Danza macabra / Пляска смерти (Antonio Margheriti, 1963)
Молодой журналист берёт интервью у невесть как оказавшегося в Лондоне Эдгара Аллана По. Он восхищён его талантом рассказчика и интересуется, откуда тот берёт сюжеты для своих фантазий. Автор «Ворона» уверяет, что всё это вовсе не фантазии, а чистая правда. Журналист, конечно, сомневается в реальности призраков. Сидящий рядом лорд Блэквуд предлагает ему пари: провести ночь в одном из его замков. Он уверяет, что в замке живут призраки, и каждый год в эту ночь он заключает с кем-нибудь пари, но ещё никому не удалось дожить до утра. Молодой человек соглашается… и напрасно…
Одно из самых загадочных и ярчайших явлений в кинематографе - это появление в конце 50-х итальянского готического хоррора. Италия - не типичное для готики место: ей впору холодные земли саксов (Германия и Британия). Наверняка изначально это была просто попытка нажиться на успехе недавно появившихся хорроров английской студии «Hammer». Например, титры ранних фильмов пестрят сплошь «английскими» фамилиями, а «английские» реалии неоднозначно смахивают на знакомую советским зрителям «Англию», снятую на Рижской киностудии. Но в остальном всё иначе. Во-первых, представления о страшном сильно отличаются от конвенциональной хаммеровской готики: Танатос становится неразрывно связан с Эросом. Чем дальше во времени, тем эта связь будет крепнуть и расширяться, пока не выродится в откровенную порнографию. Во-вторых, не имея в своей основе итальянских готических литисточников, авторы могли творить всё, что им придёт в голову.
Эта картина, вероятно, не лучшая в своём роде. Но основные принципы итальянского готического хоррора здесь используются на полную катушку. Сюжетные перипетии мечутся как магнитная стрелка компаса на Северном полюсе. Функция главного героя, оказавшись в мрачном замке, изначально испытывает дискомфорт и тревогу. Пока внезапно не появляется функция любовного интереса (в лице каноничной и культовой (думаю, уже тогда) Барбары Стил). Откуда она появилась? Герой даже не задаётся этим вопросом, хотя он знает, что замок необитаем. Мы чувствуем, что между этими персонажами есть взаимное сексуальное влечение. Но им мешает функция соперницы, которой тоже не должно быть здесь. При чём, как мы позже узнаем, он выполняет функцию соперницы не по отношению к героине Стил, а к герою (полагаю, у авторов были планы на полноценные лесбийские отношения, но цензура вынудила оставить лишь весьма прозрачные намёки). Какое-то время герой вообще не испытывает какого-то дискомфорта, нестыковки или чувства нереальности. Пока не происходит убийство. За ним следующее. И ещё одно. Новые встречи с новыми обитателями замка погружают его всё дальше и дальше в бездну неотпускающего абсурда. В какой-то момент оказывается, что целью призраков всё время была кровь. Именно она способна дать им, пусть на миг, чувство жизни. Этот разворот к теме вампиризма, конечно, тоже является кивком в сторону английских товарищей, хотя в данном сюжете это смотрится немного неуместно. Вероятно, авторам показалось, что призрачные манифестации выглядят не достаточно готично, и они решили усугубить дело. Но в принципе, это не так уж и важно. Потому что финал истории очевиден: Эдгар По получил новый сюжет для рассказа, лорд выиграл пари, а обитатели замка получили ещё одного партнёра в их «пляске смерти».
P.S.: небольшой ляп с реквизитом: Эдгар По, который, конечно, никогда не был в Англии, умер в 1849 году; стало быть действие происходит до этого года; в одной из сцен отчётливо видно книгу с датой на корешке «1910». С другой стороны этот факт оказывается очередным штрихом в этом замечательном сюрреалистическом полотне.
