добавлять китайские вазы? Не так давно хотели «закрыть проблему» коллекцией Пурыгина? Бедные его родственники, которые подарили его коллекцию, никак не знали, что кто-то будет искать дыру, которую ею можно заткнуть.
А. Ш.: Получилось так, что в этом году мы Валентина Захаровича показали два раза, ну что с ним делать? Это половина нашей коллекции вообще-то.
В.Д.: У вас есть две проблемы, с которыми я никак не могу мириться: состояние коллекций Пурыгина и Васильева. Два огромных долга. У меня была надежда, что из Дачи Головкина все-таки не будут делать «клубешник». А туда можно было поместить Васильева. Там настолько точное и удачное сценическое пространство, что вокруг этого можно было сделать целую историю. Сейчас этого уже не будет, там будут коктейли и пати. Где вы теперь будете искать это пространство? Идея с Некрасовской была изначально фантазийная.
А. Ш.: Почему Некрасовская?
В.Д.: Потому что первоначально коллекция Васильева должна была поместиться на последнем этаже дома на Некрасовской. Эта идея не могла быть реализована: это такие расходы, связанные с расселением, с реконструкцией и с бытованием, потому что музей в жилом доме - это всегда очень большие проблемы.
А. Ш.: Это такая же история, как на Венцека, где мы имеем слоеный пирог, и есть проект уже с расселенными квартирами, а они живут и не собираются уезжать. У нас единственный вариант спасти, как мне кажется, Венцека - завести в регион Эрмитаж…
В.Д.: Год назад завести Эрмитаж сюда было бессмысленно. Сейчас появился шанс.
А. Ш.: Эрмитаж заходит очень аккуратно, с большим уважением к хозяевам. Михаил Борисович, если он заходит, он всегда дает поддержку. Это его конек. Была из Омска директор музея Фарида Буреева - там есть Эрмитаж, был Екатеринбург - там есть Эрмитаж.
В.Д.: Екатеринбург, в котором есть киностудия, живое, в отличие от Самары, театральное пространство, в котором создаются современные музеи. Это другой мир. А Самара в 2022 году представляет собой захолустный уездный город. В Екатеринбурге год за годом сто лет занимались производством собственных творцов, у нас пытаются чего-то урвать в других пространствах, перенести сюда, поставить галочку, издать паровозный гудок, а потом это всё умирает.
А. Ш.: У меня ощущение, что Аннета Яковлевна тоже не смогла бы пережить новое время…
В.Д.: Что у вас с попечительским советом?
А. Ш.: Я пришла, когда его не было, собираю по крупицам для того, чтобы его зарегистрировать, это же все непросто.
В.Д.: Для этого нужен человек, который, как говорится, взял бы заботы на себя, давать деньги понемножку хотя бы. У тебя ресурсов нет.
А. Ш.: Алена рассказывала про их фонд. Когда депутаты, министры со своей зарплаты сразу отчисляют две, три, пять тысяч в фонд. Я же столкнулась с жуткой ситуацией, реально несколько ночей не спала, когда уже перед приездом не знала, к кому идти с протянутой рукой. История на грани фола. Слава богу, что министерство культуры в лице Ирины Евгеньевны Калягиной помогло получить на организацию юбилея 350 000. Вообще весь праздник стоил 2 миллиона - деньги «Луйкола», деньги друзей музея, внебюджет. Для меня удивительно отношение коллег к музею, именно к музею: они приехали увидеть друг друга, создать какие-то истории, движения. Я не платила за их перелеты, они платили все сами. Из своего внебюджета.
В.Д.: Значит, у них с ресурсами всё хорошо. Все эти истории про перечисление трех-пяти тысяч хороши для рекламы, но, по большому счету, всё это старый анекдот: миллиардера спрашивают, как он разбогател. «Ну как, я покупал яйца на рынке, варил, продавал их на один цент дороже, потом вкладывал деньги в новый десяток яиц, но потом умерла моя тетушка и подарила мне миллиард».
А. Ш.: Во Владивостоке есть миллиард и попечительский совет возглавляет Пиотровский. Просто есть две истории о поведении музеев, заходящих на территорию. Один говорит: давайте нам свои картины, мы будем их выставлять в новом пространстве, а другой дает их из своих фондов.
В.Д.: Я не очень понимаю, почему Омск. Как он стал через запятую с выдающимися культурными центрами России произноситься? Хороший музей, но не больше. Екатеринбург - это другого качества жизни город.
А. Ш.: Мне очень нравится, что директора музеев с уважением относятся друг к другу, с пиететом. Юбилей дает возможность нового вектора развития межмузейных коммуникаций. Мне всегда было сложно выступать перед музейщиками, и я впервые через себя перешагнула, рассказывала эту историю о нашем музее, о развитии, многие удивлялись нашим проектам, над которыми можно смеяться и улыбаться, но в Общественной палате Российской Федерации мы получили «Серебряного лучника», который является «Оскаром» в пиаре, и прошли все этапы от Самары до Нижнего Новгорода, мы сражались на площадке с Росатомом, Сбербанком, серьезными единицами.
До конца юбилейного года будет обязательно выставка советского искусства, будет, я надеюсь, выпущен новый альбом, сначала мы показываем советское искусство здесь, потом везем в Музей современного искусства на Петровке, нам отдают этаж. Я надеюсь, хватит денег, чтобы сделать выставку Петрова-Водкина: мне нравится этот художник, училище названо в городе его именем, но у нас нет ни одной работы в музее, и вот из Русского музея, подключая еще несколько музеев, мы хотим показать Петрова-Водкина в конце ноября у нас.
В.Д.: Вы открыли сувенирную лавку.
А. Ш.: Я пришла в музей, можно сказать, из бизнеса.
В.Д.: Из специального бизнеса.
А. Ш.: Я никогда не знала, что есть сувенирная лавка, сколько я ходила в музей - не знала, что есть магниты, открытки. И я помню прекрасно, что выручка наша составляла триста рублей. Вчера я зашла: «Выручка какая?» - «Семнадцать, позавчера - шестнадцать тысяч». Музей начал зарабатывать.
В.Д.: Сейчас в Самарском художественном - расцвет. На мой взгляд, это когда исследовательская, выставочная деятельность - на первом месте, но в кассы музея - очереди.
А. Ш.: Становлюсь музейщиком.
Записала Елена ПОЛЗИКОВА
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» от 26 мая 2022 года, № 11 (232)