13-е февраля, утро
Будь ты солдат или наемник, если уж попал на войну, причем не куда-нибудь, а "в штурма́", наступит день, который ты потом будешь вспоминать, как день своего боевого крещения. При этом не обязательно видеть врага. Можно просто попасть под минометный обстрел и с легким или тяжелым ранением поехать в госпиталь. Можно и умереть. Были всякие случаи. У меня было так.
Февраль. Одиннадцатого числа вечером, уже в сумерках, мы выдвинулись на позиции. Нас привезли на "головастике"(уазик с 5-тиместной кабиной и небольшим кузовом), высадили посреди дороги, дальше мы пошли пешком. Кругом были унылые заснеженные поля, перелески, какое-то озеро. Целые сутки я провёл в компании таких же, как и я, немолодых уже парней. Позывной одного был Типи, другого - Треть. Это были старые сидельцы, они отсидели уже лет по 10 или больше. И вот они приехали на войну, чтобы завоевать свободу. Мы втроем сменили на точке двоих парней, которые путешествовали в обратном направлении - на "ротацию", т.е. на отдых на ПВД. Первая ночь и день прошли довольно гладко, мы сменяли друг друга на "фишке" (на карауле), ели, спали. На вторую ночь с вечера сперва вытянули меня, для участия в коллективной доставке пайков и воды на передовую. Я, признаюсь, отнес лишь одну упаковку воды. Страшно выдохся, вслух роптал и злился, в итоге договорился с группой доставки, что на обратном пути я вернусь на точку, а вместо меня на следующий заход с нашей точки пойдет кто-то другой. Пошел Типи. Мороза не было, просто было холодно и сыро. Стоит пройти несколько километров по всем этим холмам и буеракам в полной выкладке и с утомительной ношей в руках, и ты уже весь мокрый от пота. Дальше, стоит немного отдышаться и остыть, тебя в мокрой одежде начинает трясти от холода.
Итак, не успел вернуться Типи, как нам уже велели срочно собираться и выдвигаться. Опять же с коробками (по 8 сухпайков в каждой) или с упаковками воды в руках. Между прочим, это самое тяжкое на войне, когда тебя заставляют нести что-то в руках, помимо твоего обычного снаряжения (а оно само по себе весит больше 30 кг), и ты уже не только боец, но и носильщик-кули. Картонная коробка с пайками по пути отсыревает и начинает разваливаться, полиэтиленовая упаковка с полуторалитровыми бутылками рвется, все начинает валиться из рук... неудивительно, что все лесополосы ("лесополки") вокруг города, как я впоследствии убедился, были усеяны брошенными грузами. По пути нас догнали парни, которые толкали на довольно странной повозке (два колеса и каркас из труб) "тырчик", т.е. генератор. Было предложено положить наши коробки и воду на тележку, я тоже сдуру согласился. В итоге все это вылилось во взаимные препирательства, ругань и споры о том, чья очередь толкать этот шаткий джагернаут, с которого поминутно что-то падало. В общем, все страшно выдохлись и были навзводе, когда наконец перед рассветом мы достигли точки, где можно было все это скинуть и упасть на снег. Кто-то бросился курить, кто-то - пить ту самую воду, которую с таким мучением нес полночи.
На этом, впрочем, мучения не кончились. Отдышавшись, мы пошли дальше. Так же пришлось нести клятые грузы в руках, которые уже, казалось, готовы были оторваться. Уже совсем рассвело, когда мы повернули налево и, наконец, добрались до цели - ряда коротких траншей по левую сторону от дороги, по правую сторону которой тянулась лесополоса, за которой шло черное высохшее подсолнуховое поле (слева было такое же), а дальше виднелась еще одна лесополоса, где находился неприятель.
В общем, заняли мы окопы, по два человека в каждом. Слева от меня оказались те самые Типи и Треть, со мной в окопе обосновался Ватин, дальше по правую руку (т.е. вдоль дороги назад) на довольно большом расстоянии не было никого, лишь где-то в самом начале лесополосы остался Страз и еще кто-то, они заняли окоп среди деревьев. Это было около 8 часов утра. Было чудесное солнечное утро. Какое-то время я, по примеру других, обустроивался в окопе. Высоко над головой пролетела граната из РПГ, весело взорвавшись на фоне синего неба. Ещё через какое-то время ударила серия взрывов на отдалённом холме, примерно в той стороне, откуда мы пришли. Тут я понял: "Ага, кажется, начинается!" Ватин куда-то исчез - кажется, ему поручили отвести (или даже отнести) на точку эвакуации "трехсотого" (они уже начали понемногу появляться; похоже, это был Страз), так что в своей траншее я оказался один. Появился квадрокоптер, повисел надо мной в солнечных лучах несколько секунд, и помчался в сторону вражеской лесополосы. В том же направлении заработали наши минометы, с подсолнухового поля послышались очереди. Начался накат, который наша группа должна была прикрывать с тыла.
Приказа что-либо делать, кроме как быть начеку, не было, так что я уже начал расслабляться. Чтобы не терять время даром, я уселся на дно траншеи и начал менять носки. Справившись с одной ногой, я уже расшнуровал и снял ботинок с другой, как прямо у меня над головой засвистели пули. Дзиу, дзиу, дзиу. Стреляли со стороны лесополосы, что была в двух шагах, прямо через дорогу. Поспешно вернув ботинок на ногу, я отполз на середину траншеи и осторожно выглянул. Пули опять засвистели вокруг меня. Тот кто стрелял, несомненно, меня видел. Сделав несколько ответных очередей по кустам, я сообразил, что стрелок находится на поле, и стреляет сквозь лесополосу. Причем, если накат шел правее, этот нахал был левее, и находился практически перед окопом, где Типи и Треть не подавали никаких признаков своего существования. Приключение начинало мне нравиться. Я выполз из траншеи и углубился в заросли. Прячась за деревьями, я начал огонь наугад очередями по три выстрела, ориентируясь на звуки выстрелов моего визави, увидеть которого, сколько я ни всматривался в темную массу подсолнухов, залитую солнцем, мне не удавалось. Через какое-то время мой новый друг затих, и мне ничего другого не оставалось, как вернуться в окоп.
Часа через два все началось заново. На этот раз мои соседи слева тоже подняли стрельбу, дав оглушительную очередь из пулемета. Я опять побежал в лесополосу, опять начал высматривать дерзкого стрелка, опять никого не смог обнаружить, опять стал палить на звук. Впрочем, там, неподалеку от края поля было одно подозрительное место: железобетонный столб в обрамлении кустарника. Мне начало казаться, что мой стрелок должен быть там, среди кустов, за кочкой. После того, как я выпустил туда целый магазин, ответная стрельба вдруг прекратилась. До сих пор теряюсь в догадках, была ли между этими двумя фактами причинно-следственная связь, или нет. Был соблазн добежать туда и посмотреть, но от этой заманчивой идеи пришлось отказаться. Это было бы большим безрассудством.
Меж тем на том же поле, но справа, продолжался накат, грохотали очереди и взрывы, но и в том направлении мне ничего рассмотреть не удалось. Где-то через час я побывал под оными деревьями еще разок, с целью понаблюдать, но без хорошего бинокля это было бесполезно.
Тем временем приблизилось время обеда. Прибегал Манебро, ругался, мол, кто тут стреляет? Там, дескать, наши. Я говорю: в нашу сторону стреляли. Он говорит: это случайные прилеты. Оказывается, мои передвижения заметил оператор квадрокоптера, и с узла связи поступило указание меня одернуть. В то, что то были шальные пули, я, конечно, не поверил, я же не идиот. Но, нельзя значит нельзя.
В скором времени, как только пальба на правом фланге стихла, мы уже бежали на левый, пересекли лесополосу в нескольких сотнях метров от того места, где я так весело провел утро, и побежали группками по двое-трое по пересекавшей поле траншее на тот конец, к темневшей вдали лесополосе, только что отбитой у неприятеля. Сзади на пятки мне наступал Типи, безостановочно ропща на мою медлительность, я, как мог, не поворачиваясь, на ходу огрызался. В одном месте мы столкнулись с парнями, которые несли по той же траншее, но нам навстречу, раненого, и нам пришлось вылезать из траншеи, чтобы дать им дорогу. Помню, как передний, рыжебородый, толкал меня обеими руками в задницу, выталкивая наверх, и ругался, мол, зачем я нацепил такой тяжелый рюкзак, "тебе ничего из этого не понадобится". Как-будто это была моя личная прихоть! Вокруг уже нарастал грохот, так что надо было спешить. Кое-как разминувшись с рыжебородым и его ношей, мы, наконец, добрались до конца траншеи, вынырнув из которой, мы заскочили в лесополосу. Тут я понял, что в коллизии с рыжым я упустил из виду, куда свернул Манебро. Впрочем, заминка была недолгой, мы свернули налево и вскоре увидели среди деревьев несколько брошенных неприятелем сооружений, среди которых была уже набитая нашими бойцами короткая траншея, пересекавшая лесополосу поперек и ведшая от блиндажа к пулеметному гнезду. До сих пор не могу без смеха вспомнить перепуганные рожи моих товарищей, когда я подошел к ним неторопливой походкой, в некотором замешательстве посмотрел на них сверху вниз, не зная, что делать дальше, а они снизу вверх кричали мне в довольно неучтивых выражениях, чтобы я прыгал к ним. Разумеется, я так и поступил, кое-как втиснувшись между ними, и тут мне один и говорит: ты спрыгнул на человека. Я посмотрел себе под ноги и обомлел. Я действительно стоял на груди немолодого уже человека, который лежал на спине, прикрыв лоб рукой, и, казалось, спал. Впоследствии выяснилось, что это труп украинского солдата. Он еще долго лежал в этом окопе, по нему ходили, накрыв какой-то дерюгой, в дальнейшем кто-то его все-таки вытащил наверх, и он еще несколько дней лежал на краю окопа, теперь уже лицом вниз, но так же прикрывая лоб рукой. Потом он куда-то исчез.
Но я забежал вперед. Возвращаюсь к тому памятному для меня дню. Погода к тому времени переменилась, солнце исчезло, небо затянули тучи, смеркалось. Вокруг стремительно нарастал хаос, в котором потонули остатки этого потрясающего дня, а также часть ночи.
Окончание здесь.
Февраль. Одиннадцатого числа вечером, уже в сумерках, мы выдвинулись на позиции. Нас привезли на "головастике"(уазик с 5-тиместной кабиной и небольшим кузовом), высадили посреди дороги, дальше мы пошли пешком. Кругом были унылые заснеженные поля, перелески, какое-то озеро. Целые сутки я провёл в компании таких же, как и я, немолодых уже парней. Позывной одного был Типи, другого - Треть. Это были старые сидельцы, они отсидели уже лет по 10 или больше. И вот они приехали на войну, чтобы завоевать свободу. Мы втроем сменили на точке двоих парней, которые путешествовали в обратном направлении - на "ротацию", т.е. на отдых на ПВД. Первая ночь и день прошли довольно гладко, мы сменяли друг друга на "фишке" (на карауле), ели, спали. На вторую ночь с вечера сперва вытянули меня, для участия в коллективной доставке пайков и воды на передовую. Я, признаюсь, отнес лишь одну упаковку воды. Страшно выдохся, вслух роптал и злился, в итоге договорился с группой доставки, что на обратном пути я вернусь на точку, а вместо меня на следующий заход с нашей точки пойдет кто-то другой. Пошел Типи. Мороза не было, просто было холодно и сыро. Стоит пройти несколько километров по всем этим холмам и буеракам в полной выкладке и с утомительной ношей в руках, и ты уже весь мокрый от пота. Дальше, стоит немного отдышаться и остыть, тебя в мокрой одежде начинает трясти от холода.
Итак, не успел вернуться Типи, как нам уже велели срочно собираться и выдвигаться. Опять же с коробками (по 8 сухпайков в каждой) или с упаковками воды в руках. Между прочим, это самое тяжкое на войне, когда тебя заставляют нести что-то в руках, помимо твоего обычного снаряжения (а оно само по себе весит больше 30 кг), и ты уже не только боец, но и носильщик-кули. Картонная коробка с пайками по пути отсыревает и начинает разваливаться, полиэтиленовая упаковка с полуторалитровыми бутылками рвется, все начинает валиться из рук... неудивительно, что все лесополосы ("лесополки") вокруг города, как я впоследствии убедился, были усеяны брошенными грузами. По пути нас догнали парни, которые толкали на довольно странной повозке (два колеса и каркас из труб) "тырчик", т.е. генератор. Было предложено положить наши коробки и воду на тележку, я тоже сдуру согласился. В итоге все это вылилось во взаимные препирательства, ругань и споры о том, чья очередь толкать этот шаткий джагернаут, с которого поминутно что-то падало. В общем, все страшно выдохлись и были навзводе, когда наконец перед рассветом мы достигли точки, где можно было все это скинуть и упасть на снег. Кто-то бросился курить, кто-то - пить ту самую воду, которую с таким мучением нес полночи.
На этом, впрочем, мучения не кончились. Отдышавшись, мы пошли дальше. Так же пришлось нести клятые грузы в руках, которые уже, казалось, готовы были оторваться. Уже совсем рассвело, когда мы повернули налево и, наконец, добрались до цели - ряда коротких траншей по левую сторону от дороги, по правую сторону которой тянулась лесополоса, за которой шло черное высохшее подсолнуховое поле (слева было такое же), а дальше виднелась еще одна лесополоса, где находился неприятель.
В общем, заняли мы окопы, по два человека в каждом. Слева от меня оказались те самые Типи и Треть, со мной в окопе обосновался Ватин, дальше по правую руку (т.е. вдоль дороги назад) на довольно большом расстоянии не было никого, лишь где-то в самом начале лесополосы остался Страз и еще кто-то, они заняли окоп среди деревьев. Это было около 8 часов утра. Было чудесное солнечное утро. Какое-то время я, по примеру других, обустроивался в окопе. Высоко над головой пролетела граната из РПГ, весело взорвавшись на фоне синего неба. Ещё через какое-то время ударила серия взрывов на отдалённом холме, примерно в той стороне, откуда мы пришли. Тут я понял: "Ага, кажется, начинается!" Ватин куда-то исчез - кажется, ему поручили отвести (или даже отнести) на точку эвакуации "трехсотого" (они уже начали понемногу появляться; похоже, это был Страз), так что в своей траншее я оказался один. Появился квадрокоптер, повисел надо мной в солнечных лучах несколько секунд, и помчался в сторону вражеской лесополосы. В том же направлении заработали наши минометы, с подсолнухового поля послышались очереди. Начался накат, который наша группа должна была прикрывать с тыла.
Приказа что-либо делать, кроме как быть начеку, не было, так что я уже начал расслабляться. Чтобы не терять время даром, я уселся на дно траншеи и начал менять носки. Справившись с одной ногой, я уже расшнуровал и снял ботинок с другой, как прямо у меня над головой засвистели пули. Дзиу, дзиу, дзиу. Стреляли со стороны лесополосы, что была в двух шагах, прямо через дорогу. Поспешно вернув ботинок на ногу, я отполз на середину траншеи и осторожно выглянул. Пули опять засвистели вокруг меня. Тот кто стрелял, несомненно, меня видел. Сделав несколько ответных очередей по кустам, я сообразил, что стрелок находится на поле, и стреляет сквозь лесополосу. Причем, если накат шел правее, этот нахал был левее, и находился практически перед окопом, где Типи и Треть не подавали никаких признаков своего существования. Приключение начинало мне нравиться. Я выполз из траншеи и углубился в заросли. Прячась за деревьями, я начал огонь наугад очередями по три выстрела, ориентируясь на звуки выстрелов моего визави, увидеть которого, сколько я ни всматривался в темную массу подсолнухов, залитую солнцем, мне не удавалось. Через какое-то время мой новый друг затих, и мне ничего другого не оставалось, как вернуться в окоп.
Часа через два все началось заново. На этот раз мои соседи слева тоже подняли стрельбу, дав оглушительную очередь из пулемета. Я опять побежал в лесополосу, опять начал высматривать дерзкого стрелка, опять никого не смог обнаружить, опять стал палить на звук. Впрочем, там, неподалеку от края поля было одно подозрительное место: железобетонный столб в обрамлении кустарника. Мне начало казаться, что мой стрелок должен быть там, среди кустов, за кочкой. После того, как я выпустил туда целый магазин, ответная стрельба вдруг прекратилась. До сих пор теряюсь в догадках, была ли между этими двумя фактами причинно-следственная связь, или нет. Был соблазн добежать туда и посмотреть, но от этой заманчивой идеи пришлось отказаться. Это было бы большим безрассудством.
Меж тем на том же поле, но справа, продолжался накат, грохотали очереди и взрывы, но и в том направлении мне ничего рассмотреть не удалось. Где-то через час я побывал под оными деревьями еще разок, с целью понаблюдать, но без хорошего бинокля это было бесполезно.
Тем временем приблизилось время обеда. Прибегал Манебро, ругался, мол, кто тут стреляет? Там, дескать, наши. Я говорю: в нашу сторону стреляли. Он говорит: это случайные прилеты. Оказывается, мои передвижения заметил оператор квадрокоптера, и с узла связи поступило указание меня одернуть. В то, что то были шальные пули, я, конечно, не поверил, я же не идиот. Но, нельзя значит нельзя.
В скором времени, как только пальба на правом фланге стихла, мы уже бежали на левый, пересекли лесополосу в нескольких сотнях метров от того места, где я так весело провел утро, и побежали группками по двое-трое по пересекавшей поле траншее на тот конец, к темневшей вдали лесополосе, только что отбитой у неприятеля. Сзади на пятки мне наступал Типи, безостановочно ропща на мою медлительность, я, как мог, не поворачиваясь, на ходу огрызался. В одном месте мы столкнулись с парнями, которые несли по той же траншее, но нам навстречу, раненого, и нам пришлось вылезать из траншеи, чтобы дать им дорогу. Помню, как передний, рыжебородый, толкал меня обеими руками в задницу, выталкивая наверх, и ругался, мол, зачем я нацепил такой тяжелый рюкзак, "тебе ничего из этого не понадобится". Как-будто это была моя личная прихоть! Вокруг уже нарастал грохот, так что надо было спешить. Кое-как разминувшись с рыжебородым и его ношей, мы, наконец, добрались до конца траншеи, вынырнув из которой, мы заскочили в лесополосу. Тут я понял, что в коллизии с рыжым я упустил из виду, куда свернул Манебро. Впрочем, заминка была недолгой, мы свернули налево и вскоре увидели среди деревьев несколько брошенных неприятелем сооружений, среди которых была уже набитая нашими бойцами короткая траншея, пересекавшая лесополосу поперек и ведшая от блиндажа к пулеметному гнезду. До сих пор не могу без смеха вспомнить перепуганные рожи моих товарищей, когда я подошел к ним неторопливой походкой, в некотором замешательстве посмотрел на них сверху вниз, не зная, что делать дальше, а они снизу вверх кричали мне в довольно неучтивых выражениях, чтобы я прыгал к ним. Разумеется, я так и поступил, кое-как втиснувшись между ними, и тут мне один и говорит: ты спрыгнул на человека. Я посмотрел себе под ноги и обомлел. Я действительно стоял на груди немолодого уже человека, который лежал на спине, прикрыв лоб рукой, и, казалось, спал. Впоследствии выяснилось, что это труп украинского солдата. Он еще долго лежал в этом окопе, по нему ходили, накрыв какой-то дерюгой, в дальнейшем кто-то его все-таки вытащил наверх, и он еще несколько дней лежал на краю окопа, теперь уже лицом вниз, но так же прикрывая лоб рукой. Потом он куда-то исчез.
Но я забежал вперед. Возвращаюсь к тому памятному для меня дню. Погода к тому времени переменилась, солнце исчезло, небо затянули тучи, смеркалось. Вокруг стремительно нарастал хаос, в котором потонули остатки этого потрясающего дня, а также часть ночи.
Окончание здесь.