Докладная записка военной прокуратуры о массовых преступлениях в органах НКВД ТуркССР (ч.3)
Окончание документа.
Докладная записка военного прокурора войск НКВД Туркменского погранокруга Кошарского прокурору СССР М.И.Панкратьеву и исполняющему дела главного военного прокурора РККА Гаврилову об итогах следствия по делам «о нарушениях социалистической законности» в органах НКВД Туркменской ССР. Ч.III
...
....
VI. О роли органов прокуратуры в искривлениях социалистической] законности в НКВД ТуркССР
В своей докладной записке от 25 декабря 1938 г. № 001457, адресованной главному военному прокурору РККА, я отмечал, что преступления, имевшие место в НКВД ТуркССР, безусловно, были известны руководящим работникам Прокуратуры ТуркССР, Военной прокуратуры Войск НКВД ТуркССР и Военной прокуратуры САВО.
Этот вывод докладной записки 25 декабря 1938 г. подтверждается материалами следствия по делам о нарушении социалистической] законности в НКВД ТуркССР.
Установлено, что прокурорский надзор за делами, находившимися в производстве НКВД в 1937-1938 гг., отсутствовал.
Роль прокуроров сводилась только к тому, что они без критической проверки материалов, сплошь и рядом по сфабрикованным работниками НКВД фиктивным справкам давали санкции на арест руководящих работников советских и партийных организаций Туркмении, военнослужащих и т.п.
Аресты же других лиц (колхозников, рабочих, сельской интеллигенции и т.д.) производились без санкции прокуроров, причем с этим грубейшим нарушением ст. 127 сталинской Конституции прокуроры никакой борьбы не вели.
Однако, было бы совершенно неправильным думать, что руководящие работники прокуратуры были лишь пассивными созерцателями беззаконий, творившихся в НКВД ТуркССР.
Установлено, что в некоторых случаях прокуроры были активными соучастниками преступников Нодева и Монакова. Например, б. врид прокурора ТуркССР Мельников, являвшийся членом тройки НКВД ТуркССР, совместно с Монаковым допускал массовые необоснованные осуждения граждан, осуждал на тройке лиц неподсудных последней и даже больше того, скрыл от Прокуратуры СССР и ЦК КП(б)Т то, что Монаков в его присутствии дал указание о том, чтобы в протоколах тройки не указывать социальное происхождение и положение обвшшемого. А это указание Монаков дал для того, чтобы скрыть от НКВД СССР социальное лицо осужденных.
Больше того, Мельников, пользуясь своим положением члена тройки, протаскивал через тройку сомнительные дела о растратах и других должностных преступлениях, расследование по которым вели народные следователи (о деятельности тройки НКВД ТуркССР см. докладную записку от 1 июня 1939 г. № 00415).
Зам. прокурора ТуркССР по спецделам Ачкасов, ныне исполняющий обязанности прокурора ТуркССР, осуществлявший надзор за делами, расследуемыми органами РКМ и за деятельностью тройки при УРКМ НКВД ТуркССР - штамповал дела, направляемые на рассмотрение, как тройки НКВД, так и тройки при Управлении РКМ ТуркССР.
Например, Ачкасов санкционировал направление на рассмотрение тройки НКВД ТуркССР дела по обвинению б. середняка Дурды Атахан Оглы, 76 лет, находившегося ввиду преклонного возраста на иждивении сына. Преступление Дурды Атахан Оглы состояло в том, что он «не занимался общественно- полезным трудом и основным источником к его существованию была религиозная деятельность». По этим нелепым материалам Дурды Атахан Оглы был по решению тройки расстрелян.
Им же были санкционированы для направления на рассмотрение тройки десятки подобных дел.
Ачкасов не оказал никакого противодействия Монакову, когда тот начал громить кадры Прокуратуры ТуркССР, не проверил обоснованности арестов работников Прокуратуры ТуркССР, вследствие чего Монаков сумел создать провокационное дело о так называемой «контрреволюционной правотроцкистской организации в Прокуратуре ТуркССР» и арестовать около 17 человек ответственных работников прокуратуры (все они за исключением Мельникова и Хайкина в настоящее время из-под стражи освобождены).
Пом. военного прокурора САВО военный юрист 1-го ранга Качурин, осуществлявший надзор за епецделами НКВД, к своим обязанностям относился преступно-халатно. Альбомные справки, направляемые в НКВД СССР, по которым в Москве выносились решения о применении к обвиняемому расстрела или других мер уголовного наказания, Качурин подписывал, не читая не только материалов, на основании которых составлялись справки, но и самих справок.
Это, конечно, давало возможность преступникам Баланде, Пашковскому и другим фабриковать фиктивные, несоответствующие материалам дела справки.
И.о. военного прокурора Войск НКВД военный юрист 3-го ранга Жданов преступно штамповал аресты военнослужащих, работников милиции и НКВД.
О том, в какой мере были обоснованными аресты, произведенные с санкции Жданова, свидетельствует тот факт, что буквально все военнослужащие и работники НКВД и РКМ, арестованные с санкции Жданова, из-под стражи освобождены.
Правда, из материалов, имеющихся в Военной прокуратуре видно, что Жданов сигнализировал Главной военной прокуратуре РККА о случаях нарушения социалистической законности в НКВД ТуркССР, однако, на месте он не предпринимал никаких мер для того, чтобы пресечь беззакония, творившиеся в НКВД ТуркССР.
Об отношении Жданова к нарушениям социалистической законности в НКВД ТуркССР можно судить по делу Мартынова, б. начальника 4-го отделения ДТО Ашхабадской ж.д., которого Монаков арестовал, а Жданов предал суду по обвинению в преступлении, предусмотренном ст. 54-14 УК ТуркССР, зато, что Мартынов высказывал свое возмущение избиениями арестованных и массовыми необоснованными арестами граждан.
О непонимании Ждановым сущности социалистической законности свидетельствует тот факт, что указанные выше «преступные действия» Мартынова он квалифицировал как саботаж, как «ягодинские методы ведения следствия».
Необходимо сказать, что осуждение Мартынова сыграло весьма большую роль в смысле подавления всякой критики со стороны сотрудников НКВД ТуркССР преступной деятельности Монакова, а отсюда благоприятствовало тому, что преступления Монакова не были своевременно вскрыты.
Кроме этого, Жданов допускал направление на рассмотрение тройки НКВД явно недоследованных, сомнительных дел (дело Карашарова Гейдара и др.), причем характерным является то, что Жданов, направляя на рассмотрение тройки дело по обвинению братьев Карашаровых, необходимость рассмотрения дела тройкой обосновывал тем, что свидетели могут в судебном заседании отказаться от показаний, данных на предварительном следствии.
Следовательно, не будучи уверенным в доброкачественности следственного материала, Жданов содействовал тому, что тройка НКВД по этим материалам приговорила к расстрелу братьев Карашаровых Гейдара, Фаруха, Абаса, Махмуда и б. уполномоченного ОУР Мамедова Лбаса (подробнее см. мое донесение № 0611 от 4 августа 1939 г.)*.
Ждановым без достаточных оснований были преданы суду врач 45-го погранотряда Стеблин, ст. врач 18-го кавполка Альбинский, ст. лейтенант Коваленко, лейтенант Воробьев и др.
Пом. военного прокурора П[ограничных] и Внутренних] в{ойск] НКВД ТуркССР Семикозовым без достаточных оснований было направлено на рассмотрение тройки НКВД ТуркССР дело по обвинению капитана Акимова, причем в заключении о направлении дела Акимова на рассмотрение тройки Ссмикозов, на том основании, что Акимов имел сослуживцев, являвшихся по национальности эстонцами - приписал ему шпионаж в пользу Эстонии.
По этим явно провокационным материалам Акимов был осужден к расстрелу.
Перечисленные факты подтверждают мой вывод о том, что преступления в НКВД ТуркССР, связанные с нарушениями социалистической законности, не встречали должного сопротивления со стороны органов Прокуратуры ТуркССР.
Должен также сказать, что Прокуратура ТуркССР и, в частности и.о. прокурора ТуркССР т. Ачкасов даже после постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года не оказали должной помощи НКВД ТуркССР и Военной прокуратуре войск НКВД в выявлении преступлений, которые в прошлом имели место в НКВД ТуркССР.
Военная прокуратура от Прокуратуры ТуркССР не получила ни одного сигнала, хотя нужно полагать, что Прокуратура ТуркССР, прекращая значительное количество дел, имела возможность и должна была бы направить в В[оенную] прокуратуру] имевшиеся в ее распоряжении материалы, для использования в ходе следствия по делам о нарушениях социалистической] законности в НКВД ТуркССР.
V. Итоги следствия
В результате расследования дел о нарушениях социалистической] законности и обследования деятельности аппарата НКВД ТуркССР комиссией Наркомата внутренних дел Союза привлечено к уголовной ответственности и предано суду Военного трибунала 46 человек б. сотрудников НКВД. Из них по должностному положению: пом. наркома - 1; начальников отделов наркомата и им равных - 10; зам. нач. отделов, начальников и пом. нач. отделений - 14; нач. окружных отделов - 2; нач. районных отделов - 3; нач. отделений районных отделов - 1; оперуполномоченных - 9; пом. оперуполномоченных - 5 и прочих - 1.
К уголовной ответственности были привлечены инициаторы преступной практики в НКВД ТуркССР или же особо проявившие себя в фабрикации провокационных дел, подлогах, вымогательстве заведомо ложных показаний и т.п.
Мероприятия, проведенные НКВД СССР в аппарате Наркомата внутренних дел Туркмении, привлечение к уголовной ответственности крупнейших фальсификаторов, следствие по делам этих лиц оздоровило аппарат НКВД ТуркССР и помогло выявить большое количество дел, сфабрикованных на невиновных людей.
Достаточно сказать, что в процессе следствия работниками Военной прокуратуры совместно с наркоматом было проведено около 300 дел, расследование по которым вели сотрудники НКВД, привлеченные в настоящее время к уголовной ответственности.
Несмотря на то, что следствие по делам сотрудников НКВД весьма подробно расследовало преступную деятельность каждого из числа привлеченных к уголовной ответственности - все же необходимо констатировать, что факты фабрикации дел, установленные в ходе расследования, отражают лишь в небольшой степени те преступления, которые были совершены вражескими и карьеристскими элементами.
Об этом убедительно свидетельствуют все новые и новые факты подлогов и фальсификаций, вскрываемые в процессе работы по проверке и пересмотру троечных и других дел.
Для того, чтобы полностью ликвидировать последствия вражеской деятельности Нодева и Монакова, необходимо пересмотреть и перепроверить громадное количество, главным образом троечных дел, так как в ходе расследования дел по обвинению б. сотрудников НКВД бесспорно установлено, что тройка при НКВД ТуркССР «стараниями» Нодева и Монакова была превращена в своеобразное судилище, покрывающее преступления работников аппарата НКВД ТуркССР, в орган расправы над людьми, виновность которых не была доказана.
В своих докладных записках № 001457 от 25 декабря 1938 г. и № 00415 or 1 июня 1939 года я сообщал о том, что тройка НКВД ТуркССР за все время своего существования действовала в незаконном составе. Как правило, дела рассматривали только лишь два члена тройки - наркомвнудел и прокурор республики, а третий член тройки - секретарь ЦК КП(б) т. Чубин на заседаниях последней почти никогда не присутствовал и протоколы тройки подписывал у себя в кабинете по докладу наркома внутренних дел.
Кроме того, начиная с апреля месяца по август месяц 1938 года б. наркомвнудел Монаков (осужден Военной коллегией) рассматривал дела и осуждал людей единолично, причем за этот период им было осуждено примерно свыше 4000 человек.
В настоящей докладной записке я вновь касаюсь этого вопроса потому, что Прокуратура Союза до сих пор не дала указаний, как поступить с делами и людьми незаконно, единолично осужденными б. наркомом внутренних дел ТуркССР Монаковым.
Разрешение этого вопроса на мой взгляд имеет большое политическое значение, так как в процессе следствия по делам сотрудников НКВД бесспорно установлено, что громадное большинство дел, рассмотренных единолично Монаковым, - являются провокационными.
Вторым вытекающим из итогов следствия но делам о нарушении социалистической законности является вопрос о юридических и иных последствиях в отношении лиц, незаконно осужденных тройкой к ВМН, и их родственников.
До сих пор нет четких указаний о том, что сообщать родственникам в ответ на их многочисленные заявления о судьбе таких незаконно осужденных людей.
Мне кажется, что Главная военная прокуратура и другие отделы Прокуратуры Союза идут по линии наименьшего сопротивления тем, что решение этих вопросов передают на усмотрение периферийных прокуроров, которые,
не имея надлежащих указаний Прокуратуры Союза, безусловно могут допустить и допускают много ошибок.
В органы Прокуратуры ТуркССР, в том числе и в Военную прокуратуру поступают многочисленные заявления от б. арестованных, ныне освобожденных из-под стражи о возвращении им отобранного при аресте имущества.
Дело в том, что в НКВД ТуркССР существовала такая практика, когда одновременно с арестом того или иного гражданина производилось изъятие принадлежащего ему имущества.
Изъятое имущество подвергалось порче, разбазаривалось, терялось или же незаконно конфисковалось и реализовалось через финансовые органы.
Вследствие этого в настоящее время очень часто не представляется возможным возвратить освобожденному из-под стражи отобранное при аресте имущество, а на возмещение стоимости утраченного имущества органы НКВД не имеют соответствующих ассигнований. Таким образом, жалобы граждан о возврате им имущества зачастую остаются неразрешенными.
Я считаю, что Прокуратура Союза по этому вопросу должна дать необходимые указания.
Военный прокурор Войск НКВД Туркменского] погранокруга -
военный юрист 1-го ранга Кошарский
Источник: ГА РФ. Ф. Р-8131. On. 37. Д. 145. Л. 49-84. Подлинник. Опубликвоано: История сталинского ГУЛАГа. Т. 1. С. 340-359.