О Слонах Фишера. Продолжение 3.
Хотя он вообще не предназначен для сражения с крупными кораблями, тип «Кореджес», задействованный в роли торговой защиты, всегда должен учитывать возможность того, что немецкий линейный крейсер может быть использован в качестве рейдера, и у него может не быть другого выбора, кроме как атаковать его. . Сам Фишер, похоже, не рассматривал этот сценарий, поскольку в своей первоначальной спецификации для типа он специально просил не включать торпеды, указывая на то, что он не видел в конструкции какой-либо антикапитальной роли (Фишер пытался добиться своего тяжелого ЛКр. «Incomparable», спроектирванного для противодействия именно этой угрозе). Однако, используя технику стрельбы и боевую тактику Фишера, как описано, «Корейджес» действительно имеет довольно приличные шансы на успех в таком бою.
В ее пользу - ее большое превосходство в скорости от 4 до 6 узлов и потенциальная нокаутирующая сила ее мощных 15-дюймовых орудий (в Ютландии, несмотря на их тяжелую броню, немецкие линейные крейсеры не очень хорошо себя чувствовали, когда-то уступая точным 15-дюймовым орудиям. артиллерийский огонь и, как и предполагалось, их способность обеспечивать постоянную точность стрельбы исчезли). Кроме того, до войны немцы придерживались общепринятой точки зрения, согласно которой сражения с крупными кораблями будут вестись параллельными линиями. Идея вступить в поединок один на один с более быстрым кораблем, приближающимся наискось с большим диапазоном скоростей, им не пришла в голову, и их примитивные системы управления огнем и методы стрельбы, похоже, не соответствовали уровню техники. задача эффективного поражения такой цели. Отсутствие тяжелой брони у «Кореджеса» не могло быть такой проблемой в этих обстоятельствах.
При столкновении с противником, который не был предназначен для боя (вооруженные торговые рейдеры и легкие крейсеры), броня, которой обладал «Отважный», была более чем достаточной для этой задачи. Фактически, учитывая ограничения немецкого управления огнем на этих типах судов; вероятно, это было чрезмерно. Хотя это правда, как многие критики изо всех сил стараются указать, что слои защитной обшивки общей толщиной 3 дюйма, защищающие корпус, могут быть пробиты 6-дюймовым снарядом при нескольких возможных сценариях боя; ни при каком сценарии такой снаряд не сохранит способность проникать в жизненно важные органы через защитную палубу, гарантируя, что результирующий урон от такого проникновения не окажет никакого влияния на способность корабля продолжать свою миссию.
В 1940 году «Глориес» подвергся дальнобойному обстрелу 11-дюймовыми снарядами с линкоров «Шарнхорст» и «Гнейзенау». Несмотря на множество попаданий, только одному снаряду удалось пробить защитную палубу, что произошло только потому, что он взорвался при контакте с палубой. Хотя некоторые взрывы и осколки попали в машинные помещения, ничего важного не вышло из строя. Корабль был фактически поврежден горящим бензином, заливавшим машинные помещения через вентиляционные шахты. Утверждение, что небольшой 6-дюймовый снаряд мог сделать то, что не мог сделать гораздо более мощный 11-дюймовый снаряд, - это просто более осуждающее свидетельство ограниченных интеллектуальных возможностей тех морских офицеров, которые выступают против концепции легкого линейного крейсера. Правда в том, что любой легкий крейсер или вооруженный торговый рейдер, пытавшийся сразиться с «храбрым» должным образом, вероятно, погибнет.
Следует отметить, что Фишер также разработал (во время своего первого пребывания в должности 1-го морского лорда) средства направления нескольких кораблей на одного рейдера. Если бы немцы попытались использовать линейный крейсер в качестве рейдера, то результатом, вероятно, было бы несколько 15-дюймовых орудийных легких линейных крейсеров, вступивших в бой с одним немецким линейным крейсером, и при таких обстоятельствах трудно предвидеть победу немца. Что касается этого конкретного сценария, то в довоенные годы Фишер также разработал методы сосредоточенного огня, позволяющие нескольким кораблям сосредоточить точный огонь по одному вражескому судну, но, к сожалению, точные детали разработанных им методов еще более неуловимы, чем его техника артиллерийской стрельбы, одни намеки.
Возвращаясь к броне или ее отсутствию: легкие линейные крейсеры не были предназначены для выстраивания и обмена бортовыми залпами с вражеской боевой линией, они были разработаны для ведения гораздо более интеллектуальных действий, используя свою превосходную скорость и мощный удар, чтобы уничтожить враг прежде, чем он смог нанести ответный удар. При этом типе боя скорость и поражающая сила были абсолютно важны. Из-за производственных ограничений военного времени и требований к мелкой осадке размеры легких линейных крейсеров были строго ограничены, что означало, что кое-что нужно было упустить, а броня была характеристикой корабля, в которой легкие линейные крейсеры меньше всего нуждались при правильном развертывании. Уменьшение скорости или огневой мощи ради дополнительной ненужной брони сделало бы недействительным всю концепцию, так как добавление дополнительной защиты для возможности боя в линии могло быть только за их счет, при этом исход битвы отдавался в значительной степени на волю случая, и именно такой ситуации Фишер был полон решимости избежать, поскольку он хорошо понимал, что Королевскому флоту Леди Удача не будет улыбаться больше чем другому флоту: цель Фишера состояла в том, чтобы гарантировать победу, и он разработал для этого тактику и снаряжение.
С постоянно растущим потенциалом подводных лодок и самолетов Фишер давно осознал, что традиционный линейный корабль больше не является верховным арбитром власти в Мировом океане. Требовались корабли, которые обладали большей стратегической и оперативной гибкостью, но были также дешевле. К началу войны Фишер был очень обеспокоен тем, что стоимость капитального корабля преодолела барьер в 2 миллиона фунтов стерлингов. Он лично считал, что на этом этапе Британия находится на пути уменьшения маржинальной прибыли; другими словами, строительство кораблей обходилось намного дороже, чем их реальная ценность для нации. Поскольку Адмиралтейство не желало рассматривать передовые технологии и концепции, которые позволили бы поддерживать капитальные корабли в доступном водоизмещении, Фишер подумал, что необходимо принимать жесткие решения. Поскольку он не был рабом концепции боевой линии, Фишер определил броневую защиту как область, в которой можно добиться значительной экономии; обеспечение Британии доступными по цене крупными кораблями, которые не обанкротят страну.
Достойной критикой Фишера является его неспособность убедить своих братьев-офицеров в правильности идей, которые он продвигал. Фишер построил свои легкие линейные крейсеры по своим собственным концепциям: концепции, которые действительно выглядели очень здравыми и хорошо продуманными. Однако ожидание того, что это оружие будет использоваться должным образом людьми, совершенно неспособными понять причину его существования, было рецептом катастрофы, и именно в этом Фишер ошибался. При всем своем уме Фишер, кажется, наивно полагал, что ставя офицеров флота перед свершившимся фактом, они не оставят другого выбора, кроме как принять его видение: его надежда на то, что они наконец увидят свет, столкнувшись с ним лицом к лицу, была главной неудачей с его стороны.
После того, как «Рипалм» и «Ринаун» вошли в состав флота, старшие офицеры на плаву не могли думать об использовании их в какой-либо другой роли, кроме как линейные корабли, несмотря на то, что им полностью не хватало броневой защиты, необходимой для такой роли. Вместо того, чтобы использовать их для разведки, для которых они были предназначены, адмиралы (Битти и Пакенхэм) предпочли сохранить тихоходные легкие крейсеры, которые серьезно ограничивали оперативную мобильность флота линейных крейсеров. Это потенциально катастрофическое решение привело к тому, что огромное преимущество в скорости, которое было дано 'Renown' и 'Repulse' вместо брони, было случайно отброшено, поскольку теперь они были прикованы к своим более медленным линейным крейсерам-сестрам, которые все еще оставались привязанными к еще более медленным легким крейсерам. . Совершенно очевидно, что из горького опыта в Ютландии не было извлечено никаких уроков, и также ясно, что задействованные офицеры не обладали умственными способностями извлекать такие уроки.
Любопытная критика в адрес легких линейных крейсеров заключалась в том, что они были легкой постройки, несмотря на то, что их вес корпуса по сравнению с внутренним объемом корпуса был тяжелее, чем почти все предыдущие крупные корабли Королевского флота, что указывает на то, что в них была встроена прочность, превышающая стандартную. корпуса. В этом нет ничего удивительного, поскольку модели «Courageous» были разработаны после неудачного опыта «Льва» в Dogger Bank, который ясно продемонстрировал недостатки легкой конструкции корпуса. Этот опыт был включен в конструкцию, результатом чего стал необычно тяжелый корпус для корабля Королевского флота.
Источником мифа о том, что «Корейджес» были построены легко, является то, что этот конкретный корабль получил структурные повреждения во время испытаний. Причину повреждения легко понять, так как командирский экипаж попытался вывести корабль со скоростью 30 узлов в исключительно бурное море, которое могло разбить любой корабль на такой скорости. Причина, по которой это привело к критике за то, что корабли были легкой постройки, - довольно странная история, поскольку отчасти виновата превосходная конструктивная особенность корабля. Следует понимать, что все лёгкие линейные крейсеры радикально отличались от предыдущих кораблей Королевского флота с точки зрения мореходных качеств: они были действительно отличными мореходными кораблями. Экипаж не чуствовал качки, и тот факт, что командные позиции были расположены дальше на корме, чем обычно, и что увеличенный развал значительно уменьшил разбрызгивание, что только усугубило неверное понимание экипажем истинного состояния моря. Добавьте сюда тот факт, что была темная ночь, и экипаж не мог видеть море или даже носовую часть корабля, и были созданы условия для того, что произошло.
На военном трибунале экипаж был убежден, что состояние моря было умеренным, и на палубу падали лишь легкие брызги. Они были не в состоянии объяснить фотографии стальных конструкций палубы, изогнутых в U-образную форму, что могло бы произойти, только если бы тысячи тонн воды хлынули по верхней палубе. Сводки погоды с других кораблей и с маяков в районе, где произошел инцидент, ясно показывают, что состояние моря было намного хуже, чем сообщала команда. Третий Морской Лорд встал на сторону департамента DNC и хотел, чтобы командирские офицеры были осуждены за умышленную халатность, но офицеры, председательствующие в военном трибунале, предпочли скрыть инцидент и официально обвинили в «легкой конструкции» корабля: так родился этот миф.
В дополнение к мифу о легком строительстве был повреждения полученные «Корейджесом» и «Глориесом» от их собственной стрельбы во время 2-й битвы у Гельголандской бухты. Тот факт, что этот урон был на самом деле не хуже, чем урон, который любой другой крупный корабль получал от стрельбы из основного вооружения на крайних направлениях, был проигнорирован, поскольку критики кораблей вскочили на нанесенный ущерб, как стая хищных волков в попытке в поддержку своей позиции против легких линейных крейсеров. Тот факт, что они были вынуждены сделать упор на совершенно нормальное явление, убедительно свидетельствует о том, что их причины противостоять легким линейным крейсерам были довольно слабыми; и что они это знали. Добавьте к этому «отчеты» о том, что единственная 18-дюймовая пушка, установленная в конечном итоге на «Фьюриеса», сильно напрягла корабль, и миф о легкой конструкции утвердился. Мне еще предстоит найти хоть один официальный документ Адмиралтейства, подтверждающий какие-либо серьезные проблемы, с которыми столкнулась структура «Фьюриеса» при стрельбе из 18-дюймовой пушки. Также нет сообщений о структурных проблемах, с которыми столкнулся гораздо меньший и более легкий монитор, на котором установлена 18-дюймовая пушка для бомбардировки. Большинство оппозиционеров лёгким линейным крейсерам демонстрируют все признаки того, что они противодействуют ради противодействия чему-либо новому, бросающему вызов статус-кво.
Если инцидент с «Courageous» и 2-я битва у Гельголандской бухты демонстрируют что-либо, то это доказательство утверждения, что оружие настолько хорошо, насколько хорошо за ним стоит человек. В условиях жестких ограничений производства военного времени Фишеру удалось создать потенциально очень мощную систему вооружения из своих легких линейных крейсеров. К сожалению, люди, которым было доверено это оружие, не справлялись с задачей владеть им: фактически они даже не могли правильно им управлять. Это был классический пример худшей из традиций Королевского военно-морского флота, которую Фишер пытался искоренить, но не смог искоренить: традиция «Баггинс Тёрн». Это означало, что любая работа переходила к следующему в очереди. Не имело значения, был ли этот человек наиболее способным для этой работы человеком или нет; пока он был следующим в очереди, он получал это. Точно сбалансированные и очень гибкие боевые машины, которые были легкими линейными крейсерами, очевидно, требовали лучшего личного состава, который был в наличии, чтобы наилучшим образом использовать их уникальные боевые качества. Но так же, как и в случае с «Тигром», который, как лучший из британских тяжелых линейных крейсеров, получил большое количество дезертиров для экипажа, второсортную артиллерийскую команду, которая не могла ничего поразить, и некомпетентный капитан, который никогда не промахивался. Возможность сесть на мель, 2-я Гельголандская бухта ясно продемонстрировала, что этот «Баггинс Терн» был жив и здоров, когда легкие линейные крейсеры вступили в строй. Это явная демонстрация серьезных недостатков в традиционной системе Королевского флота, а не доказательство того, что легкие линейные крейсеры были концептуально несовершенными.
Однако был один офицер, который наконец увидел свет у 2-й Гельголандской бухты, и это был контр-адмирал Сесил Ламберт, командующий 2-й эскадрой легких крейсеров. Ламберт был 4-м морским лордом во время короткого второго пребывания Фишера на посту 1-го морского лорда, и он оказался громким и резким критиком Фишера и всех его работ после отставки Фишера, но, засвидетельствовав боевые действия легких линейных крейсеров у 2-й Гелиголандской бухты, Lambert оказался достаточно хорошим морским офицером, чтобы признать потенциальные возможности творений Фишера и ограничения стандартных легких крейсеров по сравнению с ними. В то время как большинство экспертов сосредотачиваются на очевидной неэффективности легких линейных крейсеров во время боя, немногие отметили, что стандартный легкий крейсер оказался почти бесполезным. После битвы Ламберт полностью изменил свое предыдущее мнение и написал Фишеру личное письмо, в котором хвалил легкие линейные крейсеры и Фишера за их создание.
Кажется очевидным, что в конечном итоге критика легких линейных крейсеров Fisher была вызвана тем, что угроза торгового рейдера не материализовалась, создавая впечатление, что корабли были, как выразился Черчилль, «детьми старика» и были построены исключительно из Свиноголового упрямства, а не реальных потребностей. Однако, если бы Фишер не предпринял шагов для противодействия угрозе, которая, по мнению разведки Адмиралтейства, была реальной вероятностью, он бы не выполнил свой долг. Ярость, которая была бы направлена на Фишера, если бы угроза материализовалась, и он ничего не предпринял, чтобы противостоять ей, была бы гораздо более суровой, чем критика, фактически вызванная его постройкой кораблей для противодействия тому, что оказалось несуществующей угрозой. Следует отметить, что эти ошибочные данные исходили от якобы блестящего директора военно-морской разведки Реджинальда «Блинкера» Холла.
Холл также предоставил ложные сведения в 1915 году во время кампании в Галлиполи о неминуемом вторжении Германии в Нидерланды, которое поставит немецкую армию в пределах легкой досягаемости от берегов Британии, и о внезапной необходимости перебросить базирующиеся в Галлиполи преддредноуты в качестве противодействующих флоту вторжения в родные воды, угроза из этого мифического разведывательного отчета, вызвала взрывную реакцию Фишера и очень эмоциональную отставку. Одна из причуд истории заключается в том, что человек, чьи недостатки были непосредственно ответственны за некоторую кажущуюся эксцентричность Фишера, исторически почитается как блестящий офицер военной разведки, в то время как Фишер, который просто должным образом отреагировал на разведданные, предоставленные этим офицером, считается чокнутым.
Вскоре после отъезда Фишера будущий Адмиралтейский совет продолжал демонстрировать полное игнорирование того, чего Фишер пытался достичь с помощью легких линейных крейсеров, когда они пытались решить проблему вымышленной торговой рейдерской угрозы Холла, сконструировав крейсер класса «Хокинс». . Хотя «класс Хокинса», вероятно, мог справиться с любым возможным торговым рейдером, он игнорировал тот факт, что они не могли справиться с рейдером типа «Шарнхорст» не больше, чем более мощные крейсеры Крэдока. К тому времени, когда «класс Хокинса» был одобрен, Адмиралтейство было обеспокоено возможностью того, что немцы могут попытаться использовать свои линейные крейсеры в качестве рейдеров. Против этого типа кораблей использование «класса Хокинса» было совершенно бессмысленным, а «Корейджес» был абсолютным минимумом, необходимым для защиты торговли. Еще раз ясно, что способность критиков легких линейных крейсеров судить об этой концепции должна быть поставлена под сомнение, поскольку, благодаря Фишеру, у них уже были необходимые корабли для выполнения этой работы, а класс Hawkins действительно были настоящие белые слоны строительства военного времени.
Как и во время войны, послевоенный Королевский флот не мог рассматривать «Славу» и «Отражение» как что-либо иное, кроме бойцов первой линии, и настаивал на том, чтобы надеть на них более толстую поясную броню, чтобы попытаться сделать их более подходящими для боевой линии; хотя, из-за быстрого развития тяжелых снарядов к концу войны, совершенно очевидно, что обеспечение эффективной толщины брони было невыполнимой задачей, и добавление недостаточной толщины, что они делали, привело только к снижению эффективности 'Ринауна' и ' Repulse »в задуманных ими ролях. За время их долгой службы дополнительная поясная броня оказалась неуместной, поскольку в ней никогда не было необходимости. Однако возможно, что скорость, маневренность и небольшая осадка, потерянные из-за его дополнительного веса, могли бы послужить «Repulse» намного лучше в ее финальном бою.
Поскольку «Фьюриес» уже был отдан для авиации, послевоенный флот исследовал интеграцию «Кореджесао» и «Глориеса» со своими стандартными легкими силами только для того, чтобы обнаружить, что стандартные легкие крейсера и эсминцы просто не могут угнаться за ними в бурном море. Это не должно было быть сюрпризом, поскольку именно поэтому легкие линейные крейсеры были разработаны: чтобы предоставить доступную более мощную альтернативу существующим легким силам, которые оставались бы неизменно эффективными независимо от погоды. После того, как стандартные легкие силы еще раз доказали свою неспособность выполнять требуемые от них задачи, Адмиралтейство приняло странное решение остаться с ними и передать два корабля, что вне всякого сомнения доказало их несомненное превосходство над другими. : Еще раз демонстрируя полное отсутствие какого-либо рационального мышления среди старших офицеров Королевского флота, а также ставит под сомнение их способность оценивать истинную ценность легких линейных крейсеров. Благодаря "папкам Фишера" мы можем пересмотреть оценку этих кораблей людьми с ограниченной умственной способностью.
На этом пока все.
В ее пользу - ее большое превосходство в скорости от 4 до 6 узлов и потенциальная нокаутирующая сила ее мощных 15-дюймовых орудий (в Ютландии, несмотря на их тяжелую броню, немецкие линейные крейсеры не очень хорошо себя чувствовали, когда-то уступая точным 15-дюймовым орудиям. артиллерийский огонь и, как и предполагалось, их способность обеспечивать постоянную точность стрельбы исчезли). Кроме того, до войны немцы придерживались общепринятой точки зрения, согласно которой сражения с крупными кораблями будут вестись параллельными линиями. Идея вступить в поединок один на один с более быстрым кораблем, приближающимся наискось с большим диапазоном скоростей, им не пришла в голову, и их примитивные системы управления огнем и методы стрельбы, похоже, не соответствовали уровню техники. задача эффективного поражения такой цели. Отсутствие тяжелой брони у «Кореджеса» не могло быть такой проблемой в этих обстоятельствах.
При столкновении с противником, который не был предназначен для боя (вооруженные торговые рейдеры и легкие крейсеры), броня, которой обладал «Отважный», была более чем достаточной для этой задачи. Фактически, учитывая ограничения немецкого управления огнем на этих типах судов; вероятно, это было чрезмерно. Хотя это правда, как многие критики изо всех сил стараются указать, что слои защитной обшивки общей толщиной 3 дюйма, защищающие корпус, могут быть пробиты 6-дюймовым снарядом при нескольких возможных сценариях боя; ни при каком сценарии такой снаряд не сохранит способность проникать в жизненно важные органы через защитную палубу, гарантируя, что результирующий урон от такого проникновения не окажет никакого влияния на способность корабля продолжать свою миссию.
В 1940 году «Глориес» подвергся дальнобойному обстрелу 11-дюймовыми снарядами с линкоров «Шарнхорст» и «Гнейзенау». Несмотря на множество попаданий, только одному снаряду удалось пробить защитную палубу, что произошло только потому, что он взорвался при контакте с палубой. Хотя некоторые взрывы и осколки попали в машинные помещения, ничего важного не вышло из строя. Корабль был фактически поврежден горящим бензином, заливавшим машинные помещения через вентиляционные шахты. Утверждение, что небольшой 6-дюймовый снаряд мог сделать то, что не мог сделать гораздо более мощный 11-дюймовый снаряд, - это просто более осуждающее свидетельство ограниченных интеллектуальных возможностей тех морских офицеров, которые выступают против концепции легкого линейного крейсера. Правда в том, что любой легкий крейсер или вооруженный торговый рейдер, пытавшийся сразиться с «храбрым» должным образом, вероятно, погибнет.
Следует отметить, что Фишер также разработал (во время своего первого пребывания в должности 1-го морского лорда) средства направления нескольких кораблей на одного рейдера. Если бы немцы попытались использовать линейный крейсер в качестве рейдера, то результатом, вероятно, было бы несколько 15-дюймовых орудийных легких линейных крейсеров, вступивших в бой с одним немецким линейным крейсером, и при таких обстоятельствах трудно предвидеть победу немца. Что касается этого конкретного сценария, то в довоенные годы Фишер также разработал методы сосредоточенного огня, позволяющие нескольким кораблям сосредоточить точный огонь по одному вражескому судну, но, к сожалению, точные детали разработанных им методов еще более неуловимы, чем его техника артиллерийской стрельбы, одни намеки.
Возвращаясь к броне или ее отсутствию: легкие линейные крейсеры не были предназначены для выстраивания и обмена бортовыми залпами с вражеской боевой линией, они были разработаны для ведения гораздо более интеллектуальных действий, используя свою превосходную скорость и мощный удар, чтобы уничтожить враг прежде, чем он смог нанести ответный удар. При этом типе боя скорость и поражающая сила были абсолютно важны. Из-за производственных ограничений военного времени и требований к мелкой осадке размеры легких линейных крейсеров были строго ограничены, что означало, что кое-что нужно было упустить, а броня была характеристикой корабля, в которой легкие линейные крейсеры меньше всего нуждались при правильном развертывании. Уменьшение скорости или огневой мощи ради дополнительной ненужной брони сделало бы недействительным всю концепцию, так как добавление дополнительной защиты для возможности боя в линии могло быть только за их счет, при этом исход битвы отдавался в значительной степени на волю случая, и именно такой ситуации Фишер был полон решимости избежать, поскольку он хорошо понимал, что Королевскому флоту Леди Удача не будет улыбаться больше чем другому флоту: цель Фишера состояла в том, чтобы гарантировать победу, и он разработал для этого тактику и снаряжение.
С постоянно растущим потенциалом подводных лодок и самолетов Фишер давно осознал, что традиционный линейный корабль больше не является верховным арбитром власти в Мировом океане. Требовались корабли, которые обладали большей стратегической и оперативной гибкостью, но были также дешевле. К началу войны Фишер был очень обеспокоен тем, что стоимость капитального корабля преодолела барьер в 2 миллиона фунтов стерлингов. Он лично считал, что на этом этапе Британия находится на пути уменьшения маржинальной прибыли; другими словами, строительство кораблей обходилось намного дороже, чем их реальная ценность для нации. Поскольку Адмиралтейство не желало рассматривать передовые технологии и концепции, которые позволили бы поддерживать капитальные корабли в доступном водоизмещении, Фишер подумал, что необходимо принимать жесткие решения. Поскольку он не был рабом концепции боевой линии, Фишер определил броневую защиту как область, в которой можно добиться значительной экономии; обеспечение Британии доступными по цене крупными кораблями, которые не обанкротят страну.
Достойной критикой Фишера является его неспособность убедить своих братьев-офицеров в правильности идей, которые он продвигал. Фишер построил свои легкие линейные крейсеры по своим собственным концепциям: концепции, которые действительно выглядели очень здравыми и хорошо продуманными. Однако ожидание того, что это оружие будет использоваться должным образом людьми, совершенно неспособными понять причину его существования, было рецептом катастрофы, и именно в этом Фишер ошибался. При всем своем уме Фишер, кажется, наивно полагал, что ставя офицеров флота перед свершившимся фактом, они не оставят другого выбора, кроме как принять его видение: его надежда на то, что они наконец увидят свет, столкнувшись с ним лицом к лицу, была главной неудачей с его стороны.
После того, как «Рипалм» и «Ринаун» вошли в состав флота, старшие офицеры на плаву не могли думать об использовании их в какой-либо другой роли, кроме как линейные корабли, несмотря на то, что им полностью не хватало броневой защиты, необходимой для такой роли. Вместо того, чтобы использовать их для разведки, для которых они были предназначены, адмиралы (Битти и Пакенхэм) предпочли сохранить тихоходные легкие крейсеры, которые серьезно ограничивали оперативную мобильность флота линейных крейсеров. Это потенциально катастрофическое решение привело к тому, что огромное преимущество в скорости, которое было дано 'Renown' и 'Repulse' вместо брони, было случайно отброшено, поскольку теперь они были прикованы к своим более медленным линейным крейсерам-сестрам, которые все еще оставались привязанными к еще более медленным легким крейсерам. . Совершенно очевидно, что из горького опыта в Ютландии не было извлечено никаких уроков, и также ясно, что задействованные офицеры не обладали умственными способностями извлекать такие уроки.
Любопытная критика в адрес легких линейных крейсеров заключалась в том, что они были легкой постройки, несмотря на то, что их вес корпуса по сравнению с внутренним объемом корпуса был тяжелее, чем почти все предыдущие крупные корабли Королевского флота, что указывает на то, что в них была встроена прочность, превышающая стандартную. корпуса. В этом нет ничего удивительного, поскольку модели «Courageous» были разработаны после неудачного опыта «Льва» в Dogger Bank, который ясно продемонстрировал недостатки легкой конструкции корпуса. Этот опыт был включен в конструкцию, результатом чего стал необычно тяжелый корпус для корабля Королевского флота.
Источником мифа о том, что «Корейджес» были построены легко, является то, что этот конкретный корабль получил структурные повреждения во время испытаний. Причину повреждения легко понять, так как командирский экипаж попытался вывести корабль со скоростью 30 узлов в исключительно бурное море, которое могло разбить любой корабль на такой скорости. Причина, по которой это привело к критике за то, что корабли были легкой постройки, - довольно странная история, поскольку отчасти виновата превосходная конструктивная особенность корабля. Следует понимать, что все лёгкие линейные крейсеры радикально отличались от предыдущих кораблей Королевского флота с точки зрения мореходных качеств: они были действительно отличными мореходными кораблями. Экипаж не чуствовал качки, и тот факт, что командные позиции были расположены дальше на корме, чем обычно, и что увеличенный развал значительно уменьшил разбрызгивание, что только усугубило неверное понимание экипажем истинного состояния моря. Добавьте сюда тот факт, что была темная ночь, и экипаж не мог видеть море или даже носовую часть корабля, и были созданы условия для того, что произошло.
На военном трибунале экипаж был убежден, что состояние моря было умеренным, и на палубу падали лишь легкие брызги. Они были не в состоянии объяснить фотографии стальных конструкций палубы, изогнутых в U-образную форму, что могло бы произойти, только если бы тысячи тонн воды хлынули по верхней палубе. Сводки погоды с других кораблей и с маяков в районе, где произошел инцидент, ясно показывают, что состояние моря было намного хуже, чем сообщала команда. Третий Морской Лорд встал на сторону департамента DNC и хотел, чтобы командирские офицеры были осуждены за умышленную халатность, но офицеры, председательствующие в военном трибунале, предпочли скрыть инцидент и официально обвинили в «легкой конструкции» корабля: так родился этот миф.
В дополнение к мифу о легком строительстве был повреждения полученные «Корейджесом» и «Глориесом» от их собственной стрельбы во время 2-й битвы у Гельголандской бухты. Тот факт, что этот урон был на самом деле не хуже, чем урон, который любой другой крупный корабль получал от стрельбы из основного вооружения на крайних направлениях, был проигнорирован, поскольку критики кораблей вскочили на нанесенный ущерб, как стая хищных волков в попытке в поддержку своей позиции против легких линейных крейсеров. Тот факт, что они были вынуждены сделать упор на совершенно нормальное явление, убедительно свидетельствует о том, что их причины противостоять легким линейным крейсерам были довольно слабыми; и что они это знали. Добавьте к этому «отчеты» о том, что единственная 18-дюймовая пушка, установленная в конечном итоге на «Фьюриеса», сильно напрягла корабль, и миф о легкой конструкции утвердился. Мне еще предстоит найти хоть один официальный документ Адмиралтейства, подтверждающий какие-либо серьезные проблемы, с которыми столкнулась структура «Фьюриеса» при стрельбе из 18-дюймовой пушки. Также нет сообщений о структурных проблемах, с которыми столкнулся гораздо меньший и более легкий монитор, на котором установлена 18-дюймовая пушка для бомбардировки. Большинство оппозиционеров лёгким линейным крейсерам демонстрируют все признаки того, что они противодействуют ради противодействия чему-либо новому, бросающему вызов статус-кво.
Если инцидент с «Courageous» и 2-я битва у Гельголандской бухты демонстрируют что-либо, то это доказательство утверждения, что оружие настолько хорошо, насколько хорошо за ним стоит человек. В условиях жестких ограничений производства военного времени Фишеру удалось создать потенциально очень мощную систему вооружения из своих легких линейных крейсеров. К сожалению, люди, которым было доверено это оружие, не справлялись с задачей владеть им: фактически они даже не могли правильно им управлять. Это был классический пример худшей из традиций Королевского военно-морского флота, которую Фишер пытался искоренить, но не смог искоренить: традиция «Баггинс Тёрн». Это означало, что любая работа переходила к следующему в очереди. Не имело значения, был ли этот человек наиболее способным для этой работы человеком или нет; пока он был следующим в очереди, он получал это. Точно сбалансированные и очень гибкие боевые машины, которые были легкими линейными крейсерами, очевидно, требовали лучшего личного состава, который был в наличии, чтобы наилучшим образом использовать их уникальные боевые качества. Но так же, как и в случае с «Тигром», который, как лучший из британских тяжелых линейных крейсеров, получил большое количество дезертиров для экипажа, второсортную артиллерийскую команду, которая не могла ничего поразить, и некомпетентный капитан, который никогда не промахивался. Возможность сесть на мель, 2-я Гельголандская бухта ясно продемонстрировала, что этот «Баггинс Терн» был жив и здоров, когда легкие линейные крейсеры вступили в строй. Это явная демонстрация серьезных недостатков в традиционной системе Королевского флота, а не доказательство того, что легкие линейные крейсеры были концептуально несовершенными.
Однако был один офицер, который наконец увидел свет у 2-й Гельголандской бухты, и это был контр-адмирал Сесил Ламберт, командующий 2-й эскадрой легких крейсеров. Ламберт был 4-м морским лордом во время короткого второго пребывания Фишера на посту 1-го морского лорда, и он оказался громким и резким критиком Фишера и всех его работ после отставки Фишера, но, засвидетельствовав боевые действия легких линейных крейсеров у 2-й Гелиголандской бухты, Lambert оказался достаточно хорошим морским офицером, чтобы признать потенциальные возможности творений Фишера и ограничения стандартных легких крейсеров по сравнению с ними. В то время как большинство экспертов сосредотачиваются на очевидной неэффективности легких линейных крейсеров во время боя, немногие отметили, что стандартный легкий крейсер оказался почти бесполезным. После битвы Ламберт полностью изменил свое предыдущее мнение и написал Фишеру личное письмо, в котором хвалил легкие линейные крейсеры и Фишера за их создание.
Кажется очевидным, что в конечном итоге критика легких линейных крейсеров Fisher была вызвана тем, что угроза торгового рейдера не материализовалась, создавая впечатление, что корабли были, как выразился Черчилль, «детьми старика» и были построены исключительно из Свиноголового упрямства, а не реальных потребностей. Однако, если бы Фишер не предпринял шагов для противодействия угрозе, которая, по мнению разведки Адмиралтейства, была реальной вероятностью, он бы не выполнил свой долг. Ярость, которая была бы направлена на Фишера, если бы угроза материализовалась, и он ничего не предпринял, чтобы противостоять ей, была бы гораздо более суровой, чем критика, фактически вызванная его постройкой кораблей для противодействия тому, что оказалось несуществующей угрозой. Следует отметить, что эти ошибочные данные исходили от якобы блестящего директора военно-морской разведки Реджинальда «Блинкера» Холла.
Холл также предоставил ложные сведения в 1915 году во время кампании в Галлиполи о неминуемом вторжении Германии в Нидерланды, которое поставит немецкую армию в пределах легкой досягаемости от берегов Британии, и о внезапной необходимости перебросить базирующиеся в Галлиполи преддредноуты в качестве противодействующих флоту вторжения в родные воды, угроза из этого мифического разведывательного отчета, вызвала взрывную реакцию Фишера и очень эмоциональную отставку. Одна из причуд истории заключается в том, что человек, чьи недостатки были непосредственно ответственны за некоторую кажущуюся эксцентричность Фишера, исторически почитается как блестящий офицер военной разведки, в то время как Фишер, который просто должным образом отреагировал на разведданные, предоставленные этим офицером, считается чокнутым.
Вскоре после отъезда Фишера будущий Адмиралтейский совет продолжал демонстрировать полное игнорирование того, чего Фишер пытался достичь с помощью легких линейных крейсеров, когда они пытались решить проблему вымышленной торговой рейдерской угрозы Холла, сконструировав крейсер класса «Хокинс». . Хотя «класс Хокинса», вероятно, мог справиться с любым возможным торговым рейдером, он игнорировал тот факт, что они не могли справиться с рейдером типа «Шарнхорст» не больше, чем более мощные крейсеры Крэдока. К тому времени, когда «класс Хокинса» был одобрен, Адмиралтейство было обеспокоено возможностью того, что немцы могут попытаться использовать свои линейные крейсеры в качестве рейдеров. Против этого типа кораблей использование «класса Хокинса» было совершенно бессмысленным, а «Корейджес» был абсолютным минимумом, необходимым для защиты торговли. Еще раз ясно, что способность критиков легких линейных крейсеров судить об этой концепции должна быть поставлена под сомнение, поскольку, благодаря Фишеру, у них уже были необходимые корабли для выполнения этой работы, а класс Hawkins действительно были настоящие белые слоны строительства военного времени.
Как и во время войны, послевоенный Королевский флот не мог рассматривать «Славу» и «Отражение» как что-либо иное, кроме бойцов первой линии, и настаивал на том, чтобы надеть на них более толстую поясную броню, чтобы попытаться сделать их более подходящими для боевой линии; хотя, из-за быстрого развития тяжелых снарядов к концу войны, совершенно очевидно, что обеспечение эффективной толщины брони было невыполнимой задачей, и добавление недостаточной толщины, что они делали, привело только к снижению эффективности 'Ринауна' и ' Repulse »в задуманных ими ролях. За время их долгой службы дополнительная поясная броня оказалась неуместной, поскольку в ней никогда не было необходимости. Однако возможно, что скорость, маневренность и небольшая осадка, потерянные из-за его дополнительного веса, могли бы послужить «Repulse» намного лучше в ее финальном бою.
Поскольку «Фьюриес» уже был отдан для авиации, послевоенный флот исследовал интеграцию «Кореджесао» и «Глориеса» со своими стандартными легкими силами только для того, чтобы обнаружить, что стандартные легкие крейсера и эсминцы просто не могут угнаться за ними в бурном море. Это не должно было быть сюрпризом, поскольку именно поэтому легкие линейные крейсеры были разработаны: чтобы предоставить доступную более мощную альтернативу существующим легким силам, которые оставались бы неизменно эффективными независимо от погоды. После того, как стандартные легкие силы еще раз доказали свою неспособность выполнять требуемые от них задачи, Адмиралтейство приняло странное решение остаться с ними и передать два корабля, что вне всякого сомнения доказало их несомненное превосходство над другими. : Еще раз демонстрируя полное отсутствие какого-либо рационального мышления среди старших офицеров Королевского флота, а также ставит под сомнение их способность оценивать истинную ценность легких линейных крейсеров. Благодаря "папкам Фишера" мы можем пересмотреть оценку этих кораблей людьми с ограниченной умственной способностью.
На этом пока все.