Пионерка/45
Крымская осень, похоже, решила, что достаточно выделила нам солнечных дней - ни прогнозы, ни серое небо не предвещали сегодня никаких красот. Поэтому мы решили остаться в Коктебеле и поиграть в геокэшинг. Оказывается, вчерашняя наша гора с жутким крестом тоже есть на карте игры! А значит, наш путь лежит туда - во-первых, посмотреть, где мы там впотьмах блудили, ну а во-вторых, конечно же, найти новый тайник.
Случилось так, что путь наш к первой сегодняшней цели - Пионерской горке - лежал по той самой улочке, на которой мы жили много лет назад - в недрах старого двора, в крохотном домике-мазанке. В самый первый наш приезд в Коктебель, в нашу первую встречу с Крымом…
Мы шли с твёрдым намерением найти тот самый двор, где за забором из шифера жутко рычали ночами лохматые чёрные свиньи, где светила нам по ночам огромная загадочная луна, где из окошка был виден пушистый от сухой травы холм - объект нашего самого первого Крымского восхождения. То место, с которого началась наша долгая любовь к Крыму… Много лет прошло, всё вокруг переменилось, а что-то попросту забылось, и рисовалось в памяти уже немного другим - но дворик наш мы всё же нашли. Хозяйский дом заматерел, посолиднел, отремонтировался, двор оброс забором, клумбами и плиткой - но всё же это был тот самый дом, и тот самый двор! И по-прежнему колыхались в болотце на обочине гигантские метёлки камышей, а над их охристым пушистым морем высилась спина нашего первого холма…
На спину холма по-прежнему вела тропинка, но на сей раз мы не стали подниматься по ней. Окольными дорожками мы обогнули холм. Грунтовка снова вывела нас ко вчерашнему ориентиру - подножию жёлтой высотки, яркой и нежилой. Разъезженная колёсами тяжёлой техники белая земля Коктебеля была здесь, к счастью, подсохшей, так что мы минули запустение стройки без особых проблем. И зашагали узенькими улочками - мимо школы, мимо знакомых по вчерашним странствиям заборов и домов. Что-то узнавали, что-то замечали впервые при свете дня. Довольно пасмурного дня, надо сказать. Погода упорно не собиралась давать нам даже шанса. Было ветрено и холодно, низкое серое небо висело над головой. Но ненастный день был для нас расцвечен азартом исследования. Мы собирались визуализировать всё, что так интригующе явилось нам во вчерашней темноте. И воображение всё ещё щекотали отголоски авантюрной ночной вылазки.
Мы поразглядывали приглянувшиеся нам домики, пару раз не слишком удачно свернули на круто забиравшие вверх улочки, завершившиеся тупиками, и наконец вышли к знакомому распадку между Пионеркой и Верблюдом. Широкая промоина-овраг в понижении их бурых спин была расчерчена тоненькими тропками. По одной из тропок - той самой, которой мы накануне спускались в темноте - странствовала деловитая пара собак. Миновав чьи-то заборы, мы приступили к подъёму.
И вот она - наша ночная бетонка! Теперь, при свете дня, мы могли видеть, что она и впрямь такова, какой показалась ночью. Совсем новёхонькая, без выбоин и трещин. Но сегодня это уже не казалось нам таким загадочным и тревожным. Мы уже знали от нашей хозяйки, Анны Олеговны, историю этой странной дороги в холмах. Некогда тут решили соорудить телецентр - на холме над посёлком. И проложили эту самую бетонку, и сам телецентр начали было строить. Но проект навеки почил в самом зародыше. А потому по дороге этой больше никто не ездил - ведь она никуда не вела. Сделав несколько крупных петель по склонам холма, она поднимается на его спину - и там обрывается. Дальше хода и проезда нет, да и быть не могло, учитывая особенности рельефа. Прямо за странными тёмными коробами так и не построенного телецентра холм обрывом уходит вниз. Но это всё нам только предстояло увидеть. Пока же - мы шагали по бетонке к маячившему впереди недострою. Но вообще-то сегодня у нас здесь есть ещё дела - слева над нашими головами возвышалось то самое сооружение, столь впечатляюще выглядевшее ночью на фоне тёмного неба. То, что Лена в темноте приняла за ощетиненный шипами огромный крест - и что на самом деле было всего лишь телевышкой.
Мы знали уже, что холм-гора, по которой проложена бетонка, называется у местных «Пионеркой». Название это произошло от могилы пионера на вершине, под телевышкой.
У вершины ветер, и без того пронзительно-лютый, сделался совсем уж немилосердным. Мы взобрались к могилам, которых оказалось не одна, а три - две от 1933 года, и одна от 1945 - постояли, читая надписи на надгробных камнях… К сожалению, о судьбе этих людей какой-либо информации в Сети не нашлось.
Над головами нашими скрипели конструкции антенн, а внизу, под горой, простирался посёлок. Мы узнавали улицы и холмы, разглядывали свой давешний путь, школу, наш первый объект восхождения… Отсюда эта часть Коктебеля была как на ладони, и мы разглядели даже домик Анны Олеговны. И ностальгия воспоминаний витала где-то вокруг нас, повинуясь порывам властвовавшего на вершине ветра. И будто бы пара шагов была и до нашего нынешнего жилья, и до минувшего, и до тех наших, давних, приездов, маршрутов и лет. А над бухтами пасмурного моря простиралось хмурое небо «цвета дождя», брезжившее редкими просветами.
Но стоило спуститься все на пару шагов вниз по склону - и затихал беснующийся ветер. И там, на склоне, в приметных геокэшерских камнях, мы отыскали тайничок. Порадовались минуточку находке - и снова двинулись в путь.
По спине Пионерки вилась тропка, и мы следовали за ней, пока не закончился путь поверху. Внизу под крутым склоном наш путь повторяла бетонка, приближаясь к своему завершению. Тому самому, до которого накануне ночью мы не дошли всего-то сотню-другую метров…
Странный пейзаж встретил нас у подножия недостроя. Конструкции чёрного цвета из четырёх глухих стен - ни окон, ни дверей… Маленькие осинки трепетали листьями на ветру на фоне чёрных стен. Нависали сверху крутые склоны Пионерки. Здесь, под прикрытием горы и стен недостроя, прятались чьи-то костровища, очаги… Следы редких посетителей не способны лишить это место пугающей девственности - какой-то покинутый людьми мир… Мы оставили за спиной это молчаливое место, каждый вечер погружающееся в глухой мрак - совсем рядом с огнями большого посёлка. Прямо над головами, улицами, крышами - скрытое глухой преградой Пионерской горки.
Обратный путь по бетонке был неожиданно красив. Плавные изгибы дороги обрамлялись редким кустарником, и впереди, в просвете распадка, синела полоска моря, и светился проблеск ясности в пасмурных небесах. Знакомой тропкой по склону двугорбой горы с метким прозвищем Верблюд мы спустились с горы в посёлок. И пошли петляющими улочками Коктебеля - к трассе.
Изначальный наш план - взобраться на вершину Верблюда - растаял при взгляде на его крутые бока сам собой. Троп тут не было, крутые карабки среди пасмурности и серости не сулили никаких особенных вознаграждений в плане дополнительных красот. А ветер грозил устроить нам затяжной полёт над всем Планерским. Так что мы дружно решили отложить восхождение до лучших времён.
Дальше было шоссе, и знакомая дорога прочь от Коктебеля, по которой мы столько раз, как правило, возвращались из Наниково или от планера на горе Клементьева. К планеру мы раньше всё же подъезжали на автобусе, но осеннее расписание предполагало долгое его ожидание на остановке. Унылый пейзаж постепенно веселел, загораясь отчаянно-красными цветами расселившейся по обочинам скумпии. Ах, до чего это было красиво - огненные заросли среди охристых трав! За спинами нашими удалялись рельефные вершины Кара-Дага, а мы упорно шагали по шоссе в гору. Туда, где маячил над дорогой крохотный силуэт планера на оконечности Узун-Сырта.
У ажурных ворот Коктебеля мы остановились перекусить и отдохнуть. Присели на деревянный настил новенького недостроенного кафе у дороги, разложили съестные припасы, достали чай. Подобрали завалявшийся гвоздь, вывалившийся из какой-то конструкции. Новёхонький, блестящий, длиной в добрых сантиметров двадцать! Позже этот гвоздь станет предметом нашего бурного веселья - когда выяснится, что прилетел он в Тулу в ручной клади, затерявшись в недрах Лениного рюкзака, забытый, так и не оставленный ни в одном тайнике… А пока мы прихватили гвоздь для подходящего случая, и жевали бутерброды, разглядывая арку с изменившейся надписью. Грустно, но «Страна коньяков» превратилась почему-то в «Страну Коктебель». Похоже, тех вкусных ароматных коньяков нам уже не пить - то, что сейчас продаётся под маркой «Коктебель», ни к посёлку, ни к коньяку отношения не имеет…
Подъехала машина, вышла группа молодых людей, принялась оглядываться и оживлённо фотографироваться на фоне арки. По всему видно было, что народ в этом месте впервые. Наснимавшись вдоволь, группа поскакала на обочину - туда, где за забором из колючей проволоки начинались виноградники. Время от времени из недр виноградника доносились радостные возгласы.
Насладившиеся недоубранным виноградом гости Коктебеля погрузились в машину и уехали к посёлку, а мы завершили обед - и тоже не удержались, заглянули за забор из колючки. Да и было для чего! До чего сладок забытый виноград, подвяленный осенним солнышком! И снова руки были полны янтарных ягод, и тёк по пальцам медовый сок. И немного жаль было тех ягод, что завязались уже по осени, вторым урожаем, и не успевали уже вызреть, красуясь среди лозы зелёными гроздьями… Это был наш последний в эту осень виноград. Нам предстояло помнить этот сладкий прощальный подарок Коктебеля среди наступающей уже зимы. А пока - мы продолжали свой упорный путь по шоссе. Нам надо было дойти до самой оконечности Узун-Сырта. Где-то там, у основания склона, ждал нас знак, обозначающий Золотую параллель.
Точно посредине между экватором и северным полюсом расположена 45-я параллель. Точно на 45-м градусе северной широты - то есть на самой центральной, серединной параллели нашего полушария - лежит и Крымский полуостров. Замечательное местоположение Крыма на планете Земля, в равной удалённости от экватора и северного полюса, посредине умеренного пояса северного полушария, обуславливает важнейшую климатическую особенность полуострова: большую длительность летнего дня и достаточное количество солнечного тепла. Именно благодатного тепла, а не экваториальной жары или северной стужи. Таким образом, 45-я параллель обозначает Крым как место, наиболее благоприятное для жизни.
И мы, конечно, дошли до 45-й параллели! И поднимались по тропке, выложенной белыми камнями по двум сторонам, и нашли тайник под одним из камней. А потом стояли на тропе, и смотрели на убегающие к Орджоникидзе холмы, и на тёмную точку на вершине Енишара - деревце над могилой Волошина. И думали: не оттого ли Максимилиан Александрович так любил эту гору, что тревожащая воображение нить Золотой параллели идёт прямо через неё? Кому как не ему, великому мистику и волхву, было это знать и чувствовать?..
Так вот! Ещё в 1925 году в путеводителе «Крым» была напечатана статья Волошина «Культура, искусство, памятники Крыма». Особого внимания в ней заслуживает рассказ о проекте железной дороги, проходящей по 45-й параллели: «Здесь - через крымские степи к Босфору Киммерийскому, а оттуда через Кавказ и Персию пролегал старый караванный путь, заглохший после того, как Оттоманская империя залегла на всех торговых дорогах, ведших через Переднюю Азию, а Васко де Гама открыл новые морские направления. Но нужда в этом сухопутном пути не погасла. Больше всех в нём заинтересована Англия как метрополия Индии. Отсюда и условие, продиктованное России после взятия Севастополя.
Отсюда и железная дорога 45 параллели, проект которой был разработан ещё до начала Европейской войны; а во время нее царское правительство, под давлением и по требованию той же Англии, уже начало осуществлять его. Направление линии таково: Лондон - Париж - Лион - Турин - Ломбардия - Венецианская область - Триест - Югославия - Румыния - Одесса - Николаев - Перекоп - Джанкой - Владиславовка - Керчь - мост через Керченский пролив - Таманский полуостров - Кавказское побережье - и различными вариантами через Турцию и Персию на Индию.
Во время войны Россия уже закончила изыскания для моста через Босфор Киммерийский и велись работы на многих других участках, но гражданская война и новые политические сочетания прекратили эти работы. Совершенно несомненно, что железнодорожная колея рано или поздно пройдёт по старым караванным путям, и тогда Крым снова окажется на середине большого европейского пути в Азию, что совершенно преобразит его торговое и политическое значение».
Существуют факты совершенно мистические, которые не поддаются рациональному объяснению. Например, «тонким властительным связям» линии 45-й параллели с христианскими святынями полуострова посвятил любопытное исследование краевед Олег Широков: «Интересно, что многие христианские храмы были построены именно на этой линии, причём в местах или находящихся в лесу, или там, где люди ранее не селились. Так, точно на 45-й параллели находится Свято-Никольский храм в селе Мазанка под Симферополем. Здесь ранее не было никаких сёл, и только русские отставные солдаты основали здесь в 1784 году «Слободу Санкт-Петербургския мазанки», и место для храма явно было выбрано не случайно. Далее женский монастырь Святой Параскевы близ села Тополёвка (Белогорский район). И опять церковь точно на 45-й параллели, и место для монастыря было выбрано в лесной зоне. И нет никаких данных о том, что здесь когда-то был посёлок или вообще жили люди. Двигаемся дальше на восток - и церковь средневекового армянского монастыря Сурб Хач близ Старого Крыма оказывается в точке, равноудаленной от экватора и полюса - и тоже в глухом лесу.
Неизвестно, каким образом люди выбирали места для храмов - были ли у них такие хорошие астрономические инструменты или же люди выбирали эти места «сердцем»? Кроме того, сёла и постройки монастырей могут быть на сотню метров чуть севернее или южнее 45 параллели, но вот места церквей ошибок не знают!», - заключает Олег Широков. Наконец, по одной из версий, мифическую обитель свободы и мудрости Шамбалу искали в Гоби, огромной горной пустыне, также протянувшейся по 45-й параллели!..
Небеса серого цвета по-прежнему царили над холмами, и ясно уже было, что погода сегодня не намерена нам улыбаться. Но разве могли мы просто развернуться и пойти домой?..
Нет, ну могли, конечно. Но этого вовсе не хотелось делать. Проделать весь этот долгий путь по обочине, в горку - лишь только для того, чтобы найти ещё один тайник? А ведь любимые холмы были совсем рядом. Здесь у нас своя Шамбала. И ни смурная хмарь, ни сбивающий с ног ветер не могли помешать нам насладиться ею! Перейдя через шоссе, мы влезли на спину хребта Биюк-Енишар и направились в сторону Орджоникидзе.
И прогулка была прекрасна! Чем выше мы поднимались, тем шире распахивался под нами простор, и Бараколь за спиной снова лежал в долине белой чашей, и Кара-Даг справа снова лихо завихрял над собою облака нависшего циклона! А у горизонта со стороны Феодосии небо забрезжило лазурью. Как знать - может быть, там опять было солнышко?
Ветер кидался в лицо, толкал в грудь и оглушительно хлопал нашими капюшонами. На тропке, ведущей по вершинам холмов, от ветра не было никакого спасения. Он дул остервенело, выдувая из-под одежды остатки тепла, и леденели пальцы, цеплявшиеся за фотоаппараты. Но это было здорово! Ни с чем не сравнимая красота этих холмистых просторов, обрывы под ногами, фактурные бэдлэнды, морская гладь сколько хватает глаз, далёкий Коктебель, тучевая роспись хмурого неба…
И каждый подъём и поворот - это новый вид. И петляет внизу рождающая море воспоминаний дорога к Орджоникидзе… Как странно раздваивается душа, когда каждая из дорог ведёт к месту, успевшему побывать твоим домом! Подарившему массу радости, открытия, домашние вечера, уют ночлега… И сюда мы возвращались из странствий, и здесь был наш приют… И по всему этому скучаешь, и всё вспоминаешь с теплотой и капелькой грусти…
А вот и Тихая бухта внизу, изогнувшийся в море Хамелеон, россыпи белой соли на скалах… Всё это плывёт внизу, и слезятся от ветра глаза. А потом - быстрая тропа вниз по склону, и вот уже запах бухты, камыши, кусты оливы, вольный простор дорог. Здесь тихо, ветер остался наверху, и стоит замереть, перестать шуршать куртками - наступает что-то невозможное, звонкая до дрожи тишина, иголочки в пальцах, корни из ступней удивлённых ног - в самое сердце этой бесконечно живой, задумчивой, певучей земли… И кажется: останься тут подольше, постой - и станешь совсем частью этого мира, сольёшься с ним, врастёшь в его берега бесшумным и всё прощающим и понимающим деревом… Но вечереет, смеркается, и надо торопиться домой, и улетает очарование, тает, растворяется на самом пороге чего-то, невозможно-правильного и желанного…
Волшебные берега, зачарованные тропы. Запах соли и трав, полынный простор, синие сумерки над водой. И хочется, чтобы не заканчивался этот путь через холмы. Но он заканчивается, как и всегда, возникает внизу под склоном забрезживший уже огнями Коктебель. Плещется море в изогнутой чаше бухты. На пустынный берег набегают волны. Теперь пройти набережную, и домой, к Анне Олеговне на тёплую кухню. Ещё один дом, ещё одно навсегда памятное место в длинном списке Крымских наших домов… Завтра наш последний день перед отъездом, и надо бы придумать, как провести его с пользой…
Коктебель. 27 октября 2016 г.
ЧИТАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ...