«Не могу уважать Вас за Вашу постоянную двуличность…»
Рубрика: Литературное расследование
Владимир КИРИЛЕНКО *
Знаю твои дела, ты ни холоден, ни горяч…
Откровение святого Иоанна Богослова, 3:15
Великая Отечественная война стала серьезным испытанием для советского народа. Драматичность противостояния усугублялась тем, что в плену у захватчиков оказалось несколько миллионов наших военнослужащих, а десятки тысяч соотечественников в той или иной форме стали сотрудничать с оккупационным режимом. В числе тех, кто добровольно перешел на сторону врага и ревностно прислуживал завоевателям, к великому сожалению, оказался и наш земляк писатель Родион АКУЛЬШИН.
Родион Акульшин. Конец 1930-х
[Spoiler (click to open)]
Акульшин Родион Михайлович (1896-1988) - русский прозаик, поэт, детский и христианский писатель, драматург. Эмигрант второй волны, один из первых российских «деревенщиков». Родился в с. Виловатое Самарской губернии в бедной крестьянской семье. Учительствовал. С осени 1923 года жил в Москве, где учился в Высшем литературно-художественном институте. В Москве как поэт впервые напечатался в 1924 году в журнале «Делегатка». В 1925 году написал первое прозаическое сочинение. После организации Детской секции Госиздата стал ее секретарем и начал путь детского писателя. С началом Великой Отечественной войны был мобилизован в народное ополчение. 5 октября 1941 года в бою под Ельней попал в плен и отправлен в Германию, где был привлечен к работе в отделе немецкой пропаганды. Освобожден из концлагеря в 1945 году американскими войсками, оказался в лагере для перемещенных лиц. Не пожелал возвращаться в СССР и, назвавшись поляком, эмигрировал в США. При оформлении документов назвался Берёзовым (это имя использовал в качестве псевдонима для статей и в сочинениях в военные и эмигрантские годы)…
Никоим образом не умаляю творческие заслуги писателя, но так как тот в большинстве публикаций представлен в качестве «гуманиста» и потенциальной «жертвы сталинского режима», возникла потребность более детально разобраться в этом вопросе.
Сам Акульшин тему своей жизни военного периода стыдливо ограничивал определениями «ополчение - плен - концлагерь - отдел немецкой пропаганды - лагерь для перемещенных - эмиграция в США». Понимая, что скрыть правду о сотрудничестве с оккупационным режимом ему не удастся, писатель попытался деликатно, в первую очередь перед собой, оправдаться от имени персонажей изданного им в Штатах двухтомного романа «Вечно живет» (1967).
Московский писатель Клёнов во время войны попал в плен и, оказавшись в концлагере, спасся тем, что перешел на службу к немцам в отдел пропаганды, где, по его утверждениям, уже трудились многие представители бывшей советской творческой элиты. Акульшин наделил Клёнова и одну из героинь романа (ее прототипом стала А. И. Пряникова, работавшая секретарем-машинисткой в отделе пропаганды вместе с Акульшиным) подробностями своей жизни.
Свою службу у гитлеровцев героиня и Клёнов оправдывали «вынужденными обстоятельствами», а Красную армию они определяли категорией «враги», поэтому вынуждены были уходить с отступавшими немцами.
«О, нет, с немцами, этими людоедами мне не по пути, - думала я. Но как себя реабилитировать перед советской властью, если бы я вздумала перейти на ту сторону? Ведь я коллаборантка, сотрудничавшая с немцами. Что я могу представить в свое оправдание? Меня и слушать не будут, а сразу или ликвидируют или сошлют в бессрочную каторгу… Что мне остается? Качаться на волне, пока не прибьет к какому-нибудь берегу? <…> Враг [советские войска. - В. К.] приближался. Редакция «Нового Пути» эвакуировалась сначала в Могилев, потом в Минск. Кое-кто из рабочих типографии уговаривал меня и Клёнова остаться и ждать «своих». <…> Но я и мой друг [Клёнов - В. К.] за последние два года напечатали несколько антикоммунистических статей в газете. Нас бы арестовали сразу. Оправдаться мы бы не смогли. Отступление из Минска было срочным: враг приблизился к городу на расстояние 10 километров, когда мы выехали на грузовой машине с группой русских, работавших в отделе пропаганды».
В действительности Пряникова никуда не убегала, она осталась в Минске, арестована не была, а после войны проходила по делу Акульшина как свидетель.
Читатель может упрекнуть автора, что «сталинский режим» всех военнопленных априори считал «врагами народа» и выбора у Акульшина якобы не было. Да, действительно, военнопленных советская власть не жаловала, но к «врагам» относила только тех, кто добровольно сдался и прислуживал фашистам.
Изучением обстоятельств пленения Акульшина и последствий сделанного им выбора органы госбезопасности СССР занимались около 15 лет (1943-1958). В рамках оперативно-розыскного дела, хранящегося в архиве УФСБ России по Самарской области (арх. № 20494) и рассекреченного в июне 2021 года, было собрано более чем на 1 500 листов свидетельских материалов.
Основаниями для заведения около десяти первичных розыскных дел на Акульшина как на фашистского пособника и агента германских спецслужб послужили сведения, полученные в ходе допросов более 40 уже арестованных коллаборантов, показания свидетелей и донесения закордонного источника «Алика». Указанные дела заводились в 1943-1946 годах разными подразделениями МГБ СССР по мере получения из различных источников соответствующей информации об Акульшине. В 1952 году все эти дела были объединены в одно розыскное дело № 4083, тогда находившееся в производстве 4-го Управления МГБ СССР. Для задержания Акульшина проводились розыскные мероприятия на территории СССР и за рубежом, в случае задержания «объекта» предполагались его арест и последующие судебные разбирательства.
***
Родился он в 1896 году в семье крестьян-середняков села Виловатое Бузулукского уезда (ныне Борского района) Самарской губернии. Был младшим из 13 детей и единственным «не битым» родителями (что в крестьянском обиходе считалось большой редкостью), его любили и оберегали от всяческих невзгод. Его мать считалась первой песенницей в деревне, отец - хорошим рассказчиком, старший брат - гармонистом. С семи лет Родион выступал на деревенских свадьбах как «забавник». По настоянию малограмотных старших братьев родители через школьное и семинарское обучение дали ему хорошее образование.
Вспоминая свое детство, Родион позже напишет: «С детства, как только стал помнить себя, я мечтал о том, чтобы никто не страдал, не бедствовал, хорошо одевался, досыта ел и пил. Я, тогда семилетний и меньше мальчишка, говорил себе: «Как вырасту, созову людей со всей земли. Устрою на лугах столы. Поставлю на столы всякие угощенья. А люди сядут, будут есть и пить. А кругом будут цветы цвести, зеленеть трава. Будут петь жаворонки. А потом, наевшись, люди также начнут петь и плясать. И всем будет хорошо… С шестилетнего возраста и до сих пор у меня постоянное желание - получше одеться, принарядиться. Стоять у витрины с костюмами, бельем, шляпами - мое любимое занятие… С детства мечтал об учительской должности. Потом - артистом - уметь кувыркаться, петь, плясать, чтобы веселить людей, когда у них горе».
«В детские годы я получил несколько психических травм [первую - в 13-летнем возрасте. - В. К.], которые искривили мою душу». Об этих и других подробностях жизни писателя можно узнать из его дневников (более 20 общих тетрадей, хранившихся в его московской квартире и конфискованных после войны). Акульшин был убежден, что в свое время его «размышления» обязательно опубликуют.
После начальной школы поступил в двухклассную школу, в 1911-1915 годах Родион обучался в учительской семинарии в селе Ровное Самарской губернии. Там он приобщился к художественной самодеятельности, участвовал в спектаклях. А под влиянием однокашника Алексея Дорогойченко (будущего писателя) стал проявлять интерес к литературе и упражняться в писательстве.
Сочинил более сотни стихотворений, но, считая их несовершенными, сверстникам не озвучивал. Тем не менее, ряд наиболее удачных он в 1913-1915 годах направил в редакции журналов «Живое Слово» и «Нива» (опубликованы не были). На выпускном вечере семинаристы всё же уговорили Родина озвучить наиболее интересные стихи, и поэт тогда впервые сорвал бурные аплодисменты, но остался голодным: пока он выступал, выпускники съели все кулинарные изыски.
В те годы Родион еще был верующим человеком, посещал храм, обращался к Богу за помощью (но уже в 1926-м он запишет в дневнике: «При встрече с попом, во избежание неприятностей, я всегда три раза плюю»).
На начавшуюся в 1914 году Отечественную войну будущий писатель отреагировал патриотично. Болезненно переживал неудачи русской армии. Осуждал обывателей за пораженческие настроения. Бескорыстно помогал неграмотным сельчанам писать письма воевавшим родственникам. При этом негативно отзывался о правящем царском режиме.
Продолжение следует
* Краевед, полковник ФСБ в отставке
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» от 31 марта 2022 года, № 7 (228)
Владимир КИРИЛЕНКО *
Знаю твои дела, ты ни холоден, ни горяч…
Откровение святого Иоанна Богослова, 3:15
Великая Отечественная война стала серьезным испытанием для советского народа. Драматичность противостояния усугублялась тем, что в плену у захватчиков оказалось несколько миллионов наших военнослужащих, а десятки тысяч соотечественников в той или иной форме стали сотрудничать с оккупационным режимом. В числе тех, кто добровольно перешел на сторону врага и ревностно прислуживал завоевателям, к великому сожалению, оказался и наш земляк писатель Родион АКУЛЬШИН.
Родион Акульшин. Конец 1930-х
[Spoiler (click to open)]
Акульшин Родион Михайлович (1896-1988) - русский прозаик, поэт, детский и христианский писатель, драматург. Эмигрант второй волны, один из первых российских «деревенщиков». Родился в с. Виловатое Самарской губернии в бедной крестьянской семье. Учительствовал. С осени 1923 года жил в Москве, где учился в Высшем литературно-художественном институте. В Москве как поэт впервые напечатался в 1924 году в журнале «Делегатка». В 1925 году написал первое прозаическое сочинение. После организации Детской секции Госиздата стал ее секретарем и начал путь детского писателя. С началом Великой Отечественной войны был мобилизован в народное ополчение. 5 октября 1941 года в бою под Ельней попал в плен и отправлен в Германию, где был привлечен к работе в отделе немецкой пропаганды. Освобожден из концлагеря в 1945 году американскими войсками, оказался в лагере для перемещенных лиц. Не пожелал возвращаться в СССР и, назвавшись поляком, эмигрировал в США. При оформлении документов назвался Берёзовым (это имя использовал в качестве псевдонима для статей и в сочинениях в военные и эмигрантские годы)…
Никоим образом не умаляю творческие заслуги писателя, но так как тот в большинстве публикаций представлен в качестве «гуманиста» и потенциальной «жертвы сталинского режима», возникла потребность более детально разобраться в этом вопросе.
Сам Акульшин тему своей жизни военного периода стыдливо ограничивал определениями «ополчение - плен - концлагерь - отдел немецкой пропаганды - лагерь для перемещенных - эмиграция в США». Понимая, что скрыть правду о сотрудничестве с оккупационным режимом ему не удастся, писатель попытался деликатно, в первую очередь перед собой, оправдаться от имени персонажей изданного им в Штатах двухтомного романа «Вечно живет» (1967).
Московский писатель Клёнов во время войны попал в плен и, оказавшись в концлагере, спасся тем, что перешел на службу к немцам в отдел пропаганды, где, по его утверждениям, уже трудились многие представители бывшей советской творческой элиты. Акульшин наделил Клёнова и одну из героинь романа (ее прототипом стала А. И. Пряникова, работавшая секретарем-машинисткой в отделе пропаганды вместе с Акульшиным) подробностями своей жизни.
Свою службу у гитлеровцев героиня и Клёнов оправдывали «вынужденными обстоятельствами», а Красную армию они определяли категорией «враги», поэтому вынуждены были уходить с отступавшими немцами.
«О, нет, с немцами, этими людоедами мне не по пути, - думала я. Но как себя реабилитировать перед советской властью, если бы я вздумала перейти на ту сторону? Ведь я коллаборантка, сотрудничавшая с немцами. Что я могу представить в свое оправдание? Меня и слушать не будут, а сразу или ликвидируют или сошлют в бессрочную каторгу… Что мне остается? Качаться на волне, пока не прибьет к какому-нибудь берегу? <…> Враг [советские войска. - В. К.] приближался. Редакция «Нового Пути» эвакуировалась сначала в Могилев, потом в Минск. Кое-кто из рабочих типографии уговаривал меня и Клёнова остаться и ждать «своих». <…> Но я и мой друг [Клёнов - В. К.] за последние два года напечатали несколько антикоммунистических статей в газете. Нас бы арестовали сразу. Оправдаться мы бы не смогли. Отступление из Минска было срочным: враг приблизился к городу на расстояние 10 километров, когда мы выехали на грузовой машине с группой русских, работавших в отделе пропаганды».
В действительности Пряникова никуда не убегала, она осталась в Минске, арестована не была, а после войны проходила по делу Акульшина как свидетель.
Читатель может упрекнуть автора, что «сталинский режим» всех военнопленных априори считал «врагами народа» и выбора у Акульшина якобы не было. Да, действительно, военнопленных советская власть не жаловала, но к «врагам» относила только тех, кто добровольно сдался и прислуживал фашистам.
Изучением обстоятельств пленения Акульшина и последствий сделанного им выбора органы госбезопасности СССР занимались около 15 лет (1943-1958). В рамках оперативно-розыскного дела, хранящегося в архиве УФСБ России по Самарской области (арх. № 20494) и рассекреченного в июне 2021 года, было собрано более чем на 1 500 листов свидетельских материалов.
Основаниями для заведения около десяти первичных розыскных дел на Акульшина как на фашистского пособника и агента германских спецслужб послужили сведения, полученные в ходе допросов более 40 уже арестованных коллаборантов, показания свидетелей и донесения закордонного источника «Алика». Указанные дела заводились в 1943-1946 годах разными подразделениями МГБ СССР по мере получения из различных источников соответствующей информации об Акульшине. В 1952 году все эти дела были объединены в одно розыскное дело № 4083, тогда находившееся в производстве 4-го Управления МГБ СССР. Для задержания Акульшина проводились розыскные мероприятия на территории СССР и за рубежом, в случае задержания «объекта» предполагались его арест и последующие судебные разбирательства.
***
Родился он в 1896 году в семье крестьян-середняков села Виловатое Бузулукского уезда (ныне Борского района) Самарской губернии. Был младшим из 13 детей и единственным «не битым» родителями (что в крестьянском обиходе считалось большой редкостью), его любили и оберегали от всяческих невзгод. Его мать считалась первой песенницей в деревне, отец - хорошим рассказчиком, старший брат - гармонистом. С семи лет Родион выступал на деревенских свадьбах как «забавник». По настоянию малограмотных старших братьев родители через школьное и семинарское обучение дали ему хорошее образование.
Вспоминая свое детство, Родион позже напишет: «С детства, как только стал помнить себя, я мечтал о том, чтобы никто не страдал, не бедствовал, хорошо одевался, досыта ел и пил. Я, тогда семилетний и меньше мальчишка, говорил себе: «Как вырасту, созову людей со всей земли. Устрою на лугах столы. Поставлю на столы всякие угощенья. А люди сядут, будут есть и пить. А кругом будут цветы цвести, зеленеть трава. Будут петь жаворонки. А потом, наевшись, люди также начнут петь и плясать. И всем будет хорошо… С шестилетнего возраста и до сих пор у меня постоянное желание - получше одеться, принарядиться. Стоять у витрины с костюмами, бельем, шляпами - мое любимое занятие… С детства мечтал об учительской должности. Потом - артистом - уметь кувыркаться, петь, плясать, чтобы веселить людей, когда у них горе».
«В детские годы я получил несколько психических травм [первую - в 13-летнем возрасте. - В. К.], которые искривили мою душу». Об этих и других подробностях жизни писателя можно узнать из его дневников (более 20 общих тетрадей, хранившихся в его московской квартире и конфискованных после войны). Акульшин был убежден, что в свое время его «размышления» обязательно опубликуют.
После начальной школы поступил в двухклассную школу, в 1911-1915 годах Родион обучался в учительской семинарии в селе Ровное Самарской губернии. Там он приобщился к художественной самодеятельности, участвовал в спектаклях. А под влиянием однокашника Алексея Дорогойченко (будущего писателя) стал проявлять интерес к литературе и упражняться в писательстве.
Сочинил более сотни стихотворений, но, считая их несовершенными, сверстникам не озвучивал. Тем не менее, ряд наиболее удачных он в 1913-1915 годах направил в редакции журналов «Живое Слово» и «Нива» (опубликованы не были). На выпускном вечере семинаристы всё же уговорили Родина озвучить наиболее интересные стихи, и поэт тогда впервые сорвал бурные аплодисменты, но остался голодным: пока он выступал, выпускники съели все кулинарные изыски.
В те годы Родион еще был верующим человеком, посещал храм, обращался к Богу за помощью (но уже в 1926-м он запишет в дневнике: «При встрече с попом, во избежание неприятностей, я всегда три раза плюю»).
На начавшуюся в 1914 году Отечественную войну будущий писатель отреагировал патриотично. Болезненно переживал неудачи русской армии. Осуждал обывателей за пораженческие настроения. Бескорыстно помогал неграмотным сельчанам писать письма воевавшим родственникам. При этом негативно отзывался о правящем царском режиме.
Продолжение следует
* Краевед, полковник ФСБ в отставке
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» от 31 марта 2022 года, № 7 (228)