Кляксич и буквы R.S.
... оказалось, что чернильные кляксы способны раскрыть глубоко скрытые желания или страхи, лежащие в основе длительных неразрешимых личностных конфликтов.
Значимая информация о потребностях личности, о том, что делает человека счастливым или печальным, что волнует его, а что он вынужден подавлять и переводить в форму подсознательных фантазий, может быть извлечена из содержания или «сюжета» ассоциаций, вызываемых чернильными пятнами.
Википедия "Тест Роршаха"
Про замечательного художника Рональда Сирля (Ronald Searle) я узнала совсем недавно от mea_ork. Почему-то он (художник) известен существенно менее Ральфа Стедмана (Ralph Steadman), а ведь их роднят не только инициалы, любовь к вину и домашним животным, но и свободная, несколько хулиганская линия рисунка.
Вот, например, "Барон Мюнхаузен" с иллюстрациями Сирля.
Усы и шпага - всё при нем!
Я выехал верхом, так как нахожу этот способ передвижения наиболее удобным, если, конечно, лошадь и всадник достаточно хороши. Кроме того, путешествие верхом избавляет от докучных столкновений с немецкими почтмейстерами и от риска иметь дело с таким ямщиком, который, вечно томимый жаждой, так и норовит остановиться у каждого придорожного кабачка.
Вдруг где-то высоко в воздухе раздалось ржание. Я взглянул вверх: мой конь, привязанный за повод, висел на верхушке колокольни.
А один раз был такой случай. Бродил я по лесу и думал поохотиться. Вдруг смотрю - бежит мне навстречу голубая лисица. Мне было жаль испортить её драгоценную шкурку дробью или пробить её пулей. А она спокойно остановилась под деревом, как видно, не замечая меня.
В одно мгновение вынул я из ружья пулю, а вместо неё вставил хорошую шпиковальную иглу. Затем я выстрелил, и так удачно, что хвост лисицы оказался пригвождённым к стволу дерева. Тогда я подошёл к ней и начал хлестать её своей охотничьей нагайкой. Лиса от боли выскочила из своей шкуры и убежала, а шкура досталась мне целая, не испорченная пулей.
Через два года мне пришлось опять охотиться в тех лесах. Вдруг вижу: бежит прямо на меня красивый олень с вишнёвым деревом между рогами. Невольно я вспомнил о своём прежнем приключении.
Мой заряд из вишнёвых косточек не пропал даром. Как видно, одна из них пустила ростки в голову оленя, и из неё выросло прекрасное вишнёвое деревце. Одним выстрелом в голову я уложил оленя на месте, получив сразу жаркое и вишнёвый соус. Представьте себе: на ветках висели спелые, крупные вишни вкуснее всех фруктов, какие мне приходилось когда-либо есть.
Я оглянулся и увидел ужасную вещь! Что бы вы думали?.. Я сидел на одной половине коня! Задней половины не было, она была точно отрезана. Сколько конь выпивал воды, столько сейчас же выливалось сзади на землю, и внутри животного не оставалось ни капли.
Во время этой суеты корабль неожиданно зашатался, и из-под него вынырнул громадный кит. Он, очевидно, преспокойно спал на поверхности воды, согреваемый приятными лучами солнца, а мы, не заметив морского великана, наехали ему на спину и потревожили его тихий, сладкий сон.
Своей неосторожностью мы его так разозлили, что он одним ударом хвоста поломал все мачты на корабле и привёл в ужас весь экипаж. В сильном гневе он схватил бездонной пастью большой якорь с цепью, висевший на корме корабля, и потащил нас вперёд с бешеной скоростью.
Я очень часто выезжал по делам службы на своей яхте в Мраморное море. Какие там прекрасные виды! Просто прелесть! Чего стоит один вид на Константинополь! Но вид на дворец султана ещё замечательнее!
Однажды утром, когда я любовался красотой и ясностью голубого неба, я заметил в воздухе, среди серебристых облаков, какой-то круглый предмет. Когда я стал всматриваться, то увидел, что с него что-то спускается.
Оказалось, что мы находимся на высоте шестидесяти футов над поверхностью земли, но лодка не могла сдвинуться с места.
Часов около девяти поднялся сильный вихрь, нашу лодку бросило в сторону и накренило так, что она одним бортом зачерпнула воду и моментально пошла ко дну вместе с провизией. Мы напрасно старались спасти её. Оставалось только думать о сохранении своей жизни.
В эту критическую минуту великую услугу оказали нам ветви миндальных деревьев. Нас было восемь человек взрослых и двое детей. Мы ухватились за ветки и долго держались на поверхности воды.
В Константинополе, в крепости, стояла огромная пушка. Она была отлита из бронзы и стреляла мраморными ядрами колоссальных размеров.
Однажды мы с одним французом осматривали эту пушку. Французу сильно хотелось выстрелить из этого орудия. Он попросил разрешения у султана, и султан согласился.
Узнав о намерении француза, вся турецкая армия пришла в сильное волнение: все были уверены, что сотрясение, произведённое выстрелом из пушки, разрушит весь город.
Для того чтобы произвести выстрел, понадобилось более трёхсот фунтов пороху. Вложенное в пушку ядро весило около тысячи фунтов. Никто не хотел присутствовать при этом событии.
Всё обошлось, однако, благополучно. Город не пострадал, хотя выстрел и вызвал небольшое землетрясение. Ядро перелетело через пролив и разорвалось, а его осколки упали в море и взволновали морскую поверхность. Вода закипела и покрылась пеной.
Все присутствовавшие окружили француза и поздравляли его с удачным выстрелом.
Я не мог допустить, чтобы слава француза превзошла мою, потому я схватил пушку, взвалил её на плечи и прыгнул в море, чтобы с ней переплыть пролив. Благополучно добравшись до другого берега, я вздумал перебросить пушку через пролив обратно на прежнее место, но это мне не удалось: пушка долетела до середины пролива, а там упала в воду и утонула.
Чтобы узнать о планах неприятеля, я переоделся в одежду католического священника и благодаря этому проник во вражеский лагерь. Подкравшись к палатке, где в это время заседал военный совет под председательством главнокомандующего, графа Артуаса, я услышал, что неприятель намеревался произвести на следующий день нападение на нашу крепость.
Убедившись, что в неприятельском лагере все уснули, я бросился к пушкам и одну за другой забросил их далеко в море. Телеги и лафеты я отнёс в середину неприятельского лагеря и свалил в одну кучу. Образовалась груда выше Гибралтарских скал. На эту груду я взвалил всю амуницию и поджёг её. Огромное яркое пламя озарило окрестности.
Окровавленное животное заснуло вечным сном, но мой выстрел разбудил несколько тысяч его товарищей, спавших на льду, - и они с диким рёвом бросились на меня.
Меня ожидала верная гибель. Не скрою, что в эту минуту я несколько растерялся, но вдруг счастливая мысль осенила меня. Я бросился к убитому медведю, в одно мгновение снял с него шкуру и немедленно завернулся в неё.
В это время дикие звери с яростным рёвом приблизились ко мне, но вид мой сразу успокоил их, так как они приняли меня за своего товарища. Правда, я был несколько тоньше их, но так искусно подражал их движениям и их рёву, что хитрость моя вполне удалась. Теперь я стал обдумывать, как бы лучше воспользоваться доверием животных.
Я приблизился к самому большому медведю и сильным ударом ножа рассёк ему хребет около затылка. Животное растянулось на льду, не издав ни одного звука.
Надо сознаться, что это было отважное дело. Если бы я промахнулся, медведь немедленно разорвал бы меня на куски. Но, к счастью, всё обошлось благополучно, и мне оставалось только тысячу раз повторить тот же удар. Медведи падали один за другим.
Я невольно оглянулся и окаменел: огромный лев осторожно, как кошка, крался ко мне. В его глазах, налитых кровью, я ясно читал непреодолимое желание полакомиться мной без моего на то позволения. Он увидел, что я заметил его, и оглушительно заревел. Я совсем растерялся, увидев так близко страшного зверя, и схватился за ружьё, не сообразив даже, что мой выстрел только раздражит его ещё больше, так как ружьё было заряжено заячьей дробью. Но где тут было соображать?
Я прицелился и выстрелил. Лев потряс головой, его косматая грива зашевелилась, вселяя в меня невыразимый ужас, зарычал ещё с большей силой и бросился прямо на меня.
В это время я увидел…
Боже мой, я содрогаюсь при одной только мысли об этом! В нескольких шагах от себя я увидел огромного крокодила, раскрывшего страшную пасть и выжидавшего удобного момента, чтобы меня проглотить.
Все мои надежды на спасение рухнули! Даже теперь у меня по телу пробегают мурашки при воспоминании о том ужасном положении.
Впереди - открытая пасть крокодила, позади - разъярённый лев, слева бурлил быстрый поток, а справа была зияющая пропасть, на дне которой кишели ядовитые змеи.
В это время матросы, удившие рыбу с лодки, привязанной к кораблю, вытянули огромную морскую рыбу и сейчас же подняли её на палубу. Начали её потрошить и едва разрезали живот, как увидели двенадцать живых куропаток.
Очевидно, бедные птицы долго находились в животе рыбы, так как одна из них сидела на пяти яйцах, и как раз в то время, когда разрезали рыбу, из одного яйца вылупился птенчик.
Наконец, поднялась страшная буря, и наш корабль громадной волной подбросило в воздух на высоту тысячи миль. Некоторое время он неподвижно стоял над водой. Но скоро свежий ветерок раздул паруса и быстро понёс нас.
Так мы путешествовали над облаками около шести недель и открыли круглую и блестящую большую страну. Мы въехали в превосходную гавань, вышли на сушу и заметили, что она обитаема. Вокруг себя мы видели города, деревья, горы, реки, озёра. Мы подумали, что опять попали на землю, но скоро убедились, что это Луна.
Там же я познакомился с уроженцами планеты Сириус, которые были взяты в плен обитателями Луны во время войны с этой планетой. Лица их напоминали морду бульдога, глаза находились на кончике носа, век у них не было, и когда они ложились спать, то закрывали глаза языком. Их средний рост - двадцать футов. Жители же Луны никогда не бывают ниже тридцати шести футов.
Жителей Луны называют «кашеварами», потому что они готовят пищу так же, как и мы, на огне. Но они совсем не тратят времени на еду: на левом боку у них находится отверстие, куда они бросают пищу, затем закрывают это отверстие и только через месяц снова повторяют ту же операцию. Таким образом, они обедают только двенадцать раз в год.
На деревьях в этой стране растут не только плоды, но также животные и люди. Деревья, на которых растут люди, гораздо красивее других. У них большие прямые ветви и листья телесного цвета. Плоды этих деревьев - орехи с очень твёрдой скорлупой, величиной не меньше шести футов. Когда плоды созревают, их срывают и хранят столько времени, сколько считают нужным. Если из ореха хотят вынуть плод, его бросают в большой котёл с кипящей водой; через несколько часов скорлупа лопается - и на свет выходит живое существо. Каждый из лунных людей появляется с определённой профессией.
Из одной скорлупы выходит солдат, из другой - философ, из третьей - богослов, из четвёртой - юрист, из пятой - арендатор, из шестой - крестьянин, - и каждый сейчас же принимается за работу.
Недалеко от меня стояли пушки. Недолго думая, я забрался в жерло одной из них и крепко уснул. Это было четвёртого июня, в день рождения короля Георга III. Пушки были заряжены ещё утром, и в час дня должны из них были палить в честь праздника. Я крепко спал в пушке, как вдруг раздался выстрел, и я полетел через дома, через реку и упал на большой стог сена. Дорога так утомила меня, что я и там продолжал спокойно спать.
Затем он предложил мне бутылку нектара и других вин, которые пьют только боги и богини. Вино освежило меня, повязки и пластырь, покрывавшие моё лицо и тело, были сняты, и Вулкан отправился со мной к своей супруге, Венере.
Он познакомил меня с ней и попросил её окружить меня особенным вниманием и заботой. От всего существа супруги Вулкана веяло божественной прелестью. Я до сих пор ещё прихожу в восторг, когда вспоминаю о ней.
Сейчас я сожалею о двух вещах: во-первых, почему я не спросил, где можно купить чудесную мазь, или, если её готовит сам Вулкан, то по какому рецепту он её делает; и во-вторых, благодаря какой косметике так хорошо сохранилась госпожа Венера. У меня есть несколько тёток, которые были бы очень благодарны за эти сообщения. С обоими средствами можно было бы устроить колоссальное дело!
Нам бросилось в глаза громадное гнездо исполинского орла, которое было не менее крыши собора Св. Павла в Лондоне. Оно было искусно свито из нескольких огромных деревьев. В нём лежало по меньшей мере - я говорю это без всякого преувеличения - пятьсот яиц. Каждое яйцо было величиной с двенадцативёдерную бочку.
После больших трудов и усилий мы разбили одно яйцо и нашли там птенца, который был больше двадцати взрослых коршунов.
В ту же минуту прилетел орёл, схватил капитана и поднял его вверх на целую милю. Ударив его в воздухе несколько раз крыльями, птица бросила капитана в море.
Хорошо, что наш капитан отлично плавал и скоро выбрался на берег. Все мы вернулись на корабль.
Наш корабль очень скоро окружили киты и другие морские чудовища. Одно было так велико, что даже в подзорную трубу нельзя было судить о его размерах. К несчастью, мы заметили это морское чудовище, когда оно было уже недалеко от нас. Одним глотком оно проглотило наш корабль со всеми мачтами и парусами.
Увлекаемый течением корабль, который был далеко не игрушка, проскользнул прямо в желудок и остановился неподвижно.
Я предложил взять две самые большие мачты, крепко связать их концами и в тот момент, когда животное откроет пасть, всунуть ему распорку.
Все одобрили моё предложение; я взял в помощники сто самых сильных матросов и тотчас принялся за работу.
Как только мачты были связаны, животное зевнуло. Мы тотчас сунули ему в пасть распорку; один её конец упёрся в верхнее нёбо, а другой - в нижнюю челюсть.
Приключения барона на этот раз цитировались по книжке изданной в 2017 году издательством АСТ в серии "Школьное чтение" с безымянным переводом 1912 года. Вот здесь в конце страницы впечатляющий список изданий Мюнх(г)аузена на русском. Согласно этому списку в 2012 году выходил только перевод Александры Николаевны Линдегрен, но он отичается и существенно. Загадка.
Значимая информация о потребностях личности, о том, что делает человека счастливым или печальным, что волнует его, а что он вынужден подавлять и переводить в форму подсознательных фантазий, может быть извлечена из содержания или «сюжета» ассоциаций, вызываемых чернильными пятнами.
Википедия "Тест Роршаха"
Про замечательного художника Рональда Сирля (Ronald Searle) я узнала совсем недавно от mea_ork. Почему-то он (художник) известен существенно менее Ральфа Стедмана (Ralph Steadman), а ведь их роднят не только инициалы, любовь к вину и домашним животным, но и свободная, несколько хулиганская линия рисунка.
Вот, например, "Барон Мюнхаузен" с иллюстрациями Сирля.
Усы и шпага - всё при нем!
Я выехал верхом, так как нахожу этот способ передвижения наиболее удобным, если, конечно, лошадь и всадник достаточно хороши. Кроме того, путешествие верхом избавляет от докучных столкновений с немецкими почтмейстерами и от риска иметь дело с таким ямщиком, который, вечно томимый жаждой, так и норовит остановиться у каждого придорожного кабачка.
Вдруг где-то высоко в воздухе раздалось ржание. Я взглянул вверх: мой конь, привязанный за повод, висел на верхушке колокольни.
А один раз был такой случай. Бродил я по лесу и думал поохотиться. Вдруг смотрю - бежит мне навстречу голубая лисица. Мне было жаль испортить её драгоценную шкурку дробью или пробить её пулей. А она спокойно остановилась под деревом, как видно, не замечая меня.
В одно мгновение вынул я из ружья пулю, а вместо неё вставил хорошую шпиковальную иглу. Затем я выстрелил, и так удачно, что хвост лисицы оказался пригвождённым к стволу дерева. Тогда я подошёл к ней и начал хлестать её своей охотничьей нагайкой. Лиса от боли выскочила из своей шкуры и убежала, а шкура досталась мне целая, не испорченная пулей.
Через два года мне пришлось опять охотиться в тех лесах. Вдруг вижу: бежит прямо на меня красивый олень с вишнёвым деревом между рогами. Невольно я вспомнил о своём прежнем приключении.
Мой заряд из вишнёвых косточек не пропал даром. Как видно, одна из них пустила ростки в голову оленя, и из неё выросло прекрасное вишнёвое деревце. Одним выстрелом в голову я уложил оленя на месте, получив сразу жаркое и вишнёвый соус. Представьте себе: на ветках висели спелые, крупные вишни вкуснее всех фруктов, какие мне приходилось когда-либо есть.
Я оглянулся и увидел ужасную вещь! Что бы вы думали?.. Я сидел на одной половине коня! Задней половины не было, она была точно отрезана. Сколько конь выпивал воды, столько сейчас же выливалось сзади на землю, и внутри животного не оставалось ни капли.
Во время этой суеты корабль неожиданно зашатался, и из-под него вынырнул громадный кит. Он, очевидно, преспокойно спал на поверхности воды, согреваемый приятными лучами солнца, а мы, не заметив морского великана, наехали ему на спину и потревожили его тихий, сладкий сон.
Своей неосторожностью мы его так разозлили, что он одним ударом хвоста поломал все мачты на корабле и привёл в ужас весь экипаж. В сильном гневе он схватил бездонной пастью большой якорь с цепью, висевший на корме корабля, и потащил нас вперёд с бешеной скоростью.
Я очень часто выезжал по делам службы на своей яхте в Мраморное море. Какие там прекрасные виды! Просто прелесть! Чего стоит один вид на Константинополь! Но вид на дворец султана ещё замечательнее!
Однажды утром, когда я любовался красотой и ясностью голубого неба, я заметил в воздухе, среди серебристых облаков, какой-то круглый предмет. Когда я стал всматриваться, то увидел, что с него что-то спускается.
Оказалось, что мы находимся на высоте шестидесяти футов над поверхностью земли, но лодка не могла сдвинуться с места.
Часов около девяти поднялся сильный вихрь, нашу лодку бросило в сторону и накренило так, что она одним бортом зачерпнула воду и моментально пошла ко дну вместе с провизией. Мы напрасно старались спасти её. Оставалось только думать о сохранении своей жизни.
В эту критическую минуту великую услугу оказали нам ветви миндальных деревьев. Нас было восемь человек взрослых и двое детей. Мы ухватились за ветки и долго держались на поверхности воды.
В Константинополе, в крепости, стояла огромная пушка. Она была отлита из бронзы и стреляла мраморными ядрами колоссальных размеров.
Однажды мы с одним французом осматривали эту пушку. Французу сильно хотелось выстрелить из этого орудия. Он попросил разрешения у султана, и султан согласился.
Узнав о намерении француза, вся турецкая армия пришла в сильное волнение: все были уверены, что сотрясение, произведённое выстрелом из пушки, разрушит весь город.
Для того чтобы произвести выстрел, понадобилось более трёхсот фунтов пороху. Вложенное в пушку ядро весило около тысячи фунтов. Никто не хотел присутствовать при этом событии.
Всё обошлось, однако, благополучно. Город не пострадал, хотя выстрел и вызвал небольшое землетрясение. Ядро перелетело через пролив и разорвалось, а его осколки упали в море и взволновали морскую поверхность. Вода закипела и покрылась пеной.
Все присутствовавшие окружили француза и поздравляли его с удачным выстрелом.
Я не мог допустить, чтобы слава француза превзошла мою, потому я схватил пушку, взвалил её на плечи и прыгнул в море, чтобы с ней переплыть пролив. Благополучно добравшись до другого берега, я вздумал перебросить пушку через пролив обратно на прежнее место, но это мне не удалось: пушка долетела до середины пролива, а там упала в воду и утонула.
Чтобы узнать о планах неприятеля, я переоделся в одежду католического священника и благодаря этому проник во вражеский лагерь. Подкравшись к палатке, где в это время заседал военный совет под председательством главнокомандующего, графа Артуаса, я услышал, что неприятель намеревался произвести на следующий день нападение на нашу крепость.
Убедившись, что в неприятельском лагере все уснули, я бросился к пушкам и одну за другой забросил их далеко в море. Телеги и лафеты я отнёс в середину неприятельского лагеря и свалил в одну кучу. Образовалась груда выше Гибралтарских скал. На эту груду я взвалил всю амуницию и поджёг её. Огромное яркое пламя озарило окрестности.
Окровавленное животное заснуло вечным сном, но мой выстрел разбудил несколько тысяч его товарищей, спавших на льду, - и они с диким рёвом бросились на меня.
Меня ожидала верная гибель. Не скрою, что в эту минуту я несколько растерялся, но вдруг счастливая мысль осенила меня. Я бросился к убитому медведю, в одно мгновение снял с него шкуру и немедленно завернулся в неё.
В это время дикие звери с яростным рёвом приблизились ко мне, но вид мой сразу успокоил их, так как они приняли меня за своего товарища. Правда, я был несколько тоньше их, но так искусно подражал их движениям и их рёву, что хитрость моя вполне удалась. Теперь я стал обдумывать, как бы лучше воспользоваться доверием животных.
Я приблизился к самому большому медведю и сильным ударом ножа рассёк ему хребет около затылка. Животное растянулось на льду, не издав ни одного звука.
Надо сознаться, что это было отважное дело. Если бы я промахнулся, медведь немедленно разорвал бы меня на куски. Но, к счастью, всё обошлось благополучно, и мне оставалось только тысячу раз повторить тот же удар. Медведи падали один за другим.
Я невольно оглянулся и окаменел: огромный лев осторожно, как кошка, крался ко мне. В его глазах, налитых кровью, я ясно читал непреодолимое желание полакомиться мной без моего на то позволения. Он увидел, что я заметил его, и оглушительно заревел. Я совсем растерялся, увидев так близко страшного зверя, и схватился за ружьё, не сообразив даже, что мой выстрел только раздражит его ещё больше, так как ружьё было заряжено заячьей дробью. Но где тут было соображать?
Я прицелился и выстрелил. Лев потряс головой, его косматая грива зашевелилась, вселяя в меня невыразимый ужас, зарычал ещё с большей силой и бросился прямо на меня.
В это время я увидел…
Боже мой, я содрогаюсь при одной только мысли об этом! В нескольких шагах от себя я увидел огромного крокодила, раскрывшего страшную пасть и выжидавшего удобного момента, чтобы меня проглотить.
Все мои надежды на спасение рухнули! Даже теперь у меня по телу пробегают мурашки при воспоминании о том ужасном положении.
Впереди - открытая пасть крокодила, позади - разъярённый лев, слева бурлил быстрый поток, а справа была зияющая пропасть, на дне которой кишели ядовитые змеи.
В это время матросы, удившие рыбу с лодки, привязанной к кораблю, вытянули огромную морскую рыбу и сейчас же подняли её на палубу. Начали её потрошить и едва разрезали живот, как увидели двенадцать живых куропаток.
Очевидно, бедные птицы долго находились в животе рыбы, так как одна из них сидела на пяти яйцах, и как раз в то время, когда разрезали рыбу, из одного яйца вылупился птенчик.
Наконец, поднялась страшная буря, и наш корабль громадной волной подбросило в воздух на высоту тысячи миль. Некоторое время он неподвижно стоял над водой. Но скоро свежий ветерок раздул паруса и быстро понёс нас.
Так мы путешествовали над облаками около шести недель и открыли круглую и блестящую большую страну. Мы въехали в превосходную гавань, вышли на сушу и заметили, что она обитаема. Вокруг себя мы видели города, деревья, горы, реки, озёра. Мы подумали, что опять попали на землю, но скоро убедились, что это Луна.
Там же я познакомился с уроженцами планеты Сириус, которые были взяты в плен обитателями Луны во время войны с этой планетой. Лица их напоминали морду бульдога, глаза находились на кончике носа, век у них не было, и когда они ложились спать, то закрывали глаза языком. Их средний рост - двадцать футов. Жители же Луны никогда не бывают ниже тридцати шести футов.
Жителей Луны называют «кашеварами», потому что они готовят пищу так же, как и мы, на огне. Но они совсем не тратят времени на еду: на левом боку у них находится отверстие, куда они бросают пищу, затем закрывают это отверстие и только через месяц снова повторяют ту же операцию. Таким образом, они обедают только двенадцать раз в год.
На деревьях в этой стране растут не только плоды, но также животные и люди. Деревья, на которых растут люди, гораздо красивее других. У них большие прямые ветви и листья телесного цвета. Плоды этих деревьев - орехи с очень твёрдой скорлупой, величиной не меньше шести футов. Когда плоды созревают, их срывают и хранят столько времени, сколько считают нужным. Если из ореха хотят вынуть плод, его бросают в большой котёл с кипящей водой; через несколько часов скорлупа лопается - и на свет выходит живое существо. Каждый из лунных людей появляется с определённой профессией.
Из одной скорлупы выходит солдат, из другой - философ, из третьей - богослов, из четвёртой - юрист, из пятой - арендатор, из шестой - крестьянин, - и каждый сейчас же принимается за работу.
Недалеко от меня стояли пушки. Недолго думая, я забрался в жерло одной из них и крепко уснул. Это было четвёртого июня, в день рождения короля Георга III. Пушки были заряжены ещё утром, и в час дня должны из них были палить в честь праздника. Я крепко спал в пушке, как вдруг раздался выстрел, и я полетел через дома, через реку и упал на большой стог сена. Дорога так утомила меня, что я и там продолжал спокойно спать.
Затем он предложил мне бутылку нектара и других вин, которые пьют только боги и богини. Вино освежило меня, повязки и пластырь, покрывавшие моё лицо и тело, были сняты, и Вулкан отправился со мной к своей супруге, Венере.
Он познакомил меня с ней и попросил её окружить меня особенным вниманием и заботой. От всего существа супруги Вулкана веяло божественной прелестью. Я до сих пор ещё прихожу в восторг, когда вспоминаю о ней.
Сейчас я сожалею о двух вещах: во-первых, почему я не спросил, где можно купить чудесную мазь, или, если её готовит сам Вулкан, то по какому рецепту он её делает; и во-вторых, благодаря какой косметике так хорошо сохранилась госпожа Венера. У меня есть несколько тёток, которые были бы очень благодарны за эти сообщения. С обоими средствами можно было бы устроить колоссальное дело!
Нам бросилось в глаза громадное гнездо исполинского орла, которое было не менее крыши собора Св. Павла в Лондоне. Оно было искусно свито из нескольких огромных деревьев. В нём лежало по меньшей мере - я говорю это без всякого преувеличения - пятьсот яиц. Каждое яйцо было величиной с двенадцативёдерную бочку.
После больших трудов и усилий мы разбили одно яйцо и нашли там птенца, который был больше двадцати взрослых коршунов.
В ту же минуту прилетел орёл, схватил капитана и поднял его вверх на целую милю. Ударив его в воздухе несколько раз крыльями, птица бросила капитана в море.
Хорошо, что наш капитан отлично плавал и скоро выбрался на берег. Все мы вернулись на корабль.
Наш корабль очень скоро окружили киты и другие морские чудовища. Одно было так велико, что даже в подзорную трубу нельзя было судить о его размерах. К несчастью, мы заметили это морское чудовище, когда оно было уже недалеко от нас. Одним глотком оно проглотило наш корабль со всеми мачтами и парусами.
Увлекаемый течением корабль, который был далеко не игрушка, проскользнул прямо в желудок и остановился неподвижно.
Я предложил взять две самые большие мачты, крепко связать их концами и в тот момент, когда животное откроет пасть, всунуть ему распорку.
Все одобрили моё предложение; я взял в помощники сто самых сильных матросов и тотчас принялся за работу.
Как только мачты были связаны, животное зевнуло. Мы тотчас сунули ему в пасть распорку; один её конец упёрся в верхнее нёбо, а другой - в нижнюю челюсть.
Приключения барона на этот раз цитировались по книжке изданной в 2017 году издательством АСТ в серии "Школьное чтение" с безымянным переводом 1912 года. Вот здесь в конце страницы впечатляющий список изданий Мюнх(г)аузена на русском. Согласно этому списку в 2012 году выходил только перевод Александры Николаевны Линдегрен, но он отичается и существенно. Загадка.