Смерть Прокофьева
Лазарь Берман,
"Годы странствий".
В марте 1953 умер Сталин. Я был в это время студентом последнего курса Московской консерватории. Смерь Сталина я переживал как свое личное горе, даже плакал. Только позже я узнал, какого великого преступника оплакивал и что смерть этого чудовища в обличье человека спасла меня, как и других евреев, проживавших в СССР, от уничтожения.
Впрочем, в тот день случилось еще одно событие, ставшее огромной утратой для страны, для ее культуры, да и для всей мировой культуры. Умер Сергей Прокофьев. На фоне атмосферы, связанной со смертью Сталина, эта действительно великая потеря прошла как-то незаметно. Да и узнали мы о ней, по-моему, на день позже.
Надо сказать, что 5 марта для нашей семьи произошло еще одно "событие". Мы больше года стояли в очереди на покупку телевизора. И вот, наконец, пришла из магазина открытка, что подошел наш номер и что мы можем купить телевизор 5 марта. В противном случае право на покупку мы теряем и, следовательно, все надо начинать сначала. Этого никак нельзя было допустить, и мы с папой отправились по улице, уже увешанной траурными флагами, за телевизором.
На следующий день я все же решил пойти к дому, где жил Прокофьев. Мы с ним никогда не общались, но иногда я видел его в концертах, всегда в одном и том же светлом костюме (по-моему, бежевом). Тогда я с ним почтительно здоровался, а он, как вежливый человек, отвечал. Прокофьев жил в одном из переулков центре Москвы, как раз напротив Московского Художественного Театра. Для того чтобы туда попасть, нужно было пересечь улицу Горького. Это было не так-то легко, ибо улица была буквально забита многотысячными колоннами людей, ожидавших возможности поклониться телу Сталина.
Наконец я пересек улицу и вскоре очутился около дома, где, по рассказам, жил Прокофьев. Я зашел в подъезд и по безлюдной лестнице начал подниматься. Увидел полуоткрытую дверь одной из квартир, решил зайти. В квартире было тихо и пусто, ни одной живой души. Квартира была довольно большая. Пройдя несколько пустых комнат, я зашел в одну. Там на кровати лежал мертвый Прокофьев. Одет он был не в костюм, а, как мне помнится, во фрак с нагрудными карманами. Мне это было очень странно. Ведь по русскому обычаю возле умершего должен был находится кто-нибудь из близких ему людей. Здесь этого не было. Не было ни одного цветка (так и было и на похоронах. Все цветы ушли на похороны Сталина). Я довольно долго простоял около умершего, потом, поклонившись, через по-прежнему пустые квартиру и лестницу вышел на улицу.
Сейчас, когда всем событиям, о которых я рассказываю, уже почти пятьдесят лет, я не только вспоминаю их, но и размышляю. Размышляю, и передо мною снова встают сотни тысяч человек, ожидающих долгими часами возможности поклониться великому преступнику, убийце многих миллионов людей (в том числе и их собственных близких) - Сталину. А буквально в ста метрах от этого столпотворения в полном одиночестве лежит другой великий. Национальный гений, Прокофьев.
"Годы странствий".
В марте 1953 умер Сталин. Я был в это время студентом последнего курса Московской консерватории. Смерь Сталина я переживал как свое личное горе, даже плакал. Только позже я узнал, какого великого преступника оплакивал и что смерть этого чудовища в обличье человека спасла меня, как и других евреев, проживавших в СССР, от уничтожения.
Впрочем, в тот день случилось еще одно событие, ставшее огромной утратой для страны, для ее культуры, да и для всей мировой культуры. Умер Сергей Прокофьев. На фоне атмосферы, связанной со смертью Сталина, эта действительно великая потеря прошла как-то незаметно. Да и узнали мы о ней, по-моему, на день позже.
Надо сказать, что 5 марта для нашей семьи произошло еще одно "событие". Мы больше года стояли в очереди на покупку телевизора. И вот, наконец, пришла из магазина открытка, что подошел наш номер и что мы можем купить телевизор 5 марта. В противном случае право на покупку мы теряем и, следовательно, все надо начинать сначала. Этого никак нельзя было допустить, и мы с папой отправились по улице, уже увешанной траурными флагами, за телевизором.
На следующий день я все же решил пойти к дому, где жил Прокофьев. Мы с ним никогда не общались, но иногда я видел его в концертах, всегда в одном и том же светлом костюме (по-моему, бежевом). Тогда я с ним почтительно здоровался, а он, как вежливый человек, отвечал. Прокофьев жил в одном из переулков центре Москвы, как раз напротив Московского Художественного Театра. Для того чтобы туда попасть, нужно было пересечь улицу Горького. Это было не так-то легко, ибо улица была буквально забита многотысячными колоннами людей, ожидавших возможности поклониться телу Сталина.
Наконец я пересек улицу и вскоре очутился около дома, где, по рассказам, жил Прокофьев. Я зашел в подъезд и по безлюдной лестнице начал подниматься. Увидел полуоткрытую дверь одной из квартир, решил зайти. В квартире было тихо и пусто, ни одной живой души. Квартира была довольно большая. Пройдя несколько пустых комнат, я зашел в одну. Там на кровати лежал мертвый Прокофьев. Одет он был не в костюм, а, как мне помнится, во фрак с нагрудными карманами. Мне это было очень странно. Ведь по русскому обычаю возле умершего должен был находится кто-нибудь из близких ему людей. Здесь этого не было. Не было ни одного цветка (так и было и на похоронах. Все цветы ушли на похороны Сталина). Я довольно долго простоял около умершего, потом, поклонившись, через по-прежнему пустые квартиру и лестницу вышел на улицу.
Сейчас, когда всем событиям, о которых я рассказываю, уже почти пятьдесят лет, я не только вспоминаю их, но и размышляю. Размышляю, и передо мною снова встают сотни тысяч человек, ожидающих долгими часами возможности поклониться великому преступнику, убийце многих миллионов людей (в том числе и их собственных близких) - Сталину. А буквально в ста метрах от этого столпотворения в полном одиночестве лежит другой великий. Национальный гений, Прокофьев.