По дорогам войны, тетрадь 2, гл 20, Немцы знают, что они обречены
«По дорогам войны»
Военная тетрадь номер 2 (дневник)
Гвардии лейтенант А. Куликов
Глава 20. Немцы знают, что они обречены
Ночь. Спать нельзя. Я оперативный дежурный по полку в штабе. Непрерывно зуммерит телефон, но всё же хочется уделить хоть несколько минут этой тетради.
Передо мной оперативная карта района, где сражается сейчас наша дивизия и артиллерийский полк. Уже несколько дней идут ожесточённые бои за подступы к реке Гран. Город Банска Штявница остался далеко позади на Юго-Востоке от того селения где я пишу эти строки сейчас. По прямому направлению около 10 километров.
Между шестым и шестнадцатым марта прошло десять дней, то есть между взятием Банской Штявницы и взятия ряда селений на подступах к Грану. За это время в условиях почти неприступных гор скалистых или покрытых лесом хвойными лесами, дивизия, прорываясь с боями по дорогам и без дорог преодолевая горные перевалы и обходя высоты, овладела Георг Штольня, Тепла, Склене Теплице, гор. Опатовице, Банки, Репиштен, в настоящее время вот уже третий день дерётся за Глинка на Гране. Второй дивизион с 307 стрелковым полком - левый фланг. Лаготка на Бреги - первый дивизион с 310 стрелковым полком - центр. И гор. Опатовице - 3 дивизион с 313 стрелковым полком - правый фланг.
Гран, извиваясь, несётся с Северо-Востока на Юго-Запад, параллельно ему идёт железная дорога к юго-востоку от него. Вышеупомянутые селения находятся на этой железной дороге и шоссе. Штаб в Склене Теплице, но командир полка неизменно находится впереди.
Вот уже несколько дней дивизия сражается за высоту «392» прикрывающую Лаготка на Бреги и Гран. Правее и левее нас действуют 203 и 228 стрелковые дивизии. Скоро ли всё это кончиться? Боже ты мой! Как осточертели эти проклятые немцы. За короткое время снова с горечью и тоской в сердце приходиться отметить гибель лучших юношей, лучших солдат, лучших офицеров - ветеранов. «Семёрки» и «Сто десятой».
13 марта 1945 года на одной из неприступных скал, где находился наблюдательный пункт, ранены мои лучшие друзья и соратники по оружию гвардии капитан Горянов Григорий Иванович, командир третьей батареи, батареи 310-го стрелкового полка гвардии майор Гожий Василий Григорьевич. Сколько километров я прошёл с ними по полям Кубани и Украины, Румынии и Венгрии и наконец, здесь они снова ушли от меня. Ах! Василий Григорьевич! Разве можно забыть кошмарные часы напряжённой обстановки в Глубокой Балке под Кировоградом и в Овсяноновке, где мы с ним отражали яростные атаки немцев? Ранен Михаил Иванович Лубкий (16 марта).
14 марта убит солдат, с которым я прошёл всю Украину и вырыл под ураганным огнём противника сотни блиндажей и окопов. Володя Шурыгин вчера в той же Склене Теплице, вернее на шоссе за этим селением, погибли Вячеслав Зарезешко и Ваня Большак. Ведь этому весёлому юноше красавцу, безумному в своей отваге, моряку Черноморского флота Вячеславу Зарезешко недавно едва исполнилось 20 лет. Они шли с Иваном Большак и ещё одним разведчиком по шоссе на Лаготке на Бреге, чтобы узнать обстановку в батальоне стрелкового полка. Немецкий пулемётчик подпустил их на 30 метров и длинной очередью скосил их здесь же. Третий разведчик остался жив.
Мы часто смеялись над тем, что совсем не смешно. С некоторых пор я стал отмечать даты гибели моих близких солдат и офицеров. Увидев это, мой хороший товарищ, большой шутник и комик начальник связи полка капитан Сергей Тимофеевич Калинов шутливо и комично буркнул: «Ефимыч»! Видишь, какую большую тетрадь завёл для этого списка своих трагических друзей. И теперь наверно только и будешь, как бы поскорее исписать её. Как бы скорее убило меня и других твоих приятелей» - и горько и смешно.
Величественные Карпаты южной Чехословакии. Не воевать бы здесь, а путешествовать. К югу от Банской Штявницы среди длинного и грозного нагромождения гор, перемежающимися тёмными пропастями, есть высота, известная как «1011». Взбираешься с трудом по ступеням, вырубленным в скалах. Наконец достигаешь вершины. Здесь гостиница. Живёт хозяин. На небольшом плато в средневековом стиле возвышаются три здания. И башня. В комнатах - ковры, мягкая мебель, картины, бронза. В огромные окна, когда подходишь к ним, открывается громадная и не поддающаяся описанию панорама гор.
Посмотришь прямо вниз - зияет пропасть, вдали в глубоких тёмных долинах расположились селения. Куда ни взглянешь - на Север, на Запад, Восток - везде цепи утонувших в голубой долине гор, одетые в темно-зелёные одежды хвойных лесов.
Пан-Газда, владелец гостиницы, рассказывает, что июньские и июльские вечера захода солнца, когда воздух неподвижен и похож на стекло - видишь далеко-далеко. На юге величественная лента голубого Дуная и Будапешт - столица Венгрии. Над Банско Штявницей возвышается высота «850». На вершине её стоит средневековый католический монастырь. И там и здесь был наблюдательный пункт первого дивизиона и штаба полка. Монастырь разрушен снарядами немцев наполовину. Но на вершине высоты «1011» всё уцелело, и даже сохранилась связь с городом.
С каждым днём убеждаюсь, какая пропасть лежит между дворцами и хижинами. Между «философией» бедноты и аристократией. Когда мы с комбатом Белогуровым на вечерней заре 14 марта въезжали в селение Тепла, я не увидел пана пастора из Банской Штявницы и подобных ему. Я понял, что здесь нам не найти кровати с душистыми простынями и атласными одеялами, нам, может быть, не в состоянии дать ведро картофеля и пучок сена под голову. Но зато я заранее знал, что здесь можно встретить тёплое и искреннее слово словацкого селянина искренне радующегося приходу Красной армии в Карпаты.
Село наполовину разрушено немецкой и русской артиллерией, но те жилища, которые остались целыми, похожи больше на русские бани или конюшни. Улица стонет от военных обозов. Дворы заняты бригадами воинских тылов и машинами. В каждом таком доме от 20 до 50 человек солдат. Только через три часа при любезной помощи автоматов мы нашли для штабной батареи несколько хат.
Мы с комбатом в лучшей хате. Глиняный пол, на котором перемешалась жидкая грязь с соломой. Два подслеповатых оконца. Обшарпанные грязные глиняные стены, видавшие побелку года два назад. Вдоль стен деревянные лавки. В переднем углу католический Христос. Дверь сорвана с петель. Хозяева в бункере. Через час с помощью Ивана Терехова (ординарец комбата) и ещё двух солдат комната стала уютней. Затопилась печка, пришёл хозяин старик. В его глазах была радость, он говорил с нами без страха.
О, этот словак рассказал нам много! Что мы до сих пор не знали. Его двадцатилетний сын Тибор был партизаном. Затем немцы рассеяли партизан и 15000 тысяч человек увезли в Германию, в концентрационные лагеря Гановера. «Где мой сын? Увижу ли я его?» спрашивал старик. Он рассказывает о том, что на 9 человек семьи он имеет 260 квадратных метров земли, что они все не умирают с голода в этом селе лишь потому, что сплавляют лес по Грану до Дуная в Венгрию - это даёт ему в месяц зарабатывать 400 корун. (1 рубль равен 5 с половиной корун).
Этот старик словак рассказал нам, почему Гитлер начал войну. Как протекала эта война, он знает всё и озвучивает события вполне правильно. Всё то, что таила от словацкой бедноты словацкая и немецкая пресса он знает из советских листовок или догадался своим здравым умом. «Немцы знают» - говорит старик, - «что они обречены, как их Германия, но ещё большинство из них говорит о войне до последнего метра немецкой земли. О, они, эти немцы хорошо знают, сколько зла сделали миру, знают также и то, как много зла сделали России и как жестоко должны расплатиться за всё. У них нет надежды на пощаду, и потому они дерутся с упорством смертников. Пусть. Это не поможет».
Немцы не имеют бензина. Синтетическое горючее из каменного угля добывается в сутки 3000 тонн. Нужно же за сутки для войны не меньше 10000 тонн. Где взять остальное? А англичане с американцами бомбят и бомбят. Бомбят капитально, блестяще!
Вечером 16 марта с комбатом Белогуровым выехал из Тепла на Склене Теплице. Величественное шоссе идёт глубоким и узким ущельем. По левую сторону у самой дороги гремит горный поток омывающий корни елей, дальше стремительно вверх поднимаются стена елей, одевая крутые скалы темно зелёной одеждой. По правую сторону дороги скалы и лес нависает над дорогой. Иногда на повороте дороги синеют в голубой дымке цепи дальних гор и лесов. Вот и селение.
Это курорт с горячими источниками и серными ваннами. Роскошные здания, курорты. Горячие источники до плюс 50 градусов выходят из гор. Серные воды целебны для многих болезней. Уже вечером я решил искупаться в одном из таких зданий. Всё пусто. Владельцы серных ванн и лечебниц или сбежали вместе с немцами или вернее скрылись в бункерах. Сломанные двери, разбитые окна и разрушенные снарядами здания типичная картина села или города на переднем крае. Зашёл в пустое купальное здание рядом с громадой огромных скал. В отдельной комнате каменный бассейн к нему ведут ступеньки. Разделись вместе с Павлом Вергуном (телефонист штаба полка) и долго барахтались и мылись в горячей серной ванне. Хорошо. Но всё-таки серные пары мне пришлись не вкусу. Разболелась голова.
Вчера вечером привели пленного немца. Ему всего 18 лет - с 1926 г. рождения из-под Берлина. Был на фронте всего четыре дня и сдался в плен сам. Когда смотришь на юное мальчишеское лицо, чуть пробивающейся пушок на губах, и испуганный детский взгляд - становиться не по себе. Приходится сказать себе: «Замолчи сердце! Пусть говорит разум!» - я знаю немцев, ненавижу их всей силою страсти. Их необходимо уничтожить всех до единого и всё-таки, когда смотришь на него, видишь на миг в нём юношу, человека, поддаёшься ложному и вредному чувству жалости.
Вспоминается всегда мне в этих случаях Виктор Гюго - «Замолчи сердце!». Эта гуманность славянской расы сейчас по отношению к немцам не нужна, иначе тем самым мы станем потворствовать идее зла во всём мире, если во имя ложной гуманности пощадим немецких юношей молокососов.
Уничтожить немцев всех до единого!!
Сегодня разведчик штаба Миша Толстолубский ехал со мной из Склене Теплице до Тепла. Хороший юноша. Смелый разведчик. Ещё более симпатичен среди них (разведчики) Георгий Шевчук, которого его товарищи почему-то зовут Юркой. Интеллигентный и скромный юноша, 19 лет.
В войне с немцами в Карпатах Чехословакии немало и драматизма и комизма. Немцы, не имея сил остановить наступление русской армии, бродят одиночками и группами в нашем тылу в горах и лесах Карпат, избегая дорог. Некоторые ищут возможности сдаться в плен. Другие, пока ещё, предательски из-за елей и скал стреляют в русских солдат. И те и другие голодны, как волки, и ночью встречают наших старшин хозяйственников, несущих пищу из резервных кухонь, отнимают её, а солдат убивают.
Вчера стало известно, что на правый фланг движется несколько турецких дивизий для сражений с немцами. Вот она гибель для немцев! Теперь против Германии ополчился весь мир!
Моим другом здесь является Борис Грузинов, сегодня виделся с ним и снова, как правило, перечитывали друг другу письма от своих любимых.
Ну, на сегодня всё! Кончаю. Да и свет такой скверный. Полчища словацких детей (штук 10) населяющих хату не дадут сегодня сосредоточиться.
Несколько дней тому назад я получил письмо от Серёжи Горелова. Переписку с ним я не бросил. И в течение двух с лишним лет мы не только остались такими же друзьями, какими были, но стали ещё дороже друг другу. В последнее время, судя по последнему письму, он воюет в Браунсбурге (Германия) или в Померании. Я заключаю об этом из того, что он сообщает много об Арнсвальде.
Записано: Чехословакия, селение Склене Теплице. 17 марта 1945 года, суббота.
Продолжение следует.
Военная тетрадь номер 2 (дневник)
Гвардии лейтенант А. Куликов
Глава 20. Немцы знают, что они обречены
Ночь. Спать нельзя. Я оперативный дежурный по полку в штабе. Непрерывно зуммерит телефон, но всё же хочется уделить хоть несколько минут этой тетради.
Передо мной оперативная карта района, где сражается сейчас наша дивизия и артиллерийский полк. Уже несколько дней идут ожесточённые бои за подступы к реке Гран. Город Банска Штявница остался далеко позади на Юго-Востоке от того селения где я пишу эти строки сейчас. По прямому направлению около 10 километров.
Между шестым и шестнадцатым марта прошло десять дней, то есть между взятием Банской Штявницы и взятия ряда селений на подступах к Грану. За это время в условиях почти неприступных гор скалистых или покрытых лесом хвойными лесами, дивизия, прорываясь с боями по дорогам и без дорог преодолевая горные перевалы и обходя высоты, овладела Георг Штольня, Тепла, Склене Теплице, гор. Опатовице, Банки, Репиштен, в настоящее время вот уже третий день дерётся за Глинка на Гране. Второй дивизион с 307 стрелковым полком - левый фланг. Лаготка на Бреги - первый дивизион с 310 стрелковым полком - центр. И гор. Опатовице - 3 дивизион с 313 стрелковым полком - правый фланг.
Гран, извиваясь, несётся с Северо-Востока на Юго-Запад, параллельно ему идёт железная дорога к юго-востоку от него. Вышеупомянутые селения находятся на этой железной дороге и шоссе. Штаб в Склене Теплице, но командир полка неизменно находится впереди.
Вот уже несколько дней дивизия сражается за высоту «392» прикрывающую Лаготка на Бреги и Гран. Правее и левее нас действуют 203 и 228 стрелковые дивизии. Скоро ли всё это кончиться? Боже ты мой! Как осточертели эти проклятые немцы. За короткое время снова с горечью и тоской в сердце приходиться отметить гибель лучших юношей, лучших солдат, лучших офицеров - ветеранов. «Семёрки» и «Сто десятой».
13 марта 1945 года на одной из неприступных скал, где находился наблюдательный пункт, ранены мои лучшие друзья и соратники по оружию гвардии капитан Горянов Григорий Иванович, командир третьей батареи, батареи 310-го стрелкового полка гвардии майор Гожий Василий Григорьевич. Сколько километров я прошёл с ними по полям Кубани и Украины, Румынии и Венгрии и наконец, здесь они снова ушли от меня. Ах! Василий Григорьевич! Разве можно забыть кошмарные часы напряжённой обстановки в Глубокой Балке под Кировоградом и в Овсяноновке, где мы с ним отражали яростные атаки немцев? Ранен Михаил Иванович Лубкий (16 марта).
14 марта убит солдат, с которым я прошёл всю Украину и вырыл под ураганным огнём противника сотни блиндажей и окопов. Володя Шурыгин вчера в той же Склене Теплице, вернее на шоссе за этим селением, погибли Вячеслав Зарезешко и Ваня Большак. Ведь этому весёлому юноше красавцу, безумному в своей отваге, моряку Черноморского флота Вячеславу Зарезешко недавно едва исполнилось 20 лет. Они шли с Иваном Большак и ещё одним разведчиком по шоссе на Лаготке на Бреге, чтобы узнать обстановку в батальоне стрелкового полка. Немецкий пулемётчик подпустил их на 30 метров и длинной очередью скосил их здесь же. Третий разведчик остался жив.
Мы часто смеялись над тем, что совсем не смешно. С некоторых пор я стал отмечать даты гибели моих близких солдат и офицеров. Увидев это, мой хороший товарищ, большой шутник и комик начальник связи полка капитан Сергей Тимофеевич Калинов шутливо и комично буркнул: «Ефимыч»! Видишь, какую большую тетрадь завёл для этого списка своих трагических друзей. И теперь наверно только и будешь, как бы поскорее исписать её. Как бы скорее убило меня и других твоих приятелей» - и горько и смешно.
Величественные Карпаты южной Чехословакии. Не воевать бы здесь, а путешествовать. К югу от Банской Штявницы среди длинного и грозного нагромождения гор, перемежающимися тёмными пропастями, есть высота, известная как «1011». Взбираешься с трудом по ступеням, вырубленным в скалах. Наконец достигаешь вершины. Здесь гостиница. Живёт хозяин. На небольшом плато в средневековом стиле возвышаются три здания. И башня. В комнатах - ковры, мягкая мебель, картины, бронза. В огромные окна, когда подходишь к ним, открывается громадная и не поддающаяся описанию панорама гор.
Посмотришь прямо вниз - зияет пропасть, вдали в глубоких тёмных долинах расположились селения. Куда ни взглянешь - на Север, на Запад, Восток - везде цепи утонувших в голубой долине гор, одетые в темно-зелёные одежды хвойных лесов.
Пан-Газда, владелец гостиницы, рассказывает, что июньские и июльские вечера захода солнца, когда воздух неподвижен и похож на стекло - видишь далеко-далеко. На юге величественная лента голубого Дуная и Будапешт - столица Венгрии. Над Банско Штявницей возвышается высота «850». На вершине её стоит средневековый католический монастырь. И там и здесь был наблюдательный пункт первого дивизиона и штаба полка. Монастырь разрушен снарядами немцев наполовину. Но на вершине высоты «1011» всё уцелело, и даже сохранилась связь с городом.
С каждым днём убеждаюсь, какая пропасть лежит между дворцами и хижинами. Между «философией» бедноты и аристократией. Когда мы с комбатом Белогуровым на вечерней заре 14 марта въезжали в селение Тепла, я не увидел пана пастора из Банской Штявницы и подобных ему. Я понял, что здесь нам не найти кровати с душистыми простынями и атласными одеялами, нам, может быть, не в состоянии дать ведро картофеля и пучок сена под голову. Но зато я заранее знал, что здесь можно встретить тёплое и искреннее слово словацкого селянина искренне радующегося приходу Красной армии в Карпаты.
Село наполовину разрушено немецкой и русской артиллерией, но те жилища, которые остались целыми, похожи больше на русские бани или конюшни. Улица стонет от военных обозов. Дворы заняты бригадами воинских тылов и машинами. В каждом таком доме от 20 до 50 человек солдат. Только через три часа при любезной помощи автоматов мы нашли для штабной батареи несколько хат.
Мы с комбатом в лучшей хате. Глиняный пол, на котором перемешалась жидкая грязь с соломой. Два подслеповатых оконца. Обшарпанные грязные глиняные стены, видавшие побелку года два назад. Вдоль стен деревянные лавки. В переднем углу католический Христос. Дверь сорвана с петель. Хозяева в бункере. Через час с помощью Ивана Терехова (ординарец комбата) и ещё двух солдат комната стала уютней. Затопилась печка, пришёл хозяин старик. В его глазах была радость, он говорил с нами без страха.
О, этот словак рассказал нам много! Что мы до сих пор не знали. Его двадцатилетний сын Тибор был партизаном. Затем немцы рассеяли партизан и 15000 тысяч человек увезли в Германию, в концентрационные лагеря Гановера. «Где мой сын? Увижу ли я его?» спрашивал старик. Он рассказывает о том, что на 9 человек семьи он имеет 260 квадратных метров земли, что они все не умирают с голода в этом селе лишь потому, что сплавляют лес по Грану до Дуная в Венгрию - это даёт ему в месяц зарабатывать 400 корун. (1 рубль равен 5 с половиной корун).
Этот старик словак рассказал нам, почему Гитлер начал войну. Как протекала эта война, он знает всё и озвучивает события вполне правильно. Всё то, что таила от словацкой бедноты словацкая и немецкая пресса он знает из советских листовок или догадался своим здравым умом. «Немцы знают» - говорит старик, - «что они обречены, как их Германия, но ещё большинство из них говорит о войне до последнего метра немецкой земли. О, они, эти немцы хорошо знают, сколько зла сделали миру, знают также и то, как много зла сделали России и как жестоко должны расплатиться за всё. У них нет надежды на пощаду, и потому они дерутся с упорством смертников. Пусть. Это не поможет».
Немцы не имеют бензина. Синтетическое горючее из каменного угля добывается в сутки 3000 тонн. Нужно же за сутки для войны не меньше 10000 тонн. Где взять остальное? А англичане с американцами бомбят и бомбят. Бомбят капитально, блестяще!
Вечером 16 марта с комбатом Белогуровым выехал из Тепла на Склене Теплице. Величественное шоссе идёт глубоким и узким ущельем. По левую сторону у самой дороги гремит горный поток омывающий корни елей, дальше стремительно вверх поднимаются стена елей, одевая крутые скалы темно зелёной одеждой. По правую сторону дороги скалы и лес нависает над дорогой. Иногда на повороте дороги синеют в голубой дымке цепи дальних гор и лесов. Вот и селение.
Это курорт с горячими источниками и серными ваннами. Роскошные здания, курорты. Горячие источники до плюс 50 градусов выходят из гор. Серные воды целебны для многих болезней. Уже вечером я решил искупаться в одном из таких зданий. Всё пусто. Владельцы серных ванн и лечебниц или сбежали вместе с немцами или вернее скрылись в бункерах. Сломанные двери, разбитые окна и разрушенные снарядами здания типичная картина села или города на переднем крае. Зашёл в пустое купальное здание рядом с громадой огромных скал. В отдельной комнате каменный бассейн к нему ведут ступеньки. Разделись вместе с Павлом Вергуном (телефонист штаба полка) и долго барахтались и мылись в горячей серной ванне. Хорошо. Но всё-таки серные пары мне пришлись не вкусу. Разболелась голова.
Вчера вечером привели пленного немца. Ему всего 18 лет - с 1926 г. рождения из-под Берлина. Был на фронте всего четыре дня и сдался в плен сам. Когда смотришь на юное мальчишеское лицо, чуть пробивающейся пушок на губах, и испуганный детский взгляд - становиться не по себе. Приходится сказать себе: «Замолчи сердце! Пусть говорит разум!» - я знаю немцев, ненавижу их всей силою страсти. Их необходимо уничтожить всех до единого и всё-таки, когда смотришь на него, видишь на миг в нём юношу, человека, поддаёшься ложному и вредному чувству жалости.
Вспоминается всегда мне в этих случаях Виктор Гюго - «Замолчи сердце!». Эта гуманность славянской расы сейчас по отношению к немцам не нужна, иначе тем самым мы станем потворствовать идее зла во всём мире, если во имя ложной гуманности пощадим немецких юношей молокососов.
Уничтожить немцев всех до единого!!
Сегодня разведчик штаба Миша Толстолубский ехал со мной из Склене Теплице до Тепла. Хороший юноша. Смелый разведчик. Ещё более симпатичен среди них (разведчики) Георгий Шевчук, которого его товарищи почему-то зовут Юркой. Интеллигентный и скромный юноша, 19 лет.
В войне с немцами в Карпатах Чехословакии немало и драматизма и комизма. Немцы, не имея сил остановить наступление русской армии, бродят одиночками и группами в нашем тылу в горах и лесах Карпат, избегая дорог. Некоторые ищут возможности сдаться в плен. Другие, пока ещё, предательски из-за елей и скал стреляют в русских солдат. И те и другие голодны, как волки, и ночью встречают наших старшин хозяйственников, несущих пищу из резервных кухонь, отнимают её, а солдат убивают.
Вчера стало известно, что на правый фланг движется несколько турецких дивизий для сражений с немцами. Вот она гибель для немцев! Теперь против Германии ополчился весь мир!
Моим другом здесь является Борис Грузинов, сегодня виделся с ним и снова, как правило, перечитывали друг другу письма от своих любимых.
Ну, на сегодня всё! Кончаю. Да и свет такой скверный. Полчища словацких детей (штук 10) населяющих хату не дадут сегодня сосредоточиться.
Несколько дней тому назад я получил письмо от Серёжи Горелова. Переписку с ним я не бросил. И в течение двух с лишним лет мы не только остались такими же друзьями, какими были, но стали ещё дороже друг другу. В последнее время, судя по последнему письму, он воюет в Браунсбурге (Германия) или в Померании. Я заключаю об этом из того, что он сообщает много об Арнсвальде.
Записано: Чехословакия, селение Склене Теплице. 17 марта 1945 года, суббота.
Продолжение следует.