Коротко об актуальном. Давненько не было "Аид".
Очередная "Аида" - с Такером, Нильссон и Черней.
Уж на что я любительница Такера, в том числе Такера в роли Радамеса (у Тосканини), но считаю, что здесь ему порой не хватает некоторой мягкости. Хотя образ работает и нравится мне. Celeste Aida бывает более впечатляющая, но там, где нужна порывистость и вдохновенность (Immenso Ptha!..), там всё просто супер. Ещё одна сторона любимого образа!
Самые убедительные из слышанных мною Радамесов, Викерс и Корелли, очень непохожи друг на друга, но в одном сходны: в дуэте с Амнерис из 4 акта они оба мрачно-спокойны, уверены в своей правоте. Они оживляются лишь по ходу дела. Такер с самого начала проявляет больше эмоций. Страх?
(Я считаю, кстати, что это вполне уместно. Ситуация-то... та ещё).
Как он стучится о fatal pietro, слышно очень хорошо. :)
Девочки восхитительны, и никаких гвоздей. Я и не знала, что существует документ, где прилично слышно Елену Черней в роли Амнерис. Супер просто, глубокий, женственный, страстный голос, всеобъемлющий внизу и звенящий наверху... А с какой возвышенной помпой держится - настоящая фараонова дочка. И красавица (ещё?).
На "Ohimé! Morir mi sento" приготовьтесь почувствовать, что слышите "Аиду" впервые, и сами немножко умереть.
Биргит Нильссон тут юна и более лирична, нежели в студийке с Корелли и Бамбри. Я вообще неровно дышу к Нильссон в итальянском репертуаре (хотя и понимаю, что это на любителя), а здесь она потрясающе изящна и эмоциональна одновременно (обеих черт несколько не хватает в более поздней студийке). И, конечно, изольдно-турандотные высокие ноты в наличии. Это очень нестандартная Аида. Она совершенно лишена теплоты, скажем, Леонтин Прайс, но создаёт очень проникновенный образ, максимально противопоставленный образу Амнерис.
Аида - это чистая любовь, а не эротика.
В большой сцене Аиды с Амнерис сталкиваются два эти образа: один - чистый, сверкающий, как лёд или сталь; другой - мягкий, чувственно-женственный и наделённый огромной скрытой силой. Конечно же, летят искры. Конечно же, искры разжигают катастрофический пожар.
Мой любимый Джорджио Тоцци в роли главжреца подавляет слушателя авторитетом, но даже он не может подавить Черней.
Дирижирует Уильям Стейнберг и делает это очень драматично, временами убыстряя темпы до ураганных. Из первого трио он вообще сделал мегарулез. Ещё у него правильный подход к песенкам в покоях Амнерис. Верди в письмах к Гисланцони чётко писал: хочу n строчек воинственного содержания и m - няшно-соблазнительного (точную цитату не помню, могу найти). Но первая половина редко когда звучит воинственно. Тут - звучит, как и у Тосканини. Прикольно.
Сцена суда интересная. Она же пропорциональная, по сути дела, монотонная. Но послушайте, как оформлены амнерисовые выплески эмоций. Живого человека переезжает асфальтовым катком судьбы.
Какой-то ещё в этой "Аиде" на редкость неудачный вестник, но это фигня.
Надо мне закончить перевод "Аиды" наконец. Летом, всё летом.
Уж на что я любительница Такера, в том числе Такера в роли Радамеса (у Тосканини), но считаю, что здесь ему порой не хватает некоторой мягкости. Хотя образ работает и нравится мне. Celeste Aida бывает более впечатляющая, но там, где нужна порывистость и вдохновенность (Immenso Ptha!..), там всё просто супер. Ещё одна сторона любимого образа!
Самые убедительные из слышанных мною Радамесов, Викерс и Корелли, очень непохожи друг на друга, но в одном сходны: в дуэте с Амнерис из 4 акта они оба мрачно-спокойны, уверены в своей правоте. Они оживляются лишь по ходу дела. Такер с самого начала проявляет больше эмоций. Страх?
(Я считаю, кстати, что это вполне уместно. Ситуация-то... та ещё).
Как он стучится о fatal pietro, слышно очень хорошо. :)
Девочки восхитительны, и никаких гвоздей. Я и не знала, что существует документ, где прилично слышно Елену Черней в роли Амнерис. Супер просто, глубокий, женственный, страстный голос, всеобъемлющий внизу и звенящий наверху... А с какой возвышенной помпой держится - настоящая фараонова дочка. И красавица (ещё?).
На "Ohimé! Morir mi sento" приготовьтесь почувствовать, что слышите "Аиду" впервые, и сами немножко умереть.
Биргит Нильссон тут юна и более лирична, нежели в студийке с Корелли и Бамбри. Я вообще неровно дышу к Нильссон в итальянском репертуаре (хотя и понимаю, что это на любителя), а здесь она потрясающе изящна и эмоциональна одновременно (обеих черт несколько не хватает в более поздней студийке). И, конечно, изольдно-турандотные высокие ноты в наличии. Это очень нестандартная Аида. Она совершенно лишена теплоты, скажем, Леонтин Прайс, но создаёт очень проникновенный образ, максимально противопоставленный образу Амнерис.
Аида - это чистая любовь, а не эротика.
В большой сцене Аиды с Амнерис сталкиваются два эти образа: один - чистый, сверкающий, как лёд или сталь; другой - мягкий, чувственно-женственный и наделённый огромной скрытой силой. Конечно же, летят искры. Конечно же, искры разжигают катастрофический пожар.
Мой любимый Джорджио Тоцци в роли главжреца подавляет слушателя авторитетом, но даже он не может подавить Черней.
Дирижирует Уильям Стейнберг и делает это очень драматично, временами убыстряя темпы до ураганных. Из первого трио он вообще сделал мегарулез. Ещё у него правильный подход к песенкам в покоях Амнерис. Верди в письмах к Гисланцони чётко писал: хочу n строчек воинственного содержания и m - няшно-соблазнительного (точную цитату не помню, могу найти). Но первая половина редко когда звучит воинственно. Тут - звучит, как и у Тосканини. Прикольно.
Сцена суда интересная. Она же пропорциональная, по сути дела, монотонная. Но послушайте, как оформлены амнерисовые выплески эмоций. Живого человека переезжает асфальтовым катком судьбы.
Какой-то ещё в этой "Аиде" на редкость неудачный вестник, но это фигня.
Надо мне закончить перевод "Аиды" наконец. Летом, всё летом.