ИДИОТЫ. Комедия-фарс в трех частях с возможным продолжением (7)
Утро (точнее “утро”, как уже было отмечено выше) застало нашего героя в несколько более радостном расположении духа, чем предполагалось. Я, конечно, была с похмелья, но не сказать, чтобы с дикого, и даже сумела привести себя в божеский вид, несмотря на то, что почти недельный угар явно давал о себе знать. Все-таки такое я даже в 18 лет не творила, а мне уже отнюдь не так мало… но не будем о грустном. Нацепив цивилизованную улыбку, я нажала на кнопку звонка, и Алан-уборщик, отпирая, как всегда многословно поприветствовал меня на своем жестком глазвийском. Пегги немедленно выплыла откуда-то и сразу нашла мне кучу дел, так что я одновременно тащила с верхнего этажа две кассы, отпирала старые полуржавые замки на заедающих по той же причине складных решетках, расставляла все по местам и общалась с первыми посетителями. В целом дневные смены на выходных днях достаточно веселые, так что ничего криминального в них нет, если не считать того, что похмелье оказалось коварным и решило разыграться ближе к вечеру (ненавижу). Джесси тоже была вполне себе в добром расположении духа, ибо она уже мысленно улетела с мужем на Тенерифе, так что с ней было проще, чем обычно. Она, как всегда, пожадничала и отпустила меня пораньше, чему я только обрадовалась: деньги деньгами конечно, но скинов все прибывало, а это дурной знак, знаете ли. Я культурно налила себе пива и уселась по другую сторону бара, спокойно ожидая Капитана. Изначальный план был выпить по паре пинт до того как начнется самый ад, а потом сбежать, но такова уж была эта неделя, что все добрые намерения вылетали в трубу еще на уровне формирования. Просто обязано было что-то случиться, иначе б не было кина, и оно, разумеется, случилось.
Мы выпили пива, сходили в на удивление приятный индийский ресторан на той же улице, где я, сама того не ожидая, задала жару: нас усадили за такой стол, что при каждом открытии двери нас сдувало холодным сквозняком; забыв, что я уже не в пабе и вокруг меня не гвалт и пьяные люди, а вполне себе интимная обстановка, я очень твердо и очень конкретно потребовала что-то сделать со сквозняком - например, следить за тем, чтобы хотя бы одна дверь из двух была закрыта. Каково же было мое удивление, когда официанты натурально взбледнули с лица и забегали вокруг нас! Немедленно принесли обогреватель и действительно стали бдеть дверь. Когда мы собрались уходить, и я вскользь бросила, что работаю в Дублин Касле, наш официант неожиданно расцвел и воскликнул: “Ну что же вы раньше не сказали! Я бы вам сделал скидку - мы же соседи!” - и исчез куда-то, а вернулся с двумя большими порциями бренди… Все-таки есть бонусы в моей работе, ничего не скажешь! И они не ограничиваются командным голосом, от которого лэды млеют и начинают слушаться.
Ну а дальше произошло то, что и должно было произойти вполне закономерно: мы, а точнее я как застрельщик, безнадежно упустили шанс провести этот вечер цивилизованно: мне захотелось еще пива, и мы вернулись в паб, а не домой, as you do. Не прошло и пяти-десяти минут, как в групповом чате взорвалась Джесси, требуя кого-нибудь срочно вернуться за бар. Я живо оценила ситуацию, а именно то, что сейчас меня припашут, и хрен мне, а не тихий вечер с Капитаном, и решила, что не дамся ни за что. Как же это можно было сделать, находясь в непосредственном поле зрения начальства и не дав ему при этом повода для претензий? Правильно - притвориться “уже пьяной”. В принципе Джесси не очень наблюдательна и вряд ли заметила, что я пью, как лошадь, и две-три пинты совершенно не помеха моей мелкой и крупной моторике, так что убедить ее, что я успела напиться не составило бы труда, коль скоро я смогу это качественно разыграть. Что ж, вызов принят!
Недаром я в детстве хотела стать актрисой - блефовать я все-таки умею, да к тому же многие десятки часов наблюдения за напивающейся публикой не прошли даром: я написала в чат, что дескать sorry, I’m too drunk, после чего нарочито нетвердой походкой протолкнулась к бару и начала громко и эмоционально извиняться перед Джесси за свое состояние и за то, что от меня не будет толку. Чтобы добавить красок, я, все так же нетвердо шагая и рассеянно глядя в пространство перед собой, принялась собирать и относить стаканы, имея вид смущенно-виноватый. Спектакль был явно качественный, но я не могла уже остановиться на достигнутом. Поэтому я не только качественно имитировала усугубление своего состояния (даже выйдя покурить, я начала отчаянно толкать ту же речь Карли, которая сочувственно кивала, а потом призналась, что наверное не сумею достать зажигалку из сумки для нее, ибо так пьяна, что вряд ли найду), но и демонстративно продолжила надираться. Понятно было, чем все это закончится (я и правда надерусь), но тем не менее действо носило очень необычный для меня характер и изрядно доставляло. В итоге мы не только дотусили до победы, но еще и подружились с каким-то скином с татуировкой на лбу (правда), пили с ним и очень оживленно терли, потом какая-то сволочь решила мне подыграть и смахнула мое пиво прямо на меня, причем ретировалась с места преступления так стремительно, что я со своим возмездием ее, сволочь, не достигла, и просто осталась сидеть в ахуе и в мокрых джинсах… Понятно, что коллеги все это лицезрели и вполне искренне удивлялись - они никогда не видели меня по-настоящему пьяной и резонно предполагали, что этого наверное просто не бывает, а тут на тебе.
Здесь стоит сделать лирическое отступление о пост-советском менталитете и культуре пития. Дело в том, что у нас ведь не принято, даже если напился до полусмерти, это показывать. Именно благодаря этой черте, зашитой каждой отечественной модели, особенно моделям женского пола, с которых спрос еще строже, а также отличной алкогольной практике, бодрое начало которой было положено еще на первых курсах физфака (господи, что и сколько мы пили!), я имею среди своих местных коллег репутацию неубиваемого бойца алкогольного фронта. Почти Дункан Маклауд эдакий. Даже в тех нескольких случаях, когда я была уже вполне хороша и с большим трудом не врезалась в столы и стулья, им казалось, что я трезва как стеклышко. Нежные лэды, в частности Том, даже высказывались, что меня боятся. В общем, это я к чему - феерическое шоу в моем случае имело куда больший успех, чем в случае кого угодно другого, что и требовалось. Мне еще спустя два дня во время очередной тоскливой дневной смены удалось случайно спровоцировать в чате коллективное описание моих подвигов с нотками нескрываемого восхищения, что уж говорить.
К концу вечера я настолько вошла во вкус, что решила пустить в ход тяжелую артиллерию: окончательно “раскрепостившись”, я начала всех радостно перебивать, сетуя на то, что я тааак пьяна, что самой смешно и жутко, затем демонстративно уснула у Капитана на коленях. В цирке бы меня зауважали, это точно. Мы даже изволили откланяться вскоре после этого эпического заключительного аккорда (все-таки эстетические рамки действа настаивали на раннем занавесе и отсутствии выходов на бис, иначе был риск переиграть, а нет ничего хуже), причем я продолжала голосить и спотыкаться, следуя в такси…
Так и закончилось ДЕЙСТВО ТРЕТЬЕ, если, конечно, мы на минуту забудем, что оно - непрекращающееся. И были и будут еще угары и кутежи, и трудовыебудни, и смешное, и грустное, и самое главное - идиотское. Без идиотизьма жизнь скучна и неполноценна.
Конец, всему венец, но мы-то знаем, что горбатого могила исправит, так что "эта музыка будет вечной" и сага об идиотах по-настоящему не может закончиться.
Мы выпили пива, сходили в на удивление приятный индийский ресторан на той же улице, где я, сама того не ожидая, задала жару: нас усадили за такой стол, что при каждом открытии двери нас сдувало холодным сквозняком; забыв, что я уже не в пабе и вокруг меня не гвалт и пьяные люди, а вполне себе интимная обстановка, я очень твердо и очень конкретно потребовала что-то сделать со сквозняком - например, следить за тем, чтобы хотя бы одна дверь из двух была закрыта. Каково же было мое удивление, когда официанты натурально взбледнули с лица и забегали вокруг нас! Немедленно принесли обогреватель и действительно стали бдеть дверь. Когда мы собрались уходить, и я вскользь бросила, что работаю в Дублин Касле, наш официант неожиданно расцвел и воскликнул: “Ну что же вы раньше не сказали! Я бы вам сделал скидку - мы же соседи!” - и исчез куда-то, а вернулся с двумя большими порциями бренди… Все-таки есть бонусы в моей работе, ничего не скажешь! И они не ограничиваются командным голосом, от которого лэды млеют и начинают слушаться.
Ну а дальше произошло то, что и должно было произойти вполне закономерно: мы, а точнее я как застрельщик, безнадежно упустили шанс провести этот вечер цивилизованно: мне захотелось еще пива, и мы вернулись в паб, а не домой, as you do. Не прошло и пяти-десяти минут, как в групповом чате взорвалась Джесси, требуя кого-нибудь срочно вернуться за бар. Я живо оценила ситуацию, а именно то, что сейчас меня припашут, и хрен мне, а не тихий вечер с Капитаном, и решила, что не дамся ни за что. Как же это можно было сделать, находясь в непосредственном поле зрения начальства и не дав ему при этом повода для претензий? Правильно - притвориться “уже пьяной”. В принципе Джесси не очень наблюдательна и вряд ли заметила, что я пью, как лошадь, и две-три пинты совершенно не помеха моей мелкой и крупной моторике, так что убедить ее, что я успела напиться не составило бы труда, коль скоро я смогу это качественно разыграть. Что ж, вызов принят!
Недаром я в детстве хотела стать актрисой - блефовать я все-таки умею, да к тому же многие десятки часов наблюдения за напивающейся публикой не прошли даром: я написала в чат, что дескать sorry, I’m too drunk, после чего нарочито нетвердой походкой протолкнулась к бару и начала громко и эмоционально извиняться перед Джесси за свое состояние и за то, что от меня не будет толку. Чтобы добавить красок, я, все так же нетвердо шагая и рассеянно глядя в пространство перед собой, принялась собирать и относить стаканы, имея вид смущенно-виноватый. Спектакль был явно качественный, но я не могла уже остановиться на достигнутом. Поэтому я не только качественно имитировала усугубление своего состояния (даже выйдя покурить, я начала отчаянно толкать ту же речь Карли, которая сочувственно кивала, а потом призналась, что наверное не сумею достать зажигалку из сумки для нее, ибо так пьяна, что вряд ли найду), но и демонстративно продолжила надираться. Понятно было, чем все это закончится (я и правда надерусь), но тем не менее действо носило очень необычный для меня характер и изрядно доставляло. В итоге мы не только дотусили до победы, но еще и подружились с каким-то скином с татуировкой на лбу (правда), пили с ним и очень оживленно терли, потом какая-то сволочь решила мне подыграть и смахнула мое пиво прямо на меня, причем ретировалась с места преступления так стремительно, что я со своим возмездием ее, сволочь, не достигла, и просто осталась сидеть в ахуе и в мокрых джинсах… Понятно, что коллеги все это лицезрели и вполне искренне удивлялись - они никогда не видели меня по-настоящему пьяной и резонно предполагали, что этого наверное просто не бывает, а тут на тебе.
Здесь стоит сделать лирическое отступление о пост-советском менталитете и культуре пития. Дело в том, что у нас ведь не принято, даже если напился до полусмерти, это показывать. Именно благодаря этой черте, зашитой каждой отечественной модели, особенно моделям женского пола, с которых спрос еще строже, а также отличной алкогольной практике, бодрое начало которой было положено еще на первых курсах физфака (господи, что и сколько мы пили!), я имею среди своих местных коллег репутацию неубиваемого бойца алкогольного фронта. Почти Дункан Маклауд эдакий. Даже в тех нескольких случаях, когда я была уже вполне хороша и с большим трудом не врезалась в столы и стулья, им казалось, что я трезва как стеклышко. Нежные лэды, в частности Том, даже высказывались, что меня боятся. В общем, это я к чему - феерическое шоу в моем случае имело куда больший успех, чем в случае кого угодно другого, что и требовалось. Мне еще спустя два дня во время очередной тоскливой дневной смены удалось случайно спровоцировать в чате коллективное описание моих подвигов с нотками нескрываемого восхищения, что уж говорить.
К концу вечера я настолько вошла во вкус, что решила пустить в ход тяжелую артиллерию: окончательно “раскрепостившись”, я начала всех радостно перебивать, сетуя на то, что я тааак пьяна, что самой смешно и жутко, затем демонстративно уснула у Капитана на коленях. В цирке бы меня зауважали, это точно. Мы даже изволили откланяться вскоре после этого эпического заключительного аккорда (все-таки эстетические рамки действа настаивали на раннем занавесе и отсутствии выходов на бис, иначе был риск переиграть, а нет ничего хуже), причем я продолжала голосить и спотыкаться, следуя в такси…
Так и закончилось ДЕЙСТВО ТРЕТЬЕ, если, конечно, мы на минуту забудем, что оно - непрекращающееся. И были и будут еще угары и кутежи, и трудовыебудни, и смешное, и грустное, и самое главное - идиотское. Без идиотизьма жизнь скучна и неполноценна.
Конец, всему венец, но мы-то знаем, что горбатого могила исправит, так что "эта музыка будет вечной" и сага об идиотах по-настоящему не может закончиться.