Отчет за декабрь
10 декабря -Моноспектакль датского хореографа и танцовщицы Mette Ingvartsen называется «21», это спектакль фестиваля NET , играли в ЦиМе (в оригинале он называется «21 порнография» из проекта Red Pieces, где она исследует отношения между сексуальностью и обществом, но, видимо, решили на всякий случай от слова «порнография» отказаться ). Написали, что будет исследование де Сада и по фотографиям ясно было, что актриса голая, поэтому уже на прессухе радетели нравственности возбудились, я даже думала, что на спектакле могут быть проблемы, но нет - все было тихо и даже никто не ушел, хотя действие выглядело вполне провоцирующим. Это был сплошной текст, который она произносила (перевод шел в ухо), поначалу очень похожий на де Сада (а может и его, я не знаток), потом уходящий в современность: съемки фильма о войне и др. Актриса на сцене довольно скоро раздевается догола и дальше двигается и танцует (скорее функционально) уже голая, как бы несколько провоцируя позами с раздвинутыми ногами, но театралов, я думаю, этим не возьмешь (тем более после Медеи-материала Васильева с голой Древиль). Тексты, правда, довольно острые (почему-то, правда, фрагменты про кормление фекалиями не переводились, так и не поняла, цензура это или накладка), но в целом я все время вспоминала Илюшу Эпельбаума с его «театром воображения», поскольку это был, конечно, он, и глядя сквозь актрису, ты представлял все то, что она говорила в духе «Истории О», то есть работало скорее слово. И когда как раз после фекальной темы она предложила всем съесть шоколадные конфетки, которые у каждого были под креслом, аппетита не было. В финале актриса долго-долго кружилась с люминисцентной лампой в руках и я опять вспоминала о том, как бесконечно кружился в танце дервиша Лавроненко в проекте Клима «Лестница-древо» почти 30 лет назад. Подумала, что я, наверное, как Фирс, живу давно и слишком много всего видела, так что теперь оно передо мной стоит и мешает смотреть. Но скорее это связано со спектаклем. А еще там был момент, когда она встала, расставив ноги, и пописала на сцену, а потом опустила руку в мочу и обтерла ею лицо. Это было реально, а не в воображении, но я, конечно, снова вспомнила, как в Театре.док на спектакле «Демократия.док» (тоже лет 20 назад) зритель спросил, правда ли все можно, и получив утвердительный ответ, вышел на сцену и пописал, правда, более скромно, в уголок. Но тогда это как-то впечатлило меня сильнее.
11. В Твери посмотрела последнюю премьеру ТЮЗа- спектакль Ивана Пачина «Приключения Гекльберри Финна». Сделан он в несколько старомодном стиле «большого» детского спектакля - с разветвленным сюжетом, кучей действующих лиц в костюмах и париках, с криками и актерской чрезмерностью. Но вместе с тем с симпатичным ходом роуд-муви - плотом на колесиках в окружении островков настоящих камышей на фоне видео воды (художница - Ксюша Шачнева), многочисленными шумными выходами в зал, которые очень нравятся детям, к тому же на первый ряд после прохода положена доска, так что получилась еще одна узкая сцена. И с неожиданным для такого рода спектакля антирасистским пафосом: в начале на экране появляется текст, что в спектакле очень часто звучит слово «негр» (и правда, я прямо вздрагивала), но что так уже говорить не стоит. А в финале - текст про то, что в это время Линкольн подписал освобождение от рабства. Черных лиц и правда в спектакле нет, но зато трое черных носят черные кудрявые парики (что вообще-то то же самое), а артист, играющий Джима, говорит с каким-то странным кавказским акцентом. Гек (его играет Дмитрий Федоров) получился не столько находчивым плутом, сколько затурканным и страдающим героем, а все смешное отдано Королю и Герцогу, которые очень тормозят действие, но, видимо, инсценировщику было жалко их сокращать. (Картинок не нашла)
15. Последний спектакль фестиваля NET - «Farm Fatale» Филиппа Кена («Вивариум Студио») с подзаголовком «Театр постапокалиптического замедления» в исполнении пугал». Забавное действо с экологическим пафосом, напоминающее детский утренник. Пять садовых пугал со смешными походками, специальными голосами и в мягких масках на всю голову в некоем пост мире ведут радиопередачи, берут интервью у одинокой пчелы и планируют взять у генномодифицированной моркови (обсуждают необходимость этого совершенно в духе новой этики), хранят для будущего непонятно чьи огромные яйца, обсуждают свое прошлое и любимых фермеров, где сплошное разорение и смерть и стращают какого-то соседского фермера, который плохо себя ведет, опыляет растения дрянью и пр. И ужасно радуются, что их можно считать активистами. Все это с песенками и общей наивностью интонации на фоне белого задника в окружении спрессованных пачек сена. Веселенькое такое, как раз для разрядки на финал с некоторым драматизмом шедшего фестиваля.
Сегодня посмотрела на своем любимом израильском IE, которое идет онлайн, Summer Snow, поставленный Эллой Ротшильд в Батшеве. Отличный получился (последний ее спектакль, который я видела, был не очень) и совсем непривычный для Батшевы, которая всегда про танец, а Элла, конечно, рассказчица историй. Тут все начинается с человека - какого-то скрюченного и изломанного - обуреваемого предметами и воспоминаниями, которые следуют за ним повсюду. Эти предметы, конечно, несут люди, но людей он не видит, а все глубже ныряет в память (где напряженные, ссорящиеся родители и пр. ) и воображение. У Ротшильд много работы с предметами, и куклы (очень реалистическая свинья, ее ведут два танцора) и пение хором на финал. Она, конечно, мульти талантливая.
16. Посмотрела «Земляничную поляну» на Таганке. Поставил Георгий Сурков. Модная, но опасная вещь - ставить сценарий хорошего фильма, надо совсем далеко уйти от него, чтобы не было соблазна сравнения. Но тут было ощущение, что, напротив, хочется полностью подчиниться и спектакль похож на суховатый и довольно формальный пересказ фильма. Пожалуй, только к концу становится живым и даже обаятельным главный герой, которого играет пожилой Юрий Смирнов, а до этого, изображая сухаря, он просто докладывал текст. И еще в роли второй Сары забавна Даша Авратинская, прочие - совсем уж функциональны.
17. В театре Моссовета «8 любящих женщин» (это сюжет озоновских «8 женщин») поставила Олеся Невмержицкая. Назвали «Психоделический абсурд-ноктюрн с элементами черной комедии», бог знает, что это значит - получилось чисто развлекательная комедия, собрали в театре всех красоток , начиная с бабушки - Остроумовой, еще Кабо, Гусева, Крюкова и др. - все они делают позы, кривляются, верещат, носят секси платья и иногда танцуют - сюжет уходит на задний план. Получается такое комическое шоу для непритязательного зрителя. Разве что в качестве служанки Шанель выходит Анна Галинова, как всегда органичная как собака и время от времени начинает свой фирменный «гон» - какую-то лирическую отсебятину-импровизацию вообще не связанную с сюжетом, и только это кажется симпатичным. А зритель, даже простодушный, не дурак - на нее больше всего реагирует и ей больше всего цветов выносит. В финале наперекор пьесе выскакивает, как чертик, не указанный даже в программке Филиппенко, вроде бы тот самый не убитый отец, чем окончательно разрушает интригу, зато принимает позы в окружении красоток на поклонах.
Дома продолжила онлайн смотреть International Exposure 2021. Посмотрела маленький дуэт Roni Chadash Body #1 (в 19-м году у нее было отличное соло). Теперь пара танцоров, парень и девушка (Maya Schwartz and Ido Barak ) похожие на близнецов - одного роста, длинноволосые и кудрявые показывают несколько акробатический танец, про людей так связанных, что не могут разлепиться, сами они как будто с расслабленными телами мягких кукол и что-то в этом есть очень трогательное, а пишут, что это по Платоновскому, что людей когда-то разделили и теперь они ищут свою половину.
18 дек. Сегодня было два спектакля. Первый - «Холодная война» команды «Театр взаимных действий» (Перетрухина-Лобанов-Каждан-Мун), играли еще как бы от фестиваля NET в музее-квартире Налбандяна прямо напротив Моссовета, со стенами, сплошь увешенными официальными портретами и букетами того же качества. Гостиную заставили холодильниками ЗИЛ 60-х годов, как раз такими, какой был у нас дома. Спектакль ведут актер и актриса, читая тексты и предлагая совершить какие-то действия (в этом очень узнается хореография Тани Гордеевой с ее интересом к документальному движению). Ксюша Перетрухина перед началом сказала, что все тексты - это персональные рассказы их команды, истории семей, я все пыталась понять, где чье: наверное, корейские истории (вот ведь малоизвестный сюжет) - Сашины, а еврейская мама - Шифры. А вообще все время очень вспоминалось детство, страх войны, особенно ядерной, картинки взрывов по гражданской обороне. Повели в комнату - бомбоубежище, говорили, что долго хранится мед, сахар, соль, рис, а макароны туда лучше не брать - размокнут. Что там холодно - и тут шла тема холода: «тепло ли тебе девица?» Я до сих пор помню из «Морозко» эту балерину Седых с тоненьким голоском: «Тепло, дедушка», в детстве даже не очень удивлялась, зачем она врет, это была как будто еще одна история про пионеров-героев. Поразительно, как все это сегодня актуально звучало, как раз киевляне рассказывали, что у них реанимируют бомбоубежища и готовят чемоданы для них. А когда вернулись в гостиную - там были уже холодильники, красиво подсвеченные ледяным синим светом и в каждом - своя история с предметами и текстом на дверце, все отличные. Как-то очень вовремя напомнили нам про холодную войну. А когда уже ушла, обнаружила в кармане куртки подложенную туда шоколадку с надписью «Холодная война».
Второй спектакль был в Гоголь-центре «Буковски» Антона Федорова, в его же инсценировке. После «Петровых в гриппе» все им заинтересовались, но тут, кажется, дело пошло хуже. Буковского с накладным носом, пузом и пластиковой бутылкой с мячами на месте гениталий играет не очень узнаваемый Куличков, играет клоунски, как и все остальные персонажи. Его придурковатого приятеля Джимми играет Штейнберг - мне он, честно говоря, понравился больше, чем в каком либо другом спектакле, - но тоже клоунничает - постоянно твердит одно и то же, топчется на месте и пьяно шатается. Проблема в том, что топчется на месте, болтает, не закрывая рта, и пьяно шатается все действие, непонятно, о чем оно и куда хотело бы нас вести. Я не знаю источников вдохновения Федорова, кроме Буковского, возможно, какое-то кино, но в любом случае совсем не понимаю, что он хочет нам сказать. Спектакль меж тем идет три с половиной часа, в нем много обработанного видео и на стены постоянно проецируется анимация Нади Федотовой, довольно симпатичная, но тоже не ясно к чему. Во втором действии зал сильно пустеет, а к финалу кажется, что спектакль не закончится никогда, как заевшая пластинка. Это не халтура - честная большая работа с живой музыкой, сложным визуальным решением, кучей актеров (неожиданно в роли «настоящей Сатаны» выходит Наставшев в духе клубной самодеятельности) и вообще видно, что люди вложились. Но не вышло. Жаль.
19. «На всякого мудреца» Богомолова в театре Наций. Вполне ожидаемый такой Богомолов, но как-то совсем тошно в этот раз. Начинается все с переделанной «Чайки», потом Достоевский (для простодушных зрителей бежит строка с объяснением, что за текст «изуродован», есть даже Шекспир), до Островского дело доходит не скоро и можно сказать, не доходит: сохранились только кое-какие имена и циничный юноша, делающий карьеру. Правда, сама интрига не сохраняется: свой злобный телеграм-канал Глумов, взявшись за карьеру, перестает вести и никакого разоблачения нет. Как всегда звучит современная и советская попса, все лихо глумятся над пороками, как и над добродетелями безо всяких иносказаний, с именами. Циничные юноши когда-то работали на Суркова, в качестве примеров мелких трусливых подлецов называют Красовского с Ольшанским, Мамаева поминает своего начальника Мишустина и др. Мамаша Глумова - бардесса (ее смешно играет Лера Горин) поет голосом Вероники Долиной ее песню, со смешком упоминают Зою Светову, все дамы помешаны на Курентзисе и Курентзис, как и сам Богомолов (наверное, это надо считать провокативным ходом) льстиво звонят лубянскому начальству с приглашением на свои премьеры (богомоловский «Манифест» тоже упомянут). А начальство это - Крутицкий (Вержбицкий) выдает огромные обличительно-морализаторские монологи, которым аплодирует зал. Еще есть дочка лубянского начальства - оппозиционерка, лесбиянка, ее играет здоровенный мужчина с бородой (в другой сцене играющий мента), она стоит в одиночном пикете с лозунгом «ЯМЫ Супченко», а этот Супченко , как объясняют, арестован за то, что выходил на пикеты против ареста других, кто тоже протестовал. В общем, все это, наверное, очень смешно, удивляюсь только, что не было пошучено насчет Навального, отравлений и пыток. В финале из 2025-го года говорили о том, что никакой Украины нет, есть только Киевская и Одесская губернии и как похорошел Киев при Путине. Костя был в зале, выскакивал к сцене несколько раз, а в сцене похорон мамаши, когда «Митяев» пел «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались…», выскочил, чтобы зал спел с ним хором эту строчку. В общем, все замазаны. В первом действии (а их три и идет все это 3, 5 часа), когда пошла история про одиночные пикеты, из которой ясно, что протестуют только зажравшиеся дети начальства и прочие «золотые», я вспоминала, как Надежда Мандельштам в воспоминаниях пишет о «Союзе меча и орала» в «Двенадцати стульях» и о том, как молодые писатели поглумились над вполне определенными людьми, тоскующими по прошлому и живущими в постоянном ожидании ареста. Мне потом совсем перестали казаться смешными эти сцены и стало казаться, что, наверное, там много есть еще такого, над чем смеяться не хочется.
20. «Степь Чехова» в Школе современной пьесы. Спектакль по этюдам третьекурсников курса Райхельгауза собрал-поставил педагог Александр Цой. Зачем такую вещь делать спектаклем театра - бог весть. Главное тут - скачущие полуголые девочки-мальчики, особенно девочки, красавицы, трясущие длинными волосами, изображая лошадей и всячески педалирующие свою сексуальность. Впрочем, так же изображают и рыб. В целом произведение странное: то едет Егорка с мужиками, вроде на телеге, то встречают они солдат в защитном с автоматами и рацией, то вдруг куски Камаза на сцене и экран с видео Горбачева и караоке «Нас не догонят». А потом Егорка вдруг начинает нам рассказывать, что станет писателем и сыплет ходовыми цитатами из Чехова (половину их слышала вчера в «Мудреце»). Ну, ок, дети.
21. В филиале театра Пушкина - «Стражи Тадж-Махала» в постановке Алексея Золотовицкого. Довольно ужасная пьеса, как говорят, американца индийского происхождения Раджива Джозефа. Два приятеля, два типовых характера - простоватый, законопослушный и фантазер. Они стражи строящегося Тадж Махала, они же выполняют приказ отрубить руки всем, кто участвовал в постройке (20 тысяч чел.), после чего фантазер мечтает убить императора, а друг его сдает на казнь. Идет постоянное нагнетание, автор пугает, но без сложностей и тонкостей, так что даже час двадцать высидеть нелегко. Простоватого играет Александр Кубанин, фантазера - Александр Дмитриев, к актерам, вопросов нет, они стараются в пределах возможного. Золотовицкий-мл. одел их в офисные костюмы (концепт ясен) и дело идет на фоне экрана, где каждый следующий эпизод обозначен, как уровень игры, а герои - игроки. Я думаю, он таким образом пытался снизить градус, чтобы кровь была все-таки компьютерная, хотя на сцене героев в костюмах после отрубания рук служители обливают из кувшинов чем-то густым и красным. Прямо ой.
Вечером на IE онлайн посмотрела новый спектакль Инбаль Пинто для Сюзанн Деллаль - Living Room на двух актеров - хорошая смешная девушка Моран Миллер \Moran Miller, и танцор и хореограф Итамар Серусси\Itamar Serussi, вернувшийся из Европы. Как всегда у Инбаль, немного по-цирковому, с юмором и небольшой сентиментальностью. Главная героиня - девушка, а потом - не то опьянение, не то сон, поэтому сама двигается мебель и все немного фантастично. А в конце мужчина исчезает в маленьком секретере, а она - уходит прямо в стену. И есть финальная сцена с ней - анимационная, где она оказывается в нарисованном саду, том самом, что был на обоях. Мило.
https://www.youtube.com/watch?v=DomBH1mSgNc
22. Сходила в Вахтанговский на «Войну и мир» Туминаса. Спектакль далеко не первый, а зал полон знаменитостей и чиновников - главный хит сезона пока. Впечатление двойственное. С одной стороны - спектакль старомодный, много крика, пафоса, бессмысленной беготни (когда девочки-мальчики Ростовы с визгом бегают туда-сюда, изображая беззаботную юность, прямо неловко). С другой - есть отличные роли, сцены, неожиданные решения. То, что Туминас - немолодой режиссер работает в обе стороны, в минус и плюс. В плюс - поворот инсценировки и вообще спектакля от сюжетности, минуя хрестоматийные точки, - к размышлению. И темы этих размышлений - о свободе, любви, войне - очень актуально звучат, прямо хочется немедленно перечитать Толстого. А в финале - не соединение Пьера и Наташи, его вообще нет, а рассуждения Пьера, сидящего с рюкзаком посреди поля боя о бессмертной душе, которую невозможно запереть в плену. И вообще много эпизодов, отданных размышлению, безо всякого действия, и когда это работает (не всегда) - здорово. Спектакль идет 5 часов, так что без подробностей расскажу, что понравилось. Старый князь Балконский - Евгений Князев, лучшая его роль за последние годы. Я себе всегда представляла более сухого князя, а тут другой, страстный, раздраженный, бешеный. У Ростовых прекрасные старшие, Граф - Маковецкий в лучшем виде, нелепый, восторженный, смешной и на контрасте графиня - Купченко - прямая и твердая. Лучшие, прямо-таки хореографические сцены, когда семейство едет на бал - торжественно выступает цепочкой со старухой Перонской (Максакова), делает эффектный круг по пустой сцене. И когда плетутся с бала: первая графиня в съехавшей шапочке, а за ней пританцовывающий граф - это прямо чудесно. Наташа - очень милая студентка Щуки Ксения Трейстер, но пока видно, что вся обаятельная импульсивность ей поставлена, Туминас очень любит выражать эмоциональный порыв в сильном движении, поэтому Наташа все время носится по сцене, колотит, хватает, тянет. Так же в момент порыва носится Пьер (видимо, в этом его непосредственность) - его играет Денис Самойлов, он мне понравился своей какой-то открытостью, неловкостью, нелепостью (смешно - Туминас всегда хорош в иронии - когда Пьер впадает в ярость, служитель выносит ему табуретку, как будто он ею собирается бить кого-то). Андрей у меня был Юрий Поляк (там всюду по два состава) - скучноват и пафосен, но симпатичная была сцена предложения Наташе, где он немного красовался и строил позы заранее. Еще меня проняла сцена посреди того же разоренного поля Николая Ростова с ружьем - его размышления о бессмысленности войны, убийства друг друга. Это как-то так отчаянно звучало. И сам ход Туминаса делать военные сцены на одного-двух человек среди пустой сцены, какой-то очень правильный, - человек-то со своей жизнью и смертью один. В общем, большая работа, ничего не скажешь, хотя градуса общего захлебывающегося восторга я не поняла.
24. Сходила в театр Джигарханяна, теперь называется Сцена «Прогресс» на спектакль Газарова «Балалайкин и Ко». Никогда не была в этом здании с тех пор, как это театр, а вот когда это был кинотеатр «Прогресс», бывала, и чуть не каждый день в детстве ездила мимо по Ломоносовскому, отправляясь после школы к маме на работу во Дворец пионеров. И сейчас, когда бежала от метро Университет, и увидела издалека этот кубик в диагональную клетку, прямо как-то ухнуло внутри, как если бы внезапно почувствовала давно забытый запах или вкус. И на какие кнопки это нажимает? Я ждала, что подобное будет на спектакле, что при первых словах у меня в голове возникнет знакомый спектакль Товстоногова в «Современнике»: я очень любила того «Балалайкина» в юности, когда там работала, тысячу раз его смотрела, там была упоительная пара Кваша-Гафт (рассказчик-Глумов) и очень смешной Табаков - Балалайкин, ну и вообще было много прекрасного. Газаров в те же годы тоже был там, так что в памяти должен был отпечататься. Но нет, он будто специально пытался от него уйти. Арефьев сочинил огромные тяжеловесные декорации - высокие крутящиеся панели-двери и огромные колеса, которые катают по сцене, все это в мрачном освещении. Газаров придумал мужской кордебалет, который всюду ходит, окружает героев, танцует и что-то все время символизирует (оказывается это «страхи»), да еще тревожная музыка - в общем, символизм и метафорика вчерашнего дня, совершенно закрывающая саму историю. А ведь сюжет насчет «оподления» и того, что «годить надо», стал с 80-х еще куда актуальнее (правда, у нас Салтыков-Щедрин всегда актуален), но тут не успеем мы вникнуть (а вот «вникать не надо», говорит нам Глумов), как побежали «страхи», все завертелось и грянула музыка - мы и забыли, о чем речь. Но правда и в том, что смотреть особенно не на кого. Надеялась на Чонишвили - Глумова (в старые времена он мог бы быть классным Балалайкиным), но он, видимо, бегает между своими работами, не приходя в сознание - вообще никакой, забыл сыграть. Балалайкин - красавчик Альберт Хасиев - просто моторный, тарахтит, носится и совершенно пустой. Да и вообще актеры больше кривляются, чем играют, зачем-то ходят две девушки в чулках и корсетах, виляя бедрами, непонятно, из какого борделя взятые, кажется чисто для красоты. В общем, грустное зрелище. Зато зрители (их примерно треть зала), видимо, завсегдатаи и очень довольны, обсуждают, как понравились именно те артисты, кто больше всех кривлялся, и кордебалет, вся эта многозначительно-тяжеловесная сценография. С тоской думаешь о том, кому вообще нужна экспертная оценка, какой-то онанизм, ей-богу.
https://www.youtube.com/watch?v=SEmN8hwqX3E
25. Посмотрела в «Современнике» «203-205», обычная бродвейская штучка на пару известных не очень молодых актеров по пьесе Нила Саймона «Калифорнийская сюита», поставленная на Неелову и Ярмольника. Режиссер Александр Жигалкин. Рассказывать об этом особенно нечего: сюжет про две пары из двух номеров в шикарной гостинице: английская актриса с мужем, приехавшая на оскаровскую церемонию (поскольку номинирована) и еврей, приехавший на бар мицву к племяннику, а пока, в ожидании приезда жены, изменяющий ей. Фишка в том, что обе пары играет одна пара актеров, быстро меняя одежду, голоса и повадки. Все это довольно обычно, шутки плоские, зал смеется, никто особенно не блистает, хотя, пожалуй, Ярмольник выглядит поразнообразнее (хотя вот этот одесский говорок для изображения еврея не выношу), но на этом материале блеснуть трудно. В общем, спектакль совершенно без претензий, чисто актерский бенефис, так что и у меня к нему вопросов нет. Но вот о чем думаю. Финал истории об актрисе и ее муже, торговце антиквариатом, в том, что что он, оказывается, гей, о чем она всегда знала, но, спьяну ляпнув, теперь боится, что он ее бросит и вообще они привязаны друг к другу и пр. Сейчас, когда выяснилось, что борьба государства с ЛГБТ у нас идет такая же ожесточенная, как с оппозицией, мне во всяком упоминании ЛГБТ-темы видится фронда и борьба. Думал ли о таком Нил Саймон.
27. Пошла на «Бесы.Ночь» Миши Мокеева с Брусникинцами в Боярских палатах. У них уже был знаменитый спектакль «Бесы» тоже Мокеева и тоже в Боярских, который они играли долго, со студенческих лет, но я его, к сожалению, не видела, попыталась найти какие-то статьи, где можно было бы понять, тем же ли приемом он был сделан, но не нашла. Поняла только, что он был более-менее через весь роман и что это был почти променад по Палатам. Здесь ничего этого нет. Спектакль называется «Бесы. Ночь», взята только глава «Ночь», все идет в одном месте и объявлено, что это тизер нового большого проекта по «Бесам», которые и правда ужасно актуально звучат. Тут главный ход в том, что смешивается сегодняшний день со временем Достоевского. Все начало выглядит как стендап актера Саморукова - он свободен, даже развязен, весел, легко дергает людей из зала, я сама в этом участвовать не люблю и опасаюсь, но зрители были довольны, легко шли на контакт и вообще все выглядело очень лихо. Он был как бы ведущим, рассказчиком, представлял и характеризовал героев, исходя из сегодняшнего дня. Смешно было с Шатовым и Кирилловым, он их тоже выдергивал из зала, спрашивал, какие шоу они на ютубе смотрят: Кириллов смотрел Дождь и раннего Красовского, а Шатов - Спас и позднего Красовского. Но потом, когда все-таки играли сцены из Достоевского, сегодняшний день почти совсем исчезал и язык звучал более старомодно. Сценарий писали Скворцов (он играет Верховенского и очень здорово, прямо как бешеный играет, жаль, что тут роли мало) и Мартынов (он играет Ставрогина, но тут как всегда непонятно, чем обеспечено такое его всеобщее обожание). В общем, это было довольно коротко - час сорок и вполне захватывающе, но определенно выглядело, как тизер, нарезка, заявка, а не совсем спектакль. Но как тизер казался мнообещающим.
28. На Малой Бронной «Дядя Лева» Богомолова по «Покровским воротам». Спектакль, вроде бы пытается держать ностальгический тон по Зорину, но почему-то заведомо сделан практически не смешным и даже грустным, действие идет на фоне видео Москвы, а там дождь и главные герои намного старше зоринских героев, как будто это их воспоминания, вот только девушки молодые. Костика играет Вадим Верник, он начинает спектакль, сидя, как зритель в зале, но лицо его и спутницы транслируется на экран, и девушка спрашивает: почему Верник, он же старый? - Такое решение. Такое же решение и у «дяди Левы» Хоботова, который выглядит совсем уже скорбным пенсионером у Семчева. Все они играют скорее драму ( очень мне понравилась Саша Ребенок - Хоботова, почти без гротеска), но текст этот к драматическом повороту плохо приспособлен, так что зрители, как мне показалось, были этим унылым тоном и вообще спектаклем разочарованы.