О протоиерее Владимире Чувикине
Мне было 11 или 12 лет, когда я взошел на церковный клирос и остался там на многие годы. Делал первые шаги в постижении премудростей чтеца, певца и уставщика. Было это в московском храме Тихвинской иконы Матери Божии в Алексеевском, в районе ВДНХ.
Священник, который вёл меня в тот день за руку (в буквальном смысле), был протоиерей Владимир Георгиевич Чувикин.
Это имя, кстати, не такое уж малоизвестное. - оно упоминается в самом начале популярной книги «Несвятые святые». Именно отец Владимир Чувикин был тем первым священником, к которому обратилась за помощью компания пострадавших от спиритических экспериментов молодых людей, в числе которых был и автор - будущий митрополит Тихон Шевкунов.
…Тихвинский храм (так его обычно называют) - обычный московский приход. Он не закрывался в советский период, и к моменту моего появления в нём царили устоявшиеся, десятилетиями сложившиеся обычаи и порядки.
Если говорить о подобных приходах вообще, то как правило, эти устоявшиеся обычаи и порядки касаются и литургической (богослужебной) стороны. В «советских» приходах РПЦ десятилетиями бытовала такая практика: службы сильно сокращались, пелось уменьшенное число стихир, укорачивались кафизмы, «опускались» тропари в каноне и т.д. В общем, ничего особенного: кто разбирается в теме, тот знает, что такие порядки были (да и сейчас остаются) господствующими в новообрядческой РПЦ. Так пошло ещё с синодального периода и стало в определенном смысле «традицией».
И лишь в отдельных, очень редких случаях подобный подход подвергался критическому осмыслению и менялся. Безудержному сокращению ставился предел, пересматривалось отношение к богослужебному уставу, службы начинали совершаться более полно и осмысленно. Происходило это, как правило, по инициативе отдельных ревнителей, которые не утратили ещё страх Божий и помнили, что богослужебный устав является вообще-то частью Предания. Такие ревнители вступали в борьбу господствующим вокруг уставным нигилизмом и начинали «дуть против ветра». И если «ветер» в данном конкретном случае был не слишком сильным, то каких-то локальных успехов удавалось достичь.
Вот таким ревнителем в Тихвинской церкви был протоиерей Владимир Чувикин. В штате прихода числилось четыре священника и один диакон. Отец Владимир «по рангу» был третьим. К моменту моего появления он прослужил в этом храме уже более пятнадцати лет и сумел кое-чего добиться. В отношении уставного порядка проведения служб Тихвинский храм являл собой определенное исключение из общих правил. Нельзя, конечно, сказать, что богослужение было столь же полным, как у старообрядцев, но для обычного «никониянского» городского прихода это были поистине очень серьёзные достижения. В начале я, конечно, этого не понимал и не был способен оценить. И лишь через несколько лет, когда о.Владимира перевели в другой приход, и богослужения под руководством новых «уставщиков» резко и вульгарно сократились, я смог увидеть и осознать разницу.
Протоиерей Владимир Чувикин, на первый взгляд, ничем особо не выделялся: типичный московский поп, окончивший когда-то семинарии-академии, женатый, с детьми, с аккуратной бородой и лиловой камилавкой. И только на службе, находясь с ним бок о бок в алтаре или на клиросе, можно было увидеть некие особенности. Для этого священника было характерно несвойственное большинству его собратьев неравнодушие к литургической стороне, ревность к уставу, традициям и богослужебным обычаям. Причём не просто внимание к отдельным деталям (что вульгаризаторами представляется как «буквоедство» и «фарисейство»), а именно глубокое понимание символического, «метафизического» значения каждой детали, каждой уставной «мелочи» для богослужения в целом. Если можно так выразиться - «глубокое проникновение» в службу. У о.Владимира не было деления составных частей служб на «важные» и «неважные»… Я тогда понятия ещё не имел о старообрядчестве, но сегодня, вспоминая те далекие годы, могу сказать, что именно этот священник сформировал во мне определенное отношение к литургической стороне духовной жизни, привил мне тот глубокий интерес к уставной молитве и богослужебной символике, который впоследствии привёл меня к изучению древлеправославия… Тогда же, в новообрядной приходской среде, подобное отношение к богослужению было совершенно нетипичным. И, конечно же, многим не нравилось. Характеризовалось, в лучшем случае, как «монастырский дух». Кстати, об отце Владимире ходили легенды, что будто бы в юности он делал попытку сбежать из мира и стать отшельником в лесу, и попытка эта была пресечена властями. Не исключаю, что что-то подобное вполне могло быть. По крайней мере, про других тогдашних попов подобную историю никто бы не стал придумать.
Не относился отец Владимир Чувикин и к породе набиравших тогда популярность «старцев». Харизма у него была, и духовных чад было немало, но это не были экзальтированные охотники за пророчествами. Вообще надо заметить, что характер у о.Вл. не был медовым, и далеко не всегда с ним было легко уживаться. Зачастую бывал суров, против шерсти очень здорово мог погладить. На него обижались, от него «уходили». Стиль его духовничества, как я теперь понимаю, был традиционным в хорошем понимании этого слова. Он не занимался психоанализом на исповедях, не разводил сантиментов и не вёл слезливо-проникновенных бесед. Он «лечил» епитимиями и богослужениями. Основной «рецепт» для многих был таким: о.Владимир ставил человека на клирос и заставлял вникать в службу «изнутри». На его службах клирос всегда был полон «добровольцами». На службах с другими попами обычно пели наёмные певчие.
Через несколько лет после начала моего алтарно-клиросного послушания отец Владимир был назначен настоятелем в другой храм и покинул наш приход. После этого обстановка (прежде всего богослужение) в скором времени кардинально изменилась. «Монастырский дух» ушёл. Кое-кто вздохнул с облегчением. А кто-то, как я, успел многое намотать на ус. И всегда, сколько бы лет ни прошло, будет вспоминать «чувикинскую школу» с теплом и глубокой признательностью.
...С момента своего ухода из Тихвинской (начало 90-х годов) отец Владимир возглавлял общину храма на территории Николо-Перервинского монастыря (юго-восток Москвы). Мне случилось побывать там: это была территория какого-то огромного завода, храмы (два, один из них колоссальных объемов) были в весьма плачевном состоянии…Со временем о.Владимир поднял всё из руин. На территории бывшего завода уже почти три десятка лет существует многолюдная община, действует семинария, детский приют и много чего ещё… И, конечно же, главная особенность данной общины - продолжительные уставные богослужения. И ещё характерная деталь: именно в Николо-Перервинской семинарии "Общество любителей древнерусского (церковного) пения" проводило в 2000-х годах свои съезды. Помню видеозапись «знаменной литургии», которую служил отец Владимир.
…Насколько я понимаю, свою ревность к богослужению, глубокое понимание всей важности литургической стороны церковной жизни протоиерей Владимир Чувикин пронёс через всю свою жизнь. И, когда пришёл решительный момент, не побоялся вступить в открытую борьбу с профанацией и модернизмом. Низкий ему поклон.
Патриарх Московский и всея Руси Кирилл отстранил протоиерея Владимира Чувикина от управления Патриаршим подворьем Николо-Перервинского монастыря Москвы. Причина - нарушение указаний предстоятеля Русской православной церкви о порядке совершения богослужений в период Страстной седмицы и Светлого Христова Воскресения.
Соответствующий указ патриарха Кирилла опубликован на сайте Московской городской епархии.
Указ № У-02/52 от 1 мая 2020 года
Вообще, в каких конкретно формах будет выражаться исповедничество в эпоху Постмодерна - крайне интересный вопрос для исследователя, понимающего подоплёку происходящих процессов.
Священник, который вёл меня в тот день за руку (в буквальном смысле), был протоиерей Владимир Георгиевич Чувикин.
Это имя, кстати, не такое уж малоизвестное. - оно упоминается в самом начале популярной книги «Несвятые святые». Именно отец Владимир Чувикин был тем первым священником, к которому обратилась за помощью компания пострадавших от спиритических экспериментов молодых людей, в числе которых был и автор - будущий митрополит Тихон Шевкунов.
…Тихвинский храм (так его обычно называют) - обычный московский приход. Он не закрывался в советский период, и к моменту моего появления в нём царили устоявшиеся, десятилетиями сложившиеся обычаи и порядки.
Если говорить о подобных приходах вообще, то как правило, эти устоявшиеся обычаи и порядки касаются и литургической (богослужебной) стороны. В «советских» приходах РПЦ десятилетиями бытовала такая практика: службы сильно сокращались, пелось уменьшенное число стихир, укорачивались кафизмы, «опускались» тропари в каноне и т.д. В общем, ничего особенного: кто разбирается в теме, тот знает, что такие порядки были (да и сейчас остаются) господствующими в новообрядческой РПЦ. Так пошло ещё с синодального периода и стало в определенном смысле «традицией».
И лишь в отдельных, очень редких случаях подобный подход подвергался критическому осмыслению и менялся. Безудержному сокращению ставился предел, пересматривалось отношение к богослужебному уставу, службы начинали совершаться более полно и осмысленно. Происходило это, как правило, по инициативе отдельных ревнителей, которые не утратили ещё страх Божий и помнили, что богослужебный устав является вообще-то частью Предания. Такие ревнители вступали в борьбу господствующим вокруг уставным нигилизмом и начинали «дуть против ветра». И если «ветер» в данном конкретном случае был не слишком сильным, то каких-то локальных успехов удавалось достичь.
Вот таким ревнителем в Тихвинской церкви был протоиерей Владимир Чувикин. В штате прихода числилось четыре священника и один диакон. Отец Владимир «по рангу» был третьим. К моменту моего появления он прослужил в этом храме уже более пятнадцати лет и сумел кое-чего добиться. В отношении уставного порядка проведения служб Тихвинский храм являл собой определенное исключение из общих правил. Нельзя, конечно, сказать, что богослужение было столь же полным, как у старообрядцев, но для обычного «никониянского» городского прихода это были поистине очень серьёзные достижения. В начале я, конечно, этого не понимал и не был способен оценить. И лишь через несколько лет, когда о.Владимира перевели в другой приход, и богослужения под руководством новых «уставщиков» резко и вульгарно сократились, я смог увидеть и осознать разницу.
Протоиерей Владимир Чувикин, на первый взгляд, ничем особо не выделялся: типичный московский поп, окончивший когда-то семинарии-академии, женатый, с детьми, с аккуратной бородой и лиловой камилавкой. И только на службе, находясь с ним бок о бок в алтаре или на клиросе, можно было увидеть некие особенности. Для этого священника было характерно несвойственное большинству его собратьев неравнодушие к литургической стороне, ревность к уставу, традициям и богослужебным обычаям. Причём не просто внимание к отдельным деталям (что вульгаризаторами представляется как «буквоедство» и «фарисейство»), а именно глубокое понимание символического, «метафизического» значения каждой детали, каждой уставной «мелочи» для богослужения в целом. Если можно так выразиться - «глубокое проникновение» в службу. У о.Владимира не было деления составных частей служб на «важные» и «неважные»… Я тогда понятия ещё не имел о старообрядчестве, но сегодня, вспоминая те далекие годы, могу сказать, что именно этот священник сформировал во мне определенное отношение к литургической стороне духовной жизни, привил мне тот глубокий интерес к уставной молитве и богослужебной символике, который впоследствии привёл меня к изучению древлеправославия… Тогда же, в новообрядной приходской среде, подобное отношение к богослужению было совершенно нетипичным. И, конечно же, многим не нравилось. Характеризовалось, в лучшем случае, как «монастырский дух». Кстати, об отце Владимире ходили легенды, что будто бы в юности он делал попытку сбежать из мира и стать отшельником в лесу, и попытка эта была пресечена властями. Не исключаю, что что-то подобное вполне могло быть. По крайней мере, про других тогдашних попов подобную историю никто бы не стал придумать.
Не относился отец Владимир Чувикин и к породе набиравших тогда популярность «старцев». Харизма у него была, и духовных чад было немало, но это не были экзальтированные охотники за пророчествами. Вообще надо заметить, что характер у о.Вл. не был медовым, и далеко не всегда с ним было легко уживаться. Зачастую бывал суров, против шерсти очень здорово мог погладить. На него обижались, от него «уходили». Стиль его духовничества, как я теперь понимаю, был традиционным в хорошем понимании этого слова. Он не занимался психоанализом на исповедях, не разводил сантиментов и не вёл слезливо-проникновенных бесед. Он «лечил» епитимиями и богослужениями. Основной «рецепт» для многих был таким: о.Владимир ставил человека на клирос и заставлял вникать в службу «изнутри». На его службах клирос всегда был полон «добровольцами». На службах с другими попами обычно пели наёмные певчие.
Через несколько лет после начала моего алтарно-клиросного послушания отец Владимир был назначен настоятелем в другой храм и покинул наш приход. После этого обстановка (прежде всего богослужение) в скором времени кардинально изменилась. «Монастырский дух» ушёл. Кое-кто вздохнул с облегчением. А кто-то, как я, успел многое намотать на ус. И всегда, сколько бы лет ни прошло, будет вспоминать «чувикинскую школу» с теплом и глубокой признательностью.
...С момента своего ухода из Тихвинской (начало 90-х годов) отец Владимир возглавлял общину храма на территории Николо-Перервинского монастыря (юго-восток Москвы). Мне случилось побывать там: это была территория какого-то огромного завода, храмы (два, один из них колоссальных объемов) были в весьма плачевном состоянии…Со временем о.Владимир поднял всё из руин. На территории бывшего завода уже почти три десятка лет существует многолюдная община, действует семинария, детский приют и много чего ещё… И, конечно же, главная особенность данной общины - продолжительные уставные богослужения. И ещё характерная деталь: именно в Николо-Перервинской семинарии "Общество любителей древнерусского (церковного) пения" проводило в 2000-х годах свои съезды. Помню видеозапись «знаменной литургии», которую служил отец Владимир.
…Насколько я понимаю, свою ревность к богослужению, глубокое понимание всей важности литургической стороны церковной жизни протоиерей Владимир Чувикин пронёс через всю свою жизнь. И, когда пришёл решительный момент, не побоялся вступить в открытую борьбу с профанацией и модернизмом. Низкий ему поклон.
Патриарх Московский и всея Руси Кирилл отстранил протоиерея Владимира Чувикина от управления Патриаршим подворьем Николо-Перервинского монастыря Москвы. Причина - нарушение указаний предстоятеля Русской православной церкви о порядке совершения богослужений в период Страстной седмицы и Светлого Христова Воскресения.
Соответствующий указ патриарха Кирилла опубликован на сайте Московской городской епархии.
Указ № У-02/52 от 1 мая 2020 года
Вообще, в каких конкретно формах будет выражаться исповедничество в эпоху Постмодерна - крайне интересный вопрос для исследователя, понимающего подоплёку происходящих процессов.