Te Deum laudamus
Дорогой don_ottavio, ох уж эти тоскоманьяки! ;)
Когда-то мы с eye_ame говорили у него в комментариях о религии в Тоске, и я в какой-то момент обещала, что потом выскажусь подробнее. Результатом является инфернальная простыня, которую желающие могут заценить. Она лежала у меня и лежала, но времени доделывать у меня теперь нет, так что выложу как есть. Комментарии могу пожинать не сразу - я писала уже, что у меня со временем - но очень ими дорожу!!!
Я заранее прошу прощения, если пишу тривиальные вещи. Антиклерикальный пафос «Тоски», мне кажется, прост, как кирпич, и прозрачен, как слеза котёнка. Но я очень люблю его и разделяю, и считаю, кстати, что в сегодняшней России он как никогда кстати. Всё: теперь, если «Тоску» запретят, ищите меня в саду, в колодце.
Мне будет очень жаль также, если кому-то мои рассуждения покажутся обидными и задевающими его мнение о "Тоске". Я знаю, что это, к счастью, такая популярная и любимая всеми опера, а значит, у каждого есть своё дорогое ему мнение. Если что, считайте, пожалуйста, что всё это махровое нарлотское имхо. Нарлот любит теноров и не без приятности для себя расстраивается, когда их обижают!
Я понимаю, что Тоску тут все лучше меня наизусть помнят, но на случай, если кто захочет что-то, про что я пишу, освежить в памяти, я навставляла музыкальных отрывков. Все они взяты из следующей записи, каковая, на мой взгляд, рулит, несмотря на поздние годы Каллас.
Я уже много где говорила, что моя reference recording - радиокаст с Прайс и Адлером, но я понимаю её специфичность и не буду навязывать свои вкусы. Желающие всегда могут послушать её отдельно ^_^
Акт I: Для чего в Recondita armonia нужен ризничий?
Прослушать или скачать Act One - Dammi i colori... бесплатно на Простоплеер
Знающим же «Зигфрида» я задам бонусный, провокативный вопрос. Как вы думаете, для чего в сцене ковки меча нужен Миме?
Не поймите меня неправильно. Я привожу эту броскую параллель вовсе не для того, чтобы намекнуть вам, что в обоих случаях перед нами - эффектный выход тенора, во время которого он по сюжету создаёт что-то клёвое, в то время как на бэкграунде комический и неблагородный персонаж выражает своё тенором недовольство. Кидаться на случайные сходства и делать далеко идущие выводы - неблагодарное дело. Остановимся пока на малом и поверхностном.
Ясно, что строки контрастирующего персонажа, враждебного или нет, оттеняют настроение самой арии и характер её героя. Вспомним Deserto sulla terra в «Трубадуре», Una macchia в «Макбете» и Non piangere, Liù в одной малоизвестной опере. Если говорить о наших двух первых примерах, то контраст персонажей куда драматичнее в «Зигфриде», где Миме прямым текстом планирует предать и убить главного героя. Партия же ризничего в большинстве исполнений «Тоски» - вполне, казалось бы, безобидное ворчание.
Первые сцены «Тоски» вообще довольно безобидные по сравнению с остальным действием. Но не забудем, что ризничий сдаёт Каварадосси несколькими сценами позже, к чему и сводится его сюжетно значимое участие в опере. И в Recondita armonia он, конечно, не просто используется как foil для Каварадосси: такое драматическое излишество было бы недостойно Пуччини и его либреттистов, чья драматургия всегда добротна, а местами - просто восхитительна. К тому же, сущей глупостью было бы в таком случае отдавать ему весь конец арии. Ризничий - часть чего-то враждебного Каварадосси.
Это что-то, само собой, церковь. Поверхностный, социальный идейный уровень в «Тоске» очень прост. Каварадосси весь из себя такой республиканец и няшка, консервативная же церковь - на стороне всяких Скарпиа с их Тедеумами и прочим нетру. Этот тезис вы многократно встретите в советской критике, и он, кстати, не то чтобы неверен; но смотреть надо глубже. Иначе мозг споткнётся о многое, например - об образ главной героини и её предсмертные возгласы. Но обо всём в своё время.
Следует сразу оговорить тривиальное. Церковь как институт и религия не равны друг другу. Истинная вера, конечно, связана с нравственностью и духовностью, но можно быть воцерквлённым человеком и не обладать ими, как сами понимаете кто. Наконец, духовность и нравственность могут быть присущи как религиозному, так и нерелигиозному человеку, и в этом как бы фишка Каварадосси и проблемность Тоски.
Тоска - единственный персонаж в опере, который совмещает нравственность и воцерквлённость, что обеспечивает её центральное, конфликтное, трагическое положение в истории. Скарпиа связан с церковью, но безнравственен. Каварадосси, напротив, нравственен и нерелигиозен. Они противостоят друг другу и как политические враги, и по поводу девы. Простая, эффектная, оперная оппозиция. Больше об этом - дальше.
Не случайность, конечно, что действие первого акта происходит в церкви, и все персонажи так или иначе оказываются связаны с религиозной темой. Каварадосси создаёт картину на библейский сюжет. Мы никогда не видим этого персонажа проявляющим хоть какое-то формальное благочестие и тем более молящимся - даже в самые к тому располагающие моменты. Христианская образность для него - форма, в которой он может воплотить идеал любви и красоты. Вдохновение же он черпает в окружающем мире, на который смотрит взглядом художника (случайное впечатление - молящаяся Аттаванти) и в своей любви к Тоске. Для любого человека, знакомого хотя бы поверхностно с историей эстетики, такой взгляд на творческое начало и любовное чувство не нов. Но что неоплатоническая идея о единстве этического и эстетического делает в открывающей оперу арии?
На сюжетном уровне мы убеждаемся, что Каварадосси художник, что он влюблён в Тоску, а блондинка, с которой он рисует Магдалину, для него просто прикольный референс. Однако куда важнее - то, что мы понимаем о его вдохновенной природе и о том, что чувство красоты и потребность творить на глубинном уровне связаны для него с любовью. Если бы он рисовал Магдалину как деву с чёрными глазами, это было бы обычным проявлением возвышенной влюблённости - но контраст, на котором строится текст арии, выявляет более глубокую и очень правильную связь искусства и любви. И, поскольку перед нами ария, и ария в отличной опере, музыка Пуччини передаёт эмоциональную сторону творческого вдохновения - открывает нам сердце любящего и творящего художника. Хорошее исполнение моментально убеждает нас, или Нарлот, или воображаемого слушателя: этот Каварадосси - идеально прекрасный человек, и при n+1ом прослушивании наша душа (или нарлотская, или воображаемого слушателя) жестоко болит при мысли о мясорубке, через которую автор будет пропускать его в течение грядущих двух актов. Но такова уж судьба идеально прекрасных людей, когда они оперные герои. (Подозреваю, что и в риаллайфе тоже - но не будем о грустном!).
Воздействие, которое производит (или должна производить) Recondita armonia, даже сравнивать нельзя с прямо ей предшествующей молитвой Ризничего, забавной, но лишённой чувства, смысла и мелодии. Ризничий смешон, а в сравнении с Каварадосси - пожалуй, иногда жалок, как жалки вульгарность и косность рядом с поэзией. При этом Ризничий может быть вполне симпатичен на свой лад: зависит от исполнения (Итало Тахо - отличный пример). Комические моменты и сцена с детьми дают для этого неплохую возможность. Но его присутствие в Recondita armonia намечает очень важную для «Тоски» оппозицию формально-церковного и поэтического, творческого.
Акт I: Te Deum и Recondita armonia
Уже очень скоро мы увидим, как сильно формально-церковное связано у Пуччини с властью и жестокостью, явленными в страшном образе Скарпиа. Я нахожу, что Te Deum - это Recondita armonia наоборот, и недаром одна из этих арий начинает первый акт, а другая - заканчивает его. Te Deum - действие, а не созерцание; разрушение, а не созидание; собственническая страсть, а не бекорыстная любовь. Собственно, в идейной системе «Тоски» Марио не может быть не любимым Флорией, потому что они принадлежат одному и тому же пространству прекрасного, творческого. Но сейчас речь идёт о прямо противоположном персонаже, который непричастен этому пространству, но обладает харизмой и силой. В Recondita armonia и Te Deum резко контрастируют музыка, голоса и характеры персонажей. Нарочито религиозная форма Te Deum, противопоставленная своему отнюдь не благочестивому содержанию, зеркально отражает вдохновенность и чистоту Recondita armonia - которые, благодаря ризничему, поданы как явственно нерелигиозные.
Прослушать или скачать Act One - Tre sibirri, una бесплатно на Простоплеер
Поскольку мы слушаем оперу, и опера называется «Тоска», то обе эти арии в итоге - про Тоску. Только одна - с точки зрения созидания и вдохновения, то другая направлена на то, чтобы разрушать и обладать.
Я знаю, что совершенно все любят Te Deum (чертовски красивая, чёрнопатетическая вещь) и встречала восхищение моей любимой E lucevan le stelle. Но никто из моих друзей и знакомых - за одним, но важным исключением - никогда не говорил со мной про Recondita armonia и Vissi d’arte (хотя я видела ЖЖ-сообщество, названное по второй). Случайность или закономерность? Любите ли вы эти арии так же, как люблю их я?
В любом случае, мне чертовски интересно ваше мнение о том, что я скажу о них.
Заметки на полях: почему Скарпиа и Тоска - не One True Pairing
Ответ будет довольно кэпский: потому что Нарлот любит вот эту арию и часто её слушает. Прикольная, по-моему!
Прослушать или скачать Act Two - Ha pi бесплатно на Простоплеер
К чёрту такой пейринг, на мой сугубо девий взгляд. Но вернёмся к многобуквенным рассуждениям. Я только что упомянула противопоставленность образа Скарпиа самой идее любви (если понимать под любовью чувство, изображённое, скажем, в обеих ариях Каварадосси). Уточню, пользуясь случаем, ряд связанных с этим вещей, чтобы далее не возникало неясностей.
Дзеффиреллиевская идея подсознательной эротической привязанности Тоски к Скарпиа всегда вызывала у меня полное недоумение. Умозрительно можно по-разному рассуждать о мелодраматическом конфликте в Тоске; возможно, кто-то находит пытки и шантаж обольстительными (но тогда было бы действеннее пытать саму Тоску). В любом случае, мне понятна, хотя и не приятна, ассоциативная связь «власть - насилие - эротизм», а также фрейдичные подтексты, которые можно усмотреть за мёртвыми телами и острыми предметами (особенно когда удар оными уподобляют поцелую). Обо всём этом в отрыве от музыки можно было бы дискутировать. Но, когда речь заходит о музыке, я окончательно теряю дзеффиреллиевскую нить. Право слово, мне хотелось бы встретить живого сторонника этой теории и поговорить с ним с партитурой в руках. Если почти вагнеровские три ноты чистого страдания после Ebbene? не разрушают вдребезги любые подобные надуманности, тогда или я чего-то не понимаю, или Дзеффирелли… Ну, или верна концепция смерти автора, и никто не понимает ничего. Что было бы обидной чушью.
Чтобы не быть голословной - упомянутая мною печальная сцена с самым печальным моментом на 2:00.
Прослушать или скачать Act Two - Vedi, le man giunte io бесплатно на Простоплеер
Что касается чувств самого Скарпиа, то тут я предпочитаю верить его арии выше: всегда лучше полагаться на то, что герои поют в своих ариях. Стопудов, они так в это время и чувствуют - и я не знаю контрпримеров. (Здесь могло бы быть много бубубу на некоторые изображения донны Анны и Калафа, но о них я напишу в другой раз).
Однако заявленные мимолётность и неабсолютность чувства Скарпиа к Тоске не означают вовсе, что чувство это слабое - напротив, оно достаточно сильно, чтобы суровый этот человек постоянно о ней вспоминал, измышлял коварные планы и исполнял Te Deum. Степень же накала страстей тут определяется во многом тем, что хочет изобразить баритон. Триумфальный опыт Гобби показывает, что история прекрасно работает и без акцента на одержимости Тоской - музыка и само действие уже достаточно для этого делают - но с многомерным и продуманным изображением характера Скарпиа. Отсюда можно двигаться в сторону Тервеля - или совсем в другую сторону.
Но есть две вещи, которые, как мне кажется, ни в коем случае не надо забывать в отношении Скарпиа. Первая - он не граф ди Луна. Вторая - он, как ни странно это оговаривать, также и не Летучий Голландец, вопреки всем заслугам великого Раймонди.
Нет, серьёзно. Эти два товарища любят своих сопран всем сердцем - хоть и с разным успехом; и под любовью всем сердцем я разумею некоторую самоотдачу, эмоциональную уязвимость, связанную с этой привязанностью. (Если вы хотите поговорить со мной подробнее про графскую аморозу фьямму и тем более про Холлэндера - я всегда буду рада). Скарпиа же, в отличие от ди Луны, чёрт побери, даже не ревнует. Разве что досадует. Досадует, злится и действует. И я нахожу, это эпик вин! Скарпиа - один из величайших оперных злодеев, делящий свой чёрный трон разве что с Яго (на которого радостно ссылается в сцене с веером) и Хагеном. Делать его уязвимым в его влюблённости значило бы лишить его крутизны.
Скарпиа - властный человек, и будет властным во всём. Он никогда не уронит себя до мелодраматичности, но будет делать мелодраму другим. Вероятно, меня в этом убедило видео Гобби с Каллас, а особенно - его чуть театральное, иронично-благодушное Tosca, finalmente mia!. У него просто начисто отсутствуют некоторые человеческие чувства - жалость там, знаете, милосердие. А в остальном он нормальный человек, понимаете ли. Восторг, полный восторг.
Я несколько отфлудила в сторону от выбранной темы, но мне кажется, что всё это очень важно для понимания религиозной линии во втором акте. В нём для нас будут особенно значительны три эпизода: допрос, во время которого за сценой звучит кантата, и пара следующих за этим сцен; Vissi d’arte; финал. Начнём же с конца.
Финал второго акта
В конце акта оказывается, что наша благочестивая Тоска убила человека. Далее она убьёт ещё и себя, что тоже не слишком благочестиво, - однако не будем забегать вперёд. Убийство совершено. Если мы примем консервативные рассуждения парой абзацев выше, Тоска сделала это не для того, чтобы зарезать в себе внезапный припадок порочной баритонофилии, а скорее потому, что этот человек целый акт делал с нею адскую жесть, и мог быть сделать жесть ещё более адскую, но вся её сущность вдруг восстала против этого. Восстала так сильно, что Тоска решилась на убийство - хотя по впечатлению от одного только первого акта это было бы немыслимо. На мой взгляд, это куда драматичнее любых пейринговых внутренних метаний.
Крест и свечи, во внезапном порыве положенные Тоской на мёртвое тело и вокруг него, высвечивают мрачную иронию момента: даже теперь, стоя над убитым ею человеком, героиня пытается верить. Помню, что в одной рецензии на постановку «Тоски» из 80х в Met критик ругался на то, что в ней Тоска зажигала свечи, прежде чем поставить их вокруг тела. Этот её жест, говорил критик, должен быть спонтанным, подсказанным ассоциативно видом горящих свечей на столе. Я не видела постановки, но замечание кажется мне очень правильным. Едва ли Тоска размышляет рационально, что следует поставить свечи; но то, что она всё-таки это делает, показывает, что в глубине души она верит или хочет верить в правильность, уместность сделанного ею с точки зрения её веры в Бога. Хотя, конечно, идея непротивления злу насилием была ею очень красиво попрана - под громкие аплодисменты Нарлот и всего мира.
Мы не знаем, рефлексирует ли в этот момент Тоска, или она не в состоянии, но зритель не может не думать о моральной стороне случившегося - особенно после установления свечей, тут же вписывающего убийство в рамки тоскиной религиозности. Акт написан так, что, я уверена, любой человек посочувствует здесь Тоске и скажет, что нравственно она полностью права. Но это не отменяет драматичности развязки, которая ещё грянет ещё раз в третьем акте с новой силой. Что же привело к тому, что Тоска пошла, всей душой и чистосердечно, против собственных принципов?
Акт II: Кантата и допрос. Сцена пытки. Vittoria.
Пуччини не пожалел ни драматических, ни музыкальных красок, чтобы в первом акте эффектнее противопоставить друг другу Каварадосси и Скарпиа. Два эти персонажа, однако, в первом акте так и не встречаются, хотя приказы Скарпиа предвещают их скорое и катастрофичное столкновение. К началу второго акта напряжение достигает предела, и катастрофа не заставляет себя ждать.
Драматически сцена допроса даёт и тенору, и баритону много возможностей показать свои актёрские дарования. At its best она - одно из самых красивых противостояний, которые я где-либо слышала. Но это не противостояние один на один: столкновение между лицемерным и бессердечным «порядочным христианином» с одной стороны и высокодуховным антиклерикалом с другой разворачивается не иначе как под пение Тоски - эмоциональное, вдохновенное, и, конечно же, о величии Бога. Ни в одной сцене Тоска не перестаёт быть не только заглавной, но и главной, ключевой героиней действия.
Прослушать или скачать Act Two - Meno male! бесплатно на Простоплеер
Прослушать или скачать Act Two - Dov' бесплатно на Простоплеер
Преклонитесь, на самом деле, в очередной раз перед авторской крутизной. Конфликт, как всегда, ясен и режуще точно очерчен благодаря этой кантате на фоне - как если бы и сам допрос не был достаточно драматичен и хорош.
После этой краткой но высоковольтной сцены в центре действия оказываются Скарпиа и Тоска. Если взглянуть на оперу в целом, композиционный баланс между линиями полностью соблюдён: про Марио и Тоску будет потом третий акт.
Весь второй акт «Тоски» - это картина насилия, целенаправленного, методичного и садистического, явленного во всех его формах и красках. Страх, унижение и физическая боль являются его основными инструментами. Вполне понятно, откуда взялись в своё время слова shabby little shocker: это сегодня мы привыкли к тоннам кинематографического насилия, и перипетии «Тоски» без медитации на них кажутся теперь вполне благопристойными, старомодными и какими-то оперными. Но не мне вам говорить, сколь на самом деле велико там напряжение, и как психологично изображены треши.
Продолжением и завершением конфликта между Скарпиа и Каварадосси является, конечно же, «Виттория» - самый эффектный и эмоциональный момент во всех трёх актах. Что-то должно было разразиться в ответ на кошмары предыдущей сцены и слом Флории. В конце концов, это же опера. Я за это оперу и люблю как жанр: даже самые ужасные катастрофы обрываются не в безнадёгу и безысходность, а в яркое драматическое разрешение. Финал триумфальной сцены в «Аиде» - тому ещё один хороший пример. Я бы высокую трагедию типа расиновской любила не меньше, но её на сцене особо не посмотришь, увы.
У кого-то когда-то не помню где я видела слово «озлобленность» в применении к «Виттории», но мне это непонятно. Куда понятнее мне шутки про двух безумных ролевиков, которые вломились к Скарпиа и испортили ему ужин (сказано про примечательную пострадавшим Скарпиа запись с Нильссон, Корелли и Фишером-Дискау, который явно в не понял, куда он попал - и уж не в «Турандот» ли...).
Акт II: Vissi d’arte и разрешение её конфликта
Прослушать или скачать Act Two - Vissi d'arte бесплатно на Простоплеер
Vissi d’arte - как и Reconita armonia, ария о единстве эстетического и этического, искусства и любви. Это даже яснее в ней, чем в Recondita armonia, благодаря первому стиху - Vissi d’arte, vissi d’amore. Но, в отличие от Recondita armonia, где конфликт этого прекрасного мировоззрения с мировоззрением религиозным только намечался почти комическим ризничим, здесь он подан с истинно трагическим накалом. «Почему, Господи?» - спрашивает Тоска, как спрашивали многие до неё, и никогда не получит ответа на этот вопрос. Скарпиа дал ей время «подумать», но конструктивно думать Тоске не над чем. У неё нет возможности спасти себя от, по сути дела, изнасилования ненавистным ею человеком: это обрекло бы Каварадосси на смерть. Остаётся собрать все силы и выжать из себя согласие. Она пытается обратиться к небу, но вместо молитвы направляет к нему горькие упрёки. Вера Тоски даёт трещину. До Vissi d’arte убийство было бы для неё невозможно, но после - ей приходит в голову мысль, когда она смотрит на нож. И как же это круто! После того нагромождения унижений и страданий, из которого состоит второй акт «Тоски», отсутствие подобной перемены в Тоске вызвало бы лично у меня депрессию и ангст.
Есть какие-то иные ценности, кроме как сформулированные в прежнем, счастливом мире, где Тоска никогда не была бы поставлена перед таким ужасным выбором. Возможно, они-то и есть самые правильные. Может быть, Тоска даже поверит в них, или захочет поверить? Вернёмся к этой мысли, когда она будет кидаться со стены!
А пока что мы во втором акте. Действие в нём развивается вполне целенаправленно: чем дальше, тем ужаснее. Мы видим, что Тоска (человек, судя по всему, весьма гордый) может пойти на унижение, после Vissi d’arte - всё более обидное; она уже пошла на предательство; она даже соглашается в итоге на отвратительное предложение Скарпиа, не подозревая о его двойном дне. Но оказывается, что есть предел, до которого она не может себя унизить. Сущностно не может. Она лучше пойдёт на убийство, и сама потом крест положит и свечки вокруг поставит. И ни слова, надо отметить, потом раскаивающегося не пропоёт. Получается, что ей, чтобы следовать своей совести, нужно пойти против того, во что она верит. И это противоречие будет проведено до самого конца, где этот всё затягивающийся узел брутально будет разрублен.
И именно поэтому «Тоска» - не shabby little shocker, а крутая драма. Это была бы довольно неплохая опера, даже если бы она заканчивалась на смерти Скарпиа. Но после мнимой развязки нас ждёт целый мой любимый акт, полный ужасного жесткача и прекрасного вдохновения.
[Рип, Гобби! Ты - лучший, в кого тыкала ножиком любая Тоска! ^_^]
Прослушать или скачать Act Two - E qual via scegliete? бесплатно на Простоплеер
Акт III: E lucevan le stelle
Если вообразить себе идеального зрителя, смотрящего «Тоску» впервые, едва ли он будет ждать от третьего акта добра. Даже если у него не будет избыточной жанровой прозорливости, уверенно предрекающей кровавую гибель всех главных действующих лиц, и если он внезапно не просечёт фишку с come Palmieri (это очень наивный идеальный зритель), само начало третьего акта наводит на печаль. Сама я когда-то, к сожалению, сперва слушала, не зная сюжета, потом читала википедию, а уже потом смотрела фильм Жако, так что наверняка судить не могу. Но достаточно и того, что там, после идиллического вступления, звучит вот это:
Прослушать или скачать Act Three - Mario Cavaradossi? A бесплатно на Простоплеер
На мой взгляд, это попросту лучшая мелодия, которую написал Пуччини. В ней есть всё, о чём говорится в либретто: любовь, тоска и жажда жизни при ясном осознании неизбежности смерти. В ней как нигде ещё остро чувствуется пуччиниевская надрывность. Но сама ария ещё лучше, чем сумма всех её составляющих - мелодии, оркестровки, текста и даже самого блистательного сценического присутствия. То, что поднимает арию на её высоту - это её смысл как части целой оперы, тот эффект, который она производит в контексте большого драматического высказывания.
В отрывке выше Марио, которого вскоре должны расстрелять, отказывается от последней исповеди. Это решение совершенно в духе того, что мы уже знаем о нём из первых двух актов, но несколько минут спустя мы понимаем точно, почему он так поступает. Его исповедь, конечно, состоится и без священника, и она начинается словами E lucevan le stelle. В ней он вспоминает о любви, поэтической, страстной и земной. Он не хочет расставаться с ней, хочет жить. И это - то, что он имеет сказать перед смертью.
Прослушать или скачать Act Three - E lucevan le stelle бесплатно на Простоплеер
Не очень прокатит на христианскую исповедь - потому и не нужен священник. Потому что эта его вера должна быть принята и осмыслена. И она оказывается принята каждый раз, когда кто-то восхищается этой арией. Исповедь Каварадосси отъединена от всего церковного и направлена по сюжету в в никуда, но на деле - абсолютно всем нам, а значит - в вечность, туда, докуда и должны достигать прекрасные предсмертные слова. Подобно Тоске с её Or gli perdono, Каварадосси, в глазах моего воображаемого зрителя, абсолютно прав. Его взгляд на жизнь и смерть человечен, и поэтому нельзя ему не сопереживать.
От тенора зависит, будет ли Каварадосси перед лицом смерти сломленным, отчаявшимся, или же всё-таки нет, но это одна из тех арий, которые трудно совсем испортить после определённой степени профессионализма. Мне больше нравится героический подход к Каварадосси, но это не означает, что он совсем не должен бояться.
Даже самые храбрые люди, конечно же, боятся умирать.
Мне кажется, Пуччини, когда это писал, во что-то явно верил, но мучительно сомневался. Поэтому вся «Тоска» - такая мучительная вещь. С умирающими персонажами Верди сам поверишь в Бога или что-то такое, по крайней мере, пока звучат их предсмертные слова. С Вагнером… во что-то такое, да, просто не сможешь не поверить. И всё-таки, хотя у нас есть Вагнер, мы остаёмся людьми - и людьми, живущими в наше разбитое отчаянное время. Поэтому нам, чтобы жить и дышать, нужна великая пуччиниевская мелодрама. Я думаю, несмотря на крайнюю недобрость некоторых его вещей, Пуччини людей всё-таки любил, и сам понимал любовь к жизни. Иначе он не создал бы такие замечательные образы.
Акт III: Конец
Верит ли Каварадосси в спасение, о котором говорит ему Тоска? У каждого тенора, исполняющего эту роль, есть своё мнение на этот счёт. В моих самых любимых исполнениях он, как правило, всё прекрасно понимает как есть. Но мне не нравится кислое лицо Доминго, сразу выдающее все его мысли. Прекрасной ему альтернативой в качестве ненаивного Марио является решительный и умный Кауфман, или внезапно Паваротти в фильме с Веррет (признаться честно, я была уверена, что он сыграет обратное - в стиле обоих своих Радамесов на видео, и была в этой сцене просто восхищена). Также эта сцена является одной из немногих действительно удачных в чёрно-белом фильме с Корелли: он очень выразительно играет лицом в зависимости от того, поворачивается к Тоске или нет. И, несмотря на раннюю дату записи (а следовательно, ощутимое вибрато, которое сам Корелли так ненавидел и хотел уничтожить), у него уже есть в голосе тон, о котором, наверное, и говорил ему Тосканини - «темнее и ярче одновременно» - на Parlami ancor...
Если Марио понимает, что всё равно должен сейчас умереть, Trionfal! приобретает новые смыслы. Красота, которую он и Тоска создавали при жизни, сама по себе обладает высочайшим значением, стоит того, чтобы жить и умирать, и перед смертью говорить о ней. Так другие люди произносят молитвы. Музыка этого дуэта слишком эмоциональна, слишком хороша, чтобы Марио поддержал Тоску просто чтобы утешить её. Мне нравится история, когда он, вопреки смерти, всё-таки верит в это всё - иррационально. Отсюда и его решимость перед расстрелом, а вовсе не оттого, что он надеется остаться в живых. Этот дуэт написал человек, который сам был великим художником - не стоит забывать!
Прослушать или скачать Act Three - E non giungono бесплатно на Простоплеер
(Пресловутая часть дуэта - с начала второй минуты)
Тут мог бы быть длинный абзац про метадраматичность и про падать как Тоска в театре, но про это и так все пишут, и вам будет скучно. Посему - только одна фраза: Ecco un artisto!
[Рип, Бергонци! Мы тебя любим! ^_^]
Прослушать или скачать Act Three - Com' бесплатно на Простоплеер
Когда бы ни осознал правду Каварадосси, мы точно знаем, когда и как обрушивается на Тоску осознание катастрофы. Опять же, драматически сцена сделана так, что никто не сможет обвинить Тоску: ты или полностью ей сочувствуешь, либо вообще ничего не чувствуешь по поводу этой музыки. Тоска убивает себя, подобно бессчётным трагическим героиням. Но особой для неё является религиозная линия, как и то, что она вспоминает о Боге в этот же самый момент. «O Scarpia, avanti a Dio!». В этом есть не только эффектность пуччиниевского финала, но и настоящее величие. Пусть Бог решает, кто из нас был прав! Но что за небо, что за справедливость, которые присудили бы правоту Скарпиа? Возможна ли здесь вообще правота? Она верит!
[Рип, Каллас! Тебе не привыкать! ^_^]
Прослушать или скачать Act Three - Presto! Su, Mario! бесплатно на Простоплеер
А варианта, согласно «Тоске», всего два. Либо ты хороший человек, и тогда мясорубка вынудит тебя поступать не по-христиански - ножиком, например, тыкать в людей, или же со стенки прыгать. Либо же ты нехороший человек, и тогда ты всё равно будешь поступать не по-христиански, но будешь прикидываться, что ты клёвый. И устраивать Te Deum.
А если хочешь быть честным до конца, то быть с церковью у тебя при этом не получится. Что мог бы Каварадосси сказать священнику перед смертью? Что он под звёздами прекрасные формы высвобождал из вуалей, и хотел бы ещё? (Очень хорошее желание, кстати. Кроме шуток, я всецело одобряю).
У Каварадосси есть его живопись - ему есть, во что верить, хотя бы мысленно изображая минувшую жизнь и любовь прекрасными. Вопрос религии не стоит для него. Он в этом смысле более самодостаточен, хотя ему от этого и более ангстово.
Но для Тоски её музыка и её любовь, как видно из Vissi d’arte, неразрывно связаны с верой в Бога. Эта вера претерпевает суровые испытания и к концу второго акта принимает весьма противоречивые формы (Or gli perdono, распятие, свечки). Всё, что в ней было правильно-христианского на поверхностном уровне, окончательно расшатано и разрушено к финалу оперы. Её последний порыв, самоубийство, человечен и понятен. Тоска живёт и умирает такой, какая она есть, а она, как видно из оперы, человек на самом деле очень славный. Но по крайней мере, она была всегда честной перед собой, и, как она видит это, перед Богом. Поэтому она почти триумфально выкрикивает перед смертью, что Бог может судить её.
Если бы это всё писал Вагнер, то никакая это была бы не Тоска, а такая как бы Сента. И мы верили бы, дрожа коленками и просветлённо рыдая, во все её предсмертные тезисы. Верим ли мы Тоске? Наверное, так же, как и она: верим очень сильно - но с мучительным страхом и сомнением.
И поэтому мы не можем перестать думать и говорить о ней.
Я думаю, так к лучшему. Ведь один Вагнер у нас уже есть.
Когда-то мы с eye_ame говорили у него в комментариях о религии в Тоске, и я в какой-то момент обещала, что потом выскажусь подробнее. Результатом является инфернальная простыня, которую желающие могут заценить. Она лежала у меня и лежала, но времени доделывать у меня теперь нет, так что выложу как есть. Комментарии могу пожинать не сразу - я писала уже, что у меня со временем - но очень ими дорожу!!!
Я заранее прошу прощения, если пишу тривиальные вещи. Антиклерикальный пафос «Тоски», мне кажется, прост, как кирпич, и прозрачен, как слеза котёнка. Но я очень люблю его и разделяю, и считаю, кстати, что в сегодняшней России он как никогда кстати. Всё: теперь, если «Тоску» запретят, ищите меня в саду, в колодце.
Мне будет очень жаль также, если кому-то мои рассуждения покажутся обидными и задевающими его мнение о "Тоске". Я знаю, что это, к счастью, такая популярная и любимая всеми опера, а значит, у каждого есть своё дорогое ему мнение. Если что, считайте, пожалуйста, что всё это махровое нарлотское имхо. Нарлот любит теноров и не без приятности для себя расстраивается, когда их обижают!
Я понимаю, что Тоску тут все лучше меня наизусть помнят, но на случай, если кто захочет что-то, про что я пишу, освежить в памяти, я навставляла музыкальных отрывков. Все они взяты из следующей записи, каковая, на мой взгляд, рулит, несмотря на поздние годы Каллас.
Я уже много где говорила, что моя reference recording - радиокаст с Прайс и Адлером, но я понимаю её специфичность и не буду навязывать свои вкусы. Желающие всегда могут послушать её отдельно ^_^
Акт I: Для чего в Recondita armonia нужен ризничий?
Прослушать или скачать Act One - Dammi i colori... бесплатно на Простоплеер
Знающим же «Зигфрида» я задам бонусный, провокативный вопрос. Как вы думаете, для чего в сцене ковки меча нужен Миме?
Не поймите меня неправильно. Я привожу эту броскую параллель вовсе не для того, чтобы намекнуть вам, что в обоих случаях перед нами - эффектный выход тенора, во время которого он по сюжету создаёт что-то клёвое, в то время как на бэкграунде комический и неблагородный персонаж выражает своё тенором недовольство. Кидаться на случайные сходства и делать далеко идущие выводы - неблагодарное дело. Остановимся пока на малом и поверхностном.
Ясно, что строки контрастирующего персонажа, враждебного или нет, оттеняют настроение самой арии и характер её героя. Вспомним Deserto sulla terra в «Трубадуре», Una macchia в «Макбете» и Non piangere, Liù в одной малоизвестной опере. Если говорить о наших двух первых примерах, то контраст персонажей куда драматичнее в «Зигфриде», где Миме прямым текстом планирует предать и убить главного героя. Партия же ризничего в большинстве исполнений «Тоски» - вполне, казалось бы, безобидное ворчание.
Первые сцены «Тоски» вообще довольно безобидные по сравнению с остальным действием. Но не забудем, что ризничий сдаёт Каварадосси несколькими сценами позже, к чему и сводится его сюжетно значимое участие в опере. И в Recondita armonia он, конечно, не просто используется как foil для Каварадосси: такое драматическое излишество было бы недостойно Пуччини и его либреттистов, чья драматургия всегда добротна, а местами - просто восхитительна. К тому же, сущей глупостью было бы в таком случае отдавать ему весь конец арии. Ризничий - часть чего-то враждебного Каварадосси.
Это что-то, само собой, церковь. Поверхностный, социальный идейный уровень в «Тоске» очень прост. Каварадосси весь из себя такой республиканец и няшка, консервативная же церковь - на стороне всяких Скарпиа с их Тедеумами и прочим нетру. Этот тезис вы многократно встретите в советской критике, и он, кстати, не то чтобы неверен; но смотреть надо глубже. Иначе мозг споткнётся о многое, например - об образ главной героини и её предсмертные возгласы. Но обо всём в своё время.
Следует сразу оговорить тривиальное. Церковь как институт и религия не равны друг другу. Истинная вера, конечно, связана с нравственностью и духовностью, но можно быть воцерквлённым человеком и не обладать ими, как сами понимаете кто. Наконец, духовность и нравственность могут быть присущи как религиозному, так и нерелигиозному человеку, и в этом как бы фишка Каварадосси и проблемность Тоски.
Тоска - единственный персонаж в опере, который совмещает нравственность и воцерквлённость, что обеспечивает её центральное, конфликтное, трагическое положение в истории. Скарпиа связан с церковью, но безнравственен. Каварадосси, напротив, нравственен и нерелигиозен. Они противостоят друг другу и как политические враги, и по поводу девы. Простая, эффектная, оперная оппозиция. Больше об этом - дальше.
Не случайность, конечно, что действие первого акта происходит в церкви, и все персонажи так или иначе оказываются связаны с религиозной темой. Каварадосси создаёт картину на библейский сюжет. Мы никогда не видим этого персонажа проявляющим хоть какое-то формальное благочестие и тем более молящимся - даже в самые к тому располагающие моменты. Христианская образность для него - форма, в которой он может воплотить идеал любви и красоты. Вдохновение же он черпает в окружающем мире, на который смотрит взглядом художника (случайное впечатление - молящаяся Аттаванти) и в своей любви к Тоске. Для любого человека, знакомого хотя бы поверхностно с историей эстетики, такой взгляд на творческое начало и любовное чувство не нов. Но что неоплатоническая идея о единстве этического и эстетического делает в открывающей оперу арии?
На сюжетном уровне мы убеждаемся, что Каварадосси художник, что он влюблён в Тоску, а блондинка, с которой он рисует Магдалину, для него просто прикольный референс. Однако куда важнее - то, что мы понимаем о его вдохновенной природе и о том, что чувство красоты и потребность творить на глубинном уровне связаны для него с любовью. Если бы он рисовал Магдалину как деву с чёрными глазами, это было бы обычным проявлением возвышенной влюблённости - но контраст, на котором строится текст арии, выявляет более глубокую и очень правильную связь искусства и любви. И, поскольку перед нами ария, и ария в отличной опере, музыка Пуччини передаёт эмоциональную сторону творческого вдохновения - открывает нам сердце любящего и творящего художника. Хорошее исполнение моментально убеждает нас, или Нарлот, или воображаемого слушателя: этот Каварадосси - идеально прекрасный человек, и при n+1ом прослушивании наша душа (или нарлотская, или воображаемого слушателя) жестоко болит при мысли о мясорубке, через которую автор будет пропускать его в течение грядущих двух актов. Но такова уж судьба идеально прекрасных людей, когда они оперные герои. (Подозреваю, что и в риаллайфе тоже - но не будем о грустном!).
Воздействие, которое производит (или должна производить) Recondita armonia, даже сравнивать нельзя с прямо ей предшествующей молитвой Ризничего, забавной, но лишённой чувства, смысла и мелодии. Ризничий смешон, а в сравнении с Каварадосси - пожалуй, иногда жалок, как жалки вульгарность и косность рядом с поэзией. При этом Ризничий может быть вполне симпатичен на свой лад: зависит от исполнения (Итало Тахо - отличный пример). Комические моменты и сцена с детьми дают для этого неплохую возможность. Но его присутствие в Recondita armonia намечает очень важную для «Тоски» оппозицию формально-церковного и поэтического, творческого.
Акт I: Te Deum и Recondita armonia
Уже очень скоро мы увидим, как сильно формально-церковное связано у Пуччини с властью и жестокостью, явленными в страшном образе Скарпиа. Я нахожу, что Te Deum - это Recondita armonia наоборот, и недаром одна из этих арий начинает первый акт, а другая - заканчивает его. Te Deum - действие, а не созерцание; разрушение, а не созидание; собственническая страсть, а не бекорыстная любовь. Собственно, в идейной системе «Тоски» Марио не может быть не любимым Флорией, потому что они принадлежат одному и тому же пространству прекрасного, творческого. Но сейчас речь идёт о прямо противоположном персонаже, который непричастен этому пространству, но обладает харизмой и силой. В Recondita armonia и Te Deum резко контрастируют музыка, голоса и характеры персонажей. Нарочито религиозная форма Te Deum, противопоставленная своему отнюдь не благочестивому содержанию, зеркально отражает вдохновенность и чистоту Recondita armonia - которые, благодаря ризничему, поданы как явственно нерелигиозные.
Прослушать или скачать Act One - Tre sibirri, una бесплатно на Простоплеер
Поскольку мы слушаем оперу, и опера называется «Тоска», то обе эти арии в итоге - про Тоску. Только одна - с точки зрения созидания и вдохновения, то другая направлена на то, чтобы разрушать и обладать.
Я знаю, что совершенно все любят Te Deum (чертовски красивая, чёрнопатетическая вещь) и встречала восхищение моей любимой E lucevan le stelle. Но никто из моих друзей и знакомых - за одним, но важным исключением - никогда не говорил со мной про Recondita armonia и Vissi d’arte (хотя я видела ЖЖ-сообщество, названное по второй). Случайность или закономерность? Любите ли вы эти арии так же, как люблю их я?
В любом случае, мне чертовски интересно ваше мнение о том, что я скажу о них.
Заметки на полях: почему Скарпиа и Тоска - не One True Pairing
Ответ будет довольно кэпский: потому что Нарлот любит вот эту арию и часто её слушает. Прикольная, по-моему!
Прослушать или скачать Act Two - Ha pi бесплатно на Простоплеер
К чёрту такой пейринг, на мой сугубо девий взгляд. Но вернёмся к многобуквенным рассуждениям. Я только что упомянула противопоставленность образа Скарпиа самой идее любви (если понимать под любовью чувство, изображённое, скажем, в обеих ариях Каварадосси). Уточню, пользуясь случаем, ряд связанных с этим вещей, чтобы далее не возникало неясностей.
Дзеффиреллиевская идея подсознательной эротической привязанности Тоски к Скарпиа всегда вызывала у меня полное недоумение. Умозрительно можно по-разному рассуждать о мелодраматическом конфликте в Тоске; возможно, кто-то находит пытки и шантаж обольстительными (но тогда было бы действеннее пытать саму Тоску). В любом случае, мне понятна, хотя и не приятна, ассоциативная связь «власть - насилие - эротизм», а также фрейдичные подтексты, которые можно усмотреть за мёртвыми телами и острыми предметами (особенно когда удар оными уподобляют поцелую). Обо всём этом в отрыве от музыки можно было бы дискутировать. Но, когда речь заходит о музыке, я окончательно теряю дзеффиреллиевскую нить. Право слово, мне хотелось бы встретить живого сторонника этой теории и поговорить с ним с партитурой в руках. Если почти вагнеровские три ноты чистого страдания после Ebbene? не разрушают вдребезги любые подобные надуманности, тогда или я чего-то не понимаю, или Дзеффирелли… Ну, или верна концепция смерти автора, и никто не понимает ничего. Что было бы обидной чушью.
Чтобы не быть голословной - упомянутая мною печальная сцена с самым печальным моментом на 2:00.
Прослушать или скачать Act Two - Vedi, le man giunte io бесплатно на Простоплеер
Что касается чувств самого Скарпиа, то тут я предпочитаю верить его арии выше: всегда лучше полагаться на то, что герои поют в своих ариях. Стопудов, они так в это время и чувствуют - и я не знаю контрпримеров. (Здесь могло бы быть много бубубу на некоторые изображения донны Анны и Калафа, но о них я напишу в другой раз).
Однако заявленные мимолётность и неабсолютность чувства Скарпиа к Тоске не означают вовсе, что чувство это слабое - напротив, оно достаточно сильно, чтобы суровый этот человек постоянно о ней вспоминал, измышлял коварные планы и исполнял Te Deum. Степень же накала страстей тут определяется во многом тем, что хочет изобразить баритон. Триумфальный опыт Гобби показывает, что история прекрасно работает и без акцента на одержимости Тоской - музыка и само действие уже достаточно для этого делают - но с многомерным и продуманным изображением характера Скарпиа. Отсюда можно двигаться в сторону Тервеля - или совсем в другую сторону.
Но есть две вещи, которые, как мне кажется, ни в коем случае не надо забывать в отношении Скарпиа. Первая - он не граф ди Луна. Вторая - он, как ни странно это оговаривать, также и не Летучий Голландец, вопреки всем заслугам великого Раймонди.
Нет, серьёзно. Эти два товарища любят своих сопран всем сердцем - хоть и с разным успехом; и под любовью всем сердцем я разумею некоторую самоотдачу, эмоциональную уязвимость, связанную с этой привязанностью. (Если вы хотите поговорить со мной подробнее про графскую аморозу фьямму и тем более про Холлэндера - я всегда буду рада). Скарпиа же, в отличие от ди Луны, чёрт побери, даже не ревнует. Разве что досадует. Досадует, злится и действует. И я нахожу, это эпик вин! Скарпиа - один из величайших оперных злодеев, делящий свой чёрный трон разве что с Яго (на которого радостно ссылается в сцене с веером) и Хагеном. Делать его уязвимым в его влюблённости значило бы лишить его крутизны.
Скарпиа - властный человек, и будет властным во всём. Он никогда не уронит себя до мелодраматичности, но будет делать мелодраму другим. Вероятно, меня в этом убедило видео Гобби с Каллас, а особенно - его чуть театральное, иронично-благодушное Tosca, finalmente mia!. У него просто начисто отсутствуют некоторые человеческие чувства - жалость там, знаете, милосердие. А в остальном он нормальный человек, понимаете ли. Восторг, полный восторг.
Я несколько отфлудила в сторону от выбранной темы, но мне кажется, что всё это очень важно для понимания религиозной линии во втором акте. В нём для нас будут особенно значительны три эпизода: допрос, во время которого за сценой звучит кантата, и пара следующих за этим сцен; Vissi d’arte; финал. Начнём же с конца.
Финал второго акта
В конце акта оказывается, что наша благочестивая Тоска убила человека. Далее она убьёт ещё и себя, что тоже не слишком благочестиво, - однако не будем забегать вперёд. Убийство совершено. Если мы примем консервативные рассуждения парой абзацев выше, Тоска сделала это не для того, чтобы зарезать в себе внезапный припадок порочной баритонофилии, а скорее потому, что этот человек целый акт делал с нею адскую жесть, и мог быть сделать жесть ещё более адскую, но вся её сущность вдруг восстала против этого. Восстала так сильно, что Тоска решилась на убийство - хотя по впечатлению от одного только первого акта это было бы немыслимо. На мой взгляд, это куда драматичнее любых пейринговых внутренних метаний.
Крест и свечи, во внезапном порыве положенные Тоской на мёртвое тело и вокруг него, высвечивают мрачную иронию момента: даже теперь, стоя над убитым ею человеком, героиня пытается верить. Помню, что в одной рецензии на постановку «Тоски» из 80х в Met критик ругался на то, что в ней Тоска зажигала свечи, прежде чем поставить их вокруг тела. Этот её жест, говорил критик, должен быть спонтанным, подсказанным ассоциативно видом горящих свечей на столе. Я не видела постановки, но замечание кажется мне очень правильным. Едва ли Тоска размышляет рационально, что следует поставить свечи; но то, что она всё-таки это делает, показывает, что в глубине души она верит или хочет верить в правильность, уместность сделанного ею с точки зрения её веры в Бога. Хотя, конечно, идея непротивления злу насилием была ею очень красиво попрана - под громкие аплодисменты Нарлот и всего мира.
Мы не знаем, рефлексирует ли в этот момент Тоска, или она не в состоянии, но зритель не может не думать о моральной стороне случившегося - особенно после установления свечей, тут же вписывающего убийство в рамки тоскиной религиозности. Акт написан так, что, я уверена, любой человек посочувствует здесь Тоске и скажет, что нравственно она полностью права. Но это не отменяет драматичности развязки, которая ещё грянет ещё раз в третьем акте с новой силой. Что же привело к тому, что Тоска пошла, всей душой и чистосердечно, против собственных принципов?
Акт II: Кантата и допрос. Сцена пытки. Vittoria.
Пуччини не пожалел ни драматических, ни музыкальных красок, чтобы в первом акте эффектнее противопоставить друг другу Каварадосси и Скарпиа. Два эти персонажа, однако, в первом акте так и не встречаются, хотя приказы Скарпиа предвещают их скорое и катастрофичное столкновение. К началу второго акта напряжение достигает предела, и катастрофа не заставляет себя ждать.
Драматически сцена допроса даёт и тенору, и баритону много возможностей показать свои актёрские дарования. At its best она - одно из самых красивых противостояний, которые я где-либо слышала. Но это не противостояние один на один: столкновение между лицемерным и бессердечным «порядочным христианином» с одной стороны и высокодуховным антиклерикалом с другой разворачивается не иначе как под пение Тоски - эмоциональное, вдохновенное, и, конечно же, о величии Бога. Ни в одной сцене Тоска не перестаёт быть не только заглавной, но и главной, ключевой героиней действия.
Прослушать или скачать Act Two - Meno male! бесплатно на Простоплеер
Прослушать или скачать Act Two - Dov' бесплатно на Простоплеер
Преклонитесь, на самом деле, в очередной раз перед авторской крутизной. Конфликт, как всегда, ясен и режуще точно очерчен благодаря этой кантате на фоне - как если бы и сам допрос не был достаточно драматичен и хорош.
После этой краткой но высоковольтной сцены в центре действия оказываются Скарпиа и Тоска. Если взглянуть на оперу в целом, композиционный баланс между линиями полностью соблюдён: про Марио и Тоску будет потом третий акт.
Весь второй акт «Тоски» - это картина насилия, целенаправленного, методичного и садистического, явленного во всех его формах и красках. Страх, унижение и физическая боль являются его основными инструментами. Вполне понятно, откуда взялись в своё время слова shabby little shocker: это сегодня мы привыкли к тоннам кинематографического насилия, и перипетии «Тоски» без медитации на них кажутся теперь вполне благопристойными, старомодными и какими-то оперными. Но не мне вам говорить, сколь на самом деле велико там напряжение, и как психологично изображены треши.
Продолжением и завершением конфликта между Скарпиа и Каварадосси является, конечно же, «Виттория» - самый эффектный и эмоциональный момент во всех трёх актах. Что-то должно было разразиться в ответ на кошмары предыдущей сцены и слом Флории. В конце концов, это же опера. Я за это оперу и люблю как жанр: даже самые ужасные катастрофы обрываются не в безнадёгу и безысходность, а в яркое драматическое разрешение. Финал триумфальной сцены в «Аиде» - тому ещё один хороший пример. Я бы высокую трагедию типа расиновской любила не меньше, но её на сцене особо не посмотришь, увы.
У кого-то когда-то не помню где я видела слово «озлобленность» в применении к «Виттории», но мне это непонятно. Куда понятнее мне шутки про двух безумных ролевиков, которые вломились к Скарпиа и испортили ему ужин (сказано про примечательную пострадавшим Скарпиа запись с Нильссон, Корелли и Фишером-Дискау, который явно в не понял, куда он попал - и уж не в «Турандот» ли...).
Акт II: Vissi d’arte и разрешение её конфликта
Прослушать или скачать Act Two - Vissi d'arte бесплатно на Простоплеер
Vissi d’arte - как и Reconita armonia, ария о единстве эстетического и этического, искусства и любви. Это даже яснее в ней, чем в Recondita armonia, благодаря первому стиху - Vissi d’arte, vissi d’amore. Но, в отличие от Recondita armonia, где конфликт этого прекрасного мировоззрения с мировоззрением религиозным только намечался почти комическим ризничим, здесь он подан с истинно трагическим накалом. «Почему, Господи?» - спрашивает Тоска, как спрашивали многие до неё, и никогда не получит ответа на этот вопрос. Скарпиа дал ей время «подумать», но конструктивно думать Тоске не над чем. У неё нет возможности спасти себя от, по сути дела, изнасилования ненавистным ею человеком: это обрекло бы Каварадосси на смерть. Остаётся собрать все силы и выжать из себя согласие. Она пытается обратиться к небу, но вместо молитвы направляет к нему горькие упрёки. Вера Тоски даёт трещину. До Vissi d’arte убийство было бы для неё невозможно, но после - ей приходит в голову мысль, когда она смотрит на нож. И как же это круто! После того нагромождения унижений и страданий, из которого состоит второй акт «Тоски», отсутствие подобной перемены в Тоске вызвало бы лично у меня депрессию и ангст.
Есть какие-то иные ценности, кроме как сформулированные в прежнем, счастливом мире, где Тоска никогда не была бы поставлена перед таким ужасным выбором. Возможно, они-то и есть самые правильные. Может быть, Тоска даже поверит в них, или захочет поверить? Вернёмся к этой мысли, когда она будет кидаться со стены!
А пока что мы во втором акте. Действие в нём развивается вполне целенаправленно: чем дальше, тем ужаснее. Мы видим, что Тоска (человек, судя по всему, весьма гордый) может пойти на унижение, после Vissi d’arte - всё более обидное; она уже пошла на предательство; она даже соглашается в итоге на отвратительное предложение Скарпиа, не подозревая о его двойном дне. Но оказывается, что есть предел, до которого она не может себя унизить. Сущностно не может. Она лучше пойдёт на убийство, и сама потом крест положит и свечки вокруг поставит. И ни слова, надо отметить, потом раскаивающегося не пропоёт. Получается, что ей, чтобы следовать своей совести, нужно пойти против того, во что она верит. И это противоречие будет проведено до самого конца, где этот всё затягивающийся узел брутально будет разрублен.
И именно поэтому «Тоска» - не shabby little shocker, а крутая драма. Это была бы довольно неплохая опера, даже если бы она заканчивалась на смерти Скарпиа. Но после мнимой развязки нас ждёт целый мой любимый акт, полный ужасного жесткача и прекрасного вдохновения.
[Рип, Гобби! Ты - лучший, в кого тыкала ножиком любая Тоска! ^_^]
Прослушать или скачать Act Two - E qual via scegliete? бесплатно на Простоплеер
Акт III: E lucevan le stelle
Если вообразить себе идеального зрителя, смотрящего «Тоску» впервые, едва ли он будет ждать от третьего акта добра. Даже если у него не будет избыточной жанровой прозорливости, уверенно предрекающей кровавую гибель всех главных действующих лиц, и если он внезапно не просечёт фишку с come Palmieri (это очень наивный идеальный зритель), само начало третьего акта наводит на печаль. Сама я когда-то, к сожалению, сперва слушала, не зная сюжета, потом читала википедию, а уже потом смотрела фильм Жако, так что наверняка судить не могу. Но достаточно и того, что там, после идиллического вступления, звучит вот это:
Прослушать или скачать Act Three - Mario Cavaradossi? A бесплатно на Простоплеер
На мой взгляд, это попросту лучшая мелодия, которую написал Пуччини. В ней есть всё, о чём говорится в либретто: любовь, тоска и жажда жизни при ясном осознании неизбежности смерти. В ней как нигде ещё остро чувствуется пуччиниевская надрывность. Но сама ария ещё лучше, чем сумма всех её составляющих - мелодии, оркестровки, текста и даже самого блистательного сценического присутствия. То, что поднимает арию на её высоту - это её смысл как части целой оперы, тот эффект, который она производит в контексте большого драматического высказывания.
В отрывке выше Марио, которого вскоре должны расстрелять, отказывается от последней исповеди. Это решение совершенно в духе того, что мы уже знаем о нём из первых двух актов, но несколько минут спустя мы понимаем точно, почему он так поступает. Его исповедь, конечно, состоится и без священника, и она начинается словами E lucevan le stelle. В ней он вспоминает о любви, поэтической, страстной и земной. Он не хочет расставаться с ней, хочет жить. И это - то, что он имеет сказать перед смертью.
Прослушать или скачать Act Three - E lucevan le stelle бесплатно на Простоплеер
Не очень прокатит на христианскую исповедь - потому и не нужен священник. Потому что эта его вера должна быть принята и осмыслена. И она оказывается принята каждый раз, когда кто-то восхищается этой арией. Исповедь Каварадосси отъединена от всего церковного и направлена по сюжету в в никуда, но на деле - абсолютно всем нам, а значит - в вечность, туда, докуда и должны достигать прекрасные предсмертные слова. Подобно Тоске с её Or gli perdono, Каварадосси, в глазах моего воображаемого зрителя, абсолютно прав. Его взгляд на жизнь и смерть человечен, и поэтому нельзя ему не сопереживать.
От тенора зависит, будет ли Каварадосси перед лицом смерти сломленным, отчаявшимся, или же всё-таки нет, но это одна из тех арий, которые трудно совсем испортить после определённой степени профессионализма. Мне больше нравится героический подход к Каварадосси, но это не означает, что он совсем не должен бояться.
Даже самые храбрые люди, конечно же, боятся умирать.
Мне кажется, Пуччини, когда это писал, во что-то явно верил, но мучительно сомневался. Поэтому вся «Тоска» - такая мучительная вещь. С умирающими персонажами Верди сам поверишь в Бога или что-то такое, по крайней мере, пока звучат их предсмертные слова. С Вагнером… во что-то такое, да, просто не сможешь не поверить. И всё-таки, хотя у нас есть Вагнер, мы остаёмся людьми - и людьми, живущими в наше разбитое отчаянное время. Поэтому нам, чтобы жить и дышать, нужна великая пуччиниевская мелодрама. Я думаю, несмотря на крайнюю недобрость некоторых его вещей, Пуччини людей всё-таки любил, и сам понимал любовь к жизни. Иначе он не создал бы такие замечательные образы.
Акт III: Конец
Верит ли Каварадосси в спасение, о котором говорит ему Тоска? У каждого тенора, исполняющего эту роль, есть своё мнение на этот счёт. В моих самых любимых исполнениях он, как правило, всё прекрасно понимает как есть. Но мне не нравится кислое лицо Доминго, сразу выдающее все его мысли. Прекрасной ему альтернативой в качестве ненаивного Марио является решительный и умный Кауфман, или внезапно Паваротти в фильме с Веррет (признаться честно, я была уверена, что он сыграет обратное - в стиле обоих своих Радамесов на видео, и была в этой сцене просто восхищена). Также эта сцена является одной из немногих действительно удачных в чёрно-белом фильме с Корелли: он очень выразительно играет лицом в зависимости от того, поворачивается к Тоске или нет. И, несмотря на раннюю дату записи (а следовательно, ощутимое вибрато, которое сам Корелли так ненавидел и хотел уничтожить), у него уже есть в голосе тон, о котором, наверное, и говорил ему Тосканини - «темнее и ярче одновременно» - на Parlami ancor...
Если Марио понимает, что всё равно должен сейчас умереть, Trionfal! приобретает новые смыслы. Красота, которую он и Тоска создавали при жизни, сама по себе обладает высочайшим значением, стоит того, чтобы жить и умирать, и перед смертью говорить о ней. Так другие люди произносят молитвы. Музыка этого дуэта слишком эмоциональна, слишком хороша, чтобы Марио поддержал Тоску просто чтобы утешить её. Мне нравится история, когда он, вопреки смерти, всё-таки верит в это всё - иррационально. Отсюда и его решимость перед расстрелом, а вовсе не оттого, что он надеется остаться в живых. Этот дуэт написал человек, который сам был великим художником - не стоит забывать!
Прослушать или скачать Act Three - E non giungono бесплатно на Простоплеер
(Пресловутая часть дуэта - с начала второй минуты)
Тут мог бы быть длинный абзац про метадраматичность и про падать как Тоска в театре, но про это и так все пишут, и вам будет скучно. Посему - только одна фраза: Ecco un artisto!
[Рип, Бергонци! Мы тебя любим! ^_^]
Прослушать или скачать Act Three - Com' бесплатно на Простоплеер
Когда бы ни осознал правду Каварадосси, мы точно знаем, когда и как обрушивается на Тоску осознание катастрофы. Опять же, драматически сцена сделана так, что никто не сможет обвинить Тоску: ты или полностью ей сочувствуешь, либо вообще ничего не чувствуешь по поводу этой музыки. Тоска убивает себя, подобно бессчётным трагическим героиням. Но особой для неё является религиозная линия, как и то, что она вспоминает о Боге в этот же самый момент. «O Scarpia, avanti a Dio!». В этом есть не только эффектность пуччиниевского финала, но и настоящее величие. Пусть Бог решает, кто из нас был прав! Но что за небо, что за справедливость, которые присудили бы правоту Скарпиа? Возможна ли здесь вообще правота? Она верит!
[Рип, Каллас! Тебе не привыкать! ^_^]
Прослушать или скачать Act Three - Presto! Su, Mario! бесплатно на Простоплеер
А варианта, согласно «Тоске», всего два. Либо ты хороший человек, и тогда мясорубка вынудит тебя поступать не по-христиански - ножиком, например, тыкать в людей, или же со стенки прыгать. Либо же ты нехороший человек, и тогда ты всё равно будешь поступать не по-христиански, но будешь прикидываться, что ты клёвый. И устраивать Te Deum.
А если хочешь быть честным до конца, то быть с церковью у тебя при этом не получится. Что мог бы Каварадосси сказать священнику перед смертью? Что он под звёздами прекрасные формы высвобождал из вуалей, и хотел бы ещё? (Очень хорошее желание, кстати. Кроме шуток, я всецело одобряю).
У Каварадосси есть его живопись - ему есть, во что верить, хотя бы мысленно изображая минувшую жизнь и любовь прекрасными. Вопрос религии не стоит для него. Он в этом смысле более самодостаточен, хотя ему от этого и более ангстово.
Но для Тоски её музыка и её любовь, как видно из Vissi d’arte, неразрывно связаны с верой в Бога. Эта вера претерпевает суровые испытания и к концу второго акта принимает весьма противоречивые формы (Or gli perdono, распятие, свечки). Всё, что в ней было правильно-христианского на поверхностном уровне, окончательно расшатано и разрушено к финалу оперы. Её последний порыв, самоубийство, человечен и понятен. Тоска живёт и умирает такой, какая она есть, а она, как видно из оперы, человек на самом деле очень славный. Но по крайней мере, она была всегда честной перед собой, и, как она видит это, перед Богом. Поэтому она почти триумфально выкрикивает перед смертью, что Бог может судить её.
Если бы это всё писал Вагнер, то никакая это была бы не Тоска, а такая как бы Сента. И мы верили бы, дрожа коленками и просветлённо рыдая, во все её предсмертные тезисы. Верим ли мы Тоске? Наверное, так же, как и она: верим очень сильно - но с мучительным страхом и сомнением.
И поэтому мы не можем перестать думать и говорить о ней.
Я думаю, так к лучшему. Ведь один Вагнер у нас уже есть.