(no subject)
Это и так понятно, конечно, но я графоман. Клинический, и, наверное, неизлечимый. Мучаюсь с детства. На лицо все признаки: написав, не могу не запостить, а запостив, смущаюсь своего порыва. Будто в любви признался, и в эту же секунду понял: ой, рано. И стоишь такой, а вокруг красиво затихают звуки и расплываются фоны, а ты остаешься на месте. Дескать, сердце в пятки ушло. В кино это называется трансфокаторный наезд. А в следующий раз все повторяется заново с очередным текстом, все вплоть до наезда.
Друзья меня поддерживают, рассказывют, что пишу остроумно и местами смешно. Я им не верю конечно, но не делать этого тоже не получается. Трагедия пера.
Однажды я написал смешной пост про игру симс, и пост стал популярен на всяких "фишках", "яплакал", "лукоморье" и прочем говне. Три дня я не спал и не ходил в туалет от счастья. Хватал друзей за воротники и кричал им в лица: "Вот она, слава!", грубил людям в метро, даже большим и страшным. Считал, можно уже. Сделал случившееся решающим аргументом во всех спорах. Ты со мной не спорь, мои посты по всему интернету разошлись! Величайшее достижение моей бренной жизни.
Недуг мой с шести лет. В тот роковой для меня год жизни в нашем доме зачем-то появилась печатная машинка, которой никто не пользовался, и мне ее отдали как игрушку. За которую я сел, и написал свой первый детективный роман. Роман был с выстрелом в ночи, хитрыми подозреваемыми и коварными женщинами в длинных коктейльных платьях. Может быть, там даже были крокодилы в бассеине, кто знает. Всего не упомнишь. Помню только, что детектива в шляпе и с револьвером под плащом звали Смит, и что весь роман уместился на одной стороне листочка а4. С тех пор я больше не садился за большую форму, исписался, видать. Смолоду.
Такие вот истории про мой потаенный стыд.
Друзья меня поддерживают, рассказывют, что пишу остроумно и местами смешно. Я им не верю конечно, но не делать этого тоже не получается. Трагедия пера.
Однажды я написал смешной пост про игру симс, и пост стал популярен на всяких "фишках", "яплакал", "лукоморье" и прочем говне. Три дня я не спал и не ходил в туалет от счастья. Хватал друзей за воротники и кричал им в лица: "Вот она, слава!", грубил людям в метро, даже большим и страшным. Считал, можно уже. Сделал случившееся решающим аргументом во всех спорах. Ты со мной не спорь, мои посты по всему интернету разошлись! Величайшее достижение моей бренной жизни.
Недуг мой с шести лет. В тот роковой для меня год жизни в нашем доме зачем-то появилась печатная машинка, которой никто не пользовался, и мне ее отдали как игрушку. За которую я сел, и написал свой первый детективный роман. Роман был с выстрелом в ночи, хитрыми подозреваемыми и коварными женщинами в длинных коктейльных платьях. Может быть, там даже были крокодилы в бассеине, кто знает. Всего не упомнишь. Помню только, что детектива в шляпе и с револьвером под плащом звали Смит, и что весь роман уместился на одной стороне листочка а4. С тех пор я больше не садился за большую форму, исписался, видать. Смолоду.
Такие вот истории про мой потаенный стыд.