О разведке
Сегодня хотелось бы немного поговорить о флотской разведке. Насколько она «докладывала точно» накануне и в ходе боевых действий против Японии в августе 1945 года. Почти во всех исследованиях акцент делается на безусловно героические действия 140-го отдельного отряда Разведотдела Штаба Тихоокеанского флота (РО ТОФ) под командованием Героя Советского Союза Виктора Николаевича Леонова. Подобное внимание к отряду абсолютно заслуженное, ведь это действительно уникальное подразделение, ставшее предтечей современных «спецназов» во всём их многообразии. Однако не стоит забывать, что первоочередная задача разведки - это всё-таки не захват ключевых узлов сопротивления противника, а сбор и анализ информации. А вот исследований о том насколько оперативными, достоверными и полными были разведданные, предоставляемые РО ТОФ гораздо меньше.
По мере того, как решение о вступлении СССР в войну против Японии превращалось из политической декларации в оперативный план перед РО ТОФ были поставлены задачи по сбору данных «о состоянии ПВО портов северной Кореи, наличии аэродромов базирования истребительной авиации, о состоянии береговой обороны портов Юки (Сонбон), Сейсин (Чхончжин) и Расин (Расон). Одновременно должны быть составлены планы подробные характеристики ВМБ, торговых портов в Корее и прилегающих к ним районов» 1.
За агентурную разведку на территории Кореи отвечал разведпункт в Посьете, в официальных документах именовавшийся как Морской пункт связи № 1 (МПС-1), под командованием капитана 3-го ранга Трофима Осиповича Юркова. Для заброски агентов на территорию Кореи в распоряжении МПС-1 имелся катер под командованием лейтенанта Анатолия Сергеевича Николаева. Связь поддерживалась с помощью радиостанций, но имелись также и более экзотичные средства, включая голубиную почту.
Однако главным «активом» МПС-1 были, конечно, агенты. Именно они должны были собирать информацию о японских портах в Корее. От их профессионализма зависела полнота и достоверность данных, получаемых Разведотделом штаба ТОФ.
К сожалению на данном направлении всё обстояло не столь безупречно как хотелось бы. Первой и самой главной проблемой РО ТОФ был жесточайший кадровый голод. По понятным причинам агентов разведчики-тихоокеанцы могли вербовать только из числа советских корейцев, большинство из которых никогда не бывали ни в Корее, ни в Японии. Кроме того, данный контингент отличался «низким уровнем деловых и профессиональных качеств». Как следствие после засылки на территорию Кореи они могли устроится лишь на самые низовые работы - разнорабочими, прачками, дворниками. С таким прикрытием не стоило рассчитывать на то, что они смогут добывать сколь-нибудь ценную в разведывательном плане информацию.
Другой проблемой агентов-корейцев была их ненадёжность. Военная жандармерия (Кемпэйтай) и 2-й отдел штаба Корейской армии (в последствии - 17-й фронт) без особых проблем вычисляли и перевербовали засланных РО ТОФ агентов. Вот только несколько примеров: агент «Наумов» (Ли Тын Чун) - заброшен с целью изучения порта Пусан в июне 1944 года, в том же месяце добровольно перешёл на службу японцам, агент «Петя» (Цой Ги Юн) переброшен в Гензан (Вонсан) в сентябре 1945 вызван в Кемпэйтай, где полностью раскрылся, агент «Лазарь» (Дю Сон Хан) переброшен в августе и тут же расшифровался, агент восточный (Цой Ди Гён) переброшен а августе 1944, в мае 1945 - перевербован 2. И это лишь малая часть агентов-двойников. Тем, кто хочет более подробно ознакомиться с историями двойных агентов рекомендую книгу «Честь и верность. 80 лет контрразведке Тихоокеанского флота», там все эти истории изложены достаточно подробно, включая и рассказ о безусловном «чемпионе» по смене сторон - агенте № 306 Разведотдела ДВФ который к моменту своей ликвидации в 1942 году был перевербован 15 раз.
Подобная ситуация нашла своё отражение в достаточно жёстких формулировках спецсообщения о работе Разведотдела, направленного Отделом контрразведки в адрес Военного совета Тихоокеанского флота 5 февраля 1945 года: «проведённая незначительная работа по заброске агентуры за кордон ни в коей мере не могла обеспечить разведку интересующих нас районов и объектов, так как качество подбираемой агентуры, организация работы, степень её подготовленности, обеспечение агентуры перед выброской не соответствовали требованиям, которые диктовались обстановкой за рубежом» 3. К сожалению, приходится признать что столь жёсткие оценки со стороны контрразведчиков - не следствие какой бы то ни было «межведомственной конкуренции», а объективное отражение реальности. С сентября 1944 до начала боевых действий в августе 1945 РО ТОФ не осуществил ни одной переброски агентов. Имеющаяся в Корее сеть агентов также не поражала охватом - к началу боевых действий по три советских агента действовали в Пусане и Вонсане, но, что самое неприятное, вскоре выяснилось, что большинство из них были двойниками. Однако это ещё не всё, в Расоне, Сонбоне и Чхончжине агентов Разведотдела не было совсем. А ведь именно эти города согласно решению Ставки были основными целями для Тихоокеанского флота.
В этих условиях основная нагрузка легла на авиацию - именно самолёты-разведчики стали основным источником информации о северокорейских портах. Однако аваиаразвеедки в 1940-х годах были достаточно скромными, особенно когда речь шла о Чхончжине, расположенном на удалении более 100 километров от советской границы. Напомню, СССР и Япония не находились в состоянии войны и по мере активизации подготовки к началу боевых действий советское руководство принимало огромные усилия, чтобы максимально замаскировать свои военные приготовления. Полёты самолётов-разведчиков на 100 и более километров вглубь японской территории очевидным образом нисколько не способствовали успеху на данном направлении.
В итоге Штаб флота и Ставка не имели полных сведений о состоянии портов северной Кореи, наличии там сил и средств противника, наличие противодесантной обороны. Большой проблемой стали карты. Несмотря на то, что и 13-я бригада морской пехоты и 140-й отдельный разведотряд во время подготовки к операции изучали карты Чхончжина, в ходе высадки выяснилось что они во многом устарели. Командующий южным морским оборонительным районом генерал-лейтенант Сергей Иванович Кабанов позднее утверждал, что «хорошие карты Кореи» его штаб получил только к 19 августа 4, то есть уже после завершения активной фазы боевых действий.
Когда я работал в ЦВМА с документами 13-й бригады и 355-го отдельного батальона морской пехоты, с удивлением обнаружил, что все приложенные к ним карты охватывали лишь небольшую часть города - фактически только «старый город» с военным портом. Фактически большая часть портовых сооружений относящихся к рыбному и металлургическому портам, а также огромный промышленный район, расположенный между центральной частью Чхончжина и Рананом, оказались в «серой зоне» и при разработке десантной операции оперативный отдел штаба ТОФ имел о них довольно смутное представление. Мне удалось найти лишь одну карту в фондах 13-й бригады, где была предпринята попытка, судя по всему с использованием данных авиаразведки, пунктиром нанести очертание береговой линии и портово-причальных сооружений. Нетрудно догадаться, что подобная ситуация оказала своё негативное влияние на ход операции.
Нельзя сказать, то командование флота смирилось с подобным положением дел. Разведотделу постоянно указывали на недостатки в работе. Были предприняты и кадровые решения. В сентябре 1944 начальника Разведотдела капитана 1-го ранга Семёна Васильевича Славина переводят в распоряжение Разведуправления главного морского штаба, а на его место назначают полковника Аркадия Зиновьевича Денисина. И если Славин был специалистом по Европе - участвовал в гражданской войне в Испании, был военно-морским атташе при Посольстве СССР в Италии (в 1939-1941 и в 1945-1951), то полковник Денисин специализировался именно на Дальнем Востоке. С ноября 1936 г. помощник начальника РО, с ноября 1937 г. - начальник морского приграничного разведывательного пункта Амурской военной флотилии. С августа 1939 г. заместитель начальника РО, с апреля 1940 г. - командир по оперативной части РО штаба Тихоокеанского флота. С началом Великой Отечественной войны до 1943 г. в той же должности. В январе 1943 г. - апреле 1944 г. командир по морской разведке Морской группы при штабе Дальневосточного фронта, подполковник. С апреля 1944 г. заместитель начальника, в сентябре 1944 г. - декабре 1945 г. - начальник РО штаба Тихоокеанского флота. Владел японским языком 5. Таим образом, перешедший в 1944 из Амурской флотилии Денисин с одной стороны был в курсе региональной специфики и не был «чужаком» в ТОФ несмотря на сухопутное звание, но в тоже время мог выступить в роли «свежей крови» и придать новый импульс работе разведотдела.
Впрочем Денисину также не удалось добиться кардинальных перемен в работе РО. Так 11 сентября 1945 отдел контрразведки ТОФ направляет очередную докладную записку на имя начальника управления контрразведки НКВМФ генерал-лейтенанта Гладкова, в которой указывает: «В работе разведывательного отдела штаба Тихоокеанского флота недочёты, о которых мы сообщали Вам до сего времени не изжиты, руководство разведотдела по-прежнему не осуществляет достаточного контроля и помощи в работе подчиненному ему оперативному составу, в результате чего работа разведотдела стоит на низком уровне, не отвечает требованиям настоящего дня» 6. Была ли в этом вина А.З.Денисина? Безусловно была - он как руководитель РО нёс полную ответственность за эффективность его работы. Однако не стоит забывать, что, во-первых, времени у него было крайне мало, во-вторых, основные усилия всех разведслужб СССР были направлены против сухопутной армии Японии, что самым негативным образом сказывалось на ресурсах, имевшихся в распоряжении флотской разведки, отсюда и крайне низкие деловые и моральные качества кадров из которых РО вынужден был формировать свою агентурную сеть.
Как бы то ни было, но к августу 1945 года Штаб флота не располагал достаточными разведданными для планирования десантной операции в Чхончжине. А масштабы предстоящего десанта впечатляли - в первом эшелоне должна была высаживаться 13-я бригада морской пехоты, во втором 335-я стрелковая дивизия. Таким образом Сейсинская десантная операция должна была стать одной из крупнейших советских десантных операций не только в рамках советско-японской, но и Великой отечественной войны. РО штаба ТОФ не смотря на все сложности смог установить отсутствие в порту военно-морских сил и противодесантной обороны, однако сведений о сухопутных силах японцев было явно недостаточно. Отправлять столь значительные силы, не имея точных данных, о гарнизоне города и системе обороны было крайне рискованно. Кроме того Ставка начала колебаться и отменила десантную операцию, забрав у Тихоокеанского флота 335 СД, отменялся и запланированный ранее удар направлением на Сейсин 88 стрелкового корпуса и 209-й танковой бригады 7. В этих условиях командование флотом решает провести «доразведку» силами 140-го отдельного разведотряда, усиленного ротой автоматчиков 390-го батальона морской пехоты. Командовать сводным отрядом назначают А.З.Денисина. Фактически, исчерпав возможности агентурной и авиаразведки Штаб ТОФ решил прибегнуть к «последнему доводу» - разведке боем.
Решение поставить во главе сводного отряда начальника Разведотдела штаба флота, которое, как мне кажется, вряд ли могло быть принято без инициативы со стороны самого Денисина, на первый взгляд кажется достаточно спорным. Направлять в отстоящий на 100 километров от линии фронта порт начальника РО, обладавшего по должности огромным массивом секретной информации, представляющей особый интерес для противника - определённый риск.
С другой стороны не стоит забывать, что средства связи и коммуникаций тогда сильно уступали современным и разобраться в «режиме реального времени» в обстановке на месте, находясь в штабе было невозможно. Опытнейший С.И.Кабанов, кстати, подчеркивал этот момент, когда говорил о том, что руководство десантом с флотского командного пункта (а командование высадкой в Сейсине адмирал И.С.Юмашев взял на себя) негативным образом сказалось на координации разнородных сил, задействованных в высадке. В этих условиях наличие в Сейсине Денисина, который мог непосредственно наблюдать за ситуацией, собирать поступающую информацию и тут же её анализировать, владея всей оперативной обстановкой, принесло свои плоды. Я склонен считать, что именно ему принадлежит решение о захвате мостов. По всей видимости Денисин быстро сориентировался, что отряд высадился в другой порт и начал действовать по обстановке.
Имея донесение катерников Кострицкого, которые высаживались в военном порту для разведки днём ранее, он исходил их того, что в районе высадки первого эшелона сколь-нибудь значимых сил противника нет. Соответственно туда направляются два взвода под командованием старшего лейтенанта Ю.К.Мухамедова, а основными силами захватывает шоссейный и желехнодородные мосты через реку Сусончхон. И этот ход был более чем логичным. В мемуарной литературе, посвященной Сейсинкой операции общим место является утверждение о том, что гарнизон Чхончжина постоянно пополнялся частями отходившими с Севера под натиском 113 УРа и 393 СД. Однако это не совсем полная картина. Отходившие гарнизоны из Расона и Юки действительно стягивались к Чхочжину, однако их боевая ценность была сомнительна. А вот за рекой Сусончхон находились казармы Рананского пехотного училища, сводный полк которого стал в итоге ядром оборонявших город японских сил. Кроме того будучи руководителем флотской разведки Денисин не мог не знать, что южнее в районе Хамхына уже дислоцировались части 17-го фронта, которые двинься они на город стали бы реальной угрозой не только для первого эшелона, но и для всего десанта. В этих условиях решение основными силами оборонять мосты, а небольшой отряд отправить в зону высадки видится вполне оправданным. Другой дело, что имевшихся в наличии сил для удержания мостов оказалось явно не достаточно. Но это уже скорее вопрос к координации действий отрядов в зоне операции и слишком растянутой по времени высадке десанта.
Итак, какой вывод можно сделать из всего вышесказанного. Действия советской разведки, безусловно, были не столь безупречны, какими их пытались изобразить в позднесоветской историографии. Однако не стоит забывать, что противник у наших разведчиков был более чем достойным. Японские спецслужбы на Дальнем Востоке на протяжении всей Второй мировой действовали профессионально и эффективно и противостоять им было совсем нетривиальной задачей. И пусть наша в подготовительный период, будем объективны, наша флотская разведка уступила своим vis-a-vis её действия в ходе самой операции были не только героическими, но и эффективными. Отряд под командованием А.З.Денисина стал важным звеном проведения всей Сейсинской десантной, успешное проведение которой в свою очередь обеспечило контроль над Корейским полуостровом.
1 Полутов А.В. Военная контрразведка Тихоокеанского флота против японской разведки в 1932-1945 гг. // Честь и верность. 80 лет контрразведке Тихоокеанского флота. - Владивосток: Русский остров, 2012. С. 148
2 Полутов А.В. Военная контрразведка Тихоокеанского флота против японской разведки в 1932-1945 гг. // Честь и верность. 80 лет контрразведке Тихоокеанского флота. - Владивосток: Русский остров, 2012. С. 150
3 Полутов А.В. Военная контрразведка Тихоокеанского флота против японской разведки в 1932-1945 гг. // Честь и верность. 80 лет контрразведке Тихоокеанского флота. - Владивосток: Русский остров, 2012. С. 150
4 Кабанов С. И. Поле боя - берег. - М.: Воениздат, 1977. С. 339
5 Ярухин Ю. М. Великая Отечественная. Начальники разведки фронтов, армий, флотов, флотилий. - К.: Издательский Дом «Военная разведка», 2013. С. 630
6 Полутов А.В. Военная контрразведка Тихоокеанского флота против японской разведки в 1932-1945 гг. // Честь и верность. 80 лет контрразведке Тихоокеанского флота. - Владивосток: Русский остров, 2012. С. 171
7 ЦАМО Ф.234, оп. 3213, д. 126, л 93