От воздержанья муза чахнет?
Не так давно deutschevita в своем блоге завела разговор об языковой характерности, которая во многом определяет и ментальные конструкции их носителей. Не то, чтоб я большой спец по языкам, но поняла, что и сама порой задаюсь разными вопросами такого порядка, только гораздо более узкими. Например, мне искренне кажется, что русский язык не эротичен, хотя я могу и заблуждаться. По мне он может быть нежным (уменьшительно-ласкательные формы слов это наше все) и вполне себе порнографичным, но не эротичным. Первая причина тому, которая приходит на ум, это воспринимавшееся чуть ли не как должное отсутствие всего личного, вплоть до интимного, в отношениях. Да и секса, в СССР, как утверждалось, не было. Бремя советской цензуры и пуританской коммунистической морали при недостаточном воспитании подрастающего поколения в вопросах пола, конечно, могли сыграть эту роль. Но что-то мне говорит, что дело здесь не только в предшествовавших нам 2-3 поколениях людей, строивших социалистическое общество, но в целом - в том типе культуры, который одновременно прародитель и порождение языка русского. Не то, чтоб я очень рвалась проверять свою теорию, но когда на сайте, где я себе промышляю русскоязычные издания, попалась мне книга, позиционировавшаяся как сборник эротической лирики Пушкина, я ее заказала. Должна признаться, что я не большой фанат «нашего всего» или отчаянный любитель эротической поэзии, но мне было таки любопытно - что это вообще за зверь такой, бо прежде не встречала. Ну а где такое читать как не у красочно-корявого ствола глицинии, облюбованному мною за ее роскошный лилово-цветочный шатер, опьяняющий своим более чем по-весеннему страстным ароматом. И хоть пора сия блаженная еще не пришла, интриганка-память уже меня туда манит:
Что же, лично мне и после знакомства с данным изданием высказанного выше мнения поменять не удалось - все-таки французский и итальянский языки для меня гораздо более чувственные. Хотя справедливости ради не могу не отметить, что составитель поэтического сборника не слишком корректно его заявил как продукт, или же нужно будет пуститься в дискуссию по определению эротики и ее отличия от порнографии в частности. Для меня эротичное повествование - это вполне себе обыденная литературная канва, без излишней физиологичности, лишь с тут и там встречающимися примерами характерного вокабуляра, разбрасывающего по тексту намеки, искорки напряжения, проскальзывающие в отношениях между героями и даже недомолвки, которые порой еще лучше создают в воображении читателя атмосферу неги, томления, ожидания... Ну вот как эти жаждущие скорей раскрыться завязи новой жизни:
Многое из этого сборника было написано Пушкиным в лицейские годы или же позже шутки ради и при его жизни опубликовано не было, то есть это не были его серьезные литературные работы. Кроме того, книга изобилует вкраплениями поэзии, помещенной сюда, видимо, лишь по причине содержания в оной нецензурной лексики. Из относительно интересного, пожалуй, стоит выделить вот это вот стихотворение, хорошо, на мой взгляд, отражающие мужскую психологию, которая, как мне кажется, не далеко у нас ушла и по сей день:
Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем,
Восторгом чувственным, безумством, исступленьем,
Стенаньем, криками вакханки молодой,
Когда, виясь в моих объятиях змией,
Порывом пылких ласк и язвою лобзаний
Она торопит миг последних содроганий!
О, как милее ты, смиренница моя!
О, как мучительно тобою счастлив я,
Когда, склоняяся на долгие моленья,
Ты предаешься мне нежна без упоенья,
Стыдливо-холодна, восторгу моему
Едва ответствуешь, не внемлешь ничему
И оживляешься потом все боле, боле -
И делишь наконец мой пламень поневоле!
Вот даже не знаю, к чему склониться в трактовке своей оного опуса - к тому ли, что сами мужчины не знают, чего хотят, или к эгоизму помноженному на самоуверенность в собственной, в том числе физической, неотразимости? Вспоминается мне почему-то сразу один анекдот о физической стороне любви семейной пары, процитированный маркизом де Садом в своей более чем неприлично порнографичной «Философии в будуаре», который, пожалуй, является единственным эпизодом, доставившим мне истинное удовольствие из всего «произведения»:
- Почему вы такая ледяная? - спросил муж.
- Да потому что все, что вы делаете со мной - чрезвычайно скучно…