(no subject)
И снова
на любимую тему - про мощь американской культуры, которая ставит на службу стране «лучших из лучших из лучших» («Люди в чёрном»).
Замечательная картина «Американский президент», сценарий которой написал выдающийся Аарон Соркин, в чьих талантах сомневаться невозможно. Это не какой-то там забубённый реднек, всего-то и умеющий, что размахивать флагом, это один из ведущих сценаристов страны, подлинный гуру и умница.
Главный герой - уже из названия понятно, какой именно пост он занимает - приходит в комнату своей дочери в частных покоях Белого дома. У президента Шеппарда в руках толстенная - как телефонный справочник - книга, учебник по американской конституции.
Президент Шеппард не просто так нарушил уединение дочери: из отчётов учителей он знает, что у неё проблемы с социальными науками, который ей отчего-то неинтересны. Добрый отец решает вмешаться и постараться заинтересовать нерадивую ученицу.
Как он это делает? Заставляет открыть книгу и начать читать с первой страницы, где напечатана преамбула Конституции 1787 года - «We, the people…» Девочка делает это со скукой, сам же Шеппард чрезвычайно взволнован.
Он не может понять, как этот текст, этот сюжет, эти хрестоматийные и священные слова не могут не увлекать, ведь это же - как он восклицает с натуральной слезой в голосе - «Поворотный момент истории!»
Эта сцена - не сугубое издевательство и жирнющий троллинг, всё подано абсолютно серьёзно. Шеппард - исключительно положительный персонаж без единого пятнышка, и его кондовый патриотизм, то самое пресловутое размахивание флагом, работает, согласно авторскому замыслу, ему только в плюс: тот, кто вот-вот разрыдается от читаемого вслух основного закона страны, не может быть ни плохим человеком, ни главой государства.
И поскольку эту сцену в окончательной версии оставили - вместо того, чтобы вырезать с криками «Вы там совсем звезданулись, нас же высмеют во всех «Голых пистолетах» и «Горячих головах», срочно убрать!» - аудитории такая подача образа президента вполне себе зашла, не вызвав отторжение слащавым пафосом: «Мы, конечно, все любим Америку, но это too much».
И о второй - наряду с безграничным патриотизмом - железобетонной скрепе американского мировоззрения, об американском лицемерии. Желая ещё более утеплить и так человечнейший образ президента Шеппарда, авторы показывают его в трудную для нации минуту.
Ливийцы опять что-то там взорвали на Ближнем Востоке, задев верного союзника США Израиль. Президент в гневе: необходимо ответить, ответить жёстко на этот подлый удар. Военные предлагают: атака по комплексу зданий ливийской разведки. Шеппард колеблется, но потом твёрдо произносит: действовать ночью, когда в комплексе минимум персонала. Военные недовольны, но подчиняются.
Собирается ближний круг Шеппарда. Подчинённые начинают нахваливать шефа за «истинно президентское решение». Но Шеппард отводит лесть: он в глубокой печали, ибо этой ночью в Триполи должны погибнуть безвинные уборщики и охранники.
Вместе с президентом скорбит и зритель, одновременно проникаясь уважением к невероятному гуманизму Шеппарда: надо же, каких-то работяг жалеет. Но при этом ни у кого не шевельнётся мысль о незаконности самой акции, о нарушении чужого суверенитета, о необходимости получить санкцию Совета Безопасности ООН и тому подобном.
«Мы будем бомбить и скорбеть, бомбить и скорбеть, никого при этом не спрашивая. И умиляться собственному великодушию». Это - поразительная в своей непробиваемости основа национального характера, вызывающая самую искреннюю зависть.
Нам бы так…
на любимую тему - про мощь американской культуры, которая ставит на службу стране «лучших из лучших из лучших» («Люди в чёрном»).
Замечательная картина «Американский президент», сценарий которой написал выдающийся Аарон Соркин, в чьих талантах сомневаться невозможно. Это не какой-то там забубённый реднек, всего-то и умеющий, что размахивать флагом, это один из ведущих сценаристов страны, подлинный гуру и умница.
Главный герой - уже из названия понятно, какой именно пост он занимает - приходит в комнату своей дочери в частных покоях Белого дома. У президента Шеппарда в руках толстенная - как телефонный справочник - книга, учебник по американской конституции.
Президент Шеппард не просто так нарушил уединение дочери: из отчётов учителей он знает, что у неё проблемы с социальными науками, который ей отчего-то неинтересны. Добрый отец решает вмешаться и постараться заинтересовать нерадивую ученицу.
Как он это делает? Заставляет открыть книгу и начать читать с первой страницы, где напечатана преамбула Конституции 1787 года - «We, the people…» Девочка делает это со скукой, сам же Шеппард чрезвычайно взволнован.
Он не может понять, как этот текст, этот сюжет, эти хрестоматийные и священные слова не могут не увлекать, ведь это же - как он восклицает с натуральной слезой в голосе - «Поворотный момент истории!»
Эта сцена - не сугубое издевательство и жирнющий троллинг, всё подано абсолютно серьёзно. Шеппард - исключительно положительный персонаж без единого пятнышка, и его кондовый патриотизм, то самое пресловутое размахивание флагом, работает, согласно авторскому замыслу, ему только в плюс: тот, кто вот-вот разрыдается от читаемого вслух основного закона страны, не может быть ни плохим человеком, ни главой государства.
И поскольку эту сцену в окончательной версии оставили - вместо того, чтобы вырезать с криками «Вы там совсем звезданулись, нас же высмеют во всех «Голых пистолетах» и «Горячих головах», срочно убрать!» - аудитории такая подача образа президента вполне себе зашла, не вызвав отторжение слащавым пафосом: «Мы, конечно, все любим Америку, но это too much».
И о второй - наряду с безграничным патриотизмом - железобетонной скрепе американского мировоззрения, об американском лицемерии. Желая ещё более утеплить и так человечнейший образ президента Шеппарда, авторы показывают его в трудную для нации минуту.
Ливийцы опять что-то там взорвали на Ближнем Востоке, задев верного союзника США Израиль. Президент в гневе: необходимо ответить, ответить жёстко на этот подлый удар. Военные предлагают: атака по комплексу зданий ливийской разведки. Шеппард колеблется, но потом твёрдо произносит: действовать ночью, когда в комплексе минимум персонала. Военные недовольны, но подчиняются.
Собирается ближний круг Шеппарда. Подчинённые начинают нахваливать шефа за «истинно президентское решение». Но Шеппард отводит лесть: он в глубокой печали, ибо этой ночью в Триполи должны погибнуть безвинные уборщики и охранники.
Вместе с президентом скорбит и зритель, одновременно проникаясь уважением к невероятному гуманизму Шеппарда: надо же, каких-то работяг жалеет. Но при этом ни у кого не шевельнётся мысль о незаконности самой акции, о нарушении чужого суверенитета, о необходимости получить санкцию Совета Безопасности ООН и тому подобном.
«Мы будем бомбить и скорбеть, бомбить и скорбеть, никого при этом не спрашивая. И умиляться собственному великодушию». Это - поразительная в своей непробиваемости основа национального характера, вызывающая самую искреннюю зависть.
Нам бы так…