"Петрушка Великий", часть 2
Театр "XZART" из Франции (город Нуазьель), "Маленький братик не такой, как все", режиссёр Мишель Розенманн.
Эту штуку играют уже кучу лет, а она не устаревает ни в плане тематики, ни в плане театрального языка.
Довольно простое, но красивое, понятное оформление Александра Ечеина, где чётко разграничены два пространства внутри одних декораций (повесили на ветку семейный портрет, включили лампочку, поставили дверь-пол - и вот уже заячий дом вместо леса). Куклы-зверята прямо очень хорошие, с характерами и лицами. Они малоподвижны, но этого минимума хватает, чтобы поверить в движение нормальное и ненормальное.
И вообще, везде говорится только о социальной значимости постановки - о болезни Дауна тут действительно говорят доступно, честно и просто, научая, как рядом с этим жить, но не поучая при этом. Но ведь это и отличная именно театральная вещь, без всяких скидок на социальность. Происходящее в лесу перемежается комментарием кукольницы (с приятным поставленным голосом, правильным русским произношением, которая "отыгрывает" и всех зверей) - так, как мама в детстве читала сказки, прерываясь на пояснения. Вторая актриса, отвечающая за зайчонка Дуду, вокруг которого весь сыр-бор, почти не говорит по-русски, и её искажённые фразы вполне соответствуют концепции "больной ребёнок начинает разговаривать".
Есть моменты интуитивно понятные, есть ликбезные вставки, есть аллегории (рассказ филина о мышках, строивших любимый косой домик в ветреную погоду). Всего в меру, всё гармонично и по-доброму.
"...и наказанiе" Рязанского государственного областного театра кукол, режиссёр Олег Жюгжда.
Совсем взрослая вещь. В буклете цитируют постановщика: "Пришло время перечитывать классику", и он представляет спектакль действительно для тех, кто классику уже читал, а не знакомится с ней, кто знает сюжет и персонажей и готов к переосмыслению.
Роман Достоевского изрядно сокращён и переработан, но в новой версии нет логических несостыковок, ничего значимого не упущено. Раскрыты характеры, довольно полно показаны сюжетные линии Свидригайлова, Лужина, Мармеладовых (нельзя не вспомнить про Татьяну Дубовикову в роли Катерины Ивановны), Дуни, Порфирия Петровича... Все кукольники на виду, они играют сами и через игрушечного двойника-посредника, и думаешь сначала: "Как же вся труппа хороша как драматическая", а потом: "Как же эти отличные исполнители прекрасно управляются с куклой". Мало видела театров, в которых бы сочетались ансамблевость с хорошей драматической и кукольной игрой каждого в отдельности.
Художник Валерий Рачковский создал традиционный мрачный Петербург, холодный, безучастный, беспросветный. Куклы такие же, почти сплошь серые, но нисколько не безликие - проработанные до каждой оборки и пуговицы, одеждой и образом пугающе похожие на своего актёра-исполнителя (неужели нет вторых составов? или кукол тоже по две?). И вот здесь куклы очеловечены и в движениях: помимо того, что они технически могут многое (терминологии не знаю, врать не буду), ещё и артисты владеют ими так, что кажется, будто не только жесты и позы соответствуют случаю, но и мимика меняется (мимика человека играющего делает своё дело).
А по сути... Раскольников (вполне типажный и одухотворённый с виду Василий Уточкин), конечно, во главе угла. Но здесь почти не слышно про его теорию сверхчеловека и наполеонство. Большая часть случившегося Родион Романович встречает в болезненном состоянии, и всё то ли сон, то ли горячечный бред, то ли такая затянувшаяся игра "обмани следствие". Всё немного невсерьёз, и убийства как бы не было, как будто и сам он не до конца верит во все эти кукольные страсти - до тех пор, пока Сонечка не принуждает признаться. И вот тогда, вместе с первым произнесённым и признанным: "Я убил", и начинается настоящая трагедия, которая так и останется недораскрытой (но от этого не менее тягостной).
Впечатляет, в общем. Хочется ещё видеть и думать. Может статься, понять и увидеть про другое.
Эту штуку играют уже кучу лет, а она не устаревает ни в плане тематики, ни в плане театрального языка.
Довольно простое, но красивое, понятное оформление Александра Ечеина, где чётко разграничены два пространства внутри одних декораций (повесили на ветку семейный портрет, включили лампочку, поставили дверь-пол - и вот уже заячий дом вместо леса). Куклы-зверята прямо очень хорошие, с характерами и лицами. Они малоподвижны, но этого минимума хватает, чтобы поверить в движение нормальное и ненормальное.
И вообще, везде говорится только о социальной значимости постановки - о болезни Дауна тут действительно говорят доступно, честно и просто, научая, как рядом с этим жить, но не поучая при этом. Но ведь это и отличная именно театральная вещь, без всяких скидок на социальность. Происходящее в лесу перемежается комментарием кукольницы (с приятным поставленным голосом, правильным русским произношением, которая "отыгрывает" и всех зверей) - так, как мама в детстве читала сказки, прерываясь на пояснения. Вторая актриса, отвечающая за зайчонка Дуду, вокруг которого весь сыр-бор, почти не говорит по-русски, и её искажённые фразы вполне соответствуют концепции "больной ребёнок начинает разговаривать".
Есть моменты интуитивно понятные, есть ликбезные вставки, есть аллегории (рассказ филина о мышках, строивших любимый косой домик в ветреную погоду). Всего в меру, всё гармонично и по-доброму.
"...и наказанiе" Рязанского государственного областного театра кукол, режиссёр Олег Жюгжда.
Совсем взрослая вещь. В буклете цитируют постановщика: "Пришло время перечитывать классику", и он представляет спектакль действительно для тех, кто классику уже читал, а не знакомится с ней, кто знает сюжет и персонажей и готов к переосмыслению.
Роман Достоевского изрядно сокращён и переработан, но в новой версии нет логических несостыковок, ничего значимого не упущено. Раскрыты характеры, довольно полно показаны сюжетные линии Свидригайлова, Лужина, Мармеладовых (нельзя не вспомнить про Татьяну Дубовикову в роли Катерины Ивановны), Дуни, Порфирия Петровича... Все кукольники на виду, они играют сами и через игрушечного двойника-посредника, и думаешь сначала: "Как же вся труппа хороша как драматическая", а потом: "Как же эти отличные исполнители прекрасно управляются с куклой". Мало видела театров, в которых бы сочетались ансамблевость с хорошей драматической и кукольной игрой каждого в отдельности.
Художник Валерий Рачковский создал традиционный мрачный Петербург, холодный, безучастный, беспросветный. Куклы такие же, почти сплошь серые, но нисколько не безликие - проработанные до каждой оборки и пуговицы, одеждой и образом пугающе похожие на своего актёра-исполнителя (неужели нет вторых составов? или кукол тоже по две?). И вот здесь куклы очеловечены и в движениях: помимо того, что они технически могут многое (терминологии не знаю, врать не буду), ещё и артисты владеют ими так, что кажется, будто не только жесты и позы соответствуют случаю, но и мимика меняется (мимика человека играющего делает своё дело).
А по сути... Раскольников (вполне типажный и одухотворённый с виду Василий Уточкин), конечно, во главе угла. Но здесь почти не слышно про его теорию сверхчеловека и наполеонство. Большая часть случившегося Родион Романович встречает в болезненном состоянии, и всё то ли сон, то ли горячечный бред, то ли такая затянувшаяся игра "обмани следствие". Всё немного невсерьёз, и убийства как бы не было, как будто и сам он не до конца верит во все эти кукольные страсти - до тех пор, пока Сонечка не принуждает признаться. И вот тогда, вместе с первым произнесённым и признанным: "Я убил", и начинается настоящая трагедия, которая так и останется недораскрытой (но от этого не менее тягостной).
Впечатляет, в общем. Хочется ещё видеть и думать. Может статься, понять и увидеть про другое.