Чем «Повелитель мух» Уильяма Голдинга является по отношению к «Робинзону Крузо» Даниэля Дефо?
«Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки близ устьев реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля кроме него погиб; с изложением его неожиданного освобождения пиратами, написанные им самим»1, - таково полное название широко известного произведения Даниеля Дефо, ставшего первым романом литературы эпохи Просвещения.
Поводом к написанию романа послужил очерк Стиля «История Александра Селькирка», опубликованный в 1713 г. в журнале «Анг-личанин». В нем рассказывалось о действительном происшествии: матрос Селькирк вступил в ссору с капитаном корабля и был высажен на остров Хуан Фернандес, где провел в полном одиночестве четыре года и четыре месяца. Этот реальный факт Дефо представил в своем романе, написанном в 1719 году, как развернутое повествование, привлекающее не только занимательностью, но и философским смыслом.
Главный герой романа Робинзон, сын торговца из Йорка, с юных лет мечтает
о море, однако его влечет не столько романтика морских путешествий,
сколько «необдуманная затея составить себе состояние, рыская по свету». В
самом деле, за пределами Европы легко было быстро разбогатеть при
некотором везении, и Робинзон бежит из дому, пренебрегая увещеваниями
отца. Все, что с ним происходит в дальнейшем, Робинзон рассматривает как
наказание за сыновнее неподчинение и за то, что не послушался «трезвых
доводов лучшей части своего существа» - рассудка. На необитаемый остров у
устья Ориноко он попадает, поддавшись соблазну «обогатиться скорее, чем
допускали обстоятельства». Герой оказывается вырванным из цивилизации,
поставленным в условия выживания в дикой природе, тем самым в образе
Робинзона получают отражение просветительские представления о
«естественном человеке». На необитаемом острове Крузо словно повторяет
путь человечества: он начинает трудиться, так что труд становится
главной темой романа. Именно в просветительском романе Дефо труд
предстает как главное содержание человеческой жизни. Когда Робинзон
попадает на необитаемый остров, он ничего толком не умеет делать, и лишь
понемногу, через неудачи, учится растить хлеб, плести корзины,
изготавливать инструменты, глиняные горшки, одежду, зонтик, лодку,
разводить коз и т. д.:
«Даже когда я осознал весь ужас своего
положения - всю безысходность моего одиночества, полную мою оторванность
от людей, без проблеска надежды на избавление, - даже и тогда, как
только открылась возможность остаться в живых, не умереть с голоду, все
мое горе как рукой сняло: я успокоился, начал работать для
удовлетворения своих насущных потребностей и для сохранения своей жизни и
если сокрушался о своей участи, то менее всего видел в ней небесную
кару».
Тема труда непосредственно соотносится в романе с темой веры:
как истинный христианин Робинзон уверен, что «не следует унывать и
отчаиваться, так как в самых тяжелых горестях можно и должно найти
утешение». Его религиозность и набожность проявляются в том, что любое
дело он начинает с чтения молитвы и как истинный пуританин не расстается
с Библией.
Просветительские представления о доброй природе человека,
которая подвержена воздействию окружающей среды и жизненным
обстоятельствам, Дефо выразил и в образе другого героя - Пятницы. В
спасенном молодом дикаре Робинзон видит честность, сердечную простоту и
искренность. Узнав Пятницу ближе, Робинзон понимает, что по живости
своего ума и по «душевным способностям» юноша не уступает ему: «Но самое
ценное было в нем то, что он учился так прилежно, с такой радостной
готовностью слушал меня, так был счастлив, когда понимал, чего я от него
добивался, что для меня оказалось большим удовольствием давать ему
уроки и беседовать с ним». Благодаря Пятнице, к которому Робинзон
искренне привязался, жизнь на острове стала «приятной и легкой».
Однако
Робинзон - это не только человек вообще, который действует согласно
своей природе, велению разума и вере. Робинзон - это и вполне типичный
буржуа, сложившийся под влиянием определенных общественных отношений. Во
всем сказываются его деловая сметка и здравый смысл, он расчетлив и во
всем руководствуется прежде всего интересами выгоды. В любых ситуациях
Робинзон «с полным беспристрастием, словно кредитор», все сопоставляет и
взвешивает, в своем дневнике подводит баланс положительных и
отрица-тельных сторон своего положения. Ему как истинному буржуа кажется
совершенно естественным присваивать себе все и всех, на что нет
юридического права собственности у кого-либо из европейцев. Любимое
местоимение Робинзона - «мой», и он сразу делает из Пятницы своего
слугу: «Я научил его произносить слово «господин» и дал понять, что это
мое имя». Робинзон не задается вопросами, есть ли у него право присвоить
себе Пятницу, поскольку люди интересуют Робинзона как партнеры или
предмет его сделок, торговых операций, и к себе Робинзон не ждет иного
отношения. Его эгоизм естественен и натурален, он нацелен на типично
буржуазный идеал - богатство. Вернувшись в Англию, Робинзон узнает, что
ему все еще принадлежит плантация в Бразилии, которой владела его семья,
и ему полагается выплата доходов за все годы, проведенные им на
острове. Здесь находит отражение еще один идеал эпохи Просвещения -
уважение к частной собственности человека.
Психологии Робинзона
полностью соответствует безыскусный стиль романа. Подробно и
обстоятельно описываются даже самые незначительные события жизни героя.
На первый взгляд, это затрудняет чтение, поскольку читателю приходится
справляться с медленным, если не сказать медлительным, ритмом
повествования. Именно желание упростить читателю сам процесс чтения
стало причиной выхода в свет большого количество сокращенных переводов и
вольных пересказов романа (в России, например, в основном читают не
перевод знаменитого романа, а пересказ Корнея Чуковского)2. Этому
особенно способствовало то, что со временем книга, изначально
ориентированная на взрослую аудиторию, превратилась в настольную книгу
для многих поколений детей. Но насколько оправдана такая адаптация? Ведь
безыскусность рассказа, медлительный темп повествования обладают
большой силой: его главное свойство - правдо-подобие, полная
убедительность. Повествование ведется от первого лица в живой и
непосредственной форме. Иллюзия достоверности происходящего достигается у
Дефо использованием такого множества мелких деталей, которые, кажется,
никто не взялся бы выдумывать. Взяв исходно невероятную ситуацию, Дефо
потом разрабатывает ее, строго соблюдая границы правдоподобия.
Успех
«Робинзона Крузо» у читателя был столь значителен, что четыре месяца
спустя Дефо написал «Дальнейшие приключения Робинзона Крузо», а в 1720
году выпустил третью часть романа - «Серьезные размышления в течение
жизни и удивительные приключения Робинзона Крузо». Вторая и третья части
«Робинзона Крузо» по глубине содержания и по художественному уровню
значительно уступают первой. В них речь идет о жизни и деятельности
Робинзона после того, как он покинул остров, - о его торговых
путешествиях в Индию, Китай и Сибирь, об организации им колонии
поселенцев на том острове, где он прежде жил в одиночестве. Робинзону
приходится преодолевать многие препятствия, однако теперь речь идет уже
не столько о приключениях, сколько о деловых авантюрах и спекуляциях, а
сам герой изображен как буржуазный делец. Третья часть романа содержит
дидактические рассуждения буржуа Робинзона о жизни.
На протяжении XVIII века в разных литературах увидели свет еще около пятидесяти «новых Робинзонов»,
в которых, однако, сама идея была изменена. У Дефо герой стремится не одичать, вырвать дикаря из «простоты»
и
природы - у его последователей герои под влиянием идей позднего
Просвещения живут одной жизнью с природой и счастливы разорвать с
порочным и бездуховным обществом. В дальнейшем робинзонада стала особым
поджанром литературы, который породил множество подражаний. Достаточно
вспомнить «Коралловый остров» Р. Баллантайна, «Таинственный остров» Ж.
Верна, «Остров доктора Моро» Г. Уэллса, «Повелитель мух» У. Голдинга,
«Остров накануне» У. Эко. Сам персонаж Робинзона стал нарицательным.
Характерный пример - книга писателя-натуралиста Н.М. Верзилина «По
следам Робинзона», в которой автор, используя легенды, опыт и знания о
растениях с древних времен, ведет интереснейший рассказ о происхождении и
свойствах растений, дает советы по их применению, которые помогут
выжить на необитаемом острове.
Илья Запольский
«Повелитель мух» - на данный момент одна из последних значимых точек на линии, которую протянуло во времени литературное на-правление робинзонады. Между ними установлены типичные отношения отцов и детей (эти отношения - в то же время и одна из важных тем произведения). У них одни корни. Они это знают. И герои тоже это знают:
«- Пока нас спасут, мы тут отлично проведем время.
Он широко раскинул руки.
- Как в книжке!
Тут все закричали наперебой:
- “Остров сокровищ”!
- “Ласточки и амазонки”!
- “Коралловый остров”!»
При этом книга-отец и книга-сын находятся в состоянии постоянного диалога, спора, противоречия - даже в названиях. Первое озаглавлено - по положительному герою-примеру, второе - по антигерою, злу во плоти.
И все же судят они по-разному, но с одних позиций; их занимает одно и то же, иначе бы не получилось спора.
«Повелитель мух» задумывался как непосредственная полемическая реакция
на уже упомянутый выше героями Голдинга «Коралловый остров». Это роман, в
котором, может быть не так литературно искусно, зато в крайней степени
ясно, выражены оптимистиче-ски-просветительские взгляды на возможности
человека, на человеческую природу. По сюжету в тяжелой ситуации тоже
оказываются дети, три мальчика. Одного из главных героев тоже зовут
Ральф. Но эти герои выстраивают на острове идиллические отношения,
основанные на слаженном труде.
«Робинзон Крузо» и «Повелитель мух» в
большой степени связаны с тем временем (поколением, если продолжать
рассуждать в категориях родственной преемственности), в которое они были
созданы. «Робинзон Крузо» возник на новой идеологической почве
Просвещения. Роман увидел свет в 1719 году, а его действие как раз
происходит во времена Славной революции, важнейшего события в истории
Англии. «Робинзон Крузо» -
это восхваление эпохе, выражение
уверенности в правильности исторического пути человечества. Герой
действует согласно идеологии эпохи, вся его жизнь - это доказательная
база для оптимистического взгляда на развитие цивилизации.
«Повелитель
мух» - это идейная реакция на исторические события совсем другого
плана. Известно, что долгое время роман Голдинга отказывались печатать,
потому что начинался он с описания ужасов ядерной войны. То есть
герои-дети оказались на острове в результате чудовищной ошибки
цивилизации. На это остались некоторые указания в тексте, который мы
читаем сегодня: « - …Ты что не слыхал, что летчик говорил? Про атомную
бомбу? Все погибли».
Если Робинзон, перед тем как рок забросил его на
необитаемый остров, плавал по морям, неусыпно оберегая свою
цивилизованность и свободу (связанные для него понятия), лелея ее,
гордясь ею, то мальчики спасаются от последствий развития этой же самой
цивилизации.
Двойное значение ключевых явлений-понятий - важная черта
и самого текста «Повелителя мух». Достаточно вспомнить о том, чем
костер был для Ральфа и для Джека. Для одного - надежда на спасение, для
другого - возможность насладиться вкусной пищей. Так что намеренное
освещение дуализма - осознанное проявление взглядов автора.
Интересно,
что у романа Голдинга были проблемы с его восприятием обществом и после
того, как его все-таки опубликовали, и даже после того, как в 70-х он
уже был в школьной программе. По данным Американской библиотечной
ассоциации «Повелитель мух» входит в число наиболее часто оспариваемых
обществом классических книг. Споры разгорались вплоть до конца 90-х
годов. И если в начале 80-х речь еще шла о том, что роман «оказывает
деморализующее действие, потому что подразумевает, что человек недалеко
ушел от животного», то к 90-м годам все чаще стали появляться такие
стандартные поводы для запрета романа некорректные пассажи об отношениях
полов, дискредитация меньшинств, женщин и инвалидов, неуважительное
отношение к вере. Говорит ли тот факт, что критика становится все более
поверхностной о том, что общество в целом уже приняло пессимистический
взгляд автора на человечество и его природу и только не хочет, чтобы
оскорбляли его слух? Это интересный вопрос для отдельного обсуждения.
Между
«Робинзоном Крузо» и «Повелителем мух» - мировая война. Стоит помнить,
что эти два произведения невозможно сравнивать исключительно
параллельно. В их отношениях угадывается историческая перспектива.
Произведения
робинзонады, о которых идет речь, некоторыми своими аспектами
напоминают утопию и антиутопию. «Повелитель мух» - это книга XX века,
поэтому антиутопия. Один из синонимов антиутопии - «какотопия», дословно
- страна зла. Это как раз то, во что превратился остров Голдинга в
конце романа. Он превратился в страну, где правит зло, где умы детей
направляет жуткая свиная голова, тот самый Повелитель мух или Вельзевул
(от др.-евр. Бааль-Зевув, - повелитель мух). Только обсуждаемые романы, в
отличие от утопий и антиутопий, ставят в пример или заставляют
задуматься об уже существовавшем положении вещей.
Сам сюжет, который
строится в ситуации изолированности, наводит на мысль о теоретических
построениях. Эта изолированность сродни той, что используют для
постановки эксперимента. Она определяет его чистоту.
Так у Дефо
Робинзон на острове занят в первую очередь выживанием в одиночку.
Главное, что его пугало - это отсутствие людей, то есть цивилизации.
Главные опасности для него - природного характера. Для героев Голдинга,
напротив, - главным испытанием стало именно выстраивание отношений в
обществе.
Одним из первых и существенных моментов, который отметили
герои «Повелителя мух» - на острове нет взрослых. Первая спонтан-ная
оценка Робинзона своего положения, когда он оказался на острове, -
скорее негативная. Дети же, напротив, ощутили радость и восторг:
«- И взрослых, их тут совсем нету, да?
- Вероятно.
Светлый
мальчик произнес это мрачно. Но тотчас его одолел восторг сбывшейся
мечты. Он встал на голову посреди просеки и во весь рот улыбался
опрокинутому толстому.
- Без всяких взрослых!»
Такая однозначная
реакция была возможна лишь в начале пребывания на острове, когда
мальчики все еще ощущают себя под опекой взрослых. Им все еще кажется,
что они находятся в привычном мире: «Светловолосый мальчик остановился и
подтянул гольфы автома-тическим жестом, на секунду уподобившим джунгли
окрестностям Лондона».
В одной из экранизаций произведения (1990,
реж. Гарри Хук) на острове даже оказался один взрослый, выживший после
крушения са-молета. Этот персонаж не действовал, так как был тяжело
ранен. Дети заботились о нем, связывали с ним свои надежды на спасение,
но при этом боялись его. С помощью этого персонажа в фильме передано то
незримое присутствие взрослых на острове, которое ощущали дети.
Дети в
итоге осознали отсутствие взрослых, способных организовать их через
набор правил и запретов. Для них значение получали ве-щи, делегировавшие
силу и власть того мира. Непосредственное воплощение - рог, который
«жуть как дорого стоит» в мире взрослых, как сообщил Хрюша. То же - с
правилами и запретами, которые жили изначально в сознании детей: «И
теперь, хоть рядом не было карающей родительской руки, Мориса все же
тяготило сознание греха». Мальчики пытались копировать поначалу порядки,
к которым они привыкли в том мире: «- …Нельзя всем говорить сразу. Надо
сначала поднять руку, как в школе». Робинзон, начав вести образ жизни
«естественно человека» стал учиться новому, навыкам выживания, а дети с
этой же целью стали воспроизводить то, чему привыкли следовать.
Так,
если в произведении Дефо проблема поколений присутствует в чистом виде,
то у Голдинга она развернута несколько по-другому. Это проблема скорее
организационного плана.
Для героев обоих произведений родиной и
источником образцов поведения, общественного устройства и
цивилизованности является Англия. Как сказал Хрюша: «- …Нам нужны
правила, и мы должны им подчиняться. Мы не дикари какие-нибудь. Мы
англичане. А англичане всегда и везде лучше всех». Это интересное
замечание, особенно если учесть, что Англия также находится на острове, и
глобально ее жители находятся в таких же условиях испытания
человеческой природы.
Тема одиночества также несколько по-особому
решается в «Повелители мух», по сравнению с Робинзоном. Это, во-первых,
одиночество как результат противостояния, активного (Ральф) или
пассивного (Хрюша), обществу: «Старшие не сговариваясь сошлись на том,
что Хрюша чужак, не только из-за акцента и ошибок, ошибки-то бы еще куда
ни шло, но из-за пуза, астмы, стекляшек и известного отношения к
физическому труду».
Одиноко себя чувствует и Джек. Но его ощущение -
почти мистического толка, связанное с глубинным страхом оказаться один
на один с природой. Такого рода ужас перед природой не был известен
Робинзону: «- А все же в лесу, ну, когда охотишься, не тогда, конечно,
когда фрукты рвешь, а вот когда один… <…> ты чувствуешь, будто
вовсе не ты охотишься, а за тобой охотятся…» И этот страх - перед
природой в более широком смысле слова, в том числе перед своей
человеческой природой, перед «естественным человеком», как его понимает
Голдинг.
Для Крузо вера во многом была связана с ее практиками. Дети
же открыли для себя механизм зарождения мрачной стороны веры.
Показательно, что о звере, выходящем из моря (библейская отсылка),
страхом перед которым постепенно заразились все, рассказал маленький сын
священника. Этот распространяющийся страх стал, с одной стороны,
симптомом, а с другой стороны, стимулом разлада в обществе мальчиков.
Оба
романа прослеживают изменения, которые произошли с людьми на острове.
Только если в «Робинзоне Крузо» - это положительное развитие, то в
«Повелителе мух» -
катастрофически отрицательное. Герой Дефо нашел
себя в труде и облагораживании пространства вокруг себя. А мальчики на
одном из пер-вых собраний сформулировали свои приоритеты: «- <…>
Мы хотим как следует поиграть. И мы хотим, чтоб нас спасли». Но эти две
цели входят в противоречие друг с другом. И дети делятся на два племени,
выбирая себе одну из целей.
Игра - одно из центральных понятий
романа «Повелитель мух». Именно через нее, в ее рамках становится
возможным то, о чем вначале, серьезно и в рамках «взрослого мира», дети и
подумать не могли: «<…> даже представить себе нельзя, как нож
врезается в живое тело, из-за того, что вид пролитой крови непереносим».
В ходе игры дети словно тренируют жестокость или вызывают ее у себя или
из себя будто в ходе какого-то страшного ритуала, и в итоге
по-настоящему убивают Саймона, который первый понял настоящий источник
зла: «- Может, - решился он наконец, - может, зверь это и есть <…>
мы сами». Этот герой встретился один на один со зримым воплощением зла -
с повелителем мух, свиной головой, насаженной охотниками на кол, чьи
«прикрытые глаза были заволочены безмерным цинизмом взрослой жизни».
Саймона убили, когда он бежал ко всем, чтобы поведать им, что он открыл:
«Зверь был безвреден и жуток».
Некоторые исследователи,
рассматривающие пласт библейских аллюзий романа, видят в Саймоне Христа.
Смерть персонажа романа стала той жертвой, которая требовалась для
обращения большинства в охотников. Первые обращения были простыми и
безболезненными. Джеку было просто завлечь мальчиков: «- Мы охотимся, мы
пируем, нам весело». Но окончательное обращение всего сообщества
требовало уже настоящих человеческих жертв. Начал обращение Джек,
предводитель хористов. Уже их первое появление в книге автор описывает,
намекая на появление зверя из моря: «Из-за блестящего марева на берег
выползло черное что-то». А закончится обращение должно было убийством
Ральфа.
В романе большое внимание в повествовании уделяется
прорисовке отношений персонажей. Через расстановку их в систему и
развитие этой системы автор создает акценты для читателя. Поэтому
неслучайно, что в целом точка зрения-обзора, с которой ведется
повествование, близка к Ральфу. Он и Джек были антагонистами в этой
системе с самого начала: «Они шагали рядом - два мира чувств и понятий,
неспособные сообщаться». От их взаимоотношений в буквальном и проблемном
плане зависели все на острове.
Если проводить параллели с
персонажами «Робинзона Крузо», то важно упомянуть и еще одного главного
персонажа - Хрюшу. Из всех он был интегрирован во взрослый мир в
наибольшей степени, но на особый лад. Он осознанно больше всего от этого
мира зависел. Хрюша первый всегда обращал всех к авторитету взрослых. С
точки зрения детей его приверженности цивилизованной взрослой жизни
комична. С Робинзоном Хрюшу роднит и всеми признанный за ним
аналитический склад ума и его веру в рационализм: «- В жизни <…> -
все научно, вот». При этом по отношению к Ральфу Хрюша играет роль
Пятницы.
Таким образом, Голдинг с неприглядной стороны открыл мотив
робинзонады. Но его произведение не было просто отрицанием ради
отрицания. Это был роман, предлагающий взгляд на предложенные темы с
высоты исторического опыта.
Мария Маркевич