бутылки
- Эээ-ээ-ээ! С бутылкой нельзя! - водители ночной версии 29го всегда отличались бесцеремонностью - ни тебе "Извините", ни тебе "Мадам". Впрочем, их можно понять: если дневная версия их маршрута невинно перевозит не слишком торопливых обитателей не слишком далекого северного Лондона в центр и обратно, то ночной, удлинненный маршрут собирает всю пьяную публику на этой стороне реки, проезжая Сохо и Кэмден, а потом увозит ее, беспробудно спящую, в далекий и никому неведомый Энфилд, в который мало кому из них на самом деле надо, так что ночной 29й разворачивается и везет мрачный проспавший малоадекватный народ обратно. - Нет, в сумку не убирай - выходи давай из автобуса! - Мда, с ними совершенно невозможно иногда договориться. Чертыхнувшись и тут же пять раз извинившись, как истинный англичанин, я дала задний ход, полностью дизориентировав толпу, штурмовавшую 29й на канонической остановке возле кэмденского Сейнсбурис. Сколько всего происходило на этом заплеванном пятачке под фонарем...
Вариантов не было: бутылка была не только почти полной, но и халявной, и шансов, что я распрощаюсь с ней добровольно, не было никаких. Придется идти домой пешком, невзирая на то, что после семичасовой смены и трехчасовой пьянки ноги отваливались по-настоящему и идти никуда не хотелось. Однако я была бы не я, если бы не сумела извлечь что-нибудь приятное из ситуации: оценив, что вечер, в общем-то, дивно тепл и вообще по всем критериям прекрасен, я поставила бутылку на улепленную жвачкой и исписанную ругательствами разной степени цветистости крышку трансформаторной будки, достала наушники, закурила, и под обожаемый альбом Manic Street Preachers не торопясь начала восхождение на свой холм, прихлебывая свое пиво и периодически заглядывая в горящие по обеим сторонам Кэмден Роуд чужие окна. В принципе, на такое завершение вечера грех жаловаться (минус усталые ноги, зато протрезвею слегка), к тому же полтора фунта, сэкономленные на автобусе, в любой ситуации вызывают ликование Внутреннего Еврея.
А вечер, надо сказать, был интересным. Когда раскидистая, как слегка несуразное, тощее дерево, фигура Джими успешно преодолела скрипучие двойные двери и презентовала себя пред мои ясны очи, никакого сомнения не оставалось, что сейчас я услышу что-то уморительное. Обнявшись с ним через бар, я приготовила уши; Джими не заставил долго ждать.
- Ты же была тут на Хэллоуин, да? - он уставился на меня в легкой неуверенности.
- Да, Джими, и ты тут был, если что - мы даже обсудили, что я одета, как светская дама, собирающаяся на похороны. - Он обвел глазами мой черный пиджак, торчащее из-под него черное платье, черный меховой воротник...
- В отличие от... - и мы гулко заржали, невольно усыпая порог пеплом наших сигарет.
- Хеллоуин-то Хеллоуином, но я тогда выступал и нарядиться от души не мог. А вот недавно, в Мэклсфилде, я так отжег, что ума не приложу, почему меня вообще не уволили.
Джими все еще живет на севере и все еще менеджит там какой-то паб, не имея достаточных средств, чтобы вернуться в Лондон. Он приезжает примерно раз в две недели и устраивает тут такое феерическое шоу, что я всякий раз удивляюсь, как он умудряется потом уехать обратно. Один раз, к примеру, он забыл свою сумку с вещами, другой - вообще никто не был уверен, где его носило две недели - в общем, Джими он и в Африке Джими. Обожаю его.
- Была в нашем замечательном Мэклсфилде ночь переодеваний, ну и я естественно вырядился: искусственные сиськи нацепил, колготки в сеточку, миниюбку и каблучищи огромные, ну лицо разумеется от души накрасил. И пошли мы гулять с этой девушкой, и догуляли мы до того, что только один, ужасно пафосный бар остался открытым, где полно хипстеров - и нас туда не пустили! Ибо заявили, что мы недостаточно прилично выглядим... В общем, я разозлился и решил: а зачем нам куда-то идти? У меня же есть ключи от паба! Ну мы и устроили там локин и, разумеется, дико нажрались. Просыпаюсь я стало быть утром, на биллиардном столе, от звука ключа в замочной скважине и понимаю: пришел хозяин. Вот что в такой ситуации делать?! Незаметно выскочить через заднюю дверь я бы не смог, так что я сделал единственное, что было в моей власти: быстро собрал бутылки и спрятал их в туалете. Заходит хозяин, видит меня (сиськи, миниюбка, каблуки, макияж...), а я ему просто и невозмутимо говорю: "Доброе утро". Слава Богу, не нашел он бутылки...
"I wish I had a bottle..."- протянул знакомый голос в наушниках. А у меня и бутылка есть, так что жизнь однозначно прекрасна, подумала я.
Вариантов не было: бутылка была не только почти полной, но и халявной, и шансов, что я распрощаюсь с ней добровольно, не было никаких. Придется идти домой пешком, невзирая на то, что после семичасовой смены и трехчасовой пьянки ноги отваливались по-настоящему и идти никуда не хотелось. Однако я была бы не я, если бы не сумела извлечь что-нибудь приятное из ситуации: оценив, что вечер, в общем-то, дивно тепл и вообще по всем критериям прекрасен, я поставила бутылку на улепленную жвачкой и исписанную ругательствами разной степени цветистости крышку трансформаторной будки, достала наушники, закурила, и под обожаемый альбом Manic Street Preachers не торопясь начала восхождение на свой холм, прихлебывая свое пиво и периодически заглядывая в горящие по обеим сторонам Кэмден Роуд чужие окна. В принципе, на такое завершение вечера грех жаловаться (минус усталые ноги, зато протрезвею слегка), к тому же полтора фунта, сэкономленные на автобусе, в любой ситуации вызывают ликование Внутреннего Еврея.
А вечер, надо сказать, был интересным. Когда раскидистая, как слегка несуразное, тощее дерево, фигура Джими успешно преодолела скрипучие двойные двери и презентовала себя пред мои ясны очи, никакого сомнения не оставалось, что сейчас я услышу что-то уморительное. Обнявшись с ним через бар, я приготовила уши; Джими не заставил долго ждать.
- Ты же была тут на Хэллоуин, да? - он уставился на меня в легкой неуверенности.
- Да, Джими, и ты тут был, если что - мы даже обсудили, что я одета, как светская дама, собирающаяся на похороны. - Он обвел глазами мой черный пиджак, торчащее из-под него черное платье, черный меховой воротник...
- В отличие от... - и мы гулко заржали, невольно усыпая порог пеплом наших сигарет.
- Хеллоуин-то Хеллоуином, но я тогда выступал и нарядиться от души не мог. А вот недавно, в Мэклсфилде, я так отжег, что ума не приложу, почему меня вообще не уволили.
Джими все еще живет на севере и все еще менеджит там какой-то паб, не имея достаточных средств, чтобы вернуться в Лондон. Он приезжает примерно раз в две недели и устраивает тут такое феерическое шоу, что я всякий раз удивляюсь, как он умудряется потом уехать обратно. Один раз, к примеру, он забыл свою сумку с вещами, другой - вообще никто не был уверен, где его носило две недели - в общем, Джими он и в Африке Джими. Обожаю его.
- Была в нашем замечательном Мэклсфилде ночь переодеваний, ну и я естественно вырядился: искусственные сиськи нацепил, колготки в сеточку, миниюбку и каблучищи огромные, ну лицо разумеется от души накрасил. И пошли мы гулять с этой девушкой, и догуляли мы до того, что только один, ужасно пафосный бар остался открытым, где полно хипстеров - и нас туда не пустили! Ибо заявили, что мы недостаточно прилично выглядим... В общем, я разозлился и решил: а зачем нам куда-то идти? У меня же есть ключи от паба! Ну мы и устроили там локин и, разумеется, дико нажрались. Просыпаюсь я стало быть утром, на биллиардном столе, от звука ключа в замочной скважине и понимаю: пришел хозяин. Вот что в такой ситуации делать?! Незаметно выскочить через заднюю дверь я бы не смог, так что я сделал единственное, что было в моей власти: быстро собрал бутылки и спрятал их в туалете. Заходит хозяин, видит меня (сиськи, миниюбка, каблуки, макияж...), а я ему просто и невозмутимо говорю: "Доброе утро". Слава Богу, не нашел он бутылки...
"I wish I had a bottle..."- протянул знакомый голос в наушниках. А у меня и бутылка есть, так что жизнь однозначно прекрасна, подумала я.