О возвращении классов
Die neuen Diener // Der Spiegel 48/2017, S. 52-59
Новые слуги
Анн-Катрин Нецик
Иногда одной неприятности достаточно для того, чтобы расшатать хрупкую конструкцию, именуемую семьей. Например, такой, какая случилась пару недель назад. Юлия Штернберг, ведущий менеджер по развитию проекта, была в командировке в Кракове. Во время совещания ей позвонили из Германии: ее трехлетнюю дочь Элизабет прохватил понос. Кто-то должен был срочно забрать ребенка из детского сада.
Ее муж Кай, инженер-экономист, был загружен работой и не мог помочь. Поэтому забирать девочку и ее близнеца Генри из детского сада пришлось Анастасии, русской няне, работающей в семье по программе Au pair.
После рождения близнецов Юлия Штернберг провела дома девять месяцев. Больше она бы не выдержала. Она любит свою работу. Пожертвовать ею ради детей? «Для меня об этом не могло быть и речи», - отвечает 35-летняя Юлия Штернберг, сидя за семейным обеденным столом и только что завершив телефонный разговор с клиентами. После того, как Элизабет и Генри исполнилось полтора года, она снова работает на полную ставку. Так же, как и ее муж.
Семейная модель Штернбергов выглядит вполне современно. Схожим образом сегодня устроена жизнь миллионов немецких супружеских пар, которым продолжение карьеры после рождения детей кажется само собой разумеющимся. Тем не менее эта модель подразумевает почти постоянную нехватку времени. Справиться со всеми обязанностями зачастую удается лишь прибегнув к помощи извне.
Чтобы согласовать друг с другом работу, семью и хозяйство, Штернберги организовали систему оплачиваемых и неоплачиваемых помощников. Во второй половине дня, после детского сада, за детьми следит 23-летняя няня Анастасия. По средам ее работу выполняют бабушка с дедушкой. Каждый четверг в дом приходит уборщица. Одежду, обувь и мебель семья заказывает на Ebay или Amazon. Раз в две недели курьер магазина Eismann привозит замороженные продукты.
«Я научилась передавать полномочия», - говорит Юлия Штернберг. Иначе, по ее мнению, семейный быт бы разрушился. А свое время она предпочитает уделять более важным для нее вещам.
Штернберг объясняет, что не хочет тратить те несколько часов, которые остаются у нее вечером после работы, на стирку или уборку: «Когда у меня есть два варианта - заняться ужином или пойти решать с детьми головоломки, - я выберу головоломки».
Кормить семью приходится Анастасии, которая уже почти год живет у Штернбергов и 30 часов в неделю занимается детьми и хозяйством.
Юлия Штернберг признается, что поначалу ей было непросто пользоваться чужой помощью. Она не могла спокойно смотреть, как няня au pair выполняет свою работу, особенно когда у нее самой было свободное время: «Другие женщины на моем месте пошли бы в спортзал. Я же начинала приводить дом в порядок или вытирать пыль. Полный абсурд». Лишь со временем она смирилась с ситуацией.
За последние 10-15 лет распределение ролей в немецких семьях поменялось коренным образом: в каждом втором браке с детьми либо оба родителя работают на полную ставку, либо один работает на полную, а другой на неполную.
Безусловно, отказ от модели, в которой зарабатывает только один из супругов, является прогрессом. Но он создал новые проблемы: кто будет делать в квартире уборку, приводить детей домой, заниматься покупками и заботиться о стареющих родителях? Грязная ванная, списки покупок, нестираное белье и стопки макулатуры - разбираться с этим в любом случае придется. А вот времени стало меньше.
Чтобы не зайти в тупик, всё больше семей применяют стратегию, прежде известную в основном деловому миру: аутсорсинг. Обязанности, которыми раньше бесшумно и бесплатно занималась домохозяйка, теперь чаще передаются сторонним подрядчикам - некоторые приходят в дом на несколько часов, а кто-то остается и дольше. Впрочем, есть и те, которые не переступают порога, как более сотни тысяч курьеров, развозящих заказы, сделанные в Amazon, Zalando и других фирмах. Рекордная прибыль интернет-магазинов - один из симптомов текущего положения на рынке услуг. В целях экономии времени торговля переносится в виртуальное пространство.
Так за прошедшие годы возник новый экономический сектор, облегчающий жизнь людям с дефицитом времени. Этот рынок трудно охарактеризовать: неясны ни его границы, ни количество рабочих мест, поскольку они не всегда учитываются официальной статистикой и налоговыми службами. По оценке Института германской экономики, около 3,6 миллиона немецких семей пользуются услугами помощников по хозяйству. Постоянный договор с социальной страховкой есть у крайне малой части домашнего персонала, большинство имеет частичную занятость и никак не оформлено. По подсчетам экспертов, от 2,7 до 3 млн человек работают в немецких квартирах без документов. Это почти 90 процентов.
В то же время следует констатировать, что спрос в несколько раз превышает предложение. Агентства, посредники и эксперты в сфере услуг говорят о «зачищенном рынке» и «высочайшем уровне недообеспеченности». В стране, где детские сады нередко закрываются сразу после обеда, помощники высоко востребованы. В больших городах, где семьи зачастую живут разрозненно, ищут «бабушек по найму», которые готовы следить за ребенком на почасовой основе. Во всех регионах не хватает уборщиц, сиделок и нянь.
Эта проблема, которой уже сегодня затронуты миллионы немцев, в ближайшие годы лишь обострится, поскольку население становится всё старше и, ввиду грозящей нехватки квалифицированных кадров, женщинам будет сложнее покинуть работу на долгий срок.
«Нельзя обсуждать предоставление женщинам равных карьерных возможностей, ничего при этом не говоря о распределении домашних обязанностей», - считает специалист по экономической этике и социальной философии Бернхард Эмундс. Эксперты давно едины во мнении: оба вопроса могут рассматриваться исключительно в комплексе и карьерный потенциал реализуем только в том случае, когда помимо возможности оставить ребенка в детском саде или на продленке семья получает поддержку в домашнем хозяйстве.
Однако реальность выглядит иначе. Как в легальном, так и в нелегальном секторе предложение не соответствует существующему спросу. Весь рынок практически никак не регулируется: переработки вошли в норму, эксплуатация не редкость. <...>
В современном быту действительно отражаются глубокие изъяны нашего общества. Вопрос о том, кто служит, а кого обслуживают, всегда выводит на поверхность проблемы социальных противоречий, гендерных ролей и различий в происхождении.
Стресс и нехватка времени, испытываемые семьями, приводят к «постоянной торговле индульгенциями», ради того чтобы «выиграть время для более важных дел на работе и дома», считает Кристоф Бартманн, автор книги «Возвращение прислуги». Функция работников, которые делают такую торговлю индульгенциями возможной, свелась к «жизнеобеспечению городских жителей, или, по крайней мере, обеспечению их благополучия и процветания», полагает Бартманн.
Эта экономика делегирования обязанностей является поводом для общественно-политических дискуссий, но вместе с тем рождает вопросы, которыми должен задаться каждый потребитель: допустимо ли, что более привилегированные слои сваливают свои проблемы на менее привилегированные? На людей, которым также не чужды перенапряжение и сложности в личной жизни?
Насколько приемлемо избавляться от обязанностей, которые кажутся нам слишком банальными или неприятными? Когда необходимость в разгрузке собственного времени становится удобством? И можно ли откупиться от этой проблемы?
Maria Feck / DER SPIEGEL
Сентябрьским вечером Ян Кёниг вытаскивает лягушачье-зеленый велосипед из подъезда старого здания в берлинском районе Шёнеберг. Одетый в велоштаны, он натягивает на спину неуклюжий рюкзак с изображением кенгуру - эмблемой его работодателя, сервиса доставки еды Deliveroo. Только что 32-летний Кёниг принес пожилому жильцу пятого этажа пиццу и порцию панна-котты из итальянского кафе за углом.
За два с половиной часа с начала сегодняшней смены Кёниг преодолел 20 километров, взбежал по бессчетному числу ступенек и заработал 33,5 евро. Как самостоятельный курьер, Кёниг получает деньги только за выполненные заказы. Каждая доставка приносит пять евро плюс чаевые. Щедрость или, наоборот, скупость клиентов, по наблюдениям Кёнига, может зависеть от многих причин - времени суток, погоды и этажа, на котором расположена их квартира. В середине дня чаевых практически не бывает, потому что в это время Кёниг регулярно доставляет большие заказы в офисы, где никто не чувствует ответственности. В хорошую погоду чаевые платят реже, чем в дождь. Клиенты на последних этажах готовы раскошелиться чаще, чем клиенты на первых. По оценкам Кёнига, каждый этаж добавляет к сумме примерно 50 центов. Большее количество ступенек, по всей видимости, сильнее давит на совесть.
Что общего у его клиентов? «Почти всегда это люди, у которых есть бабло, во всяком случае, больше, чем у меня, - отвечает Кёниг. - Я обслуживаю богатеев». До работы в Deliveroo ему никогда не приходилось видеть такого количества огромных пентхаусов и дорогой мебели.
В институте Кёниг изучал предпринимательство и издательское дело. Но в какой-то момент он понял, что постоянное рабочее место и карьерные перспективы не играют для него большой роли. Теперь он по 10-15 часов в неделю занимается доставкой заказов Deliveroo. В месяц это дает 400-500 евро до вычета налогов (исключая чаевые). Остальное время он чинит компьютеры и подрабатывает в конторе. У него нет ни страховки от несчастных случаев, ни счета в пенсионном фонде.
Кёниг говорит, что в целом его работа ему нравится: «Мне платят за езду на велосипеде». Если бы только не постоянная подотчетность. И нестабильность. Курьеры Deliveroo берут на себя не только оплату снаряжения, но и предпринимательский риск. Зимой, в гололедицу, Кёниг поскользнулся и неудачно упал. Две недели он не мог ездить на велосипеде - и не мог зарабатывать.
Интернет по-новому определил, кто находится выше, а кто - ниже. Наверху тот, кто заказывает. Внизу тот, кто исполняет заказ. Таков социальный вопрос в XXI веке.
Новая общественная прослойка - курьеры интернет-сервисов - не только доставляет всё больше товаров. Временные работники (получающие позаказную оплату) предлагают через интернет свое время и рабочую силу. О независимости и гибкости при этом речи не идет. Правила определяют не исполнители услуг, а виртуальные платформы: венчурный капитал таких компаний, как Deliveroo или Uber, составляет миллионы евро, и путь их развития во многом определяют финансовые инвесторы.
Капитализм сетевых платформ изменил также отношение между клиентами и сотрудниками. «В интернете с работниками сферы услуг обращаются так, как будто за кликами и свайпами нет реальных людей, а есть только результаты их работы», - пишет Кристоф Бартманн. Клиенты нанимают не человека, а сервис. На смену домработницы с собственным именем и биографией приходит анонимный «Helpling», например из одноименного берлинского стартапа услуг по уборке. Условия труда временных работников замечательным образом отходят на второй план. В новой интернет-экономике моральными вопросами в лучшем случае занимаются поставщики услуг, но никак не клиенты. Ответственность тоже отдается на аутсорсинг.
В то же время дискуссия об организации быта показывает, как глубоко укоренены в обществе гендерные стереотипы. Работа по дому, а также уход за детьми и престарелыми родственниками были и остаются женской обязанностью. Автоматически предполагается, что этими делами занимаются жены, дочери и невестки - вне зависимости от того, работают они в полную смену или нет.
То, что женщины сегодня гораздо больше времени проводят на рабочем месте, ни на что не повлияло. «Модель распределения домашних обязанностей между супругами за последние годы практически не изменилась», - констатирует Ута Мейер-Греве, профессор экономики домашнего хозяйства. Мейер-Греве регулярно исследует, как долго родители занимаются неоплачиваемой работой. Мамы в среднем уделяют хозяйству и семье 5,5 часа в день, папы - примерно три часа. Примечательно, что с 2000 года эти показатели почти не колеблются.
Тем не менее, по мнению Мейер-Греве, женщины стали по-другому относиться к бытовым вопросам. Если раньше большинству казалось унизительным платить чужому человеку за работу в собственном доме, то современные хозяйки относятся к этому спокойно.
«У молодых людей сегодня другие приоритеты; перфекционизм им менее свойственен», - говорит Мейер-Греве.
Но и в новом обществе внештатных сотрудников работа по дому и по уходу за нуждающимися в двойном объеме ложится на женские плечи. За исключением курьеров исполнители услуг - это, как правило, исполнительницы, что также объясняет столь низкие зарплаты на этом рынке. В то же время в большинстве семей женщина отвечает за детей и ведение хозяйства. Именно она организует семейный быт, общается с няней и объясняет уборщице, что окна тоже хорошо бы помыть. Этот моральный груз продолжает нести женщина - даже тогда, когда саму работу выполняют другие.
Maria Feck / DER SPIEGEL
Четыре года назад Клаус Мюллер бросил клич о помощи. «Нервы моей жены были на пределе», - рассказывает Мюллер, сидя за кухонным столом родительского дома в Хёвельхофе, пригороде Падерборна. На тарелке лежат кексы, рядом стоит кофе в серебряном термосе. «Было очевидно, что нам самим не по силам ухаживать за моей матерью», - говорит Мюллер.
После 80-летия здоровье Хельги Мюллер, матери Клауса, постоянно ухудшалось. Сначала о ней заботилась жена Мюллера - занимая руководящую должность в компании по производству медтехники, сын не мог взять уход за больной на себя. В какой-то момент нагрузка на семью стала чрезмерной. Тогда Клаус Мюллер ясно понял одно: его мать не должна оказаться в доме престарелых.
Вместо этого в доме Мюллеров поселилась полька Данута Богданьска. Cейчас она живет в бывшей спальне Хельги Мюллер. На кровати, когда-то принадлежавшей супругам, сидит плюшевый медведь, рядом стоят фотографии польских родственников. Сама Хельга Мюллер теперь спит в гостиной.
Рабочий день Богданьски начинается в семь утра и редко заканчивается раньше десяти вечера. Она приводит дом в порядок, готовит еду, моет Хельгу Мюллер, одевает ее и переворачивает ее в постели. Перед сном она регулярно делает пациентке массаж. «Тогда она лучше спит», - говорит Богданьска.
Богданьска выросла в поселке на побережье Балтийского моря. Выучившись на портниху, она стала работать в польском доме престарелых - за 12-часовые смены она получала 500 евро. Сейчас она получает на руки 1117 евро.
Несмотря на это, два года назад сиделка была близка к тому, чтобы всё бросить. В ту пору Хельга Мюллер почти каждую ночь просыпалась и кричала. Действительно ли ей было так больно, никто из родственников не знает. Богданьске приходилось часами сидеть у кровати старушки, а утром как обычно приниматься за работу. «Я уговорил ее остаться», - рассказывает Клаус Мюллер. Сейчас Богданьска знает его мать лучше, чем он, родной сын.
Иногда он приглашает Богданьску присоединиться к семейным праздникам. Вместе с родственниками Мюллера они пьют кофе. В конце вечера Богданьска снова поднимается наверх и ухаживает за пациенткой.
Данута Богданьска считает, что ее настоящая жизнь теперь в Германии. Когда у нее есть свободные часы, она ходит в центр города или встречается с другими польскими сиделками, которые живут в Падерборне и пригородах. Она любит заходить в магазин одежды. Недавно она съездила в отпуск в Египет.
Летом Богданьска провела один месяц в Польше. В ее отсутствие Клаус Мюллер сам ухаживал за матерью. По истечении месяца он был полностью изнеможен. К сиделке он испытывает главным образом одно чувство - благодарность.
По оценкам профсоюза Ver.di, в немецких квартирах живут от 115 до 300 тысяч таких женщин, как Богданьска. Они приезжают из Венгрии, Чехии, но прежде всего из Польши и приходят на помощь тем семьям, которые не справляются с уходом за пожилыми родственниками ни физически, ни психологически.
Так в течение последних 15-20 лет за рамками стационарной и амбулаторной медицинской помощи возник параллельный рынок услуг, существующий в теневой правовой зоне и фактически никак не контролируемый государством. Мюллеры, как и все другие семьи, заключившие с сиделкой официальный договор, составляют исключение. Большинство помощниц из Восточной Европы работает вчерную или оформлено через сомнительных посредников. Круглосуточная готовность и растянутый рабочий день сиделок противоречат нормам трудового законодательства.
Не только в случае Дануты Богданьски глобализация выступает катализатором этой тенденции. Богатство Севера зиждется на эксплуатации глобального Юга, пишет мюнхенский социолог Штефан Лессених. В первую очередь он подразумевает хищническую растрату природных и людских ресурсов. Впрочем, легко проследить и связь с экономикой услуг, где люди из неблагополучных стран также обеспечивают уровень жизни процветающих стран. При текущей разнице в зарплатах Севера и Юга, Запада и Востока запас рабочей силы никогда не иссякнет.
Совсем необязательно показывать на США, где миллионы легальных и нелегальных работников из Центральной и Южной Америки, Африки и Азии приводят в порядок дома среднего класса. В Германии трудовая миграция также лежит в основе рынка услуг. Сиделка из Восточной Европы иллюстрирует ее не хуже, чем няня из России и велокурьер из Испании, которого финансовый кризис на родине заставил отправиться на заработки в немецкие мегаполисы.
Американский социолог Арли Рассел Хохшильд сформулировала понятие «глобальная цепочка заботы». Трудовые мигрантки забирают работу у представительниц среднего класса развитых стран, оставаясь ответственными за хозяйство и детей у себя дома. Возможности откупиться от личной проблемы совместимости семьи и работы, в отличие от их работодателей, у них нет.
Tim Wegner / DER SPIEGEL
Недалеко от франкфуртского делового квартала стоит дом, в котором раньше располагался офис Deutsche Bahn. В еще теплый осенний вечер девушка в спортивной одежде выходит на улицу. Мужчина в костюме заходит внутрь. В фойе припаркованы велосипеды ярко-желточного цвета. На бетонной стене в белой рамке висит плакат с надписью «Let's stay home».
Жители апарт-отеля ipartment должны чувствовать себя как дома: в уюте и комфорте. В здании расположены 73 так называемых «обслуживаемых апартамента» с паркетными полами и ливневым душем. «Наши арендаторы хотят быть под опекой», - говорит Маттиас Ринкон, который, помимо дома во Франкфурте, заведует еще пятью апарт-отелями ipartment в Германии и Швейцарии.
Бригада уборщиц раз в две недели делает в квартирах уборку, а также меняет постельное белье и полотенца. Сотрудники итальянского ресторана по соседству всегда готовы принести жильцам пиццу. За стеклянной дверью у входа сидят два консьержа, которые меняют перегоревшие лампочки, принимают у постояльцев посылки и грязные рубашки. Всё это включено в арендную плату - от 1190 до 2950 евро в месяц.
Смесь гостиницы и общежития - это модель, приспособленная к нуждам современных командировщиков. Людей, которые не знают, на каком континенте они будут работать в следующем году, и не хотят возиться с повседневными обязанностями. «Спрос на нашу концепцию запредельно высок», - говорит Ринкон. Ни одна квартира в доме практически никогда не пустует. Среди жителей много банкиров, консультантов и айтишников, которым для текущего проекта нужно провести во Франкфурте несколько месяцев, а затем снова уехать.
Некоторые поселились в «айпартаментах» надолго. Например, 52-летний неженатый предприниматель, который уже почти два года живет в квартире площадью 60 квадратных метров. Он объясняет, что, конечно, и сам умеет пользоваться утюгом. Но роскошь состоит в том, чтобы избавить себя от этой необходимости. По его словам, до развода он жил в доме, где постоянно нужно было что-то чинить. Эти ремонтные работы он ненавидел. «Сегодня я могу не тратить время на подобные вещи», - говорит он. <...>
Еще в начале ХХ века высшие слои отличала возможность позволить себе служанку. Толпа наемных работников, которая обслуживала дворянство и буржуазию, свидетельствовала об их богатстве и статусе. Ситуация изменилась после Первой мировой войны, когда многие лишились имущества и привилегий, а прислуга, надеясь на лучшие условия, отправилась работать на заводы и в конторы. В зарождающемся среднем классе образ домохозяйки стал женским идеалом. В эпоху немецкого «экономического чуда» жена-домохозяйка считалась символом достатка. Однако в последние годы домашний персонал возвращается: если раньше это были слуги, то сегодня это гибкие исполнители поручений, доступные даже для семей со средним заработком.
Не будет ошибкой сказать, что из домов богачей прислуга никуда не исчезала. Подтвердить это могут Аксель Кёлер и Адельхейд Левентат. Им обоим по 49 лет. Долгие годы они работали в так называемых элитных домохозяйствах, он - дворецким, она - экономкой. Их опыт показывает, как устроена жизнь миллионеров и мультимиллионеров, привыкших иметь отдельного помощника в каждой области быта.
Получив специальность «гостиничное дело», Аксель Кёлер работал сначала у шейха, затем в семье немецкого бизнесмена, а потом - у коллекционера из Швейцарии. Лето он проводил в Сан-Тропе, а зиму - в горах. С шейхом и его супругой Кёлер восемь месяцев путешествовал по свету.
По словам Кёлера, в зависимости от потребностей хозяина дворецкий может выполнять функции личного секретаря, шофера и камердинера. Он организует путешествия, отвечает за покупки и наполняет винный погреб. Главная же задача - всегда быть готовым удовлетворить любую прихоть домовладельца: после полуночи, на выходных или в рождественский вечер.
Дома высокообеспеченного класса устроены «как маленький пятизвездочный отель», рассказывает Кёлер. В число постоянных работников входят повар, водитель, гувернантка и несколько служанок. Такое количество персонала обусловлено самим размером имений. А также сильным нежеланием связываться с будничными проблемами.
Однажды Кёлеру пришлось забирать в салоне новый «Порше». Его тогдашний работодатель сам выбрал автомобиль, однако когда машина была готова к продаже, отправил за ней дворецкого. Кёлеру показали особенности и комплектацию модели, после чего он привез ее владельцу.
Почему даже такие вещи поручаются помощникам? «Возможно, потому что это слишком банально - не хочется тратить на это свое время», - считает Кёлер. А иногда - потому что нет подобного навыка. «Некоторые люди не знают, как работает стиральная машина. Им никогда не нужно было ей пользоваться», - говорит экономка Адельхейд Левентат.
Левентат 11 лет работала в имении состоятельной семьи. На собеседование она пришла в строгом костюме. Прямо в нем, по указанию будущей начальницы, она вымыла в доме окна.
В ее обязанности входило «всё, что делает домохозяйка», говорит Левентат. Когда семья возвращалась с конной прогулки, Левентат отмывала грязные сапоги. Если один из псов справлял нужду прямо в гостиной, она отчищала ковер. Ко дню рождения дочки хозяев она пекла праздничный пирог. «Я редко говорила “нет”. Мне хотелось, чтобы у них всё было хорошо, потому что я воспринимала их как свою семью», - признается Левентат. Из-за этого собственным потребностям и социальным связям она быстро стала уделять меньше внимания.
Описания Кёлера и Левентат выглядят как сцены из сериала «Аббатство Даунтон», действие которого происходит в начале ХХ века в семье британских аристократов. Их опыт показывает, что границы между обслуживающим персоналом и работодателями, с одной стороны, не так четки, но с другой - всегда незыблемы. Какими бы личными и близкими ни были отношения в отдельных ситуациях, о том, чей статус выше, а чей - ниже, никто и никогда не забывает.
Истории Кёлера и Левентат демонстрируют также, что в домах, где деньги не считают, отказ от ежедневных забот может превратиться в декадентство, нежелание либо неспособность заниматься делами, которые кажутся слишком утомительными или банальными.
Если верить Кристофу Бартманну, то эта опасность затрагивает не только миллионеров и миллиардеров. Даже в отношениях между представителями среднего класса и их домашними помощниками Бартманн видит признаки неофеодализма.
Однако в действительности большинством семей движут прагматические мотивы, а не стремление самоутвердиться в обществе. Многие наняли домработницу или няню не ради удобства, а из-за отсутствия альтернатив. В противном случае их образ жизни был бы нарушен. Не много общего с феодализмом и в желании провести старость в стенах родного дома.
Так или иначе, из ситуации существующего огромного спроса необходимо найти выход, который удовлетворил бы все стороны: и работников, и клиентов, и государство, ежегодно теряющее от неофициального трудоустройства миллиарды евро налогов.
Ожидать, что проблема разрешится сама собой, вряд ли возможно. С высокой долей вероятности роботизация и дигитализация поставят под угрозу тысячи рабочих мест. Впрочем, нянь, сиделок и даже домохозяек в ближайшем будущем машины заменить не смогут. В этих профессиях слишком большое значение имеют социальные навыки и умение войти в ситуацию.
Как могла бы выглядеть осмысленная государственная поддержка, показывает пример Бельгии. С 2004 года каждый бельгиец может приобрести так называемый «чек для оплаты услуг» и предъявить его в одной из лицензированных компаний. Сегодня за один час работы по дому бельгийцы - легально и с чистой совестью - платят в среднем 9-10 евро. Вторую часть, около 13 евро, берет на себя государство. С момента ввода чековой системы оплаты число компаний, предлагающих хозяйственные услуги, удвоилось. Таким образом возникли десятки тысяч официальных рабочих мест - и целый рынок, которого раньше не существовало. <...>
Подобные меры могут не только создать предложение, которого чрезвычайно не хватает, но и улучшить жизнь работников, а также открыть для них возможности роста, недоступные в данный момент. Весь сектор экономики получил бы большее признание. Уборка в качестве профессии, вероятно, перестанет рассматриваться как скорее частная деятельность, а будет считаться такой же работой, как и все другие.
Однако всех проблем бельгийская модель чековой оплаты не разрешит. Следует также увеличивать количество детских садов, школ полного дня, домов престарелых и инвалидов.
Кроме того, современный рынок труда нуждается в моделях гибкого рабочего дня. Концепциях, которые позволяли бы людям временно сокращать свои часы присутствия в офисе и на производстве. Общество, в котором все работают столько, что ни у кого уже нет возможности заботиться о других, не имеет права называться прогрессивным.
Отстранение от всех будничных дел, которые почему-то кажутся нам неприятными, совершенно необязательно сделает жизнь счастливее, полагает специалист по экономической этике Бернхард Эмундс. «Я не вижу ничего достойного в том, чтобы переложить всё на чужие плечи лишь ради полного и окончательного погружения в работу», - говорит Эмундс. Поддерживать порядок в жилище, готовить себе еду, заботиться о близких - всё это является частью нашего существования, считает Эмундс. Эти обязанности приземляют нас. В конце концов, именно они делают нас людьми.
Новые слуги
Анн-Катрин Нецик
Иногда одной неприятности достаточно для того, чтобы расшатать хрупкую конструкцию, именуемую семьей. Например, такой, какая случилась пару недель назад. Юлия Штернберг, ведущий менеджер по развитию проекта, была в командировке в Кракове. Во время совещания ей позвонили из Германии: ее трехлетнюю дочь Элизабет прохватил понос. Кто-то должен был срочно забрать ребенка из детского сада.
Ее муж Кай, инженер-экономист, был загружен работой и не мог помочь. Поэтому забирать девочку и ее близнеца Генри из детского сада пришлось Анастасии, русской няне, работающей в семье по программе Au pair.
После рождения близнецов Юлия Штернберг провела дома девять месяцев. Больше она бы не выдержала. Она любит свою работу. Пожертвовать ею ради детей? «Для меня об этом не могло быть и речи», - отвечает 35-летняя Юлия Штернберг, сидя за семейным обеденным столом и только что завершив телефонный разговор с клиентами. После того, как Элизабет и Генри исполнилось полтора года, она снова работает на полную ставку. Так же, как и ее муж.
Семейная модель Штернбергов выглядит вполне современно. Схожим образом сегодня устроена жизнь миллионов немецких супружеских пар, которым продолжение карьеры после рождения детей кажется само собой разумеющимся. Тем не менее эта модель подразумевает почти постоянную нехватку времени. Справиться со всеми обязанностями зачастую удается лишь прибегнув к помощи извне.
Чтобы согласовать друг с другом работу, семью и хозяйство, Штернберги организовали систему оплачиваемых и неоплачиваемых помощников. Во второй половине дня, после детского сада, за детьми следит 23-летняя няня Анастасия. По средам ее работу выполняют бабушка с дедушкой. Каждый четверг в дом приходит уборщица. Одежду, обувь и мебель семья заказывает на Ebay или Amazon. Раз в две недели курьер магазина Eismann привозит замороженные продукты.
«Я научилась передавать полномочия», - говорит Юлия Штернберг. Иначе, по ее мнению, семейный быт бы разрушился. А свое время она предпочитает уделять более важным для нее вещам.
Штернберг объясняет, что не хочет тратить те несколько часов, которые остаются у нее вечером после работы, на стирку или уборку: «Когда у меня есть два варианта - заняться ужином или пойти решать с детьми головоломки, - я выберу головоломки».
Кормить семью приходится Анастасии, которая уже почти год живет у Штернбергов и 30 часов в неделю занимается детьми и хозяйством.
Юлия Штернберг признается, что поначалу ей было непросто пользоваться чужой помощью. Она не могла спокойно смотреть, как няня au pair выполняет свою работу, особенно когда у нее самой было свободное время: «Другие женщины на моем месте пошли бы в спортзал. Я же начинала приводить дом в порядок или вытирать пыль. Полный абсурд». Лишь со временем она смирилась с ситуацией.
За последние 10-15 лет распределение ролей в немецких семьях поменялось коренным образом: в каждом втором браке с детьми либо оба родителя работают на полную ставку, либо один работает на полную, а другой на неполную.
Безусловно, отказ от модели, в которой зарабатывает только один из супругов, является прогрессом. Но он создал новые проблемы: кто будет делать в квартире уборку, приводить детей домой, заниматься покупками и заботиться о стареющих родителях? Грязная ванная, списки покупок, нестираное белье и стопки макулатуры - разбираться с этим в любом случае придется. А вот времени стало меньше.
Чтобы не зайти в тупик, всё больше семей применяют стратегию, прежде известную в основном деловому миру: аутсорсинг. Обязанности, которыми раньше бесшумно и бесплатно занималась домохозяйка, теперь чаще передаются сторонним подрядчикам - некоторые приходят в дом на несколько часов, а кто-то остается и дольше. Впрочем, есть и те, которые не переступают порога, как более сотни тысяч курьеров, развозящих заказы, сделанные в Amazon, Zalando и других фирмах. Рекордная прибыль интернет-магазинов - один из симптомов текущего положения на рынке услуг. В целях экономии времени торговля переносится в виртуальное пространство.
Так за прошедшие годы возник новый экономический сектор, облегчающий жизнь людям с дефицитом времени. Этот рынок трудно охарактеризовать: неясны ни его границы, ни количество рабочих мест, поскольку они не всегда учитываются официальной статистикой и налоговыми службами. По оценке Института германской экономики, около 3,6 миллиона немецких семей пользуются услугами помощников по хозяйству. Постоянный договор с социальной страховкой есть у крайне малой части домашнего персонала, большинство имеет частичную занятость и никак не оформлено. По подсчетам экспертов, от 2,7 до 3 млн человек работают в немецких квартирах без документов. Это почти 90 процентов.
В то же время следует констатировать, что спрос в несколько раз превышает предложение. Агентства, посредники и эксперты в сфере услуг говорят о «зачищенном рынке» и «высочайшем уровне недообеспеченности». В стране, где детские сады нередко закрываются сразу после обеда, помощники высоко востребованы. В больших городах, где семьи зачастую живут разрозненно, ищут «бабушек по найму», которые готовы следить за ребенком на почасовой основе. Во всех регионах не хватает уборщиц, сиделок и нянь.
Эта проблема, которой уже сегодня затронуты миллионы немцев, в ближайшие годы лишь обострится, поскольку население становится всё старше и, ввиду грозящей нехватки квалифицированных кадров, женщинам будет сложнее покинуть работу на долгий срок.
«Нельзя обсуждать предоставление женщинам равных карьерных возможностей, ничего при этом не говоря о распределении домашних обязанностей», - считает специалист по экономической этике и социальной философии Бернхард Эмундс. Эксперты давно едины во мнении: оба вопроса могут рассматриваться исключительно в комплексе и карьерный потенциал реализуем только в том случае, когда помимо возможности оставить ребенка в детском саде или на продленке семья получает поддержку в домашнем хозяйстве.
Однако реальность выглядит иначе. Как в легальном, так и в нелегальном секторе предложение не соответствует существующему спросу. Весь рынок практически никак не регулируется: переработки вошли в норму, эксплуатация не редкость. <...>
В современном быту действительно отражаются глубокие изъяны нашего общества. Вопрос о том, кто служит, а кого обслуживают, всегда выводит на поверхность проблемы социальных противоречий, гендерных ролей и различий в происхождении.
Стресс и нехватка времени, испытываемые семьями, приводят к «постоянной торговле индульгенциями», ради того чтобы «выиграть время для более важных дел на работе и дома», считает Кристоф Бартманн, автор книги «Возвращение прислуги». Функция работников, которые делают такую торговлю индульгенциями возможной, свелась к «жизнеобеспечению городских жителей, или, по крайней мере, обеспечению их благополучия и процветания», полагает Бартманн.
Эта экономика делегирования обязанностей является поводом для общественно-политических дискуссий, но вместе с тем рождает вопросы, которыми должен задаться каждый потребитель: допустимо ли, что более привилегированные слои сваливают свои проблемы на менее привилегированные? На людей, которым также не чужды перенапряжение и сложности в личной жизни?
Насколько приемлемо избавляться от обязанностей, которые кажутся нам слишком банальными или неприятными? Когда необходимость в разгрузке собственного времени становится удобством? И можно ли откупиться от этой проблемы?
Maria Feck / DER SPIEGEL
Сентябрьским вечером Ян Кёниг вытаскивает лягушачье-зеленый велосипед из подъезда старого здания в берлинском районе Шёнеберг. Одетый в велоштаны, он натягивает на спину неуклюжий рюкзак с изображением кенгуру - эмблемой его работодателя, сервиса доставки еды Deliveroo. Только что 32-летний Кёниг принес пожилому жильцу пятого этажа пиццу и порцию панна-котты из итальянского кафе за углом.
За два с половиной часа с начала сегодняшней смены Кёниг преодолел 20 километров, взбежал по бессчетному числу ступенек и заработал 33,5 евро. Как самостоятельный курьер, Кёниг получает деньги только за выполненные заказы. Каждая доставка приносит пять евро плюс чаевые. Щедрость или, наоборот, скупость клиентов, по наблюдениям Кёнига, может зависеть от многих причин - времени суток, погоды и этажа, на котором расположена их квартира. В середине дня чаевых практически не бывает, потому что в это время Кёниг регулярно доставляет большие заказы в офисы, где никто не чувствует ответственности. В хорошую погоду чаевые платят реже, чем в дождь. Клиенты на последних этажах готовы раскошелиться чаще, чем клиенты на первых. По оценкам Кёнига, каждый этаж добавляет к сумме примерно 50 центов. Большее количество ступенек, по всей видимости, сильнее давит на совесть.
Что общего у его клиентов? «Почти всегда это люди, у которых есть бабло, во всяком случае, больше, чем у меня, - отвечает Кёниг. - Я обслуживаю богатеев». До работы в Deliveroo ему никогда не приходилось видеть такого количества огромных пентхаусов и дорогой мебели.
В институте Кёниг изучал предпринимательство и издательское дело. Но в какой-то момент он понял, что постоянное рабочее место и карьерные перспективы не играют для него большой роли. Теперь он по 10-15 часов в неделю занимается доставкой заказов Deliveroo. В месяц это дает 400-500 евро до вычета налогов (исключая чаевые). Остальное время он чинит компьютеры и подрабатывает в конторе. У него нет ни страховки от несчастных случаев, ни счета в пенсионном фонде.
Кёниг говорит, что в целом его работа ему нравится: «Мне платят за езду на велосипеде». Если бы только не постоянная подотчетность. И нестабильность. Курьеры Deliveroo берут на себя не только оплату снаряжения, но и предпринимательский риск. Зимой, в гололедицу, Кёниг поскользнулся и неудачно упал. Две недели он не мог ездить на велосипеде - и не мог зарабатывать.
Интернет по-новому определил, кто находится выше, а кто - ниже. Наверху тот, кто заказывает. Внизу тот, кто исполняет заказ. Таков социальный вопрос в XXI веке.
Новая общественная прослойка - курьеры интернет-сервисов - не только доставляет всё больше товаров. Временные работники (получающие позаказную оплату) предлагают через интернет свое время и рабочую силу. О независимости и гибкости при этом речи не идет. Правила определяют не исполнители услуг, а виртуальные платформы: венчурный капитал таких компаний, как Deliveroo или Uber, составляет миллионы евро, и путь их развития во многом определяют финансовые инвесторы.
Капитализм сетевых платформ изменил также отношение между клиентами и сотрудниками. «В интернете с работниками сферы услуг обращаются так, как будто за кликами и свайпами нет реальных людей, а есть только результаты их работы», - пишет Кристоф Бартманн. Клиенты нанимают не человека, а сервис. На смену домработницы с собственным именем и биографией приходит анонимный «Helpling», например из одноименного берлинского стартапа услуг по уборке. Условия труда временных работников замечательным образом отходят на второй план. В новой интернет-экономике моральными вопросами в лучшем случае занимаются поставщики услуг, но никак не клиенты. Ответственность тоже отдается на аутсорсинг.
В то же время дискуссия об организации быта показывает, как глубоко укоренены в обществе гендерные стереотипы. Работа по дому, а также уход за детьми и престарелыми родственниками были и остаются женской обязанностью. Автоматически предполагается, что этими делами занимаются жены, дочери и невестки - вне зависимости от того, работают они в полную смену или нет.
То, что женщины сегодня гораздо больше времени проводят на рабочем месте, ни на что не повлияло. «Модель распределения домашних обязанностей между супругами за последние годы практически не изменилась», - констатирует Ута Мейер-Греве, профессор экономики домашнего хозяйства. Мейер-Греве регулярно исследует, как долго родители занимаются неоплачиваемой работой. Мамы в среднем уделяют хозяйству и семье 5,5 часа в день, папы - примерно три часа. Примечательно, что с 2000 года эти показатели почти не колеблются.
Тем не менее, по мнению Мейер-Греве, женщины стали по-другому относиться к бытовым вопросам. Если раньше большинству казалось унизительным платить чужому человеку за работу в собственном доме, то современные хозяйки относятся к этому спокойно.
«У молодых людей сегодня другие приоритеты; перфекционизм им менее свойственен», - говорит Мейер-Греве.
Но и в новом обществе внештатных сотрудников работа по дому и по уходу за нуждающимися в двойном объеме ложится на женские плечи. За исключением курьеров исполнители услуг - это, как правило, исполнительницы, что также объясняет столь низкие зарплаты на этом рынке. В то же время в большинстве семей женщина отвечает за детей и ведение хозяйства. Именно она организует семейный быт, общается с няней и объясняет уборщице, что окна тоже хорошо бы помыть. Этот моральный груз продолжает нести женщина - даже тогда, когда саму работу выполняют другие.
Maria Feck / DER SPIEGEL
Четыре года назад Клаус Мюллер бросил клич о помощи. «Нервы моей жены были на пределе», - рассказывает Мюллер, сидя за кухонным столом родительского дома в Хёвельхофе, пригороде Падерборна. На тарелке лежат кексы, рядом стоит кофе в серебряном термосе. «Было очевидно, что нам самим не по силам ухаживать за моей матерью», - говорит Мюллер.
После 80-летия здоровье Хельги Мюллер, матери Клауса, постоянно ухудшалось. Сначала о ней заботилась жена Мюллера - занимая руководящую должность в компании по производству медтехники, сын не мог взять уход за больной на себя. В какой-то момент нагрузка на семью стала чрезмерной. Тогда Клаус Мюллер ясно понял одно: его мать не должна оказаться в доме престарелых.
Вместо этого в доме Мюллеров поселилась полька Данута Богданьска. Cейчас она живет в бывшей спальне Хельги Мюллер. На кровати, когда-то принадлежавшей супругам, сидит плюшевый медведь, рядом стоят фотографии польских родственников. Сама Хельга Мюллер теперь спит в гостиной.
Рабочий день Богданьски начинается в семь утра и редко заканчивается раньше десяти вечера. Она приводит дом в порядок, готовит еду, моет Хельгу Мюллер, одевает ее и переворачивает ее в постели. Перед сном она регулярно делает пациентке массаж. «Тогда она лучше спит», - говорит Богданьска.
Богданьска выросла в поселке на побережье Балтийского моря. Выучившись на портниху, она стала работать в польском доме престарелых - за 12-часовые смены она получала 500 евро. Сейчас она получает на руки 1117 евро.
Несмотря на это, два года назад сиделка была близка к тому, чтобы всё бросить. В ту пору Хельга Мюллер почти каждую ночь просыпалась и кричала. Действительно ли ей было так больно, никто из родственников не знает. Богданьске приходилось часами сидеть у кровати старушки, а утром как обычно приниматься за работу. «Я уговорил ее остаться», - рассказывает Клаус Мюллер. Сейчас Богданьска знает его мать лучше, чем он, родной сын.
Иногда он приглашает Богданьску присоединиться к семейным праздникам. Вместе с родственниками Мюллера они пьют кофе. В конце вечера Богданьска снова поднимается наверх и ухаживает за пациенткой.
Данута Богданьска считает, что ее настоящая жизнь теперь в Германии. Когда у нее есть свободные часы, она ходит в центр города или встречается с другими польскими сиделками, которые живут в Падерборне и пригородах. Она любит заходить в магазин одежды. Недавно она съездила в отпуск в Египет.
Летом Богданьска провела один месяц в Польше. В ее отсутствие Клаус Мюллер сам ухаживал за матерью. По истечении месяца он был полностью изнеможен. К сиделке он испытывает главным образом одно чувство - благодарность.
По оценкам профсоюза Ver.di, в немецких квартирах живут от 115 до 300 тысяч таких женщин, как Богданьска. Они приезжают из Венгрии, Чехии, но прежде всего из Польши и приходят на помощь тем семьям, которые не справляются с уходом за пожилыми родственниками ни физически, ни психологически.
Так в течение последних 15-20 лет за рамками стационарной и амбулаторной медицинской помощи возник параллельный рынок услуг, существующий в теневой правовой зоне и фактически никак не контролируемый государством. Мюллеры, как и все другие семьи, заключившие с сиделкой официальный договор, составляют исключение. Большинство помощниц из Восточной Европы работает вчерную или оформлено через сомнительных посредников. Круглосуточная готовность и растянутый рабочий день сиделок противоречат нормам трудового законодательства.
Не только в случае Дануты Богданьски глобализация выступает катализатором этой тенденции. Богатство Севера зиждется на эксплуатации глобального Юга, пишет мюнхенский социолог Штефан Лессених. В первую очередь он подразумевает хищническую растрату природных и людских ресурсов. Впрочем, легко проследить и связь с экономикой услуг, где люди из неблагополучных стран также обеспечивают уровень жизни процветающих стран. При текущей разнице в зарплатах Севера и Юга, Запада и Востока запас рабочей силы никогда не иссякнет.
Совсем необязательно показывать на США, где миллионы легальных и нелегальных работников из Центральной и Южной Америки, Африки и Азии приводят в порядок дома среднего класса. В Германии трудовая миграция также лежит в основе рынка услуг. Сиделка из Восточной Европы иллюстрирует ее не хуже, чем няня из России и велокурьер из Испании, которого финансовый кризис на родине заставил отправиться на заработки в немецкие мегаполисы.
Американский социолог Арли Рассел Хохшильд сформулировала понятие «глобальная цепочка заботы». Трудовые мигрантки забирают работу у представительниц среднего класса развитых стран, оставаясь ответственными за хозяйство и детей у себя дома. Возможности откупиться от личной проблемы совместимости семьи и работы, в отличие от их работодателей, у них нет.
Tim Wegner / DER SPIEGEL
Недалеко от франкфуртского делового квартала стоит дом, в котором раньше располагался офис Deutsche Bahn. В еще теплый осенний вечер девушка в спортивной одежде выходит на улицу. Мужчина в костюме заходит внутрь. В фойе припаркованы велосипеды ярко-желточного цвета. На бетонной стене в белой рамке висит плакат с надписью «Let's stay home».
Жители апарт-отеля ipartment должны чувствовать себя как дома: в уюте и комфорте. В здании расположены 73 так называемых «обслуживаемых апартамента» с паркетными полами и ливневым душем. «Наши арендаторы хотят быть под опекой», - говорит Маттиас Ринкон, который, помимо дома во Франкфурте, заведует еще пятью апарт-отелями ipartment в Германии и Швейцарии.
Бригада уборщиц раз в две недели делает в квартирах уборку, а также меняет постельное белье и полотенца. Сотрудники итальянского ресторана по соседству всегда готовы принести жильцам пиццу. За стеклянной дверью у входа сидят два консьержа, которые меняют перегоревшие лампочки, принимают у постояльцев посылки и грязные рубашки. Всё это включено в арендную плату - от 1190 до 2950 евро в месяц.
Смесь гостиницы и общежития - это модель, приспособленная к нуждам современных командировщиков. Людей, которые не знают, на каком континенте они будут работать в следующем году, и не хотят возиться с повседневными обязанностями. «Спрос на нашу концепцию запредельно высок», - говорит Ринкон. Ни одна квартира в доме практически никогда не пустует. Среди жителей много банкиров, консультантов и айтишников, которым для текущего проекта нужно провести во Франкфурте несколько месяцев, а затем снова уехать.
Некоторые поселились в «айпартаментах» надолго. Например, 52-летний неженатый предприниматель, который уже почти два года живет в квартире площадью 60 квадратных метров. Он объясняет, что, конечно, и сам умеет пользоваться утюгом. Но роскошь состоит в том, чтобы избавить себя от этой необходимости. По его словам, до развода он жил в доме, где постоянно нужно было что-то чинить. Эти ремонтные работы он ненавидел. «Сегодня я могу не тратить время на подобные вещи», - говорит он. <...>
Еще в начале ХХ века высшие слои отличала возможность позволить себе служанку. Толпа наемных работников, которая обслуживала дворянство и буржуазию, свидетельствовала об их богатстве и статусе. Ситуация изменилась после Первой мировой войны, когда многие лишились имущества и привилегий, а прислуга, надеясь на лучшие условия, отправилась работать на заводы и в конторы. В зарождающемся среднем классе образ домохозяйки стал женским идеалом. В эпоху немецкого «экономического чуда» жена-домохозяйка считалась символом достатка. Однако в последние годы домашний персонал возвращается: если раньше это были слуги, то сегодня это гибкие исполнители поручений, доступные даже для семей со средним заработком.
Не будет ошибкой сказать, что из домов богачей прислуга никуда не исчезала. Подтвердить это могут Аксель Кёлер и Адельхейд Левентат. Им обоим по 49 лет. Долгие годы они работали в так называемых элитных домохозяйствах, он - дворецким, она - экономкой. Их опыт показывает, как устроена жизнь миллионеров и мультимиллионеров, привыкших иметь отдельного помощника в каждой области быта.
Получив специальность «гостиничное дело», Аксель Кёлер работал сначала у шейха, затем в семье немецкого бизнесмена, а потом - у коллекционера из Швейцарии. Лето он проводил в Сан-Тропе, а зиму - в горах. С шейхом и его супругой Кёлер восемь месяцев путешествовал по свету.
По словам Кёлера, в зависимости от потребностей хозяина дворецкий может выполнять функции личного секретаря, шофера и камердинера. Он организует путешествия, отвечает за покупки и наполняет винный погреб. Главная же задача - всегда быть готовым удовлетворить любую прихоть домовладельца: после полуночи, на выходных или в рождественский вечер.
Дома высокообеспеченного класса устроены «как маленький пятизвездочный отель», рассказывает Кёлер. В число постоянных работников входят повар, водитель, гувернантка и несколько служанок. Такое количество персонала обусловлено самим размером имений. А также сильным нежеланием связываться с будничными проблемами.
Однажды Кёлеру пришлось забирать в салоне новый «Порше». Его тогдашний работодатель сам выбрал автомобиль, однако когда машина была готова к продаже, отправил за ней дворецкого. Кёлеру показали особенности и комплектацию модели, после чего он привез ее владельцу.
Почему даже такие вещи поручаются помощникам? «Возможно, потому что это слишком банально - не хочется тратить на это свое время», - считает Кёлер. А иногда - потому что нет подобного навыка. «Некоторые люди не знают, как работает стиральная машина. Им никогда не нужно было ей пользоваться», - говорит экономка Адельхейд Левентат.
Левентат 11 лет работала в имении состоятельной семьи. На собеседование она пришла в строгом костюме. Прямо в нем, по указанию будущей начальницы, она вымыла в доме окна.
В ее обязанности входило «всё, что делает домохозяйка», говорит Левентат. Когда семья возвращалась с конной прогулки, Левентат отмывала грязные сапоги. Если один из псов справлял нужду прямо в гостиной, она отчищала ковер. Ко дню рождения дочки хозяев она пекла праздничный пирог. «Я редко говорила “нет”. Мне хотелось, чтобы у них всё было хорошо, потому что я воспринимала их как свою семью», - признается Левентат. Из-за этого собственным потребностям и социальным связям она быстро стала уделять меньше внимания.
Описания Кёлера и Левентат выглядят как сцены из сериала «Аббатство Даунтон», действие которого происходит в начале ХХ века в семье британских аристократов. Их опыт показывает, что границы между обслуживающим персоналом и работодателями, с одной стороны, не так четки, но с другой - всегда незыблемы. Какими бы личными и близкими ни были отношения в отдельных ситуациях, о том, чей статус выше, а чей - ниже, никто и никогда не забывает.
Истории Кёлера и Левентат демонстрируют также, что в домах, где деньги не считают, отказ от ежедневных забот может превратиться в декадентство, нежелание либо неспособность заниматься делами, которые кажутся слишком утомительными или банальными.
Если верить Кристофу Бартманну, то эта опасность затрагивает не только миллионеров и миллиардеров. Даже в отношениях между представителями среднего класса и их домашними помощниками Бартманн видит признаки неофеодализма.
Однако в действительности большинством семей движут прагматические мотивы, а не стремление самоутвердиться в обществе. Многие наняли домработницу или няню не ради удобства, а из-за отсутствия альтернатив. В противном случае их образ жизни был бы нарушен. Не много общего с феодализмом и в желании провести старость в стенах родного дома.
Так или иначе, из ситуации существующего огромного спроса необходимо найти выход, который удовлетворил бы все стороны: и работников, и клиентов, и государство, ежегодно теряющее от неофициального трудоустройства миллиарды евро налогов.
Ожидать, что проблема разрешится сама собой, вряд ли возможно. С высокой долей вероятности роботизация и дигитализация поставят под угрозу тысячи рабочих мест. Впрочем, нянь, сиделок и даже домохозяек в ближайшем будущем машины заменить не смогут. В этих профессиях слишком большое значение имеют социальные навыки и умение войти в ситуацию.
Как могла бы выглядеть осмысленная государственная поддержка, показывает пример Бельгии. С 2004 года каждый бельгиец может приобрести так называемый «чек для оплаты услуг» и предъявить его в одной из лицензированных компаний. Сегодня за один час работы по дому бельгийцы - легально и с чистой совестью - платят в среднем 9-10 евро. Вторую часть, около 13 евро, берет на себя государство. С момента ввода чековой системы оплаты число компаний, предлагающих хозяйственные услуги, удвоилось. Таким образом возникли десятки тысяч официальных рабочих мест - и целый рынок, которого раньше не существовало. <...>
Подобные меры могут не только создать предложение, которого чрезвычайно не хватает, но и улучшить жизнь работников, а также открыть для них возможности роста, недоступные в данный момент. Весь сектор экономики получил бы большее признание. Уборка в качестве профессии, вероятно, перестанет рассматриваться как скорее частная деятельность, а будет считаться такой же работой, как и все другие.
Однако всех проблем бельгийская модель чековой оплаты не разрешит. Следует также увеличивать количество детских садов, школ полного дня, домов престарелых и инвалидов.
Кроме того, современный рынок труда нуждается в моделях гибкого рабочего дня. Концепциях, которые позволяли бы людям временно сокращать свои часы присутствия в офисе и на производстве. Общество, в котором все работают столько, что ни у кого уже нет возможности заботиться о других, не имеет права называться прогрессивным.
Отстранение от всех будничных дел, которые почему-то кажутся нам неприятными, совершенно необязательно сделает жизнь счастливее, полагает специалист по экономической этике Бернхард Эмундс. «Я не вижу ничего достойного в том, чтобы переложить всё на чужие плечи лишь ради полного и окончательного погружения в работу», - говорит Эмундс. Поддерживать порядок в жилище, готовить себе еду, заботиться о близких - всё это является частью нашего существования, считает Эмундс. Эти обязанности приземляют нас. В конце концов, именно они делают нас людьми.