Константин Головкин - просветитель и художник
Татьяна ПЕТРОВА *
В Мраморном зале Самарского художественного музея открылась выставка, приуроченная к 150-летнему юбилею Константина Павловича ГОЛОВКИНА.
[Spoiler (click to open)]
На моей памяти самая первая его выставка состоялась в 1996-м, и с тех пор каждые пять лет мы устраиваем очередную выставку Головкина, отдавая дань памяти и уважения удивительному человеку, который воплощает для нас все самое ценное и дорогое, что связано с нашей Самарой, Волгой, Жигулями, самарской культурой.
Мне много приходилось писать о Головкине, всякий раз трудно и не хочется миновать пересказ его причудливой и драматически яркой биографии. В первой половине жизни он - купеческий сын и купец, владелец писчебумажного магазина на Панской, один из первых в Самаре автомобилистов, яхтсмен, мотоциклист, автор загадочной Дачи со слонами, археолог, фотограф и, главное, член Самарского кружка художников, с которыми он основал художественный отдел Публичного музея. Отсюда началась история нашей коллекции изобразительного искусства, именно с Головкина берет начало Самарский художественный музей!
В 1918-м жизнь перерезалась надвое: революция, скорый отъезд с женой и двумя старшими детьми (младший сын остался с бабушками) в Иркутск. Он посетил Маньчжурию и Японию, собрал там коллекцию для Самары, но вскоре утерял ее в пертурбациях, которые охватили всю Россию. Вернулся в Иркутск, после ухода Колчака лишился всех своих накоплений, но стоически принял этот жребий судьбы. Был мобилизован и работал чертежником в разведотделе 5-й армии Восточно-Сибирского военного округа, откуда его после достижения пенсионного возраста благополучно отпустили в Самару с 40 пудами коллекций, собранных для самарского музея.
Последние годы его жизни были всецело посвящены родному городу. Головкин продолжил археологические изыскания в районе Постникова оврага, работал архивистом в Губернском архиве, заведовал отделом «Старая Самара» Общества археологии, истории и этнографии, создал краеведческую картотеку по старой Самаре, участвовал в создании справочника «Вся Самара» на 1925 год.
Константин Павлович скончался 26 февраля 1925 года во время операции в больнице им. Пирогова и был похоронен на Всехсвятском кладбище. Могила его, как и само кладбище, не сохранилась.
«След какой-то надо оставить», - говорил Головкин одному из самарских художников, стоя в музее подле подаренных им альбомов фотографий. Головкин оставил свой след в истории и культуре нашего города, его имя стало для нас своеобразным паролем для входа в мир Самары рубежа ХIХ и ХХ веков.
Приходится, однако, отметить, что следы, оставленные этим замечательным человеком в истории и культуре Самары, проявились не сразу. Уже после смерти Головкина в его дом наведались люди из органов, и после их ухода, по воспоминаниям родных, исчезли некоторые ценные произведения искусства. Подвергался репрессиям сын художника. На протяжении долгого времени имя Головкина нельзя было упоминать из-за его купеческого происхождения. И лишь в 80-е годы о Головкине стали говорить открыто: выходят посвященные ему книги, картины его появились в музейной экспозиции, снят о нем телевизионный фильм. И вот теперь Головкин - один из самых уважаемых, любимых нами сынов Самары, вклад которого в самарскую культуру невозможно переоценить.
***
Без сомнения, пейзажный жанр наиболее популярен в самарском искусстве ХХ века. Именно Головкин стоял у истоков нашей пейзажной живописи, его можно считать основателем нашей пейзажной школы. В середине ХХ века его дело продолжил Георгий Подбельский, во второй половине ХХ века в Самаре работали замечательные мастера пейзажа - Валентин Пурыгин, Геннадий Филатов, Иван Комиссаров, Юрий Скачков, Николай Шеин…
Мы обитаем в уникальном природном ландшафте и тысячью нитей нерасторжимо связаны с ним. Наша региональная идентичность во многом замешана на чувстве глубокой причастности к этому месту в пространстве, нашей малой родине - Самарской Луке, с ее географией, ландшафтом, климатом.
Совершенно очевидно: чем бы ни занимался Головкин, его конечной целью было самарское просвещение. Свои картины, этюды и рисунки он воспринимал как некие документы - свидетельства, необходимые для того, чтобы открыть глаза публике на красоту и своеобразие самарского ландшафта. Он стремился воспитывать в своих современниках любовь к родному краю, не забывая и о познавательном факторе, тяготея к максимальной во всем наглядности и простоте. С этой целью издавал он серии открыток, альбом гелиогравюр «Виньетки Волги», репродуцировал свои картины.
Основные маршруты Головкина в природной зоне вокруг Самары легко просматриваются по материалам его сохранившегося наследия. Это левый берег Волги выше города - в районе Постникова оврага, Барбошиной поляны, Сорокиных хуторов, это Царев курган и Царевщина, это Заволжье, непосредственно лежащее напротив Самары на другом берегу Волги. Тема Волги и жизни ее пространств - главная в творчестве Головкина.
Константин Головкин. Волга во время ледохода. 1897
Естественно, в нем доминирует Волга у Жигулей. Волга у Головкина выступает и как своего рода дарительница жизни и смысла для разнообразных суденышек, плотов, бакенов, ее берега населяют рыбаки, бурлаки, каменотесы, охотники - волжские типы, представители профильного местного населения, изначально связанного с рекой и, так сказать, кормящегося на ее берегах.
В толще головкинского графического наследия преобладают наброски всевозможных лодок, барж, буксиров. Иногда встречаются и чисто фактологические пособия для изучения волжских плавательных средств, но подчас вследствие какой-то особой, доверительно-любовной авторской интонации герои этих зарисовок напоминают живые существа, озабоченно куда-то спешащие или же греющиеся на солнышке.
Часто на заднем плане головкинских пейзажей вырисовывается знакомый силуэт Жигулей, увиденных от подножия Царева кургана. Когда-то, еще во времена репинского пребывания в Ширяеве, здесь была перевалочная база бурлаков. Для Головкина это место явно обладало особым статусом. Здесь стоял его любимый перевалочный столб, вокруг которого вершились обыденные сезонные - с весны по осень - события воспроизводимой им волжской жизни, под которой он понимал, прежде всего, жизнь на воде и вокруг воды. С вершины Царева кургана открывалась грандиозная панорама в обе стороны Волги, здесь находились сочные заливные луга, за рекой наискось лежало Ширяево.
Константин Головкин. Переправа в Жигулях. 1901
Собственно городская тема у Головкина не звучит, за исключением неоднократно повторяемого им вида Самары с поверхности воды (виньетки и графические наброски), с противоположного берега или с Султанова бугра. Город с его узнаваемыми силуэтами предстает в этих работах прежде всего как обозначение того мира, откуда наш автор совершает свои экскурсы в окружающую природу. Здесь у Головкина звучит тема границы между городом и сакральным природным миром, граница эта проходит по Волге.
В своем творчестве Головкин отметил и оценил природную мощь осокорей, растущих в Заволжье, они стали для него воплощением мощи всей волжской природы. Чаще всего он изображал осокорь без листвы, дабы ничто не мешало сосредоточиться на передаче структуры ствола, выразительности ветвей. Одна выразительная заволжская роща осокорей стала на протяжении десятилетий его любимой моделью. Впервые мы находим этот мотив в рисунке «Осокори зимой» (1895), весной того же года возник этюд «Берег реки», и в том же году на основе этих подготовительных работ появилась ставшая теперь чем-то вроде визитной карточки художника картина «Последний снег. Осокори», экспонировавшаяся на VI выставке самарских художников в 1897 году и вошедшая в число произведений, подаренных автором новому художественному отделу Самарского публичного музея.
***
На выставке в художественном музее представлены живопись и графика Головкина из нашего собрания. К сожалению, сохранилось совсем немного его больших картин - всего пять, одна - в краеведческом музее. Считается же, что за свою жизнь он написал их 160. Зато много этюдов, набросков.
Константин Головкин. Каменотес на берегу Волги. 1897
Для живописи Головкина характерна холодноватая, сине-зеленая цветовая гамма, видовой характер композиции. Он скромно называл себя художником-любителем. Г. Подбельский считал, что если бы Головкин жил в другое время и получил настоящее художественное образование, из него вышел бы незаурядный пейзажист в духе Крыжицкого.
В работах Головкина присутствует главное: искренняя, трогательная любовь к нашей природе, в мир которой мы имеем возможность окунуться, лишь только переедем на другую сторону Волги, отправимся в Жигули, Шелехметь, Ширяево. Эти места до сих пор узнаваемы, несмотря на столетие со дня смерти Головкина. Цивилизация, научно-технический прогресс пока что не стерли с лица земли наше удивительное Заволжье. Блуждая по нему, по пространству нашей памяти о художнике, мы, быть может, сможем ощутить и память самого этого пространства - о тех, кто когда-то путешествовал по нему с этюдником: Илье Репине, Федоре Васильеве, Константине Головкине…
* Искусствовед, заместитель директора по научной деятельности Самарского художественного музея, кандидат искусствоведения, член Союза художников России.
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» от 9 декабря 2021 года, № 23 (220)
В Мраморном зале Самарского художественного музея открылась выставка, приуроченная к 150-летнему юбилею Константина Павловича ГОЛОВКИНА.
[Spoiler (click to open)]
На моей памяти самая первая его выставка состоялась в 1996-м, и с тех пор каждые пять лет мы устраиваем очередную выставку Головкина, отдавая дань памяти и уважения удивительному человеку, который воплощает для нас все самое ценное и дорогое, что связано с нашей Самарой, Волгой, Жигулями, самарской культурой.
Мне много приходилось писать о Головкине, всякий раз трудно и не хочется миновать пересказ его причудливой и драматически яркой биографии. В первой половине жизни он - купеческий сын и купец, владелец писчебумажного магазина на Панской, один из первых в Самаре автомобилистов, яхтсмен, мотоциклист, автор загадочной Дачи со слонами, археолог, фотограф и, главное, член Самарского кружка художников, с которыми он основал художественный отдел Публичного музея. Отсюда началась история нашей коллекции изобразительного искусства, именно с Головкина берет начало Самарский художественный музей!
В 1918-м жизнь перерезалась надвое: революция, скорый отъезд с женой и двумя старшими детьми (младший сын остался с бабушками) в Иркутск. Он посетил Маньчжурию и Японию, собрал там коллекцию для Самары, но вскоре утерял ее в пертурбациях, которые охватили всю Россию. Вернулся в Иркутск, после ухода Колчака лишился всех своих накоплений, но стоически принял этот жребий судьбы. Был мобилизован и работал чертежником в разведотделе 5-й армии Восточно-Сибирского военного округа, откуда его после достижения пенсионного возраста благополучно отпустили в Самару с 40 пудами коллекций, собранных для самарского музея.
Последние годы его жизни были всецело посвящены родному городу. Головкин продолжил археологические изыскания в районе Постникова оврага, работал архивистом в Губернском архиве, заведовал отделом «Старая Самара» Общества археологии, истории и этнографии, создал краеведческую картотеку по старой Самаре, участвовал в создании справочника «Вся Самара» на 1925 год.
Константин Павлович скончался 26 февраля 1925 года во время операции в больнице им. Пирогова и был похоронен на Всехсвятском кладбище. Могила его, как и само кладбище, не сохранилась.
«След какой-то надо оставить», - говорил Головкин одному из самарских художников, стоя в музее подле подаренных им альбомов фотографий. Головкин оставил свой след в истории и культуре нашего города, его имя стало для нас своеобразным паролем для входа в мир Самары рубежа ХIХ и ХХ веков.
Приходится, однако, отметить, что следы, оставленные этим замечательным человеком в истории и культуре Самары, проявились не сразу. Уже после смерти Головкина в его дом наведались люди из органов, и после их ухода, по воспоминаниям родных, исчезли некоторые ценные произведения искусства. Подвергался репрессиям сын художника. На протяжении долгого времени имя Головкина нельзя было упоминать из-за его купеческого происхождения. И лишь в 80-е годы о Головкине стали говорить открыто: выходят посвященные ему книги, картины его появились в музейной экспозиции, снят о нем телевизионный фильм. И вот теперь Головкин - один из самых уважаемых, любимых нами сынов Самары, вклад которого в самарскую культуру невозможно переоценить.
***
Без сомнения, пейзажный жанр наиболее популярен в самарском искусстве ХХ века. Именно Головкин стоял у истоков нашей пейзажной живописи, его можно считать основателем нашей пейзажной школы. В середине ХХ века его дело продолжил Георгий Подбельский, во второй половине ХХ века в Самаре работали замечательные мастера пейзажа - Валентин Пурыгин, Геннадий Филатов, Иван Комиссаров, Юрий Скачков, Николай Шеин…
Мы обитаем в уникальном природном ландшафте и тысячью нитей нерасторжимо связаны с ним. Наша региональная идентичность во многом замешана на чувстве глубокой причастности к этому месту в пространстве, нашей малой родине - Самарской Луке, с ее географией, ландшафтом, климатом.
Совершенно очевидно: чем бы ни занимался Головкин, его конечной целью было самарское просвещение. Свои картины, этюды и рисунки он воспринимал как некие документы - свидетельства, необходимые для того, чтобы открыть глаза публике на красоту и своеобразие самарского ландшафта. Он стремился воспитывать в своих современниках любовь к родному краю, не забывая и о познавательном факторе, тяготея к максимальной во всем наглядности и простоте. С этой целью издавал он серии открыток, альбом гелиогравюр «Виньетки Волги», репродуцировал свои картины.
Основные маршруты Головкина в природной зоне вокруг Самары легко просматриваются по материалам его сохранившегося наследия. Это левый берег Волги выше города - в районе Постникова оврага, Барбошиной поляны, Сорокиных хуторов, это Царев курган и Царевщина, это Заволжье, непосредственно лежащее напротив Самары на другом берегу Волги. Тема Волги и жизни ее пространств - главная в творчестве Головкина.
Константин Головкин. Волга во время ледохода. 1897
Естественно, в нем доминирует Волга у Жигулей. Волга у Головкина выступает и как своего рода дарительница жизни и смысла для разнообразных суденышек, плотов, бакенов, ее берега населяют рыбаки, бурлаки, каменотесы, охотники - волжские типы, представители профильного местного населения, изначально связанного с рекой и, так сказать, кормящегося на ее берегах.
В толще головкинского графического наследия преобладают наброски всевозможных лодок, барж, буксиров. Иногда встречаются и чисто фактологические пособия для изучения волжских плавательных средств, но подчас вследствие какой-то особой, доверительно-любовной авторской интонации герои этих зарисовок напоминают живые существа, озабоченно куда-то спешащие или же греющиеся на солнышке.
Часто на заднем плане головкинских пейзажей вырисовывается знакомый силуэт Жигулей, увиденных от подножия Царева кургана. Когда-то, еще во времена репинского пребывания в Ширяеве, здесь была перевалочная база бурлаков. Для Головкина это место явно обладало особым статусом. Здесь стоял его любимый перевалочный столб, вокруг которого вершились обыденные сезонные - с весны по осень - события воспроизводимой им волжской жизни, под которой он понимал, прежде всего, жизнь на воде и вокруг воды. С вершины Царева кургана открывалась грандиозная панорама в обе стороны Волги, здесь находились сочные заливные луга, за рекой наискось лежало Ширяево.
Константин Головкин. Переправа в Жигулях. 1901
Собственно городская тема у Головкина не звучит, за исключением неоднократно повторяемого им вида Самары с поверхности воды (виньетки и графические наброски), с противоположного берега или с Султанова бугра. Город с его узнаваемыми силуэтами предстает в этих работах прежде всего как обозначение того мира, откуда наш автор совершает свои экскурсы в окружающую природу. Здесь у Головкина звучит тема границы между городом и сакральным природным миром, граница эта проходит по Волге.
В своем творчестве Головкин отметил и оценил природную мощь осокорей, растущих в Заволжье, они стали для него воплощением мощи всей волжской природы. Чаще всего он изображал осокорь без листвы, дабы ничто не мешало сосредоточиться на передаче структуры ствола, выразительности ветвей. Одна выразительная заволжская роща осокорей стала на протяжении десятилетий его любимой моделью. Впервые мы находим этот мотив в рисунке «Осокори зимой» (1895), весной того же года возник этюд «Берег реки», и в том же году на основе этих подготовительных работ появилась ставшая теперь чем-то вроде визитной карточки художника картина «Последний снег. Осокори», экспонировавшаяся на VI выставке самарских художников в 1897 году и вошедшая в число произведений, подаренных автором новому художественному отделу Самарского публичного музея.
***
На выставке в художественном музее представлены живопись и графика Головкина из нашего собрания. К сожалению, сохранилось совсем немного его больших картин - всего пять, одна - в краеведческом музее. Считается же, что за свою жизнь он написал их 160. Зато много этюдов, набросков.
Константин Головкин. Каменотес на берегу Волги. 1897
Для живописи Головкина характерна холодноватая, сине-зеленая цветовая гамма, видовой характер композиции. Он скромно называл себя художником-любителем. Г. Подбельский считал, что если бы Головкин жил в другое время и получил настоящее художественное образование, из него вышел бы незаурядный пейзажист в духе Крыжицкого.
В работах Головкина присутствует главное: искренняя, трогательная любовь к нашей природе, в мир которой мы имеем возможность окунуться, лишь только переедем на другую сторону Волги, отправимся в Жигули, Шелехметь, Ширяево. Эти места до сих пор узнаваемы, несмотря на столетие со дня смерти Головкина. Цивилизация, научно-технический прогресс пока что не стерли с лица земли наше удивительное Заволжье. Блуждая по нему, по пространству нашей памяти о художнике, мы, быть может, сможем ощутить и память самого этого пространства - о тех, кто когда-то путешествовал по нему с этюдником: Илье Репине, Федоре Васильеве, Константине Головкине…
* Искусствовед, заместитель директора по научной деятельности Самарского художественного музея, кандидат искусствоведения, член Союза художников России.
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» от 9 декабря 2021 года, № 23 (220)