На великом и могучем-113: Был ли Грамши еврокоммунистом? Ответ Роджеру Саймону, ч. 2.4 (Р.Гриффитс)
Был ли Грамши еврокоммунистом? Ответ Роджеру Саймону
Автор: Роберт Гриффитс;
Издатель: Cardiff Marxist Forum, позже переиздано Коммунистической партией Британии
Год издания: 1985.
Оригинал (перевод - Компросвет)
Начало: Предисловие, введение, 1. Материалистическое основание марксизма: 1.1. Проблема «экономизма».
1.2. Базис и надстройка у Грамши
1.3. Диалектика - ключ
2. Политика марксизма-ленинизма: 2.1. Государство, демократия и парламент
2.2. Диктатура пролетариата
2.3. Классовая политика
2.4. Грамши и революционная стратегия
Но может быть, хотя бы концепция гражданского общества и «позиционной войны» в «Тюремных тетрадях» Грамши в большей степени соответствует - как утверждает Саймон - тенденции парламентского социализма вместо прямой демократии и диктатуры пролетариата?
Согласно Грамши, колониальная экспансия 1870-х годов вызвала значительно усложнение развитых европейских капиталистических обществ. Внутренние и внешние отношения и организация государств сильно усложнились; добровольные социальные, культурные и религиозные объединения гражданского общества (сферы за пределами государства и производственного аппарата) распространились и образовав сеть перекрывающихся отношений господства, сделав буржуазное общество более способным выдерживать экономические кризисы, а также создавать видимость народного согласия с надстройкой капитализма, используемой капиталистами для популяризации базиса. Эти непроизводительные и не осуществляющие принуждение структуры и отношения, согласно модели Грамши, подобны системе траншей, насыпей и укреплений в военном деле; они создают несколько линий защиты и сильно затрудняют сокрушение капиталистического общества прямой лобовой атакой.
Таким образом, «маневренная война», восстание и лобовая атака, побеждающая существующее государство (как в России с 1917 г.), на Западе уступает место «позиционной войне». В такой войне рабочий класс должен найти союзников, чтобы занять лидирующую роль (гегемонию), он должен вести идеологическую борьбу и укрепить позиции в траншеях и укреплениях, обладающих немалым влиянием. Позиционная война сводится к тактике занятия второстепенных позиций. Когда остается взять у буржуазии только решающие позиции - в государстве и экономическом аппарате, когда рабочий класс накопит достаточное влияние как гегемон, наступит время финальной осады. Она, по предупреждению Грамши, будет «сконцентрированной, сложной и требующей исключительных терпения и изобретательности» [57].
Будет ли такая стратегия на Западе включить «преобразование» буржуазных парламентов, или она сохранит традиционную марксистско-ленинскую доктрину «сокрушения» буржуазного государственного аппарата и осуществления диктатуры пролетариата в форме прямой демократии? Если при этом отказаться от окончательного, четкого разрыва с правлением капиталистов, тогда логичным следствием этой стратегии будет более или менее конституционное «преобразование» буржуазного парламента в «социалистический». Согласно Саймону, это более соответствует стратегии позиционной войны.
«Тюремные тетради» не дают четкого и исчерпывающего ответа на эти вопросы - что позволяет Роджеру Саймона добавить еще порцию современного еврокоммунизма. Но в них есть пассаж, в котором Грамши скорее одобряет попытку Троцкого в 1922 г. «начать пересмотр текущей тактики» по отношению к России и Западной Европе:
«Он сравнивает Восточный и Западный фронты. Первый обрушился сразу, но далее последовала беспрецедентная борьба; во втором случае, борьба будет проходить ранее. Вопрос, таким образом, заключается в том, приходится ли сопротивление гражданского общества на период до или после попытки взятия власти» [58].
Таким образом, на Западе еще предстоит настоящая «попытка взятия власти», хотя лишь после того, как будут завоеваны важные позиции в гражданском обществе. Также, рассматривая «соотношение сил» между классами, Грамши прямо пишет о «соотношении военных сил, непосредственно приобретающем время от времени решающее значение» и далее о том, что «решающим фактором в любой ситуации является постоянно действующая организованная и заранее подготовленная сила, которую можно выдвинуть вперед, когда будет решено, что обстановка благоприятствует этому (и благоприятствует лишь постольку, поскольку такая сила существует и охвачена боевым порывом)» [59]. Очевидно, что эти выдержки не дают полного представления о взглядах Грамши по рассматриваемым вопросам. Вопросы, связанные со стратегией, гражданским обществом, государственным аппаратом и т.п., рассмотрены в «Тюремных тетрадях» фрагментарно и часто крайне сокращенно. Заметки делались на протяжении длительного времени, и неоднократно Грамши менял или усложнял определения и описания своих основных концепций. Кроме того, его свобода самовыражения была крайне ограничена: его тюремщики не стерпели бы текстов, в которых бы обсуждалось и оправдывалось насильственное свержение фашизма и капитализма - именно то, за что Грамши получил 20-летний срок.
Однако Грамши имел возможность свободно вести дискуссии со своими сокамерниками-коммунистами. Один из них, Атос Лиза, в докладе ЦК Итальянской коммунистической партии в 1933 г. сообщил, что Грамши не отказался от идеи финальной битвы с классом капиталистов и его государством. Грамши сказал Лизе: «Насильственное завоевание власти требует, чтобы рабочий класс создал партию как организацию военного типа, глубоко внедренную во все ветви буржуазного государственного аппарата, и способную наносить ему тяжелые удары в решающий момент борьбы» [60].
Эта позиция Грамши в начале 1930-х соответствует положениям «Лионских тезисов» 1925 года, в которых он анализирует восстание туринских рабочих в апреле 1920 г. и его предательство лидерами Социалистической партии:
«Поражение революционного пролетариата в этот решающий период произошло из-за политических, организационных, тактических и стратегических провалов рабочей партии. Из-за этих провалов, пролетариат не смог возглавить восстание подавляющего большинства населения и привести это восстание к созданию рабочего государства» [61].
Именно провал Итальянской социалистической партии привел к созданию Коммунистической партии, на которой теперь лежала обязанность «поставить перед пролетариатом и его союзниками задачу восстания против буржуазного государства и борьбы за диктатуру пролетариата» [62]. Защита восстания и пролетарской диктатуры со стороны Грамши не ограничивалась Италией: другие речи и сочинения ясно показывают, что он считал необходимым этот путь для «капиталистических государств, формирующих основу буржуазной системы», включая Англию [63].
Как мы и ожидали, это неприятное и незаконное обсуждение восстания и вооруженной борьбы находит очень мало отражения в цензурированной Роджером Саймоном «Политической мысли Грамши».
Атос Лиза также сообщил, что Грамши в тюрьме выступал за созыв «учредительного собрания» в Италии, которое партия должна была использовать для завоевания союзников пролетариатом и дальнейшего объяснения, как «все проекты мирной реформы показывают рабочему классу Италии, что единственное возможное решение для страны - пролетарская революция». Целью этого, как настаивал Грамши, должна быть «республика рабочих и крестьянских Советов» (тогда как официальная позиция партии говорила о «рабоче-крестьянском правительстве»).
Что в таком случае остается от утверждений Роджера Саймона, что концепции Грамши дают «теоретическое основание» для преобразования буржуазных парламентов в «социалистическую» парламентскую демократию? Что доказывает, что «гегемония» и «позиционная война» означают отказ от марксистско-ленинских доктрин революционного взятия власти, диктатуры пролетариата и системы прямой демократии? Разве концепции Грамши - как он сам понимал их - не полностью согласуются друг с другом и с марксизмом-ленинизмом? Можно утверждать, что концепции Грамши - плод специфического контекста Италии. Если так, то по какому критерию Саймон извлекает часть из них - отбросив остальные - из контекста и применяет к Британии пятьдесят лет спустя?
Даже Роджер Саймон не может скрыть множество свидетельств, что критическая переоценка стратегии в развитой капиталистической Европе не привела Грамши к отказу от базовых принципов коммунизма (что можно было бы «свободно» сделать в фашистской тюрьме!). Поэтому Саймон вынужден сделать следующее заключение:
«Эта дискуссия о позиционной войне, в противоположность социал-демократическому и левому подходам, показала, что главный аспект революционного процесса - это преобразование государства, а не заменой его системой рабочих советов. Однако нужно откровенно признать, что в этом вопросе эта [написанная самим Саймоном] книга идет дальше “Тюремных тетрадей”. Грамши никогда не отказывался от убеждения, что фабрично-заводские совета - это зародыш аппарата власти, призванный заменить буржуазную парламентскую систему на систему прямой демократии» [64].
Коммунисты не должны позволить разоружить себя мнимой откровенностью Роджера Саймона. В конце концов, есть предел, до какой степени он может скрывать и искажать взгляды Грамши, сохраняя хоть какое-то доверие к себе. Его попытки искаженно представить концепции Грамши как «еврокоммунистические», а не ленинские, и его постоянные необоснованные утверждения, что Грамши не довел их до несуществующих еврокоммунистических политических выводов - это позор и для научной честности, и для марксизма. Книга, якобы показывающая мысль Грамши, в основном состоит их представления идей и выводов, которые сам Грамши не стал бы терпеть в коммунистической партии под его руководством.
57. SPN p.239 [фрагмент отсутствует в русском издании «Тюремных тетрадей»].
58. SPN p.236 [фрагмент отсутствует в русском издании «Тюремных тетрадей»].
59. SPN pp. 183-85 [Грамши А. Тюремные тетради, с. 170-174].
60. См. примечание 29.
61. SPW 1921-1926 p.349.
62. SPW 1921-1926 p.357.
63. SPW 1921-1926 pp. 408-11.
64. Simon pp. 114-15.
Автор: Роберт Гриффитс;
Издатель: Cardiff Marxist Forum, позже переиздано Коммунистической партией Британии
Год издания: 1985.
Оригинал (перевод - Компросвет)
Начало: Предисловие, введение, 1. Материалистическое основание марксизма: 1.1. Проблема «экономизма».
1.2. Базис и надстройка у Грамши
1.3. Диалектика - ключ
2. Политика марксизма-ленинизма: 2.1. Государство, демократия и парламент
2.2. Диктатура пролетариата
2.3. Классовая политика
2.4. Грамши и революционная стратегия
Но может быть, хотя бы концепция гражданского общества и «позиционной войны» в «Тюремных тетрадях» Грамши в большей степени соответствует - как утверждает Саймон - тенденции парламентского социализма вместо прямой демократии и диктатуры пролетариата?
Согласно Грамши, колониальная экспансия 1870-х годов вызвала значительно усложнение развитых европейских капиталистических обществ. Внутренние и внешние отношения и организация государств сильно усложнились; добровольные социальные, культурные и религиозные объединения гражданского общества (сферы за пределами государства и производственного аппарата) распространились и образовав сеть перекрывающихся отношений господства, сделав буржуазное общество более способным выдерживать экономические кризисы, а также создавать видимость народного согласия с надстройкой капитализма, используемой капиталистами для популяризации базиса. Эти непроизводительные и не осуществляющие принуждение структуры и отношения, согласно модели Грамши, подобны системе траншей, насыпей и укреплений в военном деле; они создают несколько линий защиты и сильно затрудняют сокрушение капиталистического общества прямой лобовой атакой.
Таким образом, «маневренная война», восстание и лобовая атака, побеждающая существующее государство (как в России с 1917 г.), на Западе уступает место «позиционной войне». В такой войне рабочий класс должен найти союзников, чтобы занять лидирующую роль (гегемонию), он должен вести идеологическую борьбу и укрепить позиции в траншеях и укреплениях, обладающих немалым влиянием. Позиционная война сводится к тактике занятия второстепенных позиций. Когда остается взять у буржуазии только решающие позиции - в государстве и экономическом аппарате, когда рабочий класс накопит достаточное влияние как гегемон, наступит время финальной осады. Она, по предупреждению Грамши, будет «сконцентрированной, сложной и требующей исключительных терпения и изобретательности» [57].
Будет ли такая стратегия на Западе включить «преобразование» буржуазных парламентов, или она сохранит традиционную марксистско-ленинскую доктрину «сокрушения» буржуазного государственного аппарата и осуществления диктатуры пролетариата в форме прямой демократии? Если при этом отказаться от окончательного, четкого разрыва с правлением капиталистов, тогда логичным следствием этой стратегии будет более или менее конституционное «преобразование» буржуазного парламента в «социалистический». Согласно Саймону, это более соответствует стратегии позиционной войны.
«Тюремные тетради» не дают четкого и исчерпывающего ответа на эти вопросы - что позволяет Роджеру Саймона добавить еще порцию современного еврокоммунизма. Но в них есть пассаж, в котором Грамши скорее одобряет попытку Троцкого в 1922 г. «начать пересмотр текущей тактики» по отношению к России и Западной Европе:
«Он сравнивает Восточный и Западный фронты. Первый обрушился сразу, но далее последовала беспрецедентная борьба; во втором случае, борьба будет проходить ранее. Вопрос, таким образом, заключается в том, приходится ли сопротивление гражданского общества на период до или после попытки взятия власти» [58].
Таким образом, на Западе еще предстоит настоящая «попытка взятия власти», хотя лишь после того, как будут завоеваны важные позиции в гражданском обществе. Также, рассматривая «соотношение сил» между классами, Грамши прямо пишет о «соотношении военных сил, непосредственно приобретающем время от времени решающее значение» и далее о том, что «решающим фактором в любой ситуации является постоянно действующая организованная и заранее подготовленная сила, которую можно выдвинуть вперед, когда будет решено, что обстановка благоприятствует этому (и благоприятствует лишь постольку, поскольку такая сила существует и охвачена боевым порывом)» [59]. Очевидно, что эти выдержки не дают полного представления о взглядах Грамши по рассматриваемым вопросам. Вопросы, связанные со стратегией, гражданским обществом, государственным аппаратом и т.п., рассмотрены в «Тюремных тетрадях» фрагментарно и часто крайне сокращенно. Заметки делались на протяжении длительного времени, и неоднократно Грамши менял или усложнял определения и описания своих основных концепций. Кроме того, его свобода самовыражения была крайне ограничена: его тюремщики не стерпели бы текстов, в которых бы обсуждалось и оправдывалось насильственное свержение фашизма и капитализма - именно то, за что Грамши получил 20-летний срок.
Однако Грамши имел возможность свободно вести дискуссии со своими сокамерниками-коммунистами. Один из них, Атос Лиза, в докладе ЦК Итальянской коммунистической партии в 1933 г. сообщил, что Грамши не отказался от идеи финальной битвы с классом капиталистов и его государством. Грамши сказал Лизе: «Насильственное завоевание власти требует, чтобы рабочий класс создал партию как организацию военного типа, глубоко внедренную во все ветви буржуазного государственного аппарата, и способную наносить ему тяжелые удары в решающий момент борьбы» [60].
Эта позиция Грамши в начале 1930-х соответствует положениям «Лионских тезисов» 1925 года, в которых он анализирует восстание туринских рабочих в апреле 1920 г. и его предательство лидерами Социалистической партии:
«Поражение революционного пролетариата в этот решающий период произошло из-за политических, организационных, тактических и стратегических провалов рабочей партии. Из-за этих провалов, пролетариат не смог возглавить восстание подавляющего большинства населения и привести это восстание к созданию рабочего государства» [61].
Именно провал Итальянской социалистической партии привел к созданию Коммунистической партии, на которой теперь лежала обязанность «поставить перед пролетариатом и его союзниками задачу восстания против буржуазного государства и борьбы за диктатуру пролетариата» [62]. Защита восстания и пролетарской диктатуры со стороны Грамши не ограничивалась Италией: другие речи и сочинения ясно показывают, что он считал необходимым этот путь для «капиталистических государств, формирующих основу буржуазной системы», включая Англию [63].
Как мы и ожидали, это неприятное и незаконное обсуждение восстания и вооруженной борьбы находит очень мало отражения в цензурированной Роджером Саймоном «Политической мысли Грамши».
Атос Лиза также сообщил, что Грамши в тюрьме выступал за созыв «учредительного собрания» в Италии, которое партия должна была использовать для завоевания союзников пролетариатом и дальнейшего объяснения, как «все проекты мирной реформы показывают рабочему классу Италии, что единственное возможное решение для страны - пролетарская революция». Целью этого, как настаивал Грамши, должна быть «республика рабочих и крестьянских Советов» (тогда как официальная позиция партии говорила о «рабоче-крестьянском правительстве»).
Что в таком случае остается от утверждений Роджера Саймона, что концепции Грамши дают «теоретическое основание» для преобразования буржуазных парламентов в «социалистическую» парламентскую демократию? Что доказывает, что «гегемония» и «позиционная война» означают отказ от марксистско-ленинских доктрин революционного взятия власти, диктатуры пролетариата и системы прямой демократии? Разве концепции Грамши - как он сам понимал их - не полностью согласуются друг с другом и с марксизмом-ленинизмом? Можно утверждать, что концепции Грамши - плод специфического контекста Италии. Если так, то по какому критерию Саймон извлекает часть из них - отбросив остальные - из контекста и применяет к Британии пятьдесят лет спустя?
Даже Роджер Саймон не может скрыть множество свидетельств, что критическая переоценка стратегии в развитой капиталистической Европе не привела Грамши к отказу от базовых принципов коммунизма (что можно было бы «свободно» сделать в фашистской тюрьме!). Поэтому Саймон вынужден сделать следующее заключение:
«Эта дискуссия о позиционной войне, в противоположность социал-демократическому и левому подходам, показала, что главный аспект революционного процесса - это преобразование государства, а не заменой его системой рабочих советов. Однако нужно откровенно признать, что в этом вопросе эта [написанная самим Саймоном] книга идет дальше “Тюремных тетрадей”. Грамши никогда не отказывался от убеждения, что фабрично-заводские совета - это зародыш аппарата власти, призванный заменить буржуазную парламентскую систему на систему прямой демократии» [64].
Коммунисты не должны позволить разоружить себя мнимой откровенностью Роджера Саймона. В конце концов, есть предел, до какой степени он может скрывать и искажать взгляды Грамши, сохраняя хоть какое-то доверие к себе. Его попытки искаженно представить концепции Грамши как «еврокоммунистические», а не ленинские, и его постоянные необоснованные утверждения, что Грамши не довел их до несуществующих еврокоммунистических политических выводов - это позор и для научной честности, и для марксизма. Книга, якобы показывающая мысль Грамши, в основном состоит их представления идей и выводов, которые сам Грамши не стал бы терпеть в коммунистической партии под его руководством.
57. SPN p.239 [фрагмент отсутствует в русском издании «Тюремных тетрадей»].
58. SPN p.236 [фрагмент отсутствует в русском издании «Тюремных тетрадей»].
59. SPN pp. 183-85 [Грамши А. Тюремные тетради, с. 170-174].
60. См. примечание 29.
61. SPW 1921-1926 p.349.
62. SPW 1921-1926 p.357.
63. SPW 1921-1926 pp. 408-11.
64. Simon pp. 114-15.