БЕЗОРУЖНЫЕ
Это Павел Александрович Офросимов, бывший генерал-майор свиты Его величества.
В эмиграции (Германия, 1920-е) разводил кур.
Помните у Тэффи про четыре пистолета, которые должны быть у каждого?
«Молодость, красота, деньги и удача»?
Как ни странно, этим оружием русские женщины в эмиграции владели лучше, чем мужчины.
Быстрее приспосабливались - и стреляли из всех четырёх пистолетов разом.
Или из трёх.
Или из одного, если был только один.
Но очень часто получалось метко.
А вот мужчины, прекрасно знакомые с самым настоящим оружием - в большинстве своём бывшие офицеры - не так оказались удачливы.
Это я снова про грустный «Авантюрный роман» Надежды Тэффи.
Конечно, он очень женский.
Но и анти-женский.
Хрупкость благополучия на чужбине и вечный самообман трепетных женских натур - там про это очень жёстко.
О милые создания из парижских пансионов и ресторанчиков.
Из парикмахерских, пошивочных и шляпных мастерских:
Есть там такая занятная героиня - баронесса Любаша фон Вирх.
Волшебно красивая женщина, сплошное золотистое сияние.
Что-то вот такое:
Картинка несколько вольная.
Как и профессия Любаши
А что за профессия?
Она начала в эмиграции так:
«…была продавщицей в модной мастерской, но иностранных языков не знала и карьеры не сделала и ушла, прихватив мужа хозяйки».
Без знания языков можно обойтись разве что в балете.
Русский балет гремел и считался эталоном.
Не только на большой сцене.
В ходу были и танцевальные номера для кабаре, где не обязательны пуанты, классическая школа и классическая воздушная фигура:
Вот Любаша и «стала учиться пластическим танцам, выступила несколько раз в ночном ресторане и ушла, прихватив богатого американца».
Короче, понятно - Любаша была содержанкой.
Вполне доходное дело в Париже, куда со всего света стекались любители покутить и повеселиться.
«Праздник, который всегда с тобой»!
Весь в манящих огнях ночной Париж Константина Коровина:
Любаша была окружена свитой русских массажисток, педикюрш и гадалок.
Гадалка вообще вечная профессия.
Но особо популярна в непрочные времена:
Любаша то купалась в деньгах, то в ожидании очередной жертвы жила, распродавая подарки прошлой жертвы.
Вот свита обсуждает очередного перспективного поклонника Любаши:
«- Что за еврей?
Польские в Париж надолго не приезжают. У них деньги плохие, пилсудские деньги. И родственников у них много, и семейство всегда большое. Польские евреи это самые женатые изо всех.
Вот американский это прочный коронный мужчина. Он как сюда заплывёт, так уж не скоро его отсюда выдерешь».
Американец! Значит деньги будут.
Но Любаша замужем, и муж её, барон фон Вирх тут же, в Париже.
Ему достаток жены и не снился.
Даже в парижские таксисты он не попал.
Как попал Гайто Газданов, автор «Ночных дорог».
Книга именно об этом - о русском таксисте и Париже неприкаянных душ:
Профессия таксиста для бывших русских офицеров была не худшим вариантом.
Парижский таксист полковник Силкин:
Но где только не работали русские эмигранты!
Русские рабочие завода «Рено»:
Профессор химии Авалов у перегонного куба - гонит алкоголь по собственному рецепту:
Генерал-майора с петушком мы уже видели.
А это русская обувная мастерская:
Пекарь и повар, бывший адъютант императора Сахно-Устимович:
Русские эмигрантские заведения были самого разного уровня.
И роскошные, и совсем скромные.
Магазин деликатесов:
Кооператив. Явно образцовый, раз попал на обложку журнала:
Ресторан (таких было много):
В ресторанах пели хоры казаков.
Непонятно, почему уральские казаки в черкесках.
Однако костюмы эффектные и нравились посетителям экзотичностью:
Но что же барон фон Вирх, Любашин муж?
«В эмиграции барон за полной бедностью и полной ненадобностью стушевался.
Где-то что-то работал весьма неопределённое.
То заведовал чьим-то образцовым курятником, то коптил рыбу, то точил гайки в граммофонной мастерской, то служил как chef de reception в русском ресторане».
Ещё один русский ресторан, с Вертинским:
Но работа у эмигранта без профессии есть не всегда.
Когда не было ни работы, ни денег, барон шел к красавице жене, обрабатывающей очередного коронного мужчину.
Любаша никогда не оставляла мужа без поддержки:
«Ему стелили на диване, и он, как собака, целый день так и сидел на этой подстилке».
Когда для такой жизни нет никакого оружия - не то что четырёх пистолетов - что делать?
Когда и сам вопрос уже задаётся по-здешнему, по-французски - que faire?
Этот вопрос Тэффи сделала знаменитым:
«Ке фер? Фер-то ке?
Действительно - ке?»