Из военных историй Эла Фентера. Памяти человека и его Скаутов. Часть 2
Военная карьера подполковника Рона Рейда-Дэли была столь же прославленной, как и он сам. Впервые он стал солдатом в 1951 году, когда добровольно отправился в эскадрон «С» (родезийский) британской Специальной Авиадесантной Службы (САС), недавно реформированной для борьбы с коммунистическими повстанцами в Малайе, - отчасти по причине того, что, как он потом часто признавался, добровольцами туда пошли многие его товарищи. Он просто считал это правильным поступком. Довольно успешно преследуя китайских коммунистических партизан в джунглях Юго-Восточной Азии и борясь с периодическими приступами малярии, за свои усилия он был награжден Королевой Орденом Британской империи.
После этого он прошел путь от солдата до полкового сержант-майора Родезийской легкой пехоты (РЛП), пока по итогу не был произведен в капитаны. В 1973 году он сложил с себя полномочия и вышел на пенсию, но, как оказалось, преждевременно - надвигалась война.
В том же году старый друг и товарищ по службе в САС, ныне покойный генерал-лейтенант Питер Уоллс - к тому времени уже командующий родезийской армией - уговорил его вернуться на действительную военную службу и сформировать Скаутов Селуса, - элитный отряд спецназа для борьбы с растущей угрозой, исходящей от националистических партизан.
Опираясь на свой малайский опыт и имея к тому времени звание подполковника, Рейд-Дэли практически с нуля создал опытное и высокопрофессиональное подразделение. Но хотя Скауты достигли многих своих военных целей, их неортодоксальные методы работы в итоге вызвали напряженность в военной иерархии, и их командир несколько раз вступал в перепалки с начальством.
Что касается Африки, то Рейд-Дэли изначально служил именно в РЛП, принимая активное участие в событиях, связанных с переходным периодом существования Федерации Родезии и Ньясаленда и после него, когда вследствие ее распада образовалось три африканских государства: Замбия (бывшая Северная Родезия), Малави (Ньясаленд) и сама Родезия (бывшая Южная Родезия). Именно в 1-м батальоне Родезийской легкой пехоты молодой Рейд-Дэли впервые заявил о себе на родине. Впоследствии это подразделение было преобразовано в регулярный «полк»[1] воздушно-десантных войск, а в 1977 году стало парашютно-десантным батальоном.
В свое время «полк» считался одним из самых передовых в мире по борьбе с повстанцами, в регулярные задачи которого входило проведение операций как внутри страны, так и нанесение упреждающих ударов по партизанам, базирующимся на территории соседних Мозамбика и Замбии. В четырех боевых ротах, называемых по традиции «коммандо», в среднем насчитывалось около 70 человек, а их характерным способом боевого применения являлись действия десантно-штурмовых тревожных групп (т.н. «огневых сил»), которые вызывались по радио при обнаружении вражеских подразделений, как правило, в отдаленных местах в буше.
Такие группы легкой пехоты вскоре стали самыми эффективными в стране ударными вертолетными силами быстрого реагирования. Десант состоял из огневой группы («стик») в составе четырех человек, включавших в себя сержанта-командира группы, пулеметчика, десантника, а также боевого медика. Основным вооружением были 7,62-мм винтовки FN FAL и пулеметы FN MAG с ленточным питанием.
*****
Проходя службу в РЛП, Рон Рейд-Дэли получил массу впечатлений. Его первой офицерской должностью в 1-м батальоне была должность начальника боевой подготовки.
«Иногда мне приходилось замещать командиров “коммандо”, которые находились в отпуске или проходили курс обучения в пехотной школе», - вспоминает он.
Во время их отсутствия он иногда командовал бойцами на операциях по охране границы, и именно во время одной из таких операций он получил опыт, который навсегда запечатлелся в его памяти. Как он пояснил, для солдат, действующих в отдаленных районах, было жизненно важно пройти обучение выживанию в буше по той простой причине, что от этого в конечном итоге могла зависеть их жизнь. Вот его рассказ:
«Шел ноябрь 1967 года, мне было приказано возглавить группу обеспечения батальона во время шестинедельного выхода на границу на самой северной точке Родезии - там, где в месте слияния рек Луангва и Замбези находится стык границ Родезии, Замбии и Мозамбика. За полицейским постом под названием Каньемба, расположенным в живописных окрестностях на берегу реки Замбези, была построена временная военная база, достаточно большая, чтобы там разместилась пехотная рота. Тот, кто выбирал место для поста, очевидно, учитывал лишь природную красоту этого места и ничего более, - с тактической точки зрения, в случае нападения (которое было весьма вероятным), это была потенциальная смертельная ловушка.
Партизанская война в Родезии только разгоралась, и регулярные подразделения родезийской армии привлекались для патрулирования обширных необитаемых пограничных районов страны в поисках следов проникновения террористов. Проведя обычную процедуру передачи/принятия дел, которая включала краткое изложение местной оперативной обстановки убывающим из расположения командиром роты, я уселся в оперативной комнате с большой жестяной кружкой чая, чтобы спланировать свою собственную схему патрулирования».
В тот период любое развертывание войск осуществлялось на автомобилях по ужасным грунтовым дорогам или на лодках по реке Замбези.
По его воспоминаниям, ущелье Мпата, образовывавшее северо-западную границу зоны ответственности, считалось «неприступным», потому что могучая река Замбези, протекающая в этом глубоком ущелье, значительно ускоряет свой бег, делая опасной любую переправу. Ниже ущелья река снова расширяется, замедляя свой ход. Кроме того, Замбези в этом районе довольно широка, и родезийские военные, принимая во внимание неопытность повстанцев в области водных дел, считали крайне маловероятным, что этот участок реки будет выбран для переправы. Примерно в 15 километрах к западу от Каньембы река снова сужается, проходя между двумя высокими утесами, которые тянутся навстречу друг другу из Замбии и Родезии. Неудивительно, что это место получило название «Ворота».
«В этом месте река сужается примерно до 200 метров, но поскольку в этом месте она просто сужается и расширяется сразу же за этим естественным препятствием, речной поток не набирает скорость, как в ущелье Мпата. Мы считали это место наиболее вероятным пунктом прорыва границы повстанцами, и по этой причине в бригаде, ответственной за этот район, был отдан приказ на оборудование на родезийской стороне “Ворот” постоянного наблюдательного пункта».
Рон продолжает: «На лодке я добрался до этого места, высадился и огляделся. То, что я увидел, не произвело на меня особого впечатления: мыс был завален мусором, выкопанным дикими животными из мусорных ям, оставшихся от предыдущих патрулей. Многочисленные остатки больших костров явно указывали на то, что некоторые из этих патрулей выполняли свои обязанности по ведению наблюдения крайне непрофессионально, разжигая по ночам костры - либо для того, чтобы согреться, либо, что более вероятно, чтобы отпугивать диких животных, бродящих в округе.
Я не видел особого смысла в передвижении вверх по реке Замбези на виду у замбийского берега, чтобы занять то, что должно было быть важной скрытной наблюдательной позицией, посему, вернувшись в лагерь, изучил карту масштаба 1:50000, приколотую на стене оперативной комнаты, в поисках наземного маршрута к “Воротам”. На то время точных проверенных карт этого глухого уголка долины Замбези не существовало, и войскам приходилось довольствоваться белыми листами бумаги с нанесенной координатной сеткой, на которых грубые очертания рек были отмечены синим цветом, а кресты с цифрами рядом с ними указывали примерную высоту высот. Смутные очертания контурных линий здесь и там были предназначены для того, чтобы дать читателю карты примерное представление о рельефе местности, но не было никаких четких горизонталей, чтобы можно было с какой-либо точностью визуализировать местность, которую предстояло пересекать.
К тому же на карте тут и там виднелись довольно большие пустые пятна, где облачный покров скрывал землю от фотокамер самолетов, которые производили аэрофотосъемку для детализации карт. Картограф, однако, был достаточно любезен, чтобы в каждом таком пятне напечатать слова “облачность”.
Теперь я понимал, почему предыдущие командиры использовали лодки для размещения патрулей у “Ворот”; но был преисполнен желания найти способ вывести патруль в этот район так, чтобы об этом не узнала вся Замбия».
Тщательное изучение карты показало, что ближайшим точным исходным пунктом для выхода патруля в район «Ворот», был западный угол полевой взлетно-посадочной полосы в буше, находившейся к юго-востоку и обслуживавшей сторожевой пост Каньемба. По компасу Рон взял азимут на вершины высокой гряды холмов, известной как Капсуку. Если патруль будет точно читать карту, то они окажутся у истоков реки Эугута, и все, что им нужно будет сделать потом, - это спуститься по реке через холмы к «Воротам» или к самой реке Замбези.
«Общая протяженность патрулирования по карте составляла 17 километров - расстояние, которое можно было легко преодолеть за 12 часов. Однако я принял во внимание тот факт, что сейчас стоял самый жаркий период года, когда температура воздуха доходила до 90 градусов по Фаренгейту (что составляет около 32 градусов по Цельсию), когда Солнце находится в самом зените. Кроме того, у каждого военнослужащего был тяжелый рюкзак, который весил почти 30 килограмм. Все это, в сочетании с пересеченной местностью, включавшей крутые холмы, вынудило меня согласиться с тем, что патрулю, возможно, придется провести одну ночевку в буше и добраться до “Ворот” на следующее утро».
Был отдан приказ о выполнении задания и на рассвете следующего дня патруль высадился на взлетно-посадочной полосе, готовясь к раннему выходу, чтобы в относительно прохладную часть дня можно было покрыть как можно большее расстояние. Рон сверил азимут по компасу вместе с командиром патруля, и указал ему на хорошо различимую лощину в холмах, находившихся у верховья реки, которая и должна была вывести патруль к «Воротам». Патруль отправился на задание, а Рейд-Дэли вернулся в свою оперативную комнату, чтобы проконтролировать другие патрули в долине.
Он отчетливо помнит, что все войска, отправлявшиеся в этот район, должны были придерживаться строгого графика радиосвязи. Каждый день в 07.00 они должны были выходить на связь со своим пунктом управления (штабом) с донесением об обстановке. Однако на протяжении всего дня от этого конкретного патруля не было никаких вестей, и ближе к закату Рон начал испытывать некоторое беспокойство. Нарушения порядка связи случались, но это были единичные случаи. На качество радиосвязи влияло множество различных причин, начиная от механической поломки и неисправности радиостанции до экранирования радиоволн холмами. Хотя хребет Матусадона и мог повлиять на связь, Рейд-Дэли признался, что его не покидало чувство, что что-то пошло не так, поэтому перед тем как лечь спать, он сообщил в штаб бригады, что на следующий день ему может понадобиться вертолет для эвакуации пострадавших.
«На следующее утро радиостанция продолжала молчать, не показывая никаких признаков патруля, так что я вызвал лодку и двинулся вверх по реке, останавливаясь на берегу Замбези, пытаясь вызывать патруль по радио. В тот момент так случилось, что один из наших бомбардировщиков “Канберра”, выполняя задание по аэрофотосъёмке, как раз пролетал у нас над головами. Я вышел с ним на связь, дал приблизительные координаты по карте и спросил экипаж, не может ли он немного отклониться от курса и вызвать патруль у “Ворот” по радио. Самолет вернулся через несколько минут и доложил, что о патруле ничего не слышно и не видно.
К этому времени я уже понимал, что у нас возникла серьезная проблема. Вернувшись на базу Каньемба, я позвонил в штаб бригады и потребовал немедленного использования вертолета, что оказалось не так просто: в те первые дни усиления контроля границы, вызов вертолетной поддержки был экстраординарным событием, и лишь Небеса могли помочь тому армейскому командиру, который вызывал вертолет только для того, чтобы обнаружить, что никакой чрезвычайной ситуации не возникло. Но в конце концов я получил машину, о которой просил.
Подлетное время вертолета до Каньембы составляло около трех часов, и в 15.00 прибыл вертолет «Алуэтт». Пока авиатехник заправлял вертолет и загружал в него столько бурдюков с водой, сколько можно было найти в лагере, я быстро проинструктировал летчика, а затем вместе со своим медиком вылетел, чтобы попытаться найти пропавших.
Достигнув района, через который должен был проходить патруль, мы несколько минут покружили: никаких признаков людей. Летчик пролетел над следующей грядой холмов, когда внезапно он громко крикнул и резко накренился на борт - нашим глазам предстало поистине удивительное зрелище: под нами бегали семь совершенно голых солдат.
Мы приземлились, и нам пришлось отбиваться от этих людей, когда они отчаянно пытались добраться до бурдюков с водой».
Хотя было уже далеко за полдень, Солнце все еще жарило немилосердно. В этом районе было много деревьев, но в ноябре у них не было листьев, поэтому, как Рон понял, у иссушенных солдат вообще не было тени, чтобы защитить себя от палящего зноя. Также было ясно, что большинство военнослужащих патруля достигли предела своей выносливости; если бы вертолет пополудни не прибыл, к утру некоторые из них были бы мертвы.
«Я отправил их обратно в лагерь, где они сразу же бросились под холодный душ. Было удивительно видеть, как быстро они приходят в себя, лежа под струями воды с широко открытыми ртами и употребляя столько жидкости, сколько могли».
На последовавшем за этим разборе патруля выяснилось, что они пропустили лощину, но вместо того, чтобы двинуться на север к реке Замбези, солдаты потратили драгоценное время, пытаясь найти реку Эугута, по которой можно было бы спуститься к «Воротам». Подъемы и спуски по крутым холмам под палящим Солнцем истощили людей, и что еще хуже, вызвали у них ужасную, неистовую жажду. Они хорошо шли в первый день, и если бы их навыки ориентирования и чтения карты оказались бы получше, они в тот же вечер достигли бы реки Замбези. Однако, как пояснил полковник, когда некоторые из солдат решили, что они заблудились, возникла паника. «К тому же они обнаружили, что не могут связаться по радио со штабом, и те из нас, кто оказывался в подобных обстоятельствах, прекрасно знают подобное ощущение».
Тревога и страх часто заставляют человека обильно потеть, и эти ребята не стали исключением. Все это, плюс тяжелые физические нагрузки, в то время как патруль преодолевал исключительно труднопроходимую местность в условиях сильной жары, вскоре привело к опустошению их стандартных двух фляг с водой. Быстро наступило обезвоживание.
«Я спросил их, почему они сняли одежду, и их ответ оказался интересным. Из-за обезвоживания их кожа стала сухой, как бумага, и они не могли терпеть боль, когда она соприкасалась с одеждой. Единственным спасением стало снять с себя униформу. Некоторые в отчаянии пытались пить собственную мочу, и чтобы перебить ее вкус, примешивали к ней кофейный порошок.
Я также обратил внимание, что больше всего пострадали молодые солдаты. Понятно, что более старшие военнослужащие обладали более жестким ментальным настроем и гораздо лучше справлялись со стрессом. В то время бушкрафту, или искусству выживания в буше, в родезийской армии только начали обучать, и эта конкретная группа не имела никакой подготовки.
Возвращаясь с патрулем, мы пролетали над удивительным разнообразием дикой природы. В поле зрения находилось стадо слонов и большое стадо импал. Если бы бойцы обладали необходимыми навыками, их проблемы с водой были бы решены, поскольку в желудке антилопы-импалы содержится порядка двух литров воды, а у слона - около 36 литров».
Поэтому в 1973 году, когда в Родезии война в буше разгорелась всерьез, Рону Рейду-Дэли было поручено создать и обучить специальное многорасовое подразделение, которое он назвал «Скауты Селуса». Идея заключалась в том, чтобы создать противоповстанческое подразделение нового типа, способного решать именно такие проблемы. По его словам, выживание и следопытство составляли важную часть боевой подготовки этих людей: это давало им уверенность в своих способностях выжить и комфортно жить в африканском буше. И действительно, вера в себя и уверенность в своих силах у этих солдат были таковы, что они не видели ничего необычного в проведении дальних разведывательных патрулей в составе из двух человек на удалении сотен километров в глубине вражеской территории.
Группа из двух человек, состоящая из чернокожего и белого солдат, выводилась с помощью затяжных парашютных прыжков, высаживаясь зачастую в 200 километрах от родезийской границы, где они действовали до шести недель. По мнению Рона, в этом была заслуга их подготовки, поскольку в ходе этих операций они ни разу не столкнулись с проблемами выживания в буше.
*****
Роль Скаутов Селуса во время Родезийской войны заключалась в ведении боевой разведки. Согласно веб-сайту подразделения, - который по-прежнему работает и который я цитирую ниже, - их задача состояла в проникновении в районы, где действовали повстанцы. Скауты должны были обнаруживать группы партизан и передавать важную информацию обычным силам, что нередко приводило к тому, что РЛП и ее «огневые силы» отправлялись «считать трупы».[2]
Как объяснил полковник Рейд-Дэли, его разведчики были обучены действовать небольшими группами под прикрытием, в основном в тылу врага, а чаще всего - непосредственно в его рядах. Численность всегда варьировалась, иногда группы могли состоять из четырех человек, но чаще всего два человека действовали самостоятельно. В начале войны Крис Шуленбург - один из самых выдающихся операторов спецназа своего поколения, впоследствии дослужившийся до звания капитана, - вообще предпочитал работать в одиночку.
Эти люди оказались способны неделями работать в буше самостоятельно, нередко беря на себя роль «псевдотеррористов» и выдавая себя за повстанцев. Иногда разведчикам приходилось вступать в прямой контакт с вражескими группами, жить и работать с ними на протяжении определенного времени.
Важно отметить, что Скауты Селуса были строго добровольческим подразделением: выполнять поставленные перед ними задачи могли только высокомотивированные мужчины любой расы, обладавшие самым высоким уровнем интеллектуального развития. На одном из отборочных курсов только 14 из 126 кандидатов смогли пройти его до конца; в итоге после жесткой программы подготовки вышло лишь 15 процентов людей, получивших право носить отличительный коричневый берет подразделения. Отбор проводился в лагере Вафа-Вафа, на берегу озера Кариба на севере страны.
На пике своего развития в 1977 году численность подразделения достигала 1000 человек, хотя в среднем в Скаутах Селуса числилось около 700 человек. Более восьмидесяти процентов военнослужащих были чернокожими, поэтому от разведчиков требовалось свободное владение хотя бы одним из африканских языков или местных диалектов.
Возраст добровольцев находился в диапазоне от 24 до 32 лет. Не продемонстрировав высочайший уровень мотивации, твердости, мужества, лояльности и глубокого профессионализма, начинающий разведчик не прошел бы отбор: зрелость и интеллект были неотъемлемыми составляющими процесса.
По словам полковника Рейда-Дэли, «глубокое понимание значения слова “ответственность” было так же важно, как и самодисциплина. Быть одиночкой и уметь выживать в суровых условиях африканского буша, и, с другой стороны, способность работать в команде - вот критерии, которые отделяли лучших от остальных».
По его собственному признанию, процесс отбора во многом основывался на тренировках, которые он лично проходил в качестве оператора британской САС. «Только я пошел несколько дальше, потому что это была Африка, а не Малайя», - заявил он мне.
Первые пять дней отборочного курса еда не выдавалась, новобранцам приходилось жить за счет земли. Затем, на пятый день, им давали тушу бабуина или другого животного, оставленную гнить на Солнце на протяжении трех дней, и курсанты должны были приготовить мясо - изъеденное личинками - и съесть его. В течение оставшихся 13 дней их паёк состоял лишь из одной шестой части обычного дневного рациона человека, что должно было заставить курсантов сделать буш своей средой обитания. Нормой было поедание животных всех видов, а в тяжелых обстоятельствах - употребление жидкости из желудков мертвых животных, просто чтобы остаться в живых.
На более поздних этапах подготовки людям приходилось учиться вести себя и говорить как враг. База Вафа-Вафа была построена и обустроена как настоящий лагерь повстанцев, а инструкторы превращали новобранцев в полноценных членов вражеского лагеря. На этом этапе курсантов учили отказываться от таких привычек, как бритье, подъем в обычное время, курение и выпивка, и переходить на партизанский образ жизни. По сути, разведчики становились «псевдооператорами», работающими внутри повстанческой среды, как это делали британцы в Кении против повстанцев Мау-Мау, состоявших в основном из представителей племени кикуйю. В конечном итоге курсанты становились настолько искусными в этом деле, что, по различным оценкам, в результате этих действий, получивших соответствующее название «псевдопартизанские операции», противник в Родезийской войне понес почти три четверти всех своих потерь.
Казармы Скаутов Селуса в Инкомо, недалеко от Солсбери, были названы в честь другого человека, стоявшего у истоков подразделения, - сержанта Андрé Рабье, выдающегося солдата и, в свое время, особенно искусного следопыта. Погибший при исполнении служебных обязанностей, Рабье стал первопроходцем в использовании многих методов, которые применяло подразделение при выслеживании повстанцев.
Цветами подразделения были зеленый и коричневый, которые, как вам расскажут знатоки, являются доминирующими цветами родезийского буша; его эмблемой стала стилизованная скопа, известная хищная птица, которая одновременно стремительна и отважна; а девизом - «Памве чете», что на языке шона означает «Только вместе».
Такое же название имеет книга полковника Рона Рейда-Дэли о Скаутах Селуса.[3]
[1] В англо-саксонской традиции полк - это административная единица или почетное наименование. На практике «полк» Родезийской легкой пехоты никогда не превышал батальона.
[2] http://selousscouts.tripod.com; дата обращения 18 июня 2010 г.
[3] Ron Reid-Daly: Pamwe Chete; The Legend of the Selous Scouts, Covos Day, South Africa, 2000.
Полковой сержант-майор Рон Рейд-Дэли и сержант-майор Робин Тарл на фоне регалий РЛП. (Фото любезно предоставлено Ханнесом Вессельсом)
Летчик вертолета «Алуэтт» ВВС Родезии резко набирает высоту после сообщения о передвижении предполагаемой партизанской группы на земле. (Фото автора).
Вокруг деятельности Скаутов Селуса, когда они действовали на оспариваемых территориях, бушевало множество споров. Повстанцы любили приписывать этим спецназовцам гибель многих своих жертв. Здесь сотрудники Британской Южно-африканской полиции (БЮАП) убирают погибших после ночного нападения в отдаленном районе. (Фото автора).