СИДЕЛОСЬ ОХОТНО
Собственно, это самое малое, чего можно требовать от театра - чтоб досидеть хотя бы до антракта.
Молодой Чехов, посещая различные зрелища в качестве штатного автора рубрики "Осколки московской жизни" (в журнале, который тоже назывался "Осколки"), сетовал:
"Никто так не нуждается в освежении, как наши сцены...
Атмосфера свинцовая, гнетущая.
Аршинная пыль, туман и скука.
Ходишь в театр, честное слово, только потому, что некуда больше ходить".
Сурово.
Надо сказать, что по долгу сотрудника "Осколков" Чехов бывал не только в серьёзных театрах, но и на развлекательных шоу.
Например, в саду "Эрмитаж" "за рубль с четвертаком" вместе с другими москвичами он прослушал оперетку (где дамские шляпы a la brigand - "разбойничьи", с лихим пером - благополучно заслоняли всем сзади сидящим и сцену, и все "эрмитажные солнца").
Входной билет давал также право послушать русский хор, увидеть гимнастов, а также некоего г-на Гулевича.
Это был артист разговорного жанра," именующий себя автором, но тем не менее рассказывающий анекдоты времён Антония и Клеопатры".
Выступал на собственной сцене и сам владелец "Эрмитажа" Михаил Лентовский, человек буйной фантазии и темперамента, актёр и куплетист, энтузиаст лёгкого жанра.
Однако юного Чехова совершенно не впечатлил Лентовский "с его палкой, цыганско-тирольским костюмом и волосатым декольте, напоминающим Навуходоносора в образе зверином".
К тому же дамы (сестра Маша?) пожаловались Чехову на безобразия в женском туалете "Эрмитажа".
Туалет как место отдыха был битком набит дамами лёгкого поведения, в основном рижскими и гамбургскими гражданками.
В этом своеобразном женском клубе "ни на минуту не умолкают цинические остроты, площадная ругань, жалобы на неудачи с этими "мушшчинами" и проч."
Оттаивал строгий юноша лишь на спектаклях Малого театра.
И вообще на любой хорошей пьесе.
Вот дают в частном Пушкинском театре "Гамлета".
Так себе дают.
Во всяком случае, Гамлет постоянно хнычет, ломается, шипит, точно гусак, и так пугается тени отца, что смотреть на него жалко.
Но Шекспир есть Шекспир.
Шекспир так хорош, что "никто не зевал и тоски не чувствовал...
Из театра никуда не тянуло.
Сиделось охотно".
Вот и секрет успеха!
Во времена этого Гамлета-гусака никто в зале и предположить не мог, что рядом с ними среди зрителей сидит человек, который определит театральные вкусы нового века (ждать которого ещё чуть ли не два десятка лет!) Освежит "сцены"!
Никто не подозревал, что этот скромный человек станет одним из столпов мировой драматургии.
Прямо через запятую с Шекспиром.
Теперь же всюду, где есть театр, ставят Чехова.
Да и в кино уже более 300 экранизаций чеховских сюжетов, и конца этому не видно.
Впрочем, юный Чехов, ругающий "Эрмитаж", Лентовского и аршинную театральную пыль, уже написал свою первую пьесу.
Ещё гимназистом VII класса написал, в Таганроге.
Пьеса получилась огромная, на 170 страниц.
Там было сто пудов роковой любви, женщина, которая бросается под поезд, обманы, убийства и прочие страсти.
А также промотавшиеся отцы и неприкаянные дети, продажа шальной барыней имения и тихое провинциальное пьянство.
То есть вышла странная смесь нелепиц полудетской фантазии и "настоящего Чехова", которого тогда по сути ещё и не было.
Старший брат Антона Александр эту пьесу ругательски разругал. Довольно резонно разругал, автор особо не спорил.
Уже в Москве, два года спустя, пьеса была переделана и отдана для переписки младшему брату Мише. Тот во время работы искренне обмирал, переживая запутанные перепетии сюжета.
.
Молодой автор решил, что пьеса стала недурна - и самонадеянно отправил её знаменитой М.Н. Ермоловой.
Ни много ни мало предложил актрисе поставить своё сочинение в её бенефис.
Ермолова пьесу вернула. Не понравилось.
Чехов огорчился. Разорвал свое произведение в мелкие клочки.
На глазах расстроенного Миши.
Впереди были другие пьесы. Потом начались и триумфы Чехова-драматурга.
А в 1920 году (спустя много лет после смерти Чехова) случилось невероятное.
Во время разборки невостребованных сейфов вкладчиков московского банка Русско-Азовского общества среди прочих вещей обнаружилась толстая рукопись - автограф неизвестной чеховской пьесы.
И старинный ридикюль голубого бисера, принадлежавший матери Чехова.
Сейф принадлежал сестре писателя Марии.
Новонайденный раритет оказался одним из вариантов той самой первой пьесы, причём с авторской правкой.
И даже с обращением к Ермоловой!
Оказывается, Чехов послал ей именно эту свою рукопись (а не аккуратно переписанное братом).
Рукопись была с многочисленными приписками и переделками, с перечёркиваниями и вклейками.
А также с обещанием поработать над текстом ещё.
Не удивительно, что столь сырое произведение великая актриса читать и тем более ставить не стала.
Пьесу опубликовали в 1923 году.
Назвали её "Безотцовщина" (как в переписке Чехова с братом Александром).
Теперь она идёт ещё и как "Платонов" - в бесконечных адаптациях и с разнообразными сокращениями.
Одна из самых популярных обработок - "Неоконченная пьеса для механического пианино".
Под таким претенциозным (совсем не чеховским) названием вышел и знаменитый - возможно, лучший - фильм Никиты Михалкова.
Увидев фильм, всё это страстно захотел играть на сцене Марчелло Мастрояни.
И сыграл.
И понеслось - у Михалкова.
Шумная слава, мировой успех, наполеоновские планы, наполеоновские же катастрофы - и в финале фильмы, на которых... сидится неохотно. Мягко говоря.
Есть в этой "совсем другой истории" вполне чеховская ирония. Острая, невесёлая и безжалостная.
Так что Чехов - это и про сегодня.