О Слонах Фишера. Продолжение.
Продолжение.
Первоначально Фишер определил двадцать одиночных 4-дюймовых орудий, которые должны были иметь свою систему управления и большие сектора обстрела. Это должны были быть орудия QF с автоматическим затвором для высокого темпа огня (4 дюйма / 45 QF Mk V - 15 выстрелов в минуту - как на Arethusa). Фишер уточнил, что у орудий должны быть плечевые упоры, которые помогли бы наводчикам быстро наводиться в условиях ближнего боя весьма вероятного при метеоусловиях Северного моря. Он такжетребовал угла возвышения в 30градусов что позволяло им вести огонь до 14 000 ярдов. Это говорит о том, что он просил двойную систему управления для вторичной батареи. Индивидуальный огонь на дистанциях 5-6000 ярдов и централизованый огонь на дистанциях до 14 000 ярдов. DNC удалось разместить только шестнадцать 4-дюймовых орудий на надстройке, четыре из которых могли вести огонь прямо впереди, четыре прямо сзади и по десять на каждом борту.
Затем к проектированию подключился DNO (капитан Морган Зингер), и батарея ПМК претерпела радикальные изменения. Раскритикованная тройная 4-дюймовая установка была полностью заслугой Зингера (как и совершенно неадекватные механизмы пополнения боеприпасов). Фишер не об этом просил. Он отказался от 6-дюймовой модели с ручным управлением, так как она была слишком громоздкой, а DNO, постоянный эксперт по артиллерийским вооружениям Адмиралтейства, предлагал такую же, если не более громоздкую систему вооружения. В рекомендации DNO были свои плюсы. Огонь прямо вперед увеличился до двенадцати орудий, прямой огонь кормой увеличился до девяти орудий, а залповый огонь увеличился до двенадцати.
Это была та универсальная огневая мощь, которую искал Фишер от вторичной батареи, и каждая тройная установка могла обеспечить большой объем огня; до почти 50 выстрелов в минуту; хотя прошло много времени (1919 год), прежде чем кто-то придумал процедуру заряжания для достижения такой скорости стрельбы. Фишер явно сомневался и гораздо внимательнее присмотрелся к деталям, чем обычно. При этом он обнаружил, что DNO не планирует установку директоров. Когда Фишер приказал это сделать, ему сообщили, что имеющиеся директоры не могут управлять огнем 4-дюймового QF Mk V .Последовавшие за этим совещания между DNO Фишером и Контроллером привели к особенно хорошему гибридному орудию 4-дюймовый / 45 BL Mk IX, который мог управляться директором и имел высокую скорострельность. Однако в строенной установке. Несмотря на свои сомнения, Фишер принял совет DNO и позволил проекту продолжиться. Но когда был построен первый прототип, выяснилось, что он весит на 7 тонн больше ожидаемого. Фишер немедленно прекратил реализацию проекта.
Основная проблема с строенной установкой могла быть решена путем установки силового привода, но, похоже, никто не думал идти по этому пути. Кроме того, значительный вес, сложность, время изготовления и стоимость могли быть устранены за счет того, что все три орудия имели один общий механизм подъема, поскольку не было абсолютно никакой необходимости в трех отдельных отдельных элементах управления подъемом, предусмотренных для каждого орудия(вот тут автор категорически не прав, общая люлька требовала бы общий залп из трех орудий, со всеми его прелестями, или скорострельность упала бы до скорострельности одного орудия. Комментарий Бобра). DNO постоянно терпел неудачу во время разработки этой системы оружия. Однако он избежал критики, поскольку крестоносцы, выступавшие против Фишера, убедили, чтово всем виноват Фишер.
Конструкция строенной установки была хорошо развита для Courageous and Glorious, поэтому они должны были быть приняты, но Фишер написал контроллеру, что он обнаружил, что 5,5-дюймовые пушки, стреляющие 82-фунтовым снарядом, строятся по греческому заказу и он рекомендовал установить их на «Фьюрис» как ПМК. Фишер также попросил разработать более легкий снаряд, но этого не произошло. DNO, кажется, проигнорировали, когда дело дошло до установки 5,5-дюймового дополнительного вооружения на Furious. Первоначально DNC мог вместить только восемь орудий, но после некоторой настройки ему удалось установить одиннадцать орудий, что дало Furious намного превосходящие возможности вторичной батареи по сравнению с ее сводными сестрами, чья способность быстро отслеживать и поражать миноносцы на короткой дистанции, как требовал Фишер, была серьезно скомпрометирована. Этим двум кораблям теперь нужно было держать миноносцы на гораздо больших дальностях, что отрицательно сказывалось на их способности эффективно выполнять весь объем их первоначального требуемого профиля миссии: все благодаря некомпетентному DNO. Однако, если «Глориес» и «Корейджес» могли удержать миноносцы противника на средней и большой дистанции (а у них была скорость, чтобы делать это большую часть времени), управляемые директором строенные 4-дюймовые установки были способены справиться с ними.
Критики часто используют плохие результаты стрельбы «Глориеса и Корейджеса» во второй битве у Гельголандской бухты как свидетельство того, насколько бесполезным было вооружение, которым их снабдил Фишер. Я бы указал на стрельбу Монмута в Коронеле. Несмотря на то, что он был вооружен орудиями не предназначавшимися для дальнобойного огня (и обслуживались артиллерийстами, из которых только два бюыли обученными артиллеристами вместо требуемого набора из девяноста обученных артиллеристов), офицер-артиллерист лейтенант-командир Коллинз сумел накрыть Гнейзенау своими первым залпом на 700 ярдов за пределами официальной максимальной дальности 6-дюймовых орудий Монмута. Поменяйте местами артиллерийских офицеров «Смелого и славного» в Гельголандской бухте II (замените бесхребетного контр-адмирала Напьера на контр-адмирала Коуэна, пока вы там) на артиллерийских офицеров с такими же способностями, как и лейтенант-командир Коллинз, и легкие немецкие силы были бы уничтожены. Гельголандская бухта - прекрасный пример миссии, для которой были построены большие легкие крейсера.
Однако это также прекрасный пример того, как человеческий фактор может потерпеть неудачу, несмотря на то, что у него есть все необходимые инструменты для работы. Независимо от того, насколько совершенной может быть технология для задачи, если ее доверить тем, кому не хватает навыков, интеллекта и таланта для ее использования, вероятность неудачи довольно высока.
Большие легкие крейсеры подверглись резкой критике за их защитную схему. Я не понимаю, почему, поскольку от них не требовалось или не требовалось вступать в бой с чем-то большим, чем броненосный крейсер. Самым большим орудием, которое имел на вооружении немецкий броненосный крейсер, было 9,4-дюймовое орудие старого Furst Bismarck, и схема защиты хорошо подходит для защиты от этого орудия. Пояс в сочетании с палубой не позволит всем 9,4-дюймовым бронебойным снарядам попасть в жизненно важные органы, за исключением очень близкого расстояния через склоны скосы бронепалубы, и было крайне маловероятно, чтобы Furst Bismarck когда-либо попадал в эту зону. Броня 15-дюймовых башен и барбетов достаточно толстая, чтобы держать 9,4-дюймовые бронебойные снаряды на дистанциях, встречавшихся во время Первой мировой войны. У всех других немецких крейсеров были орудия с меньшей бронепробиваемостью, чем у 9,4-дюймовых, что в сочетании с очень большими размерами больших легких крейсеров и необычно широким бпоясом 3-дюймовой брони давало большим легким крейсерам исключительную стойкость. мощь против небольших скорострельных орудий немецких легких сил, которые были их основной добычей.
Аргумент о том, что большие легкие крейсеры были бесполезны, потому что их схема защиты не подходила против вооружений крупных кораблей, столь же важен, как аргумент, что эсминцы бесполезны, потому что они не защищены от орудий крупных кораблей. Гораздо более вероятно, что эсминцы будут смотреть в стволы крупнокалиберного оружия, но я еще не слышал, чтобы кто-нибудь осуждал их за отсутствие защиты при торпедной атаке на линию противника. Более того, ожидалось, что крейсеры-разведчики Королевского флота возглавят свои флотилии эсминцев в торпедных атаках. Где осуждение за отсутствие защиты от орудий крупных кораблей? Критика схемы защиты больших легких крейсеров - бессмысленный двойной стандарт, порожденный невежеством и бездумной фиксацией на бессмысленном ярлыке «легкий линейный крейсер». Если большой легкий крейсер случайно попадал в зону досягаемости вооружения крупного корабля, он был оснащен способностью наносить сильный ответный удар, обладал скоростью, позволяющей быстро уйти от опасности, и достаточно большим корпусом с достаточной степенью защиты, чтобы с большой вероятностью было возможно, что он могла выдерживать попадания немецких 11- и 12-дюймовых снарядов (которые были плохими пробитиями палубы) достаточно долго, чтобы позволить ей уйти. Ни один современный крейсер Королевского флота не обладал такой способностью.
Схема защиты, которую Фишер предложил для своего Onslaught, которая никогда не упоминается, - это его разделение на большое количество отсеков. В то время как оконечности были разделены на множество отсеков, котельные отделения вмещая по шесть котлов были очень большими и занимали большой процент боковой проекции. Одна торпеда, пробившая дыру в этих больших пространствах, потенциально могла потопить корабль. Фишер хотел, чтобы каждый отдельный котел располагался в собственном небольшом пространстве, что значительно ограничивало бы затопление. Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что Фишер также искал такое расположение машин, чтобы легкобронированные конструкции, такие как большие легкие крейсеры, могли оставаться в рабочем состоянии, несмотря на потерю одного или двух единиц. Для того типа боевых кораблей, который отстаивал Фишер, такое расположение агрегатов является необходимостью. Тем не менее, у Фишера не было ни агрегатного оборудования, ни плотного сотового разделения машинных помещений.
Это разногласие, которое у Фишера долгое время было с гражданскими инженерами, которые контролировали морскую инженерию Королевского флота. Фишер хотел такой военный корабль, у которого не только погреба были бы защищены противоторпедными булями, но и он мог бы принимать торпедные попадания рядом с машинными отделениями и оставаться мобильным, отсюда и развитое разделение на отсеки вместо антиторпедных переборок.Гражданским инженерам требовалось такое расположение оборудования, которое обеспечивало бы им наименьшее количество хлопот в обслуживании и наиболее комфортные условия работы: их мало заботило ограничение боевых повреждений. Две точки зрения несовместимы. Это не случай столкновения любителя с экспертом. Фишер имел почти инженерные знания в области морской техники, хотя к 1914 году его знания, вероятно, несколько устарели. Однако к 1914 году во флоте было значительное количество младших морских офицеров-инженеров, окончивших учебную программу Фишера 1902 года, и они мало что могли сказать об очень консервативной и почти отсталой морской инженерной практике своих коллег-гражданских инженеров и о негативном влиянии. они сказались на боеспособности военных кораблей Королевского флота. Вице-адмирал сэр Луи Ле Байи был одним из тех военно-морских инженеров, и он особенно злобно осуждает гражданских инженеров за плохое состояние морской инженерии Королевского флота перед началом Второй мировой войны.
Без установки машин и котлов в индивидуальных отсеках, нет никаких сомнений в том, что в завершенных проектах больших легких крейсеров не хватало двух основных защитных элементов благодаря жестко консервативному упорству гражданских инженеров Королевского флота. Это фактор, который сводил на нет большую часть философии дизайна военных кораблей Фишера, поскольку они были ключевыми элементами концепции защиты Фишера и позволили бы лучше понять, казалось бы, причудливую концепцию брони Фишера «Цитадель» (все или почти ничего).
Courageous и Glorious во время послевоенных совместных учений с более традиционными легкими силами, в которых они легко превзошли их, что привело к тому, что некоторые офицеры предположили, что большой легкий крейсер может быть жизнеспособным типом в будущем. Тем не менее, послевоенное финансовое затруднение и довольно сомнительное убеждение в том, что Королевскому флоту нужно большое количество меньших крейсеров (то есть крейсеров с ограниченной или нулевой боевой способностью, как в стандартной политике Королевского флота до того, как Фишер стал 1-м морским лордом в 1904 году) привели к игнорированию этой запоздалой поддержки задолго до того, как состоялась Вашингтонская военно-морская конференция.
Возвращаясь к вашему сообщению:
Я недостаточно осведомлен, чтобы обсуждать достоинства / недостатки этих проектов (и обстоятельства, при которых последние появились на свет), но мне кажется, когда он разработал концепции и цели дизайна для кораблей, которые он хотел, а затем получил они были разработаны в сотрудничестве с командой опытных военно-морских конструкторов, и в результате появились одни из самых революционных кораблей.
Но когда он максимально продвинул свои идеи без тщательного сотрудничества с другими специалистами, мы видим HMS Furious. Он был великолепен, но ему требовались специалисты, чтобы воплотить его идеи в эффективные боевые единицы.(цитируется вопрос частью ответа на который и является приводимый текст. Комментарий Бобра)
С самого начала технической эры в начале и середине 19 века и до некоторого момента после Второй мировой войны Фишер - один из очень немногих людей, занимавших пост 1-го военно-морского лорда, который почти всегда подчинялся решениямю суда. опытных подготовленных специалистов, и это часто обращалось против него.
Например, Фишера критикуют за бортовые башни на Дредноуте и Инвинсибле, и считают, что надо было расположить их линейно-возвышенно. Но первоначальный проект Fisher для Dreadnought предусматривал линейно-возвышенные башни, но соответствующие эксперты сказали, что это невозможно.
Фишера критикуют за то, что у «Дредноута» только 3-дюймовые пушки в качестПМКа. Первоначальные спецификации Fisher требовали 4-дюймовых орудий, но соответствующие эксперты сказали, что 3-дюймовые пушки подходятт. Испытания несколько месяцев спустя доказали, что Фишер прав, а эксперты ошибались, но слишком поздно для Дредноута (который был плохой конструкцией и уступал тому, что хотел Фишер - то же самое верно и в отношении Инвинсибла, который был ужасной конструкцией, навязанной Фишеру экспертами) .
В 1907 году Фишер призвал вернуться к калибру 13,5 дюйма для орудий линкора. Все эксперты сказали нет и что флоту нужна 50 калиберная 12-дюймовая пушка. 12-дюймовая 50 калиберная пушка стала катастрофой, и специалисты согласились на использование 13,5-дюймовой пушки, которая имела ошеломляющий успех.
Я привел другие примеры того, как Фишер полагался на экспертов и доказывал свою правоту, в то время как они были неправы, например, с 5-дюймовыми орудиями и тройной 4-дюймовой установкой. В отношении больших легких крейсеров (а также Renown и Repulse) я упустил из виду то, что когда DNC не смог убедить инженеров согласиться на интенсивное разделение инженерных пространств (не то чтобы он очень старался), он приступил к проектированию. и пренебрегали надлежащими переборками противоторпед, чтобы компенсировать отсутствие сотовой защиты. Он также не смог обеспечить надлежащую переборку для защиты от торпед погребов, несмотря на то, что это было частью технических требований Fisher к конструкции. После этого Фишеру пришлось вернуться и сделать внутренние продольные переборки на всех четырех кораблях сильно усиленными, чтобы они служили противоторпедными переборками, что задержало завершение строительства «Глориеса» и привело к увеличению веса всех четырех кораблей, но, как сказал Фишер, это было должно быть сделано. Достаточно полагаться на экспертов.
Большинство комментаторов не понимают в Фишере того, что большую часть сорока лет, с 1860 по 1900 год, Фишер был ведущим мировым экспертом по военно-морской технике, поскольку большую часть этого периода его карьера вращалась вокруг разработки и внедрения новых технологий в Королевский флот. Немногочисленные технологии, внедренные за эти сорок лет, на каком-то этапе не прошли через руки Фишера. И хотя Фишер не был военно-морским конструктором или морским инженером, он был очень умен с природными техническими способностями, и годы, которые он провел, работая с конструкторами и морскими инженерами, сделали его подлинным авторитетом в этих двух вопросах, в отличие от его коллег-военно-морских сил. офицеры когда-либо были. Однако Фишер также верил в иразработки других людей, и когда они давали свои экспертные советы, даже если он не соглашался с ними, он обычно принимал их; и часто сожалел об этом.
Фишер отличался от других в качестве 1-го морского лорда, очень умный и творческий, с огромными запасами энергии, он обладал глубокими техническими знаниями и опытом во многих технических дисциплинах в сочетании с обширными знаниями военно-морской истории в сочетании с десятилетиями реальной военно-морской опыт плюс приличное количество боевого опыта на суше. Это дало ему невероятно уникальную точку зрения, с которой никто из тех, с кем он работал, не мог сравниться или даже понять. Хотя большинство комментаторов рассматривают его проекты кораблей как странные и шаткие, а его стратегии - как нестандартные, они не понимают, что они основаны на большом опыте и остром понимании всех задействованных основных принципов, опыте, знаниях и понимании, которых не хватает его критикам. Если вы изучите круг близких друзей Фишера, не связанных с флотом, вы обнаружите, кто из величайших британских умов того времени: ученых, инженеров, промышленников, поэтов и философов. Вы не найдете очень много критиков Фишера среди наиболее способных людей, обладавших этими титулами в то время, поскольку большинство из них считали Фишера одним из них, а не чудаковатым морским офицером.
Я не утверждаю, что Фишер никогда не ошибался. Он много раз ошибался. Я не утверждаю, что у Фишера были недостатки. Он был очень несовершенным, на самом деле опасно ошибочным. Я не говорю, что Фишер знал военно-морскую архитектуру так же, как д'Энкур, это далеко не так. Но он обладал достаточными знаниями, чтобы знать, что его проектные предложения осуществимы, и знал, что он раздвигает границы. Я не говорю, что Фишер разбирался в морской технике так же подробно, как и главный инженер, - нет. Но я подозреваю, что он добился бы большего успеха в этой роли, чем любой из действующих лиц, когда он был 1-м морским лордом. Я говорю о том, что Фишер был на голову выше всех современных офицеров Королевского флота, когда дело доходило до понимания военно-морской истории, геополитической стратегии, оперативного «искусства», военно-морских технологий, и обладал творческим интеллектом, знаниями и опытом. чтобы собрать все это вместе, чтобы сделать его редким подлинным мастером военно-морской войны. И многие из его братьев-офицеров ненавидели его за это и стремились уничтожить его.
Чтобы понять эту ненависть, необходимо понять ограниченные интеллектуальные способности среднего офицера Королевского флота. Вице-адмирал Доветон Стерди выделяется как средний представитель высшего офицерского корпуса, когда дело касается интеллектуальных способностей. В Королевском флоте было много очень способных офицеров, но большинство из них все еще были капитанами или даже моложе. Королевский флот вступил в Первую мировую войну, унеся с собой обременительное наследие неспособных старших офицеров из-за плохой практики найма, образования и обучения с 19 века. Фишера наняли из-за пределов обычного ограниченного набора, и это видно.
Я не психолог, но встреча со способностями Фишера, кажется, что-то делает с такими людьми, как Стерди, которые отвечают ненавистью, оправданной или нет. Я уже показал черные глубины, в которые опустился Стерди. К сожалению, он был не один. Фишер набирал ненавистников с тех пор, как в 1890 году был назначен контр-адмиралом. Эти ненавистники принадлежали к различным фракциям военно-морского флота, которым они распространяли свой яд. Как я уже сказал, я не психолог, поэтому я, конечно, не могу объяснить это с какой-либо ясностью, я просто отмечаю это по мере того, как мои исследования Королевского флота того периода расширяются.
Я хочу сказать, что было много тех, кто чувствовал необходимость контролировать историческое повествование, очернять Фишера и оправдать свои действия. По своей собственной вине Фишер убедился, что у него достаточно таких врагов, чтобы они обладали коллективной силой создать историческое повествование, в котором пытались возложить вину за свои собственные неудачи на Фишера, представляя себя «героем» повествования в целом. В той или иной степени ониОни довольно успешны и по сей день истинная история Фишера настолько искажена искажениями и неправдой, что Фишер одновременно предстает как некомпетентный сумасшедший и непревзойденный морской гений. Он не может быть одновременно и тем, и другим, и для тех из нас, кто желает выполнять эту работу, очевидно, какая из этих двух возможностей более характерна для Фишера.
Все, о чем я прошу, - это непредвзято относиться к Фишеру и, когда вы читаете любые «факты», относящиеся к нему, спрашивайте себя: «Действительно ли это имеет смысл?»
...
Комментарий к вашей заметке о схемах защиты больших легких крейсеров. Я не стал вдаваться в подробности, потому что это действительно исключительно длинное объяснение, но если оно будет как можно короче, большие легкие крейсеры защищены от БРИТАНСКИХ 12-дюймовых бронебойных снарядов того времени. Британская технология AP была настолько жалкой, что легкая броня, которую Фишер надел на свои разработки, могла с ней справиться. Почти все предложения Фишера по схемам брони основаны на его знании ужасных характеристик британских бронебойных снарядов. Он никогда не знал - ни DID, ни DNO, эксперты, чья работа заключалась в том, чтобы выяснить, - что немецкая технология AP в 1911 году радикально обогнала британскую технологию AP.
...
Что касается того, считал ли Фишер корабли разменной монетой, ответ - прямое и решительное «НЕТ!».
Что бы ни говорило об устаревании кораблей, в этом отношении Фишер хотел стабильного и непрерывного перехода к новым проектам, но он не был заинтересован в потере старых в бою. Его не волновали корабли. Он просто понимал, что Королевский флот не сможет легко заменить обученных технических экспертов, которые могли бы погибнуть вместе с кораблями. Такие потери станут залогом послевоенного технического развития Королевского флота.
Фишер злобно осудил потерю Гуд Хоупа, Монмута и Пегаса из-за потерь личного состава. Он также был яростным критиком во время рейда Зебрюгге по той же причине. Высокие потери можно было бы оправдать только в том случае, если бы был получен какой-то объект, имеющий большую стратегическую ценность для флота и нации, чтобы оправдать потери...
Фишера не волновало, пробьет ли снаряд через поясную броню. Все, что ему требовалось от поясной брони, - это предотвратить образование очень больших дыр в корпусе у ватерлинии (12-дюймовая дыра или около того легко затыкается) и разрушить или взорвать снаряд либо во время проникновения, либо сразу после него. Верхняя защитная палуба также должна была быть достаточно толстой, чтобы взорвать снаряд во время или сразу после проникновения (но не достаточно толстой, чтобы отклонить его курс больше в вертикальное положение). Бронепалуба должна была быть достаточно толстой, чтобы задержать осколки, образовавшиеся после того, как пояс или верхняя палуба взорвали бронебойный снаряд. Броня за пределами цитадели, за исключением защитной палубы, проходящей в носу и корме через «мягкие концы», не нужна.
Эта концепция защиты, похоже, сталкивается с проблемами после разработки бронебойных снарядов, которые могут глубоко проникнуть в корпус перед взрывом. Этого немцы добились в 1911 году. Фишер никогда этого не знал, и если бы он знал, то его наиболее вероятной реакцией было бы утолщение брони палубы, барбета и оружейной рубки, но не поясной брони. Защитная палубная сталь намного дешевле лицевой брони, и, поскольку она в основном горизонтальная, требуется гораздо меньшая ее толщина для отклонения настильного высокоскоростного снаряда, которым стреляли бы в британские военные корабли. И снова Фишера не волновало, взорвется ли снаряд внутри верхней цитадели, лишь бы один не взорвался в нижней цитадели. Чтобы снять колпачек бронебойного снаряда, активировать взрыватель, обезглавить и повернуть траекторию полета больше в горизонтальное положение, достаточно 6-9 дюймов брони. Любые денежные или весовые затраты, необходимые для защиты после этого, лучше всего вкладывать в бронепалубу...
...Броня на барбетах и орудийных домах должна как минимум противостоять немецким 12-дюймовым бронебойным снарядам. Опыт Dogger Bank и Jutland показывает, что минимальная толщина брони, необходимая для вертикальной лицевой упрочненной брони для поражения немецких 12-дюймовых бронебойных машин, составляет 9 дюймов. Текущая броня составляет 6 и 7 дюймов на барбете и 7 и 9 дюймов на оружейной рубке. Тем не менее, барбет в основном защищен 1-дюймовой палубой полубака и 3-дюймовой боковой защитой, поэтому, за исключением небольшой секции непосредственно под рубкой, броня барбета должна быть способна задерживать 12-дюймовые снаряды с взведенным взрывателем. . Передний щит башен уже 9 дюймов, а крыша почти 4,2 дюйма неуязвима для чего-либо, кроме 14-дюймового бронебойного снаряда на больших дистанциях, поэтому, помимо небольшого утолщения брони вокруг верхней части барбета, сделать не так много; наверное вообще ничего по сути. Боковая защита представляет собой 2-дюймовую защитную обшивку поверх 1-дюймовой обшивки, обеспечивающую 3 дюйма стали для снятия колпачков тяжелых снарядов и выдерживания снарядов осколочно-фугасных снарядов до как минимум 15 см, если не 21 см, что кажется достаточным. Итак, никаких изменений. В любом случае сделать так много не удалось, поскольку по юридическим причинам большие легкие крейсеры не могли иметь более толстую боковую защиту.
...В заключение, если бы Фишер знал о глубоко проникающих бронебойных снарядах, маловероятно, что его концепции брони сильно изменились бы. Большие легкие крейсеры должны были быть увеличены примерно на 4000 тонн, чтобы обеспечить минимально адекватный уровень защиты от немецких 12-дюймовых орудий. Однако я не думаю, что Фишер счел бы это стоящим внимания. Эти корабли не предназначались для того, чтобы идти в ногу с немецкими крупными кораблями, и обладали скоростью, позволяющей избегать большинства столкновений, или скоростью, позволяющей выбраться из Dodge в неожиданном столкновении. Гораздо важнее было построить корабли как можно быстрее, поскольку шла война, и он нуждался в них для своих планов, а корабль меньшего размера можно было построить быстрее. Если бы концепция большого легкого крейсера была построена в мирное время, он, вероятно, выбрал бы более крупную, более мощную конструкцию, которая все еще не была чрезмерно бронированной. В конце концов, не похоже, что потребовалось бы много усилий по изменению конструкции или какой-либо дополнительной брони, помимо утолщения защитной обшивки палубы, чтобы обеспечить адекватную защиту от немецких глубоко проникающих 12-дюймовых снарядов, оставаясь при этом верным концепциям брони Фишера.
Дали будэ.
Первоначально Фишер определил двадцать одиночных 4-дюймовых орудий, которые должны были иметь свою систему управления и большие сектора обстрела. Это должны были быть орудия QF с автоматическим затвором для высокого темпа огня (4 дюйма / 45 QF Mk V - 15 выстрелов в минуту - как на Arethusa). Фишер уточнил, что у орудий должны быть плечевые упоры, которые помогли бы наводчикам быстро наводиться в условиях ближнего боя весьма вероятного при метеоусловиях Северного моря. Он такжетребовал угла возвышения в 30градусов что позволяло им вести огонь до 14 000 ярдов. Это говорит о том, что он просил двойную систему управления для вторичной батареи. Индивидуальный огонь на дистанциях 5-6000 ярдов и централизованый огонь на дистанциях до 14 000 ярдов. DNC удалось разместить только шестнадцать 4-дюймовых орудий на надстройке, четыре из которых могли вести огонь прямо впереди, четыре прямо сзади и по десять на каждом борту.
Затем к проектированию подключился DNO (капитан Морган Зингер), и батарея ПМК претерпела радикальные изменения. Раскритикованная тройная 4-дюймовая установка была полностью заслугой Зингера (как и совершенно неадекватные механизмы пополнения боеприпасов). Фишер не об этом просил. Он отказался от 6-дюймовой модели с ручным управлением, так как она была слишком громоздкой, а DNO, постоянный эксперт по артиллерийским вооружениям Адмиралтейства, предлагал такую же, если не более громоздкую систему вооружения. В рекомендации DNO были свои плюсы. Огонь прямо вперед увеличился до двенадцати орудий, прямой огонь кормой увеличился до девяти орудий, а залповый огонь увеличился до двенадцати.
Это была та универсальная огневая мощь, которую искал Фишер от вторичной батареи, и каждая тройная установка могла обеспечить большой объем огня; до почти 50 выстрелов в минуту; хотя прошло много времени (1919 год), прежде чем кто-то придумал процедуру заряжания для достижения такой скорости стрельбы. Фишер явно сомневался и гораздо внимательнее присмотрелся к деталям, чем обычно. При этом он обнаружил, что DNO не планирует установку директоров. Когда Фишер приказал это сделать, ему сообщили, что имеющиеся директоры не могут управлять огнем 4-дюймового QF Mk V .Последовавшие за этим совещания между DNO Фишером и Контроллером привели к особенно хорошему гибридному орудию 4-дюймовый / 45 BL Mk IX, который мог управляться директором и имел высокую скорострельность. Однако в строенной установке. Несмотря на свои сомнения, Фишер принял совет DNO и позволил проекту продолжиться. Но когда был построен первый прототип, выяснилось, что он весит на 7 тонн больше ожидаемого. Фишер немедленно прекратил реализацию проекта.
Основная проблема с строенной установкой могла быть решена путем установки силового привода, но, похоже, никто не думал идти по этому пути. Кроме того, значительный вес, сложность, время изготовления и стоимость могли быть устранены за счет того, что все три орудия имели один общий механизм подъема, поскольку не было абсолютно никакой необходимости в трех отдельных отдельных элементах управления подъемом, предусмотренных для каждого орудия(вот тут автор категорически не прав, общая люлька требовала бы общий залп из трех орудий, со всеми его прелестями, или скорострельность упала бы до скорострельности одного орудия. Комментарий Бобра). DNO постоянно терпел неудачу во время разработки этой системы оружия. Однако он избежал критики, поскольку крестоносцы, выступавшие против Фишера, убедили, чтово всем виноват Фишер.
Конструкция строенной установки была хорошо развита для Courageous and Glorious, поэтому они должны были быть приняты, но Фишер написал контроллеру, что он обнаружил, что 5,5-дюймовые пушки, стреляющие 82-фунтовым снарядом, строятся по греческому заказу и он рекомендовал установить их на «Фьюрис» как ПМК. Фишер также попросил разработать более легкий снаряд, но этого не произошло. DNO, кажется, проигнорировали, когда дело дошло до установки 5,5-дюймового дополнительного вооружения на Furious. Первоначально DNC мог вместить только восемь орудий, но после некоторой настройки ему удалось установить одиннадцать орудий, что дало Furious намного превосходящие возможности вторичной батареи по сравнению с ее сводными сестрами, чья способность быстро отслеживать и поражать миноносцы на короткой дистанции, как требовал Фишер, была серьезно скомпрометирована. Этим двум кораблям теперь нужно было держать миноносцы на гораздо больших дальностях, что отрицательно сказывалось на их способности эффективно выполнять весь объем их первоначального требуемого профиля миссии: все благодаря некомпетентному DNO. Однако, если «Глориес» и «Корейджес» могли удержать миноносцы противника на средней и большой дистанции (а у них была скорость, чтобы делать это большую часть времени), управляемые директором строенные 4-дюймовые установки были способены справиться с ними.
Критики часто используют плохие результаты стрельбы «Глориеса и Корейджеса» во второй битве у Гельголандской бухты как свидетельство того, насколько бесполезным было вооружение, которым их снабдил Фишер. Я бы указал на стрельбу Монмута в Коронеле. Несмотря на то, что он был вооружен орудиями не предназначавшимися для дальнобойного огня (и обслуживались артиллерийстами, из которых только два бюыли обученными артиллеристами вместо требуемого набора из девяноста обученных артиллеристов), офицер-артиллерист лейтенант-командир Коллинз сумел накрыть Гнейзенау своими первым залпом на 700 ярдов за пределами официальной максимальной дальности 6-дюймовых орудий Монмута. Поменяйте местами артиллерийских офицеров «Смелого и славного» в Гельголандской бухте II (замените бесхребетного контр-адмирала Напьера на контр-адмирала Коуэна, пока вы там) на артиллерийских офицеров с такими же способностями, как и лейтенант-командир Коллинз, и легкие немецкие силы были бы уничтожены. Гельголандская бухта - прекрасный пример миссии, для которой были построены большие легкие крейсера.
Однако это также прекрасный пример того, как человеческий фактор может потерпеть неудачу, несмотря на то, что у него есть все необходимые инструменты для работы. Независимо от того, насколько совершенной может быть технология для задачи, если ее доверить тем, кому не хватает навыков, интеллекта и таланта для ее использования, вероятность неудачи довольно высока.
Большие легкие крейсеры подверглись резкой критике за их защитную схему. Я не понимаю, почему, поскольку от них не требовалось или не требовалось вступать в бой с чем-то большим, чем броненосный крейсер. Самым большим орудием, которое имел на вооружении немецкий броненосный крейсер, было 9,4-дюймовое орудие старого Furst Bismarck, и схема защиты хорошо подходит для защиты от этого орудия. Пояс в сочетании с палубой не позволит всем 9,4-дюймовым бронебойным снарядам попасть в жизненно важные органы, за исключением очень близкого расстояния через склоны скосы бронепалубы, и было крайне маловероятно, чтобы Furst Bismarck когда-либо попадал в эту зону. Броня 15-дюймовых башен и барбетов достаточно толстая, чтобы держать 9,4-дюймовые бронебойные снаряды на дистанциях, встречавшихся во время Первой мировой войны. У всех других немецких крейсеров были орудия с меньшей бронепробиваемостью, чем у 9,4-дюймовых, что в сочетании с очень большими размерами больших легких крейсеров и необычно широким бпоясом 3-дюймовой брони давало большим легким крейсерам исключительную стойкость. мощь против небольших скорострельных орудий немецких легких сил, которые были их основной добычей.
Аргумент о том, что большие легкие крейсеры были бесполезны, потому что их схема защиты не подходила против вооружений крупных кораблей, столь же важен, как аргумент, что эсминцы бесполезны, потому что они не защищены от орудий крупных кораблей. Гораздо более вероятно, что эсминцы будут смотреть в стволы крупнокалиберного оружия, но я еще не слышал, чтобы кто-нибудь осуждал их за отсутствие защиты при торпедной атаке на линию противника. Более того, ожидалось, что крейсеры-разведчики Королевского флота возглавят свои флотилии эсминцев в торпедных атаках. Где осуждение за отсутствие защиты от орудий крупных кораблей? Критика схемы защиты больших легких крейсеров - бессмысленный двойной стандарт, порожденный невежеством и бездумной фиксацией на бессмысленном ярлыке «легкий линейный крейсер». Если большой легкий крейсер случайно попадал в зону досягаемости вооружения крупного корабля, он был оснащен способностью наносить сильный ответный удар, обладал скоростью, позволяющей быстро уйти от опасности, и достаточно большим корпусом с достаточной степенью защиты, чтобы с большой вероятностью было возможно, что он могла выдерживать попадания немецких 11- и 12-дюймовых снарядов (которые были плохими пробитиями палубы) достаточно долго, чтобы позволить ей уйти. Ни один современный крейсер Королевского флота не обладал такой способностью.
Схема защиты, которую Фишер предложил для своего Onslaught, которая никогда не упоминается, - это его разделение на большое количество отсеков. В то время как оконечности были разделены на множество отсеков, котельные отделения вмещая по шесть котлов были очень большими и занимали большой процент боковой проекции. Одна торпеда, пробившая дыру в этих больших пространствах, потенциально могла потопить корабль. Фишер хотел, чтобы каждый отдельный котел располагался в собственном небольшом пространстве, что значительно ограничивало бы затопление. Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что Фишер также искал такое расположение машин, чтобы легкобронированные конструкции, такие как большие легкие крейсеры, могли оставаться в рабочем состоянии, несмотря на потерю одного или двух единиц. Для того типа боевых кораблей, который отстаивал Фишер, такое расположение агрегатов является необходимостью. Тем не менее, у Фишера не было ни агрегатного оборудования, ни плотного сотового разделения машинных помещений.
Это разногласие, которое у Фишера долгое время было с гражданскими инженерами, которые контролировали морскую инженерию Королевского флота. Фишер хотел такой военный корабль, у которого не только погреба были бы защищены противоторпедными булями, но и он мог бы принимать торпедные попадания рядом с машинными отделениями и оставаться мобильным, отсюда и развитое разделение на отсеки вместо антиторпедных переборок.Гражданским инженерам требовалось такое расположение оборудования, которое обеспечивало бы им наименьшее количество хлопот в обслуживании и наиболее комфортные условия работы: их мало заботило ограничение боевых повреждений. Две точки зрения несовместимы. Это не случай столкновения любителя с экспертом. Фишер имел почти инженерные знания в области морской техники, хотя к 1914 году его знания, вероятно, несколько устарели. Однако к 1914 году во флоте было значительное количество младших морских офицеров-инженеров, окончивших учебную программу Фишера 1902 года, и они мало что могли сказать об очень консервативной и почти отсталой морской инженерной практике своих коллег-гражданских инженеров и о негативном влиянии. они сказались на боеспособности военных кораблей Королевского флота. Вице-адмирал сэр Луи Ле Байи был одним из тех военно-морских инженеров, и он особенно злобно осуждает гражданских инженеров за плохое состояние морской инженерии Королевского флота перед началом Второй мировой войны.
Без установки машин и котлов в индивидуальных отсеках, нет никаких сомнений в том, что в завершенных проектах больших легких крейсеров не хватало двух основных защитных элементов благодаря жестко консервативному упорству гражданских инженеров Королевского флота. Это фактор, который сводил на нет большую часть философии дизайна военных кораблей Фишера, поскольку они были ключевыми элементами концепции защиты Фишера и позволили бы лучше понять, казалось бы, причудливую концепцию брони Фишера «Цитадель» (все или почти ничего).
Courageous и Glorious во время послевоенных совместных учений с более традиционными легкими силами, в которых они легко превзошли их, что привело к тому, что некоторые офицеры предположили, что большой легкий крейсер может быть жизнеспособным типом в будущем. Тем не менее, послевоенное финансовое затруднение и довольно сомнительное убеждение в том, что Королевскому флоту нужно большое количество меньших крейсеров (то есть крейсеров с ограниченной или нулевой боевой способностью, как в стандартной политике Королевского флота до того, как Фишер стал 1-м морским лордом в 1904 году) привели к игнорированию этой запоздалой поддержки задолго до того, как состоялась Вашингтонская военно-морская конференция.
Возвращаясь к вашему сообщению:
Я недостаточно осведомлен, чтобы обсуждать достоинства / недостатки этих проектов (и обстоятельства, при которых последние появились на свет), но мне кажется, когда он разработал концепции и цели дизайна для кораблей, которые он хотел, а затем получил они были разработаны в сотрудничестве с командой опытных военно-морских конструкторов, и в результате появились одни из самых революционных кораблей.
Но когда он максимально продвинул свои идеи без тщательного сотрудничества с другими специалистами, мы видим HMS Furious. Он был великолепен, но ему требовались специалисты, чтобы воплотить его идеи в эффективные боевые единицы.(цитируется вопрос частью ответа на который и является приводимый текст. Комментарий Бобра)
С самого начала технической эры в начале и середине 19 века и до некоторого момента после Второй мировой войны Фишер - один из очень немногих людей, занимавших пост 1-го военно-морского лорда, который почти всегда подчинялся решениямю суда. опытных подготовленных специалистов, и это часто обращалось против него.
Например, Фишера критикуют за бортовые башни на Дредноуте и Инвинсибле, и считают, что надо было расположить их линейно-возвышенно. Но первоначальный проект Fisher для Dreadnought предусматривал линейно-возвышенные башни, но соответствующие эксперты сказали, что это невозможно.
Фишера критикуют за то, что у «Дредноута» только 3-дюймовые пушки в качестПМКа. Первоначальные спецификации Fisher требовали 4-дюймовых орудий, но соответствующие эксперты сказали, что 3-дюймовые пушки подходятт. Испытания несколько месяцев спустя доказали, что Фишер прав, а эксперты ошибались, но слишком поздно для Дредноута (который был плохой конструкцией и уступал тому, что хотел Фишер - то же самое верно и в отношении Инвинсибла, который был ужасной конструкцией, навязанной Фишеру экспертами) .
В 1907 году Фишер призвал вернуться к калибру 13,5 дюйма для орудий линкора. Все эксперты сказали нет и что флоту нужна 50 калиберная 12-дюймовая пушка. 12-дюймовая 50 калиберная пушка стала катастрофой, и специалисты согласились на использование 13,5-дюймовой пушки, которая имела ошеломляющий успех.
Я привел другие примеры того, как Фишер полагался на экспертов и доказывал свою правоту, в то время как они были неправы, например, с 5-дюймовыми орудиями и тройной 4-дюймовой установкой. В отношении больших легких крейсеров (а также Renown и Repulse) я упустил из виду то, что когда DNC не смог убедить инженеров согласиться на интенсивное разделение инженерных пространств (не то чтобы он очень старался), он приступил к проектированию. и пренебрегали надлежащими переборками противоторпед, чтобы компенсировать отсутствие сотовой защиты. Он также не смог обеспечить надлежащую переборку для защиты от торпед погребов, несмотря на то, что это было частью технических требований Fisher к конструкции. После этого Фишеру пришлось вернуться и сделать внутренние продольные переборки на всех четырех кораблях сильно усиленными, чтобы они служили противоторпедными переборками, что задержало завершение строительства «Глориеса» и привело к увеличению веса всех четырех кораблей, но, как сказал Фишер, это было должно быть сделано. Достаточно полагаться на экспертов.
Большинство комментаторов не понимают в Фишере того, что большую часть сорока лет, с 1860 по 1900 год, Фишер был ведущим мировым экспертом по военно-морской технике, поскольку большую часть этого периода его карьера вращалась вокруг разработки и внедрения новых технологий в Королевский флот. Немногочисленные технологии, внедренные за эти сорок лет, на каком-то этапе не прошли через руки Фишера. И хотя Фишер не был военно-морским конструктором или морским инженером, он был очень умен с природными техническими способностями, и годы, которые он провел, работая с конструкторами и морскими инженерами, сделали его подлинным авторитетом в этих двух вопросах, в отличие от его коллег-военно-морских сил. офицеры когда-либо были. Однако Фишер также верил в иразработки других людей, и когда они давали свои экспертные советы, даже если он не соглашался с ними, он обычно принимал их; и часто сожалел об этом.
Фишер отличался от других в качестве 1-го морского лорда, очень умный и творческий, с огромными запасами энергии, он обладал глубокими техническими знаниями и опытом во многих технических дисциплинах в сочетании с обширными знаниями военно-морской истории в сочетании с десятилетиями реальной военно-морской опыт плюс приличное количество боевого опыта на суше. Это дало ему невероятно уникальную точку зрения, с которой никто из тех, с кем он работал, не мог сравниться или даже понять. Хотя большинство комментаторов рассматривают его проекты кораблей как странные и шаткие, а его стратегии - как нестандартные, они не понимают, что они основаны на большом опыте и остром понимании всех задействованных основных принципов, опыте, знаниях и понимании, которых не хватает его критикам. Если вы изучите круг близких друзей Фишера, не связанных с флотом, вы обнаружите, кто из величайших британских умов того времени: ученых, инженеров, промышленников, поэтов и философов. Вы не найдете очень много критиков Фишера среди наиболее способных людей, обладавших этими титулами в то время, поскольку большинство из них считали Фишера одним из них, а не чудаковатым морским офицером.
Я не утверждаю, что Фишер никогда не ошибался. Он много раз ошибался. Я не утверждаю, что у Фишера были недостатки. Он был очень несовершенным, на самом деле опасно ошибочным. Я не говорю, что Фишер знал военно-морскую архитектуру так же, как д'Энкур, это далеко не так. Но он обладал достаточными знаниями, чтобы знать, что его проектные предложения осуществимы, и знал, что он раздвигает границы. Я не говорю, что Фишер разбирался в морской технике так же подробно, как и главный инженер, - нет. Но я подозреваю, что он добился бы большего успеха в этой роли, чем любой из действующих лиц, когда он был 1-м морским лордом. Я говорю о том, что Фишер был на голову выше всех современных офицеров Королевского флота, когда дело доходило до понимания военно-морской истории, геополитической стратегии, оперативного «искусства», военно-морских технологий, и обладал творческим интеллектом, знаниями и опытом. чтобы собрать все это вместе, чтобы сделать его редким подлинным мастером военно-морской войны. И многие из его братьев-офицеров ненавидели его за это и стремились уничтожить его.
Чтобы понять эту ненависть, необходимо понять ограниченные интеллектуальные способности среднего офицера Королевского флота. Вице-адмирал Доветон Стерди выделяется как средний представитель высшего офицерского корпуса, когда дело касается интеллектуальных способностей. В Королевском флоте было много очень способных офицеров, но большинство из них все еще были капитанами или даже моложе. Королевский флот вступил в Первую мировую войну, унеся с собой обременительное наследие неспособных старших офицеров из-за плохой практики найма, образования и обучения с 19 века. Фишера наняли из-за пределов обычного ограниченного набора, и это видно.
Я не психолог, но встреча со способностями Фишера, кажется, что-то делает с такими людьми, как Стерди, которые отвечают ненавистью, оправданной или нет. Я уже показал черные глубины, в которые опустился Стерди. К сожалению, он был не один. Фишер набирал ненавистников с тех пор, как в 1890 году был назначен контр-адмиралом. Эти ненавистники принадлежали к различным фракциям военно-морского флота, которым они распространяли свой яд. Как я уже сказал, я не психолог, поэтому я, конечно, не могу объяснить это с какой-либо ясностью, я просто отмечаю это по мере того, как мои исследования Королевского флота того периода расширяются.
Я хочу сказать, что было много тех, кто чувствовал необходимость контролировать историческое повествование, очернять Фишера и оправдать свои действия. По своей собственной вине Фишер убедился, что у него достаточно таких врагов, чтобы они обладали коллективной силой создать историческое повествование, в котором пытались возложить вину за свои собственные неудачи на Фишера, представляя себя «героем» повествования в целом. В той или иной степени ониОни довольно успешны и по сей день истинная история Фишера настолько искажена искажениями и неправдой, что Фишер одновременно предстает как некомпетентный сумасшедший и непревзойденный морской гений. Он не может быть одновременно и тем, и другим, и для тех из нас, кто желает выполнять эту работу, очевидно, какая из этих двух возможностей более характерна для Фишера.
Все, о чем я прошу, - это непредвзято относиться к Фишеру и, когда вы читаете любые «факты», относящиеся к нему, спрашивайте себя: «Действительно ли это имеет смысл?»
...
Комментарий к вашей заметке о схемах защиты больших легких крейсеров. Я не стал вдаваться в подробности, потому что это действительно исключительно длинное объяснение, но если оно будет как можно короче, большие легкие крейсеры защищены от БРИТАНСКИХ 12-дюймовых бронебойных снарядов того времени. Британская технология AP была настолько жалкой, что легкая броня, которую Фишер надел на свои разработки, могла с ней справиться. Почти все предложения Фишера по схемам брони основаны на его знании ужасных характеристик британских бронебойных снарядов. Он никогда не знал - ни DID, ни DNO, эксперты, чья работа заключалась в том, чтобы выяснить, - что немецкая технология AP в 1911 году радикально обогнала британскую технологию AP.
...
Что касается того, считал ли Фишер корабли разменной монетой, ответ - прямое и решительное «НЕТ!».
Что бы ни говорило об устаревании кораблей, в этом отношении Фишер хотел стабильного и непрерывного перехода к новым проектам, но он не был заинтересован в потере старых в бою. Его не волновали корабли. Он просто понимал, что Королевский флот не сможет легко заменить обученных технических экспертов, которые могли бы погибнуть вместе с кораблями. Такие потери станут залогом послевоенного технического развития Королевского флота.
Фишер злобно осудил потерю Гуд Хоупа, Монмута и Пегаса из-за потерь личного состава. Он также был яростным критиком во время рейда Зебрюгге по той же причине. Высокие потери можно было бы оправдать только в том случае, если бы был получен какой-то объект, имеющий большую стратегическую ценность для флота и нации, чтобы оправдать потери...
Фишера не волновало, пробьет ли снаряд через поясную броню. Все, что ему требовалось от поясной брони, - это предотвратить образование очень больших дыр в корпусе у ватерлинии (12-дюймовая дыра или около того легко затыкается) и разрушить или взорвать снаряд либо во время проникновения, либо сразу после него. Верхняя защитная палуба также должна была быть достаточно толстой, чтобы взорвать снаряд во время или сразу после проникновения (но не достаточно толстой, чтобы отклонить его курс больше в вертикальное положение). Бронепалуба должна была быть достаточно толстой, чтобы задержать осколки, образовавшиеся после того, как пояс или верхняя палуба взорвали бронебойный снаряд. Броня за пределами цитадели, за исключением защитной палубы, проходящей в носу и корме через «мягкие концы», не нужна.
Эта концепция защиты, похоже, сталкивается с проблемами после разработки бронебойных снарядов, которые могут глубоко проникнуть в корпус перед взрывом. Этого немцы добились в 1911 году. Фишер никогда этого не знал, и если бы он знал, то его наиболее вероятной реакцией было бы утолщение брони палубы, барбета и оружейной рубки, но не поясной брони. Защитная палубная сталь намного дешевле лицевой брони, и, поскольку она в основном горизонтальная, требуется гораздо меньшая ее толщина для отклонения настильного высокоскоростного снаряда, которым стреляли бы в британские военные корабли. И снова Фишера не волновало, взорвется ли снаряд внутри верхней цитадели, лишь бы один не взорвался в нижней цитадели. Чтобы снять колпачек бронебойного снаряда, активировать взрыватель, обезглавить и повернуть траекторию полета больше в горизонтальное положение, достаточно 6-9 дюймов брони. Любые денежные или весовые затраты, необходимые для защиты после этого, лучше всего вкладывать в бронепалубу...
...Броня на барбетах и орудийных домах должна как минимум противостоять немецким 12-дюймовым бронебойным снарядам. Опыт Dogger Bank и Jutland показывает, что минимальная толщина брони, необходимая для вертикальной лицевой упрочненной брони для поражения немецких 12-дюймовых бронебойных машин, составляет 9 дюймов. Текущая броня составляет 6 и 7 дюймов на барбете и 7 и 9 дюймов на оружейной рубке. Тем не менее, барбет в основном защищен 1-дюймовой палубой полубака и 3-дюймовой боковой защитой, поэтому, за исключением небольшой секции непосредственно под рубкой, броня барбета должна быть способна задерживать 12-дюймовые снаряды с взведенным взрывателем. . Передний щит башен уже 9 дюймов, а крыша почти 4,2 дюйма неуязвима для чего-либо, кроме 14-дюймового бронебойного снаряда на больших дистанциях, поэтому, помимо небольшого утолщения брони вокруг верхней части барбета, сделать не так много; наверное вообще ничего по сути. Боковая защита представляет собой 2-дюймовую защитную обшивку поверх 1-дюймовой обшивки, обеспечивающую 3 дюйма стали для снятия колпачков тяжелых снарядов и выдерживания снарядов осколочно-фугасных снарядов до как минимум 15 см, если не 21 см, что кажется достаточным. Итак, никаких изменений. В любом случае сделать так много не удалось, поскольку по юридическим причинам большие легкие крейсеры не могли иметь более толстую боковую защиту.
...В заключение, если бы Фишер знал о глубоко проникающих бронебойных снарядах, маловероятно, что его концепции брони сильно изменились бы. Большие легкие крейсеры должны были быть увеличены примерно на 4000 тонн, чтобы обеспечить минимально адекватный уровень защиты от немецких 12-дюймовых орудий. Однако я не думаю, что Фишер счел бы это стоящим внимания. Эти корабли не предназначались для того, чтобы идти в ногу с немецкими крупными кораблями, и обладали скоростью, позволяющей избегать большинства столкновений, или скоростью, позволяющей выбраться из Dodge в неожиданном столкновении. Гораздо важнее было построить корабли как можно быстрее, поскольку шла война, и он нуждался в них для своих планов, а корабль меньшего размера можно было построить быстрее. Если бы концепция большого легкого крейсера была построена в мирное время, он, вероятно, выбрал бы более крупную, более мощную конструкцию, которая все еще не была чрезмерно бронированной. В конце концов, не похоже, что потребовалось бы много усилий по изменению конструкции или какой-либо дополнительной брони, помимо утолщения защитной обшивки палубы, чтобы обеспечить адекватную защиту от немецких глубоко проникающих 12-дюймовых снарядов, оставаясь при этом верным концепциям брони Фишера.
Дали будэ.