Zatoichi and the Fugitives / Дзатоити: Письменный вызов на дуэль (Kimiyoshi Yasuda, 1968)
Шёл. Наткнулся на избитого. Отвёл к доктору. Доктор помогает крестьянам. Босс вредит крестьянам. У босса ткацкая фабрика, где рабы-крестьянки отрабатывают долги. Банда жестоких беглецов ищет укрытие. Всё, конечно, переплетётся и завертится…
Восемнадцатый фильм. И, похоже, первый бескомпромиссный.
Здесь впервые слепота главного героя становится не источником однообразных шуток и приевшихся трюков. Внезапно, она становится аллегорией правосудия, одновременно реального и метафизического. Он, подобно ангелу-истребителю, встаёт на пути зла, которое теперь не рядится в какие-то шутовские наряды. Зло теперь низменное, гнусное, дьявольское. Оно исходит откуда-то из глубин подсознания. Это хтонь. Это Ид. Это Ад. Злодей теперь совершает зло просто по приколу. Эму это нравится. Нравится этот страх в глазах жертвы.
В каком-то смысле фильм неожиданно (для своего времени) заходит на территорию трансцендентного. В провинциальном городке треснула оболочка реальности (вряд ли Линч видел эту картину), откуда жадный глаз теперь будет следить за смертными. Поэтому, возможно, слепота героя позволяет ему сражаться, не заразившись злом (как Персей против Медузы). В кульминационной сцене мёртвый Дзатоити возвращается с того света и начинает танец смерти. Самое жестокое рубилово за восемнадцать серий. Это - Кара небесная. Это того стоит.
P.S.: оригинальное название опять не лезет ни в какие ворота: в фильме нет ни вызова, ни дуэли.
