Виноторговец Егор Леве
Семейство Фредерика Дюфуа породнилось с семейством Катуаров, когда в 1877 году сын Фредерика Дюфуа, Арман, женился на дочери Льва Ивановича Катуара, Элизабет. Через семь лет она умерла от туберкулеза, оставив Армана с пятью детьми.
Две жены Армана Дюфуа, сестры Катуар. Элизабет Дюфуа (Катуар) умерла от чахотки в Давосе в 1884 году (справа). Арман женился на ее сестре, Мари Хелен Дюфуа Катуар (слева) с детьми Луизой и Джорджем Дюфуа.
Основоположником российской ветви Катуаров был Жан Батист Мари Огюст Катуар де Бионкур (Jean Baptiste Marie Auguste CATOIRE de BIONCOURT, 1789-1831)- сын дворянина, но не старший сын. Старшим был Жан Батист Анри Мари Катуар де Бионкур (Jean Baptiste Henri Marie CATOIRE de BIONCOURT, 1782-1864).
Жан Батист Огюст приехал в Россию в 1818 году. Причина его приезда, вероятнее всего, была в желании заработать денег - род обеднел, да сын он был младший, а там же майорат, и титул баронета от отца вместе с замком наследовал его старший брат. Чем занимался Жан первые годы после приезда в Россию, установить не удалось, но он в 1821 году женился на Аннет Леве, единственной дочери Жана (Джона) Леве. Поскольку Джон Леве был купцом первой гильдии, то логично предположить, что его единственная дочь Анна не была обделена приданым.
В 1825 году Катуар де Бионкур принял присягу, стал российским подданным и записался в первую гильдию московского купечества. По законам Российской империи, дворянин, не мог заниматься коммерцией, и записавшись в купеческую гильдию, переставал быть дворянином: нельзя находиться сразу в двух разных сословиях. Став купцом, он стал именоваться Иваном Ивановичем Катуаром. По всей вероятности, его не смущало то, что он в России не дворянин, поскольку он собирался заработать денег и вернуться во Францию, где дворяне могли заниматься коммерцией, - это видно из его писем в начале 1820-х годов, которые он писал родственникам во Францию.
Анну Леве современные "исторические эксперты" называют дочерью известного московского виноторговца. Это откровенная чушь. Вот пример интернет публикации про Катуаров:
"Первым приехал и принял гражданство России в 1821 году дворянин Жан-Батист Катуар де Бионкур. В Москве стал купцом первой гильдии с русским именем Иван. Его дело продолжила вдова Анна, дочь известного московского торговца вином Егора Леве, конкурента Депре".
Интересно, автор этого утверждения всерьез считает, что после "первого" Катуара де Бионкура в Россию приехал еще один или даже несколько? Нет, династию российских Катуаров основал один единственный представитель этого рода - Жан Батист Мари Огюст Катуар де Бионкур.
Анна Леве не была дочерью известного торговца вином: торговца вином Леве в то время в Москве еще не было. Тем более, Анна никак не могла быть дочерью Егора Леве, поскольку она была дочерью Жана Леве, который не вел виноторговлю. Человек, который впоследствии стал в Москве торговать вином в Столешниковом переулке под именем Егора Леве, родился 28 июля 1809 года в Москве, и в 1821 году, когда совершился брак Анны Леве с Жан-Батистом Катуаром де Бионкуром, ему было только 12 лет, а звали его Джордж (Георг) Томас Леве. Приходился он Анне Катуар де Бионкур, впоследствии просто Анне Ивановне Катуар, урожденной Леве, двоюродным братом - он был сыном ее дяди.
Разумеется, что и самого виноторговца Депре в 1821 году а Москве не было. Был зять Франца Ивановича Рисса, известного московского книготорговца, Филипп Депре, который, прежде чем стать известным виноторговцем, торговал в доме своего тестя Франца Рисса на Петровке, но не вином, а полотном.
На 1826 год в Москве существовали следующие магазины виноградных вин:
Среди них нет ни Филиппа Депре, ни Егора Леве, а единственным, кто имеет отношение к семейству Катуаров-Леве, это семья Демонси, владевшая магазином виноградных вин в Мясницкой части в доме под номером 399, но эти отношения с семейством Демонси у Катуаров возникнут гораздо позже 1826 года.
Вот сведения о предках Анны и Егора Леве. Их дед, Антуан Леве (Париж 1748 - Москва 1822), и бабушка, Тереза Пишо (Париж 1748 - Москва 1827), поженились в Париже 25 октября 1771 года, а через год у них родился сын, Жан Мари Огюст Леве (Jean Marie Auguste LEVÉ). Семья переехала в Лондон, где 17 февраля 1781 года родился их второй сын, Жан Батист Энтони Леве (Jean Baptiste Antoine LEVÉ)
Жан Мари Огюст женился на Джулии Томас, у них в 1797 году родилась дочь Аннет, а Джулия умерла при рождении дочери или вскоре после этого.
Его брат Жан Батист Энтони женился на Мэри Робинсон Деннетт (Йорк 1785 - Москва 1841). Мэри была англиканского вероисповедания, Жан Батист Энтони перешел в англиканскую веру и взял себе имя Энтони Ричард Леве. У них родилось девять детей, но пять детей умерли в младенчестве. Выжили два сына - Джон и Георг, и две дочери - Аннет и Софи. Сын Энтони Ричарда, Джордж (Георг) Томас, и завел впоследствии винный магазин в Столешниковом переулке.
Семья Леве: Антуан, Тереза, вдовец Жан Мари Огюст с Аннет, Энтони Ричард с женой Мэри, прибыла в Россию 28 ноября 1807 года из Англии.
Старший Жан Леве, "присягнул на вечное России подданство", записался в первую гильдию московского купечества и открыл в 1808 году в Москве лавку для торговли разными иностранными товарами в доме графа Петра Салтыкова, что в приходе церкви Дмитрия Солунского в Тверской части. Это, вероятно, нынешний адрес по улице Тверской дом № 12. Именно этот дом осматривал интендант французской армии Анри Бейль (Стендаль) в сентябре 1812 года:
"Около половины четвертого Жийе и я пошли осмотреть дом графа Петра Салтыкова; мы решили, что он подойдет его превосходительству. <...> Из Кремля прибыли г-н Дарю и любезный Маринье; мы повели их в особняк Салтыкова, осмотрели его сверху донизу. Так как г-н Дарю нашел, что дом Салтыкова ему не подходит, ему предложили посмотреть другие дома по направлению к клубу (к зданию Английского клуба - прим. мое)"
Тверской бульвар в 1880-е годы: справа Тверская улица по направлению к Кремлю - там по четной стороне улицы был дом графа Салтыкова, который не сохранился. Памятник Пушкину стоит еще на правильной стороне - его не поставили на место Страстного монастыря, с колокольни которого сделана эта фотография.
Дедушка Антуан Леве умер в 1822 году на 73 году жизни, а его жена Тереза, бабушка Аннет, Георга и других, - в 1827 году на 80 году:
Надгробный камень на могилах Антуана и Терезы Леве в некрополе Катуаров-Леве-Дюфуа на Введенском кладбище в Москве.
Поскольку Жан Леве прибыл из Англии, то он в ревизских сказках писался "из иностранцев английской нации" и величался не на французский манер, а на английский - Джон Леве. После смерти жены, матери Аннет, в 1797 году Жан Леве оставался вдовцом. Анне было 24 года, когда она была выдана замуж за Жана Батиста Мари Огюста Катуар де Бионкура. Свою дворянскую фамилию до просто Катуара он укоротил в 1825 году. В купечестве отец Анны, Джон Леве, был до 1834 года, умер он 23 июля 1836 года, похоронен на Введенском кладбище.
Младший Энтони Ричард Леве стал купцом третьей гильдии в 1826 году, о чем сообщается в ревизской сказке от 16 марта 1833 года: "купец третьей гильдии Леве Антон, 50 лет, с 1826 года, из иностранцев великобритан, у него жена Марья Иванова 47 лет"
Купец Антон Леве умер 24 января 1838 года. В 1839 году купеческая вдова Леве Марья Ивановна проживала в доме князя Гагарина в Тверской части на Петровке.
Человеческая жизнь коротка: только недавно приехали из Англии, но уже родили девять детей, схоронили пятерых малюток, муж умер, и купеческая вдова Марья Ивановна доживает свой век в Москве... Умерла Марья Ивановна Леве в 1841 году, похоронена с мужем на Введенском кладбище в Москве.
Сын Антона и Марьи Леве, Георг, в мае 1834 года женился на Мэри Уотсон Фарнелл Форбс, младшей дочери Уильяма Уордропа Форбса, родом из Шотландии, и Сары Лоусон. Уильям был в числе британских войск, посланных на остров Мадейра во время войны с Наполеоном. Есть предположение, что предок Уильяма, Александр Форбс, заседал в английской Палате Лордов еще в 1445 году. У Сары и Уильяма в Фуншале на острове Мадейра родились две дочери: Кристина и Мэри, а в 1809 году отец умер - Мэри родилась уже после его смерти. Вдова вторично вышла замуж за Чарльза Таунли (фамилия снова лордская), но он умер в сентябре 1813 года, оставив по смерти трех сыновей.
Причины, почему Сара Таунли, мать Мэри Форбс, с пятью детьми отправилась с острова в Атлантическом океане не в родную Англию, а в Россию, скрыты в тумане истории. Но, вероятно, они были весьма убедительны, если она так поступила. Есть упоминание, что Сара Таунли умерла в июле 1828 года в имении тульской помещицы Лугининой, но то, как и почему английская леди оказалась под Тулой, пока установить не удалось.
Есть сведения, но нет подтверждений и тому, что участие в жизни красавицы Мэри Уотсон Фарнелл Форбс принимала Елизавета Петровна Потемкина (урожденная Трубецкая), жена Сергея Павловича Потемкина, владельца усадьбы на Пречистенке, которую он купил у проигравшегося в карты деда Натальи Тучковой-Огаревой, и которой после него якобы владел полковник Макаров-Зубачов. Общеизвестен факт, что Елизавета Петровна Потемкина была посаженной матерью со стороны Пушкина на его венчании с Натальей Гончаровой. Так же широко тиражируются стихи Пушкина про "потемки-Потемкиных-потомков-Пречистенку"
Фамилии Лугининых и Потемкиных связывает имя Пушкина. Поручик Федор Николаевич Лугинин был знаком с Пушкиным в Кишиневе в 1822 году, когда Лугинин находился там для топографической съемки. Федор Николаевич Лугинин впоследствии стал владельцем части усадьбы Щербатовых в Большом Николопесковском переулке - теперь Спаса-хауса, резиденции американского посла в России. А с Потемкиным Александр Сергеевич сошелся после возвращения из Михайловского в Москву в 1826 году. Потемкин возглавлял Английский клуб, там и сошлись.
И хотя связей между Мэри Форбс и Елизаветой Потемкиной не выявлено, но учитывая бесконечную доброту последней и ее бездетное существование с Потемкиным, можно принять допустимым ее участие в судьбе сироты Мэри. На этом фоне нельзя считать невероятными сведения потомков Леве, что Александр Сергеевич Пушкин посвятил именно красавице Мэри Уотсон Фарнелл Форбс стихотворение "Для берегов отчизны дальной...", написанное им в 1830 году, когда Мэри было 21 год. В 21 год даже не очень красивые девушки - прекрасны, а уж красавицы могут кого угодно свести с ума. Пушкин с юности до конца жизни регулярно в кого-то страстно влюблялся, и это было вечным двигателем его творчества: "прошла любовь, явилась муза и прояснился темный ум."
Мэри Форбс стала женой Георга Леве 7 мая 1834 года. Еще ранее ее старшая сестра Кристина стала женой Готфрида Вольдемара фон Миддендорфа, преподавателя немецкого языка в Петербурге. Мать Георга, Мария Ивановна Леве, умерла в 1841 году, и в этом же году "из иностранцев российских подданных" в купечество прибыл Георг Леве. 1846 году в Тверской части, в приходе церкви Рождества в Столешниках, в доме Сонцевой располагается лавка купца второй гильдии Георга Леве.
Местоположение дома Сонцевой в приходе церкви Рождества в Столешниках на плане города Москвы 1852 года
Адрес-календарь жителей города Москвы за 1850 год сообщает, что по этому же адресу в Столешниках в доме Сонцевой проживает Великобританский консул, купец первой гильдии, Георг Леве. В 1854 году по причине Крымской войны Великобританский консул в Москве отсутствует, но купец первой гильдии Георг Леве является Португальским консулом и проживает в Тверской части, но уже в Столешниковом переулке в собственном доме.
С тех пор, и до конца советской эры, Столешников был местом расположения винного магазина - едва ли не полтора века. Конечно, нельзя сравнивать магазин Леве и советский винный магазин - это "две вещи несовместные", ибо пролетарская диктатура привнесла пролетарский подход к употреблению алкоголя, прежде всего заменив само понятие "вино" понятием "водка", то есть тем, что пьется для приведения человека в безумное, бесчеловечное состояние. Это положение дел только сейчас начинает выправляться, и я считаю, что нынешнее время имеет ряд исторических аналогий, в том числе и в части возвращения людей к культуре употребления вина и к возрождению российского виноделия.
Все же, справедливости ради следует отметить, что по свидетельствам покупателей винного магазина в Столешниковом в 1968- 1973 года (приблизительно), его ассортимент выгодно отличался от других московских магазинов, в частности от винного ассортимента в бывшем Елисеевском на улице Горького (ныне опять Тверская).
К 1859 году Георг Леве стал Егором Антоновичем Леве, московским купцом первой гильдии, виноторговцем, владельцем собственного дома в Столешниковом переулке, в Тверской части города Москвы. Что побудило Джорджа Томаса Леве стать Егором Антоновичем Леве, вряд ли удастся узнать. Егор Антонович умер в октябре 1863 года. Его жена Мария Васильевна (урожденная Форбс), пережила его на 20 лет. Похоронены оба на Введенском кладбище.
Наследовал дело Егора Леве тоже Георг Леве, то есть Егор Егорович Леве. Он женился на Ольге Петровне Дрейер, у них родилась дочь Полина Леве, которая вышла замуж за Августа фон Муценбехера. Егор Егорович Леве умер в 1896 году и наследниками дело было акционировано. 1 января 1897 года было учреждено товарищество под фирмой "Егор Леве": "Членами товарищества являются Ольга Петровна Леве, вдова потомственного почетного гражданина, Полина Леве, германская подданная, Дмитрий Дмитриевич Павлов, дворянин. Торговля иностранными винами в Тверской части в собственном доме Леве".
Вероятно, Ольга Петровна умерла, потому что в 1905 году вновь произошла реорганизация и был учрежден "Торговый дом "Егор Леве", полный товарищ Полина Леве по мужу фон Муценбехер. Торговля иностранными и русскими винами и гаванскими сигарами".
Вернусь к цитате из "Анны Карениной", когда Стива Облонский ждет гостей и готовится принять бывшего свояка Алексея Александровича Каренина, приехавшего в Москву проездом:
"Одного Константина Левина не было. Но это было к лучшему, потому что, выйдя в столовую, Степан Аркадьич к ужасу своему увидал, что портвейн и херес взяты от Депре, а не от Леве, и он, распорядившись послать кучера как можно скорее к Леве, направился опять в гостиную."
Разумеется, нет оснований считать, что каждый эпизод в романе обусловлен каким-то особым, специфическим смыслом, имеющим скрытую причину и таинственную подоплеку. В романах, как и в жизни, вещи часто происходят "без всяких почему". Акцентированная вербальная причинность сознания современного человека является следствием непонимания им мироздания: даже Бог творил просто так, сотворил и "увидел, что это хорошо".
Писатель мог просто выразить свое уверенное отношение к этим известным винным магазинам Москвы, высказав одному явное предпочтение. Но тогда, тем более, хочется понять, почему Лев Толстой "заставляет" Степана Аркадьича ужаснуться тому, "что портвейн и херес взяты от Депре, а не от Леве". Облонский не связан с Леве договорными обязательствами покупать только у него, хотя, разумеется, открытый в магазине кредит делает покупку вина более выгодной. Но Стива не из тех кто экономит на удовольствиях, а этот обед для него является важным. Была какая-то иная причина.
Кстати, Софья Андреевна Толстая отмечала в своих дневниках, что Лев Николаевич в первой половине их семейной жизни часто упрекал ее в стремлении экономить и покупать дешевые вещи. Правда, потом наступила вторая половина их жизни, и он начала ее упрекать уже совсем за другое... передумал). Но роман писался в первой половине, и это - вершина творчества Толстого и русской литературы.
"Анна Каренина", по характеристике самого Толстого, роман о современной жизни. Он писался в течение четырех лет в 1873-77 годах, и к концу работы над ним весьма изменился и сам замысел, и образы героев романа, да и сам писатель стремительно менялся, как менялась жизнь в пореформенной России.
Ко времени написания романа уже устоялось, что в Столешниковом переулке находится магазин виноградных вин Егора Леве, и возможно, именно имя было основанием, по которому Толстой, в лице Стивы Облонского, предпочитал брать портвейн и херес у Леве, а не у Депре. Ведь даже у Облонского были свои взгляды и принципы, которые нам известны: "Степан Аркадьич не избирал ни направления, ни взглядов, а эти направления и взгляды сами приходили к нему, точно так же, как он не выбирал формы шляпы или сюртука, а брал те, которые носят". Могли же носить в 1870-х годах такие взгляды, что портвейн и херес у Егора Леве лучше, чем у Камилла Депре… Это нам сейчас все равно, а тогда могло быть не все равно!
Если принять во внимание, что с 1853 года и до конца жизни Георг Леве был консулом Португалии в Москве, а потом им стал его сын, Егор Егорович, и факт, что Мэри Уотсон Фарнелл, урожденная Форбс, была родом с Мадейры, то в этом свете качество португальского порто и мадеры, и даже испанских хересов, которые могли идти через Англию, скупившую производство хереса в Испании после разорения ее кровопролитной и длительной войной с Наполеоном, у Егора Антоновича Леве могло сильно отличаться, так как его портвейн и херес мог продаваться дороже, но без процесса "размадеривания" виноматериала, как это было в других магазинах, получавших портвейн, мадеру и херес в бочках, а не в бутылках.
Вот так создавали мадеру в подвалах магазинов.
Это всего лишь предположения. Истинные мотивы скрыты временем и молчанием самого Толстого, и вряд ли когда-то станут явными. Такие тонкости быта история стирает в первую очередь - этим-то они и интресны.
Две жены Армана Дюфуа, сестры Катуар. Элизабет Дюфуа (Катуар) умерла от чахотки в Давосе в 1884 году (справа). Арман женился на ее сестре, Мари Хелен Дюфуа Катуар (слева) с детьми Луизой и Джорджем Дюфуа.
Основоположником российской ветви Катуаров был Жан Батист Мари Огюст Катуар де Бионкур (Jean Baptiste Marie Auguste CATOIRE de BIONCOURT, 1789-1831)- сын дворянина, но не старший сын. Старшим был Жан Батист Анри Мари Катуар де Бионкур (Jean Baptiste Henri Marie CATOIRE de BIONCOURT, 1782-1864).
Жан Батист Огюст приехал в Россию в 1818 году. Причина его приезда, вероятнее всего, была в желании заработать денег - род обеднел, да сын он был младший, а там же майорат, и титул баронета от отца вместе с замком наследовал его старший брат. Чем занимался Жан первые годы после приезда в Россию, установить не удалось, но он в 1821 году женился на Аннет Леве, единственной дочери Жана (Джона) Леве. Поскольку Джон Леве был купцом первой гильдии, то логично предположить, что его единственная дочь Анна не была обделена приданым.
В 1825 году Катуар де Бионкур принял присягу, стал российским подданным и записался в первую гильдию московского купечества. По законам Российской империи, дворянин, не мог заниматься коммерцией, и записавшись в купеческую гильдию, переставал быть дворянином: нельзя находиться сразу в двух разных сословиях. Став купцом, он стал именоваться Иваном Ивановичем Катуаром. По всей вероятности, его не смущало то, что он в России не дворянин, поскольку он собирался заработать денег и вернуться во Францию, где дворяне могли заниматься коммерцией, - это видно из его писем в начале 1820-х годов, которые он писал родственникам во Францию.
Анну Леве современные "исторические эксперты" называют дочерью известного московского виноторговца. Это откровенная чушь. Вот пример интернет публикации про Катуаров:
"Первым приехал и принял гражданство России в 1821 году дворянин Жан-Батист Катуар де Бионкур. В Москве стал купцом первой гильдии с русским именем Иван. Его дело продолжила вдова Анна, дочь известного московского торговца вином Егора Леве, конкурента Депре".
Интересно, автор этого утверждения всерьез считает, что после "первого" Катуара де Бионкура в Россию приехал еще один или даже несколько? Нет, династию российских Катуаров основал один единственный представитель этого рода - Жан Батист Мари Огюст Катуар де Бионкур.
Анна Леве не была дочерью известного торговца вином: торговца вином Леве в то время в Москве еще не было. Тем более, Анна никак не могла быть дочерью Егора Леве, поскольку она была дочерью Жана Леве, который не вел виноторговлю. Человек, который впоследствии стал в Москве торговать вином в Столешниковом переулке под именем Егора Леве, родился 28 июля 1809 года в Москве, и в 1821 году, когда совершился брак Анны Леве с Жан-Батистом Катуаром де Бионкуром, ему было только 12 лет, а звали его Джордж (Георг) Томас Леве. Приходился он Анне Катуар де Бионкур, впоследствии просто Анне Ивановне Катуар, урожденной Леве, двоюродным братом - он был сыном ее дяди.
Разумеется, что и самого виноторговца Депре в 1821 году а Москве не было. Был зять Франца Ивановича Рисса, известного московского книготорговца, Филипп Депре, который, прежде чем стать известным виноторговцем, торговал в доме своего тестя Франца Рисса на Петровке, но не вином, а полотном.
На 1826 год в Москве существовали следующие магазины виноградных вин:
Среди них нет ни Филиппа Депре, ни Егора Леве, а единственным, кто имеет отношение к семейству Катуаров-Леве, это семья Демонси, владевшая магазином виноградных вин в Мясницкой части в доме под номером 399, но эти отношения с семейством Демонси у Катуаров возникнут гораздо позже 1826 года.
Вот сведения о предках Анны и Егора Леве. Их дед, Антуан Леве (Париж 1748 - Москва 1822), и бабушка, Тереза Пишо (Париж 1748 - Москва 1827), поженились в Париже 25 октября 1771 года, а через год у них родился сын, Жан Мари Огюст Леве (Jean Marie Auguste LEVÉ). Семья переехала в Лондон, где 17 февраля 1781 года родился их второй сын, Жан Батист Энтони Леве (Jean Baptiste Antoine LEVÉ)
Жан Мари Огюст женился на Джулии Томас, у них в 1797 году родилась дочь Аннет, а Джулия умерла при рождении дочери или вскоре после этого.
Его брат Жан Батист Энтони женился на Мэри Робинсон Деннетт (Йорк 1785 - Москва 1841). Мэри была англиканского вероисповедания, Жан Батист Энтони перешел в англиканскую веру и взял себе имя Энтони Ричард Леве. У них родилось девять детей, но пять детей умерли в младенчестве. Выжили два сына - Джон и Георг, и две дочери - Аннет и Софи. Сын Энтони Ричарда, Джордж (Георг) Томас, и завел впоследствии винный магазин в Столешниковом переулке.
Семья Леве: Антуан, Тереза, вдовец Жан Мари Огюст с Аннет, Энтони Ричард с женой Мэри, прибыла в Россию 28 ноября 1807 года из Англии.
Старший Жан Леве, "присягнул на вечное России подданство", записался в первую гильдию московского купечества и открыл в 1808 году в Москве лавку для торговли разными иностранными товарами в доме графа Петра Салтыкова, что в приходе церкви Дмитрия Солунского в Тверской части. Это, вероятно, нынешний адрес по улице Тверской дом № 12. Именно этот дом осматривал интендант французской армии Анри Бейль (Стендаль) в сентябре 1812 года:
"Около половины четвертого Жийе и я пошли осмотреть дом графа Петра Салтыкова; мы решили, что он подойдет его превосходительству. <...> Из Кремля прибыли г-н Дарю и любезный Маринье; мы повели их в особняк Салтыкова, осмотрели его сверху донизу. Так как г-н Дарю нашел, что дом Салтыкова ему не подходит, ему предложили посмотреть другие дома по направлению к клубу (к зданию Английского клуба - прим. мое)"
Тверской бульвар в 1880-е годы: справа Тверская улица по направлению к Кремлю - там по четной стороне улицы был дом графа Салтыкова, который не сохранился. Памятник Пушкину стоит еще на правильной стороне - его не поставили на место Страстного монастыря, с колокольни которого сделана эта фотография.
Дедушка Антуан Леве умер в 1822 году на 73 году жизни, а его жена Тереза, бабушка Аннет, Георга и других, - в 1827 году на 80 году:
Надгробный камень на могилах Антуана и Терезы Леве в некрополе Катуаров-Леве-Дюфуа на Введенском кладбище в Москве.
Поскольку Жан Леве прибыл из Англии, то он в ревизских сказках писался "из иностранцев английской нации" и величался не на французский манер, а на английский - Джон Леве. После смерти жены, матери Аннет, в 1797 году Жан Леве оставался вдовцом. Анне было 24 года, когда она была выдана замуж за Жана Батиста Мари Огюста Катуар де Бионкура. Свою дворянскую фамилию до просто Катуара он укоротил в 1825 году. В купечестве отец Анны, Джон Леве, был до 1834 года, умер он 23 июля 1836 года, похоронен на Введенском кладбище.
Младший Энтони Ричард Леве стал купцом третьей гильдии в 1826 году, о чем сообщается в ревизской сказке от 16 марта 1833 года: "купец третьей гильдии Леве Антон, 50 лет, с 1826 года, из иностранцев великобритан, у него жена Марья Иванова 47 лет"
Купец Антон Леве умер 24 января 1838 года. В 1839 году купеческая вдова Леве Марья Ивановна проживала в доме князя Гагарина в Тверской части на Петровке.
Человеческая жизнь коротка: только недавно приехали из Англии, но уже родили девять детей, схоронили пятерых малюток, муж умер, и купеческая вдова Марья Ивановна доживает свой век в Москве... Умерла Марья Ивановна Леве в 1841 году, похоронена с мужем на Введенском кладбище в Москве.
Сын Антона и Марьи Леве, Георг, в мае 1834 года женился на Мэри Уотсон Фарнелл Форбс, младшей дочери Уильяма Уордропа Форбса, родом из Шотландии, и Сары Лоусон. Уильям был в числе британских войск, посланных на остров Мадейра во время войны с Наполеоном. Есть предположение, что предок Уильяма, Александр Форбс, заседал в английской Палате Лордов еще в 1445 году. У Сары и Уильяма в Фуншале на острове Мадейра родились две дочери: Кристина и Мэри, а в 1809 году отец умер - Мэри родилась уже после его смерти. Вдова вторично вышла замуж за Чарльза Таунли (фамилия снова лордская), но он умер в сентябре 1813 года, оставив по смерти трех сыновей.
Причины, почему Сара Таунли, мать Мэри Форбс, с пятью детьми отправилась с острова в Атлантическом океане не в родную Англию, а в Россию, скрыты в тумане истории. Но, вероятно, они были весьма убедительны, если она так поступила. Есть упоминание, что Сара Таунли умерла в июле 1828 года в имении тульской помещицы Лугининой, но то, как и почему английская леди оказалась под Тулой, пока установить не удалось.
Есть сведения, но нет подтверждений и тому, что участие в жизни красавицы Мэри Уотсон Фарнелл Форбс принимала Елизавета Петровна Потемкина (урожденная Трубецкая), жена Сергея Павловича Потемкина, владельца усадьбы на Пречистенке, которую он купил у проигравшегося в карты деда Натальи Тучковой-Огаревой, и которой после него якобы владел полковник Макаров-Зубачов. Общеизвестен факт, что Елизавета Петровна Потемкина была посаженной матерью со стороны Пушкина на его венчании с Натальей Гончаровой. Так же широко тиражируются стихи Пушкина про "потемки-Потемкиных-потомков-Пречистенку"
Фамилии Лугининых и Потемкиных связывает имя Пушкина. Поручик Федор Николаевич Лугинин был знаком с Пушкиным в Кишиневе в 1822 году, когда Лугинин находился там для топографической съемки. Федор Николаевич Лугинин впоследствии стал владельцем части усадьбы Щербатовых в Большом Николопесковском переулке - теперь Спаса-хауса, резиденции американского посла в России. А с Потемкиным Александр Сергеевич сошелся после возвращения из Михайловского в Москву в 1826 году. Потемкин возглавлял Английский клуб, там и сошлись.
И хотя связей между Мэри Форбс и Елизаветой Потемкиной не выявлено, но учитывая бесконечную доброту последней и ее бездетное существование с Потемкиным, можно принять допустимым ее участие в судьбе сироты Мэри. На этом фоне нельзя считать невероятными сведения потомков Леве, что Александр Сергеевич Пушкин посвятил именно красавице Мэри Уотсон Фарнелл Форбс стихотворение "Для берегов отчизны дальной...", написанное им в 1830 году, когда Мэри было 21 год. В 21 год даже не очень красивые девушки - прекрасны, а уж красавицы могут кого угодно свести с ума. Пушкин с юности до конца жизни регулярно в кого-то страстно влюблялся, и это было вечным двигателем его творчества: "прошла любовь, явилась муза и прояснился темный ум."
Мэри Форбс стала женой Георга Леве 7 мая 1834 года. Еще ранее ее старшая сестра Кристина стала женой Готфрида Вольдемара фон Миддендорфа, преподавателя немецкого языка в Петербурге. Мать Георга, Мария Ивановна Леве, умерла в 1841 году, и в этом же году "из иностранцев российских подданных" в купечество прибыл Георг Леве. 1846 году в Тверской части, в приходе церкви Рождества в Столешниках, в доме Сонцевой располагается лавка купца второй гильдии Георга Леве.
Местоположение дома Сонцевой в приходе церкви Рождества в Столешниках на плане города Москвы 1852 года
Адрес-календарь жителей города Москвы за 1850 год сообщает, что по этому же адресу в Столешниках в доме Сонцевой проживает Великобританский консул, купец первой гильдии, Георг Леве. В 1854 году по причине Крымской войны Великобританский консул в Москве отсутствует, но купец первой гильдии Георг Леве является Португальским консулом и проживает в Тверской части, но уже в Столешниковом переулке в собственном доме.
С тех пор, и до конца советской эры, Столешников был местом расположения винного магазина - едва ли не полтора века. Конечно, нельзя сравнивать магазин Леве и советский винный магазин - это "две вещи несовместные", ибо пролетарская диктатура привнесла пролетарский подход к употреблению алкоголя, прежде всего заменив само понятие "вино" понятием "водка", то есть тем, что пьется для приведения человека в безумное, бесчеловечное состояние. Это положение дел только сейчас начинает выправляться, и я считаю, что нынешнее время имеет ряд исторических аналогий, в том числе и в части возвращения людей к культуре употребления вина и к возрождению российского виноделия.
Все же, справедливости ради следует отметить, что по свидетельствам покупателей винного магазина в Столешниковом в 1968- 1973 года (приблизительно), его ассортимент выгодно отличался от других московских магазинов, в частности от винного ассортимента в бывшем Елисеевском на улице Горького (ныне опять Тверская).
К 1859 году Георг Леве стал Егором Антоновичем Леве, московским купцом первой гильдии, виноторговцем, владельцем собственного дома в Столешниковом переулке, в Тверской части города Москвы. Что побудило Джорджа Томаса Леве стать Егором Антоновичем Леве, вряд ли удастся узнать. Егор Антонович умер в октябре 1863 года. Его жена Мария Васильевна (урожденная Форбс), пережила его на 20 лет. Похоронены оба на Введенском кладбище.
Наследовал дело Егора Леве тоже Георг Леве, то есть Егор Егорович Леве. Он женился на Ольге Петровне Дрейер, у них родилась дочь Полина Леве, которая вышла замуж за Августа фон Муценбехера. Егор Егорович Леве умер в 1896 году и наследниками дело было акционировано. 1 января 1897 года было учреждено товарищество под фирмой "Егор Леве": "Членами товарищества являются Ольга Петровна Леве, вдова потомственного почетного гражданина, Полина Леве, германская подданная, Дмитрий Дмитриевич Павлов, дворянин. Торговля иностранными винами в Тверской части в собственном доме Леве".
Вероятно, Ольга Петровна умерла, потому что в 1905 году вновь произошла реорганизация и был учрежден "Торговый дом "Егор Леве", полный товарищ Полина Леве по мужу фон Муценбехер. Торговля иностранными и русскими винами и гаванскими сигарами".
Вернусь к цитате из "Анны Карениной", когда Стива Облонский ждет гостей и готовится принять бывшего свояка Алексея Александровича Каренина, приехавшего в Москву проездом:
"Одного Константина Левина не было. Но это было к лучшему, потому что, выйдя в столовую, Степан Аркадьич к ужасу своему увидал, что портвейн и херес взяты от Депре, а не от Леве, и он, распорядившись послать кучера как можно скорее к Леве, направился опять в гостиную."
Разумеется, нет оснований считать, что каждый эпизод в романе обусловлен каким-то особым, специфическим смыслом, имеющим скрытую причину и таинственную подоплеку. В романах, как и в жизни, вещи часто происходят "без всяких почему". Акцентированная вербальная причинность сознания современного человека является следствием непонимания им мироздания: даже Бог творил просто так, сотворил и "увидел, что это хорошо".
Писатель мог просто выразить свое уверенное отношение к этим известным винным магазинам Москвы, высказав одному явное предпочтение. Но тогда, тем более, хочется понять, почему Лев Толстой "заставляет" Степана Аркадьича ужаснуться тому, "что портвейн и херес взяты от Депре, а не от Леве". Облонский не связан с Леве договорными обязательствами покупать только у него, хотя, разумеется, открытый в магазине кредит делает покупку вина более выгодной. Но Стива не из тех кто экономит на удовольствиях, а этот обед для него является важным. Была какая-то иная причина.
Кстати, Софья Андреевна Толстая отмечала в своих дневниках, что Лев Николаевич в первой половине их семейной жизни часто упрекал ее в стремлении экономить и покупать дешевые вещи. Правда, потом наступила вторая половина их жизни, и он начала ее упрекать уже совсем за другое... передумал). Но роман писался в первой половине, и это - вершина творчества Толстого и русской литературы.
"Анна Каренина", по характеристике самого Толстого, роман о современной жизни. Он писался в течение четырех лет в 1873-77 годах, и к концу работы над ним весьма изменился и сам замысел, и образы героев романа, да и сам писатель стремительно менялся, как менялась жизнь в пореформенной России.
Ко времени написания романа уже устоялось, что в Столешниковом переулке находится магазин виноградных вин Егора Леве, и возможно, именно имя было основанием, по которому Толстой, в лице Стивы Облонского, предпочитал брать портвейн и херес у Леве, а не у Депре. Ведь даже у Облонского были свои взгляды и принципы, которые нам известны: "Степан Аркадьич не избирал ни направления, ни взглядов, а эти направления и взгляды сами приходили к нему, точно так же, как он не выбирал формы шляпы или сюртука, а брал те, которые носят". Могли же носить в 1870-х годах такие взгляды, что портвейн и херес у Егора Леве лучше, чем у Камилла Депре… Это нам сейчас все равно, а тогда могло быть не все равно!
Если принять во внимание, что с 1853 года и до конца жизни Георг Леве был консулом Португалии в Москве, а потом им стал его сын, Егор Егорович, и факт, что Мэри Уотсон Фарнелл, урожденная Форбс, была родом с Мадейры, то в этом свете качество португальского порто и мадеры, и даже испанских хересов, которые могли идти через Англию, скупившую производство хереса в Испании после разорения ее кровопролитной и длительной войной с Наполеоном, у Егора Антоновича Леве могло сильно отличаться, так как его портвейн и херес мог продаваться дороже, но без процесса "размадеривания" виноматериала, как это было в других магазинах, получавших портвейн, мадеру и херес в бочках, а не в бутылках.
Вот так создавали мадеру в подвалах магазинов.
Это всего лишь предположения. Истинные мотивы скрыты временем и молчанием самого Толстого, и вряд ли когда-то станут явными. Такие тонкости быта история стирает в первую очередь - этим-то они и интресны.