"Анна Каренина" по-французски
Винные магазины Москвы XIX века являлись частью городского жизненного ландшафта и теперь сведения о них составляют для нас мозаичный исторический фон, на котором запечатлены фрагменты жизни исторических личностей. В центральной части Москвы наибольшей популярностью пользовались магазины Депре на Петровке и Леве в Столешниковом. Они расположены недалеко друг от друга, но каждый имел своих покупателей.
Не думаю, что когда-нибудь удастся раскрыть вкус "Портвейна № 113" от Депре или "Портвейна № 50" от Леве по простой причине. Вина доставлялись преимущественно в бочках. Купаж и розлив хереса, портвейна и мадеры в бутылки выполнялся кипером уже в подвале магазина: "Портвейн № 113" у Депре, "Портвейн № 50" у Леве и т.д. Затем бутылки, маркированные наклейкой с названием, выставлялась в помещение магазина, откуда уходили к покупателям.
Возможно, № 113 - это номер купажа, но вполне может быть, что это произвольный номер. У каждого виноторговца были свои наиболее продаваемые номера. Поскольку вино творилось кипером, то виноторговец был автором вина.
Подобно нынешним магазинам, привязывающим к себе покупателей разными способами, виноторговцы былых времен применяли свои механизмы формирования постоянной клиентской базы. Для этого использовались личные методы в виде отпуска вина в кредит. Для постоянного покупателя известного дома и фамилии была открыта кредитная линия, а кредитные возможности подтверждались не через бюро кредитных историй, а более действенным способом: через состояние господских дел, новости о которых разносились дворовыми, приказчиками, извозчиками, домашними учителями, ремесленниками, сплетниками - всеми.
В рассказах о виноторговце Депре приводят выдернутую из контекста цитату из романа Герцена "Былое и думы": "Вино, разумеется, берется на Петровке у Депре". Роман "Былое и думы" писал уже состоявшийся публицист-эмигрант, хорошо обеспеченный Яковлевым и умноживший полученное от отца с помощью биржевых спекуляций рантье, отец семейства, бородатый гражданин Швейцарии, Александр Иванович Герцен. Однако приводимая им фраза в романе относится к развлечениям недорослей-студентов Московского университета, пьющих за деньги своих помещиков-отцов.
Это не солидные рантье, а несовершеннолетние Герцен и Огарев с компанией для своих "пиров и оргий" предпочитали брать вина от Депре, "на книжке которого Огарев написал эпиграф
De près ou de loin,
Mais je fournis toujours
(Близко или далеко,
но я доставляю всегда (фр.)
Наш <Герцена с компанией> неопытный вкус еще далее шампанского не шел и был до того молод, что мы как то изменили и шампанскому в пользу Rivesaltes mousseux…"
Депре действительно, доставлял всегда!
Герценом в эпиграфе Огарева приведена та же самая игра слов со словом "депре" (с французского звучит как "близко"), что и шутка Толстого в рождественские дни 1862 года в Москве: "Винный торговец Depret n'est bon que de loin"(хорош только издали) - обыгрывалось значение слова "депре", что по-французски значит вблизи".
Что же до "книжки Депре", на которой был написан Огаревым эпиграф, то возможно, это был прейскурант магазина - иных книжек от виноторговца Филиппа Депре в истории не осталось.
Разумеется, что всем владельцам магазинов и ресторанов, включая упомянутый Герценом "Яр", откуда недорослями-революционерами заказывались "студенческие" обеды, магазин сыров и салями Матерна и виноторговца Депре, было известно, какие денежные состояния стоят за фамилиями Огарева и Герцена.
Платон Богданович Огарев купил дом в Москве на углу Калашного переулка и Большой Никитской в 1824 году. Дом до него принадлежал известным фамилиям: тайный советник Н.Н.Салтыков дал дом в приданое своей дочери, выданной замуж за князя Я.И.Лобанова-Ростовского; у Лобановых-Ростовских дом был куплен историком Д.Н.Бантыш-Каменским за 95 тысяч рублей; через четыре года он был продан Огареву. Через год после покупки дома в Москве, в 1825 году, Платона Богдановича Огарева разбил паралич, и до своей смерти в 1838 году он оставался парализованным. Сын его, Николай Платонович, по этой причине обладал свободой действий, а учитывая значительность состояния его отца, оцениваемого в четыре миллиона рублей, Огарев был желанным клиентом для виноторговцев.
Именно в этом доме, "в той комнате, обитой красными обоями с золотыми полосками, перед тем же мраморным камином и в том же дыму трубок" устраивали свои "оргии" "прогрессивно-мыслящие" недоросли. Думаю, табак для трубок они тоже заказывали у Депре.
Больной Платон Богданович при жизни вел дела успешно, а вот после смерти отца сын его, будучи здоровым и молодым, огромное наследство свое прокутил.
Дом был отдан в приданое сестры Огарева, Анны Платоновны, в замужестве Плаутиной. В апреле 1833 года в газете "Московские новости" публиковалось объявление, что "у Никитских ворот, в доме Плаутиной, бывшем Огарева, открывается водочный погреб для продажи разных высшей доброты питей: французские водки, коньяк, бальзам, ратафия (высших сортов наливка), ликер, сладкие водки штофами, полуштофами, бутылками и полубутылками."
Через год сторонники "застольной революции", были арестованы за пение пасквильных стихов про императора Николая I во время одного застольного революционного мероприятия. После смерти Платона Богдановича Огарева в 1838 году, дом был продан его дочерью, Анной Плаутиной, князю А.А. Голицыну...
Сейчас этот дом является зданием Театра у Никитских ворот.
Цитаты, гуляющие в интернете про предпочтение вин от Депре юными борцами с самодержавием и крепостничеством, разбуженными декабристами, не раскрывают всех обстоятельств. Эпизод про "чад кутежа" интересно дочитывать до конца, чтобы не возникло неверное представление об этих студенческих "оргиях", как об ограниченных неразвитостью вкуса, не идущего далее "невинного" шампанского. Однако автор раскрывает тему далее: обычно одним заказом вин от Депре борцы с режимом не ограничивались - требовалось повторить; в ассортименте были разные вина, не только шампанское, был и сотерн; были и крепкие напитки - ингредиенты для жжёнки, которая, как известно, без рома не делается; конец вечера порой заканчивался утром следующего дня, когда "болит голова, тошно"
Кстати, как раз описание "оргии" показывает, что юные борцы с самодержавием следовали обычаю напиваться пьяными шампанским в процессе заказанного дорогостоящего обеда от "Яра" с сырами и салями от Матерна, а не стремились развивать свой вкус. Подобные богатые барчуки со своими попойками были выгодны виноторговцам, и магазины, и Депре на Петровке, и Леве в Столешниковом, процветали. Семьи Депре и Леве в свое время породнились через замужество дочери Депре с Катуаром, мать которого, Аннет, была рожденная Леве. Рынок виноторговли был ими поделен, и каждому виноторговцу хватало богатых и жаждущих винных развлечений барчуков.
Что же до борьбы с крепостничеством, то я думаю, в отношении себя борцы считали положение дел справедливым и исправно пропивали на таких вечеринках суммы денег, достаточные для покупки не одной крепостной души... Но о душах они тогда не думали.
Знакомство Герцена и Огарева с виноторговцем Депре, начатое в их студенческие годы, продолжалось, пока будущие эмигранты жили в России и пользовались услугами магазина Филиппа Депре. Потомки Герцена были знакомы с потомками московского купца первой гильдии, жившими после смерти отца на две страны: в России и во Франции. Но это знакомство потомков было уже совсем не на почве виноторговли, которая продолжала действовать в России и после смерти сына основателя виноторговли в Москве, Камилла Депре, в 1892 году, уже в иное время - время акционерного капитализма.
Трудами и заботами благосостояние семейства Филиппа Депре росло: росли дети, рос капитал, расширялась торговля, росла известность. С мая по декабрь 1837 года цесаревич Александр Николаевич совершил ознакомительную поездку по России. Именно встреча с цесаревичем Александром и хлопоты за Герцена воспитателя цесаревича В.А.Жуковского в Вятке позволила Герцену переменить участь при отбывании наказания, назначенного ему за пение пасквильных стихов об императоре Николае I на одной из оргий с революционными возлияниями вин от Депре в виде ссылки в Вятку, и перебраться отбывать ссылку поближе к Москве - во Владимир.
Цесаревич Александр Николаевич, будущий император Александр II.
Историк Ключевский о нем сказал: "Он не хотел казаться лучше, чем был, но часто был лучше, чем казался".
Благоприятной оказалась поездка цесаревича и для московского первой гильдии купца Филиппа Васильевича Депре. В Москве цесаревич Александр Николаевич останавливался дважды за свою поездку: с конца июля до конца первой декады августа и с конца октября до середины декабря. Во время пребывания в Москве двора вместе с цесаревичем Александром Николаевичем виноторговец Филипп Депре поставлял к Высочайшему двору "вина и прочее". В результате Высочайшим повелением от 03 декабря 1837 года виноторговцу, московскому первой гильдии купцу Филиппу Васильеву Депре было дозволено иметь на вывеске Государственный герб и именоваться поставщиком вин к Высочайшему двору. Пришла пора подумать об изменении социального статуса и просить потомственное почетное гражданство.
Московский купец первой гильдии Филипп Депре подал прошение в Департамент герольдии Правительствующего Сената о возведении его с семейством в потомственное почетное гражданство 15 декабря 1839 года. К своему прошению он приложил свидетельство, выданное 28 ноября 1839 года "из дома Московского градского общества купцу первой гильдии Филиппу Васильеву Депре" о том, что он состоял в московском купечестве с 1825 года - купцом второй гильдии, а с 1834 года - купцом первой гильдии. "В семействе его состоят жена Каролина Модест, дети - малолетний Камил Франсуа, дочери девицы Луиза, Цецилия, Полина, Адель и Юлия, все они римско-католического исповедания".
Прошение Филиппа Васильева Депре было рассмотрено в Герольдии 19 декабря 1839 года и в удовлетворении прошения ему было отказано, поскольку свидетельство не содержало сведений о том, был ли московский купец первой гильдии Депре российским подданным.
Вторично Филипп Депре, проживавший "в Москве, в Тверской части, в доме под № 500" подал прошение в Департамент герольдии о возведении его с семейством в потомственное почетное гражданство спустя четыре года - 27 сентября 1843 года. К этому прошению тоже было приложено свидетельство "из дома Московского градского общества", выданное 9 сентября 1843 года. Свидетельство содержало сведения о семье и подданстве просителя купца первой гильдии Филиппа Депре: "В семействе его, которое состояло и состоит с ним совокупно и нераздельно в одном капитале, находятся: жена его 2-го брака Каролина Модест, законные дети, как о том удостоверяет пастор французской римско-католической церкви св.Людовика в Москве, дочь от 1-го брака девица Цецилия, от второго брака сын Камил Франсуа, дочери девицы Полина, Адель-Юлия и Мария".
О гражданстве в свидетельстве было указано, что "означенный купец Депре поступил в здешнее купечество из иностранцев и на подданство России к присяге приведен в Московском губернском правлении 10 ноября 1821 года один, дочь 1-го брака Цецилия родилась и во 2-й брак он вступил после того времени"
Повторное прошение Филиппа Депре было признано Герольдией на основании 608 статьи IX тома Свода законов Российской империи "не заслуживающим уважения", поскольку "законное происхождение детей его удостоверено лишь пастором французской римско-католической церкви в Москве, а не надлежащей консисториею".
И третий раз закинул старик невод в синее море московский первой гильдии купец Филипп Депре подал прошение в Департамент герольдии о возведении его с семейством в потомственное почетное гражданство 21 февраля 1847 года. К этому прошению тоже было приложено свидетельство "из дома Московского градского общества", выданное 6 февраля 1847 года. О семье сообщалось следующее: "законные дети как о том удостоверяет Могилевская римско-католическая духовная консистория, сын Франсуа-Камилл; дочери девицы: Паулина-Флипина-Тереза, Иозефина-Адель и Мария-Ужени-Жолетта".
Определением Сената от 27 февраля 1847 года московский первой гильдии купец Филипп Васильев Депре с семейством был возведен в потомственное почетное гражданство. Грамота (свидетельство), удостоверяющая возведение семьи Депре в потомственное почетное гражданство датирована 26 июля 1847 года.
"Королевско-бельгийский в Москве консул, московский первой гильдии купец Филипп Депре получивший паспорт на выезд за границу по торговым делам в Германию, Бельгию и Англию 31 января 1845 года за № 105 по 1 декабря того же года,.. ходатайствует о дозволении остаться за границею еще год", - говорилось в отношении московского генерал-губернатора, направленном 30 ноября 1845 года в Департамент исполнительной полиции Министерства внутренних дел. Ходатайство Депре было удовлетворено.
В марте 1845 года Огарев был в Берлине. В письме от 8 марта он пишет: "Обедал недавно с Депре. У него премилая дочь; я так давно не говорил с хорошенькой дамой по-русски, что обрадовался родному языку. И сам Депре преславный homo. Пито было Кампанейское*".
* - вино из итальянского региона Кампания.
Николай Огарев имел большую слабость к алкоголю. Его дружеские отношения с Депре и его кредит у виноторговца не прекращались и тогда, когда он, вернувшись в Россию после зарубежной поездки, окончившейся разъездом с его первой женой Марией Львовной, был полон новых прожектов об улучшении жизни принадлежащих ему крестьян. Потерпев неудачу с освобождением своих крепостных в селе Верхний Белоомут, он решил заняться улучшением жизни крепостных в имении Старое Акшено. Столкновение с реальностью крепостной деревни подвигло Огарева к разработке нового плана собственного обогащения и улучшения жизни крестьян через "приучение крестьян к промышленности". Кроме житейского идеализма Огарева к этому вынуждали материальные обстоятельства: у некогда богатейшего помещика были проблемы с деньгами. "Приучение крестьян к промышленности" закончилось крахом.
Однако богатые привычки оставались надолго: люди быстрее отвыкают от бедности, чем от богатства.
Так, 21 декабря 1846 года он писал собирающемуся за границу Герцену в Москву:
Вот тебе поручения: 1) Отдай записку Ивану Яковлевичу, т. е. моему поверенному. 2) Отдай письмо и 300 р. ассигнациями, при сем прилагаемые, Немвродовым. 3) Попроси Депре прислать мне 10 бутылок рёдерера (я 10 продал по соседству), 30 бутылок хересу в 5 р., прованского масла 15 бутылок. Долг с меня он должен ждать до марта...
<...>
Нельзя ли Депре прислать вино в самый Саранск, который 120 верст ближе к Москве, чем Пенза, и передать [или купцу Кубанцеву], или уездному лекарю Степанову (Алексею Ивановичу).
Из письма видно, что Огарев не просит Депре подождать с выплатой долга, а указывает срок, до которого виноторговец "должен ждать". Очевидно, что он не первый раз делает заказ вина, и я допускаю, что он рассчитывал получить заказанные вина до Нового года, ведь следуя написанному эпиграфу, Депре своим постоянным покупателям доставлял вино, где бы они ни находились: близко или далеко.
Братья Немвродовы Петр и Григорий - незаконные дети его отца Огарева Платона Богдановича, о которых я писала раньше. В 1844-45 годах Огарев, находясь за границей, пытался пристроить братьев к делу в Москве через Герцена. В письме Герцену от 17 декабря 1844 года Огарев объяснял ему, что советуя братьям поступить на службу к "хорошим купцам", он "не столько думал о банкирстве, сколько о commis (приказчиках) по какой-нибудь отдельной внутренней торговле оптового купца", о бухгалтерии у Боткина и т.п.
Предпринималась попытка пристроить братьев Немвродовых приказчиками к Филиппу Депре. 17 апреля 1845 года Немвродовы писали в записке к А.А.Тучкову, управляющему делами Огарева во время его нахождения за границей, что "Г-н Депре отправился за границу - зять его г-н Катуар принимал участие в нас и теперь имеет в виду для нас места..."
Как видно из содержания письма Огарева, устроить их все еще не удалось, и братья находились у него на содержании.
По документам, поданным в Сенат с прошением о возведении его с семейством в потомственные почетные граждане, у Филиппа Депре в 1847 году было три дочери девицы. Эти многоярусные французские имена создали некоторую путаницу. Так, например, существует такая роспись:
Philippe-Joseph Depret
Born 12 May 1789 - Tournai (Belgique)
Died 12 August 1858 - Paris, age at death: 69 years old
Married 11 November 1816, Moscou (Russie), to Annette Riss †1826:
Louise Depret married to Louis Tresca
Cécile Depret †1896 married in 1843 to Charles Catoire †1886
Married in 1828, Moscou (Russie), to Caroline Modeste Rougé 1808-1885 (Parents: François Rougé †1850 & Thérèse Hubin †1849) with
François Camille Depret 1829-1892 married 6 July 1858 to Hélène Bixio 1839-1902
Pauline Depret ca 1830-1866 married 8 July 1852 to Charles-Louis Destouches
Adèle Depret ca 1832-1897 married to Charles-Louis de Bohomoletz
Marie Depret 1840-1919 married 5 July 1865 to Camille Clerc 1828-1882
Juliette Depret †1913.
Из этой росписи следует, что дочерей, рожденных у Филиппа Депре в браке с Каролиной Модест Руже, не три, а четыре. Это противоречит документам и прочим сведениям. Я думаю, что имя дочери Мария-Ужени-Жолетта разделилось на два имени: Marie и Juliette. Известно, что младшей дочерью была Мария.
Кто из дочерей Депре был назван в письме Огаревым "хорошенькой дамой", нельзя сказать определенно. По возрасту, вероятно, подходили две старшие, но возможно, они все были хорошенькие. Дочери Депре свободно говорили по-русски. Учитывая тот факт, что они родились и выросли в Москве, в этом, конечно, нет ничего удивительного. Однако же это было не обязательно - многие представители привилегированного класса России плохо говорили по-русски. Естественно, что родившись во франкоговорящей семье, они так же хорошо говорили и по-французски.
Не удалось найти сведений о жизни старшей дочери Филиппа Депре от второго брака, Паулины-Флипины-Терезы, или просто Полины. Однако Мария и Адель оставили свой след в истории.
Средняя дочь Филиппа Депре и его второй жены Каролины Модест, Адель, родилась в 1832 году. Она была выдана замуж за витебского помещика Михаила Богомольца. Не ясно, откуда в выше приведенной росписи взялся Charles-Louis de Bohomoletz. Я думаю, что в Франции он мог именоваться Шарль-Луи, а в российских документах он оставался Михаилом. В некоторых французских статьях он поименован Шарль-Луи. Его мать была урожденная баронесса Терезия фон Фелькерзам - из отсзейских немцев. Отец его, Ромуальд Богомолец, ополяченный белорус или наоборот, но относящий себя к польской шляхте. Во время войны 1812 года сотрудничал с Наполеоном и был бургомистром Витебска. Правда, никаких репрессий впоследствии в отношении его за коллаборационизм не последовало и он благополучно умер в 1840 году. Государь император Александр I был весьма мягким по отношению к коллаборационистам.
У Ромуальда Богомольца известно четыре сына. Старший сын Бенедикт умер молодым, другой сын Игнатий умер бездетным. Согласно базе данных об осужденных участниках польского восстания, "БОГОМЕЛЕЦЪ Игнатiй, дворянин Могилевской губернии Сенненского уезда", был участником польского восстания в 1863-1864 годов и в 1864 году лишен прав состояния с конфискацией имущества и сослан в ссылку "в более отдаленные места Сибири". Младший брат Михаил, женатый на Адель Депре, унаследовал принадлежащее Игнатию имение в Витебской губернии.
Известны названия владений в селах Розентово и Лужино, с деревнями Шпели, Бычки, Черность, расположенными в Режицком уезда, тогда Витебской области, а в настоящее время находящиеся на территории Латвии. Деревню Гаркалны (Горикольн) Адель Богомолец купила уже после смерти мужа. Согласно архивным документам, крестьяне в имении Розентово выкупали земельные наделы после крестьянской реформы еще у помещика Игнатия Богомольца, следовательно, брат его, Михаил, стал владельцем усадьбы уже после выкупа, происходившего с 1864 года. Это не противоречит возможности участия Игнатия Богомольца в польском восстании и лишения его прав состояния.
Бенедикт, Игнатий, Михаил и Ромуальд Богомольцы обучались в Институте инженеров путей сообщения имени Александра I. Богомолец Михаил окончил курс Института в 1838 году. Так уж случилось, что путей сообщения у нас в России еще не было, а сообщение было и инженеры путей выпускались с 1813 года.
В 1851 году было принято решение о строительстве Петербургско-Варшавской железной дороги, участок которой прошел по Витебской губернии. В 1860 году недалеко от владений Богомольцев была построена железнодорожная станция, носившая название Антонополь, впоследствии переименованная в станцию Боровая. Сейчас это населенный пункт Малта в Латвии. Железная дорога, к большой выгоде помещиков, связала имения Богомольцев напрямую с Петербургом и Варшавой.
С начала 1860 годов семья Михаила и Адели Богомольцев жила в Париже, на лето выезжая в имение в Витебской губернии. У них родились четверо детей: Мария (1856-1885), Адель (1862-1889), Филипп (1865-1926) и Мишель (Михаил) (1869-1911).
Отец Адели, виноторговец Филипп Депре, умер в Париже летом 1858 года. Дело его унаследовал сын Камилл Депре, и он также, как и отец, был бельгийским консулом в Москве. 20 марта 1859 года Камиллу Депре, как и его отцу Филиппу Депре, Министерством императорского двора дозволено было иметь на вывеске Государственный герб и именоваться поставщиком вин к Высочайшему двору.
Винный магазин Депре был составляющей московской городской среды, и понятно почему упоминание о нем вошло в русскую литературу. Бывал у Депре и Иван Сергеевич Тургенев, упомянувший о магазине виноторговца в повести "Дворянское гнездо": "Настал час обеда; Лаврецкий хотел удалиться, но его удержали; за столом генерал потчевал его хорошим лафитом, за которым генеральский лакей на извозчике скакал к Депре."
В начале 1860 годов произошло более близкое знакомство Камилла Депре с Иваном Сергеевичем Тургеневым. По просьбе парижского издателя Жюля Этцеля (Jules Hetzel) королевско-бельгийский консул в Москве Камилл Депре стал посредником между издателем и Тургеневым. Жюль Этцель с 1861 года стал главным издателем произведений писателя Тургенева во Франции. В 1868 году Камилл Депре и две его сестры - Адель Богомолец и Мария, в замужестве Клерк, - стали главными партнерами в коммандитном товариществе под названием «J. Hetzel et Cie». Мария Депре вышла замуж за богатого французского инженера и любителя музыки Камилла Клерка (Camille Clerc). Она в Париже имела домашний музыкальный салон, который впоследствии посещали друзья семейства Полины Виардо: Камиль Сен-Санс и Габриель Форе.
Адель Богомолец не только свободно владела русским языком, но сохранила любовь и привязанность к стране, где она родилась и выросла. Познакомившись с ней в 1886 году, Чайковский назвал ее "полурусской дамой". Она любила русскую литературу и, как человек, свободно владеющий двумя языками, горела желанием познакомить французскую читающую публику с произведениями русских писателей, прежде всего Толстого. Ею в конце 1860-х годов был выполнен перевод повести Льва Толстого "Поликушка", опубликованной впервые в февральском номере «Русского вестника» за 1863 год, но однако из-за разных причин французский перевод Адель Богомолец так никогда не был опубликован.
В комментарии в первом академическом собрании сочинений и писем Тургенева сказано: «Перевод рассказа „Поликушка“ принадлежал Богомолец, урожденной Депре (сообщено М. Партюрье). Сведений о публикации этого перевода не обнаружено»
Адель Богомолец была поклонницей Чайковского. Их заочное знакомство произошло раньше их встречи. Заочное знакомство стало возможно через ученика и друга Чайковского, Сергея Ивановича Танеева. Кроме того, однокашник Чайковского по Училищу правоведения, Лев Викторович Шадурский, был соседом Богомольцев по имению. Сергей Иванович Танеев по приглашению семьи посетил имение Богомольцев осенью 1876 года, когда он отправился в Париж, чтобы прожить там зиму, познакомиться с музыкантами и культурой. По пути Танеев остановился в Антонополе и провел день у Богомольцев. Тогда же Михаил и Адель Богомолец предложили Танееву воспользоваться на первое время пустовавшей квартирой, которую они снимали в Париже для репетитора их старшего сына Филиппа, пока Танеев не подыщет для себя подходящее жилье.
Сергей Иванович Танеев написал 15 (27) октября 1876 года матери: "Милая Мамаша. Мы приехали сюда сегодня; сегодня же я нашел себе квартиру. Мне помог это сделать Калам (Calam), гувернер Богомольцевых, родственников <Гастона> Париса. Мы у них в имении пробыли день (я Вам писал об этом из Берлина). Они мне предложили, пока я буду искать квартиру, остановиться в комнате, которую они нанимают гувернеру их сына".
Гастон Парис (Gaston Paris) - известный французский ученый, исследователь средневековой литературы, двоюродный брат Адель Богомолец: мать Адель и мать Гастона были родными сестрами. Старший брат Сергея Танеева, Владимир Иванович Танеев - адвокат, как и Чайковский, выпускник Училища правоведения, был знаком с Гастоном Парисом. Кстати, он и с Карлом Марксом переписывался. Владимир Иванович Танеев был человеком крайних левых взглядов, получил известность своей защитой участников польского восстания 1863-64 годов. Принимая во внимание, что Игнатий Богомолец был осужден за участие в польском восстании, есть основание для предположения, что брат музыканта Танеева, адвокат Танеев, мог познакомиться с Богомольцами по делу об участии в восстании Игнатия Богомольца.
В последствии Гастон Парис был близким другом историка Габриэля Моно (Gabriel Monod), мужа младшей дочери Александра Ивановича Герцена, Ольги. Ольга Герцен, оставшаяся без матери в раннем детстве, по семейным обстоятельствам (Герцен начал сожительство с женой Огарева, Натальей) была отдана Герценом на воспитание Мальвиде фон Мейзенбург. Ольга выросла чужим для Герцена ребенком, но это все было потом, когда для Герцена настало время "собирать камни", которые он бросал во все стороны с молодости.
Герцен, живший в Лондоне, был инициатором перевода повести Толстого "Детство, отрочество и юность" на английский язык. Перевод был выполнен Мальвидой фон Мейзенбург в 1862 году. Кстати, Мальвида была первой номинанткой первой в истории Нобелевской премии по литературе в 1901 году: остальные 23 номинанта на первую премию по литературе были мужчины. Первую Нобелевскую премию дали Сюлли-Прюдому, которого теперь никто не читает... Также никто не читает и Мальвиду. Из 24 номинантов наиболее известны стали имена Эмиля Золя, Эдмона Ростана, Генрика Сенкевича. Нобелевская премия изначально была политизирована.
Тургенев поселился окончательно во Франции в начале 1870-х годов. Дом Богомольцев входил в круг его знакомых у которых он обедал. Так, например, в письме к П. В. Жуковскому от 15 (27) марта 1876 года он писал: "Охотно исполню Ваше желание и прибуду к Вам в середу - но только не раньше 10-и часов, так как я в этот день обедаю у г-жи Богомолец - и раньше 10 часов меня не отпустят"
В Петербурге в 1879 году был опубликован французский перевод романа Толстого "Война и мир", выполненный княгиней Ириной Ивановной Паскевич. Тургенев в письме Толстому от 28 декабря 1879 года (9 января 1880) о переводе Паскевич писал: "Перевод несколько слабоват - но сделан с усердием и любовью". Усердие и любовь не всегда приносят в искусстве наилучший результат - в искусстве важны способности. Широкой французской публике перевод романа, сделанный Паскевич, был представлен только в 1885 году.
Именно Тургенев посоветовал Адель Богомолец перевести на французский язык роман Льва Толстого "Анна Каренина". Адель Богомолец перевела "Анну Каренину". На французском роман был опубликован анонимно, без указания имени автора перевода, в издательстве "Hachette" в том же 1885 году. Широкий круг французской публики получил возможность ознакомиться с самыми крупными произведениями Толстого практически одновременно.
Приехавший в Париж Петр Ильич Чайковский так отозвался об ассортименте книжных магазинов Парижа в письме к Н. Ф. фон-Мекк в апреле 1886 года: «Как приятно воочию убедиться в успехе нашей литературы во Франции. На всех книжных полках красуются переводы Толстого, Тургенева, Достоевского, Писемского, Гончарова. В газетах беспрестанно встречаешь восторженные статьи о том или другом из этих писателей. Авось настанет пора и для русской музыки!»
Адель Богомольец дала ужин в честь Чайковского у себя дома 7 (19) июня 1886 года с большим количеством гостей. Перечисляя персоны, с которыми Чайковский познакомился в этот вечер, в своем дневнике и в письме брату Модесту, он не упоминает о хозяине дома. Там были дети мадам Богомолец, ее брат виноторговец Камилл Депре, музыканты, композиторы, исполнители, но нет Михаила Богомольца. Это дает основание полагать, что к тому времени Михаил Богомолец уже умер: сведения о дате его смерти обнаружить не удалось.
То, что инициатором первого французского перевода «Анны Карениной» был Тургенев, Адель Богомолец подтвердила позднее в письме, написанном в издательство "Hachette" 16 (28) декабря 1890 года:
Париж, 28 декабря 1890.
Сударь,
Когда Тургенев привлек меня к переводу «Анны Карениной», он меня уверил, что я имею право сделать это без личного разрешения автора. Между тем я просила одну мою приятельницу в Москве, которая, как мне было известно, была знакома с сестрой графа, через нее добиться, чтобы она спросила об этом брата. Он не выразил никакого препятствия для разрешения перевода его романа, лишь удивившись, что можно найти интересного в приключениях падшей женщины и офицеришки. Таков был его ответ. Кроме того, он разрешил делать сокращения, какие захочется.
Это прямое или непрямое разрешение? Граф со мной не знаком и разрешения мне лично не давал. Судить об этом Вам лучше, чем мне; во всяком случае, я Вам сообщаю все эти подробности для прояснения вопроса, если он неясен.
Преданная Вам А. Богомолец.
Как видно из содержания письма, Адель Богомолец беспокоилась о том, что она выполнила перевод без разрешения автора. Возможно, это беспокойство и деликатность переводчицы послужило причиной, что ее авторство перевода на французский романа "Анна Каренина" не сохранилось в истории. Ее беспокойство было напрасным, поскольку между Россией и большей частью стран Западной Европы, в том числе и Францией, в то время не существовало литературной конвенции об авторском праве, и можно было перевести любое произведение русского писателя без согласия автора и без оплаты гонорара.
И конечно, отдельно в этом письме впечатляет приведенная оценка романа самим Львом Толстым: "что можно найти интересного в приключениях падшей женщины и офицеришки".
Лев Толстой был человеком сложным...
В семье младшей дочери Герцена, Ольги Моно, тоже читали "Анну Каренину", но не на русском, а на французском. Старшая дочь Герцена, Наталья, жившая в семье сестры, писала из Парижа М.К.Рейхель в сентябре 1885 года: "Мы тоже здесь читаем "Анну Кар<енину>" - удивительный человек этот Л. Толстой. Как он знает человеческую душу, - и как описывает. Я его ужасно люблю как автора. - Мы давно уже думали, что он кончит тем, что с ума сойдет. Ведь он под конец только религиозную чепуху писал. - Сжигал свои прежние работы и стал сапоги шить, говорят. - Перевод "Анны Кар<ениной>" хорош, но только это не он сам переводил, а Mme Богомолец, хорошая наша знакомая, дочь виноторговца Dépret в Москве"
Можно удивляться фактам: дочери русского либерала Герцена не знают русского языка и читают великий русский роман "Анна Каренина" во французском переводе, который сделала дочь московского виноторговца бельгийского происхождения Депре. Но таковы свойства русских либералов!
Значение перевода "Анны Карениной" на французский язык Аделью Богомолец велико. Этим переводом воспользовались переводчики на другие языки. Благодаря этому переводу роман Толстого с 1885 по 1887 был переведен на немецкий, шведский, испанский, итальянский, английский, датский, голландский, венгерский языки. Уже год спустя после его выхода в свет на французском языке, в 1886 году, появились второе и третье издания. До 1911 года роман переиздавался каждые два-три года, а последнее издание, вышедшее в 1936 году, было 22-м по счету. Перевод этот оказался самым удачным из французских переводов этого романа.
Длительное время литературоведов и библиографов не интересовало авторство первого французского перевода "Анны Карениной". Этот факт просто игнорировался. В последнее время стали появляться сведения, подтверждающие, что первый перевод великого романа Толстого "Анна Каренина" был выполнен дочерью бывшего капитана Великой армии, вторгшейся в России, чтобы ее завоевать, виноторговца, московского первой гильдии купца, поставщика вин к Высочайшему российскому двору, потомственного почетного гражданина, Филиппа Васильевича Депре, Аделью Богомолец.
Изредка история оказывается милостива и отдает справедливость забытым авторам, но добиться этой справедливости всегда ой как непросто!
Не думаю, что когда-нибудь удастся раскрыть вкус "Портвейна № 113" от Депре или "Портвейна № 50" от Леве по простой причине. Вина доставлялись преимущественно в бочках. Купаж и розлив хереса, портвейна и мадеры в бутылки выполнялся кипером уже в подвале магазина: "Портвейн № 113" у Депре, "Портвейн № 50" у Леве и т.д. Затем бутылки, маркированные наклейкой с названием, выставлялась в помещение магазина, откуда уходили к покупателям.
Возможно, № 113 - это номер купажа, но вполне может быть, что это произвольный номер. У каждого виноторговца были свои наиболее продаваемые номера. Поскольку вино творилось кипером, то виноторговец был автором вина.
Подобно нынешним магазинам, привязывающим к себе покупателей разными способами, виноторговцы былых времен применяли свои механизмы формирования постоянной клиентской базы. Для этого использовались личные методы в виде отпуска вина в кредит. Для постоянного покупателя известного дома и фамилии была открыта кредитная линия, а кредитные возможности подтверждались не через бюро кредитных историй, а более действенным способом: через состояние господских дел, новости о которых разносились дворовыми, приказчиками, извозчиками, домашними учителями, ремесленниками, сплетниками - всеми.
В рассказах о виноторговце Депре приводят выдернутую из контекста цитату из романа Герцена "Былое и думы": "Вино, разумеется, берется на Петровке у Депре". Роман "Былое и думы" писал уже состоявшийся публицист-эмигрант, хорошо обеспеченный Яковлевым и умноживший полученное от отца с помощью биржевых спекуляций рантье, отец семейства, бородатый гражданин Швейцарии, Александр Иванович Герцен. Однако приводимая им фраза в романе относится к развлечениям недорослей-студентов Московского университета, пьющих за деньги своих помещиков-отцов.
Это не солидные рантье, а несовершеннолетние Герцен и Огарев с компанией для своих "пиров и оргий" предпочитали брать вина от Депре, "на книжке которого Огарев написал эпиграф
De près ou de loin,
Mais je fournis toujours
(Близко или далеко,
но я доставляю всегда (фр.)
Наш <Герцена с компанией> неопытный вкус еще далее шампанского не шел и был до того молод, что мы как то изменили и шампанскому в пользу Rivesaltes mousseux…"
Депре действительно, доставлял всегда!
Герценом в эпиграфе Огарева приведена та же самая игра слов со словом "депре" (с французского звучит как "близко"), что и шутка Толстого в рождественские дни 1862 года в Москве: "Винный торговец Depret n'est bon que de loin"(хорош только издали) - обыгрывалось значение слова "депре", что по-французски значит вблизи".
Что же до "книжки Депре", на которой был написан Огаревым эпиграф, то возможно, это был прейскурант магазина - иных книжек от виноторговца Филиппа Депре в истории не осталось.
Разумеется, что всем владельцам магазинов и ресторанов, включая упомянутый Герценом "Яр", откуда недорослями-революционерами заказывались "студенческие" обеды, магазин сыров и салями Матерна и виноторговца Депре, было известно, какие денежные состояния стоят за фамилиями Огарева и Герцена.
Платон Богданович Огарев купил дом в Москве на углу Калашного переулка и Большой Никитской в 1824 году. Дом до него принадлежал известным фамилиям: тайный советник Н.Н.Салтыков дал дом в приданое своей дочери, выданной замуж за князя Я.И.Лобанова-Ростовского; у Лобановых-Ростовских дом был куплен историком Д.Н.Бантыш-Каменским за 95 тысяч рублей; через четыре года он был продан Огареву. Через год после покупки дома в Москве, в 1825 году, Платона Богдановича Огарева разбил паралич, и до своей смерти в 1838 году он оставался парализованным. Сын его, Николай Платонович, по этой причине обладал свободой действий, а учитывая значительность состояния его отца, оцениваемого в четыре миллиона рублей, Огарев был желанным клиентом для виноторговцев.
Именно в этом доме, "в той комнате, обитой красными обоями с золотыми полосками, перед тем же мраморным камином и в том же дыму трубок" устраивали свои "оргии" "прогрессивно-мыслящие" недоросли. Думаю, табак для трубок они тоже заказывали у Депре.
Больной Платон Богданович при жизни вел дела успешно, а вот после смерти отца сын его, будучи здоровым и молодым, огромное наследство свое прокутил.
Дом был отдан в приданое сестры Огарева, Анны Платоновны, в замужестве Плаутиной. В апреле 1833 года в газете "Московские новости" публиковалось объявление, что "у Никитских ворот, в доме Плаутиной, бывшем Огарева, открывается водочный погреб для продажи разных высшей доброты питей: французские водки, коньяк, бальзам, ратафия (высших сортов наливка), ликер, сладкие водки штофами, полуштофами, бутылками и полубутылками."
Через год сторонники "застольной революции", были арестованы за пение пасквильных стихов про императора Николая I во время одного застольного революционного мероприятия. После смерти Платона Богдановича Огарева в 1838 году, дом был продан его дочерью, Анной Плаутиной, князю А.А. Голицыну...
Сейчас этот дом является зданием Театра у Никитских ворот.
Цитаты, гуляющие в интернете про предпочтение вин от Депре юными борцами с самодержавием и крепостничеством, разбуженными декабристами, не раскрывают всех обстоятельств. Эпизод про "чад кутежа" интересно дочитывать до конца, чтобы не возникло неверное представление об этих студенческих "оргиях", как об ограниченных неразвитостью вкуса, не идущего далее "невинного" шампанского. Однако автор раскрывает тему далее: обычно одним заказом вин от Депре борцы с режимом не ограничивались - требовалось повторить; в ассортименте были разные вина, не только шампанское, был и сотерн; были и крепкие напитки - ингредиенты для жжёнки, которая, как известно, без рома не делается; конец вечера порой заканчивался утром следующего дня, когда "болит голова, тошно"
Кстати, как раз описание "оргии" показывает, что юные борцы с самодержавием следовали обычаю напиваться пьяными шампанским в процессе заказанного дорогостоящего обеда от "Яра" с сырами и салями от Матерна, а не стремились развивать свой вкус. Подобные богатые барчуки со своими попойками были выгодны виноторговцам, и магазины, и Депре на Петровке, и Леве в Столешниковом, процветали. Семьи Депре и Леве в свое время породнились через замужество дочери Депре с Катуаром, мать которого, Аннет, была рожденная Леве. Рынок виноторговли был ими поделен, и каждому виноторговцу хватало богатых и жаждущих винных развлечений барчуков.
Что же до борьбы с крепостничеством, то я думаю, в отношении себя борцы считали положение дел справедливым и исправно пропивали на таких вечеринках суммы денег, достаточные для покупки не одной крепостной души... Но о душах они тогда не думали.
Знакомство Герцена и Огарева с виноторговцем Депре, начатое в их студенческие годы, продолжалось, пока будущие эмигранты жили в России и пользовались услугами магазина Филиппа Депре. Потомки Герцена были знакомы с потомками московского купца первой гильдии, жившими после смерти отца на две страны: в России и во Франции. Но это знакомство потомков было уже совсем не на почве виноторговли, которая продолжала действовать в России и после смерти сына основателя виноторговли в Москве, Камилла Депре, в 1892 году, уже в иное время - время акционерного капитализма.
Трудами и заботами благосостояние семейства Филиппа Депре росло: росли дети, рос капитал, расширялась торговля, росла известность. С мая по декабрь 1837 года цесаревич Александр Николаевич совершил ознакомительную поездку по России. Именно встреча с цесаревичем Александром и хлопоты за Герцена воспитателя цесаревича В.А.Жуковского в Вятке позволила Герцену переменить участь при отбывании наказания, назначенного ему за пение пасквильных стихов об императоре Николае I на одной из оргий с революционными возлияниями вин от Депре в виде ссылки в Вятку, и перебраться отбывать ссылку поближе к Москве - во Владимир.
Цесаревич Александр Николаевич, будущий император Александр II.
Историк Ключевский о нем сказал: "Он не хотел казаться лучше, чем был, но часто был лучше, чем казался".
Благоприятной оказалась поездка цесаревича и для московского первой гильдии купца Филиппа Васильевича Депре. В Москве цесаревич Александр Николаевич останавливался дважды за свою поездку: с конца июля до конца первой декады августа и с конца октября до середины декабря. Во время пребывания в Москве двора вместе с цесаревичем Александром Николаевичем виноторговец Филипп Депре поставлял к Высочайшему двору "вина и прочее". В результате Высочайшим повелением от 03 декабря 1837 года виноторговцу, московскому первой гильдии купцу Филиппу Васильеву Депре было дозволено иметь на вывеске Государственный герб и именоваться поставщиком вин к Высочайшему двору. Пришла пора подумать об изменении социального статуса и просить потомственное почетное гражданство.
Московский купец первой гильдии Филипп Депре подал прошение в Департамент герольдии Правительствующего Сената о возведении его с семейством в потомственное почетное гражданство 15 декабря 1839 года. К своему прошению он приложил свидетельство, выданное 28 ноября 1839 года "из дома Московского градского общества купцу первой гильдии Филиппу Васильеву Депре" о том, что он состоял в московском купечестве с 1825 года - купцом второй гильдии, а с 1834 года - купцом первой гильдии. "В семействе его состоят жена Каролина Модест, дети - малолетний Камил Франсуа, дочери девицы Луиза, Цецилия, Полина, Адель и Юлия, все они римско-католического исповедания".
Прошение Филиппа Васильева Депре было рассмотрено в Герольдии 19 декабря 1839 года и в удовлетворении прошения ему было отказано, поскольку свидетельство не содержало сведений о том, был ли московский купец первой гильдии Депре российским подданным.
Вторично Филипп Депре, проживавший "в Москве, в Тверской части, в доме под № 500" подал прошение в Департамент герольдии о возведении его с семейством в потомственное почетное гражданство спустя четыре года - 27 сентября 1843 года. К этому прошению тоже было приложено свидетельство "из дома Московского градского общества", выданное 9 сентября 1843 года. Свидетельство содержало сведения о семье и подданстве просителя купца первой гильдии Филиппа Депре: "В семействе его, которое состояло и состоит с ним совокупно и нераздельно в одном капитале, находятся: жена его 2-го брака Каролина Модест, законные дети, как о том удостоверяет пастор французской римско-католической церкви св.Людовика в Москве, дочь от 1-го брака девица Цецилия, от второго брака сын Камил Франсуа, дочери девицы Полина, Адель-Юлия и Мария".
О гражданстве в свидетельстве было указано, что "означенный купец Депре поступил в здешнее купечество из иностранцев и на подданство России к присяге приведен в Московском губернском правлении 10 ноября 1821 года один, дочь 1-го брака Цецилия родилась и во 2-й брак он вступил после того времени"
Повторное прошение Филиппа Депре было признано Герольдией на основании 608 статьи IX тома Свода законов Российской империи "не заслуживающим уважения", поскольку "законное происхождение детей его удостоверено лишь пастором французской римско-католической церкви в Москве, а не надлежащей консисториею".
И третий раз закинул старик невод в синее море московский первой гильдии купец Филипп Депре подал прошение в Департамент герольдии о возведении его с семейством в потомственное почетное гражданство 21 февраля 1847 года. К этому прошению тоже было приложено свидетельство "из дома Московского градского общества", выданное 6 февраля 1847 года. О семье сообщалось следующее: "законные дети как о том удостоверяет Могилевская римско-католическая духовная консистория, сын Франсуа-Камилл; дочери девицы: Паулина-Флипина-Тереза, Иозефина-Адель и Мария-Ужени-Жолетта".
Определением Сената от 27 февраля 1847 года московский первой гильдии купец Филипп Васильев Депре с семейством был возведен в потомственное почетное гражданство. Грамота (свидетельство), удостоверяющая возведение семьи Депре в потомственное почетное гражданство датирована 26 июля 1847 года.
"Королевско-бельгийский в Москве консул, московский первой гильдии купец Филипп Депре получивший паспорт на выезд за границу по торговым делам в Германию, Бельгию и Англию 31 января 1845 года за № 105 по 1 декабря того же года,.. ходатайствует о дозволении остаться за границею еще год", - говорилось в отношении московского генерал-губернатора, направленном 30 ноября 1845 года в Департамент исполнительной полиции Министерства внутренних дел. Ходатайство Депре было удовлетворено.
В марте 1845 года Огарев был в Берлине. В письме от 8 марта он пишет: "Обедал недавно с Депре. У него премилая дочь; я так давно не говорил с хорошенькой дамой по-русски, что обрадовался родному языку. И сам Депре преславный homo. Пито было Кампанейское*".
* - вино из итальянского региона Кампания.
Николай Огарев имел большую слабость к алкоголю. Его дружеские отношения с Депре и его кредит у виноторговца не прекращались и тогда, когда он, вернувшись в Россию после зарубежной поездки, окончившейся разъездом с его первой женой Марией Львовной, был полон новых прожектов об улучшении жизни принадлежащих ему крестьян. Потерпев неудачу с освобождением своих крепостных в селе Верхний Белоомут, он решил заняться улучшением жизни крепостных в имении Старое Акшено. Столкновение с реальностью крепостной деревни подвигло Огарева к разработке нового плана собственного обогащения и улучшения жизни крестьян через "приучение крестьян к промышленности". Кроме житейского идеализма Огарева к этому вынуждали материальные обстоятельства: у некогда богатейшего помещика были проблемы с деньгами. "Приучение крестьян к промышленности" закончилось крахом.
Однако богатые привычки оставались надолго: люди быстрее отвыкают от бедности, чем от богатства.
Так, 21 декабря 1846 года он писал собирающемуся за границу Герцену в Москву:
Вот тебе поручения: 1) Отдай записку Ивану Яковлевичу, т. е. моему поверенному. 2) Отдай письмо и 300 р. ассигнациями, при сем прилагаемые, Немвродовым. 3) Попроси Депре прислать мне 10 бутылок рёдерера (я 10 продал по соседству), 30 бутылок хересу в 5 р., прованского масла 15 бутылок. Долг с меня он должен ждать до марта...
<...>
Нельзя ли Депре прислать вино в самый Саранск, который 120 верст ближе к Москве, чем Пенза, и передать [или купцу Кубанцеву], или уездному лекарю Степанову (Алексею Ивановичу).
Из письма видно, что Огарев не просит Депре подождать с выплатой долга, а указывает срок, до которого виноторговец "должен ждать". Очевидно, что он не первый раз делает заказ вина, и я допускаю, что он рассчитывал получить заказанные вина до Нового года, ведь следуя написанному эпиграфу, Депре своим постоянным покупателям доставлял вино, где бы они ни находились: близко или далеко.
Братья Немвродовы Петр и Григорий - незаконные дети его отца Огарева Платона Богдановича, о которых я писала раньше. В 1844-45 годах Огарев, находясь за границей, пытался пристроить братьев к делу в Москве через Герцена. В письме Герцену от 17 декабря 1844 года Огарев объяснял ему, что советуя братьям поступить на службу к "хорошим купцам", он "не столько думал о банкирстве, сколько о commis (приказчиках) по какой-нибудь отдельной внутренней торговле оптового купца", о бухгалтерии у Боткина и т.п.
Предпринималась попытка пристроить братьев Немвродовых приказчиками к Филиппу Депре. 17 апреля 1845 года Немвродовы писали в записке к А.А.Тучкову, управляющему делами Огарева во время его нахождения за границей, что "Г-н Депре отправился за границу - зять его г-н Катуар принимал участие в нас и теперь имеет в виду для нас места..."
Как видно из содержания письма Огарева, устроить их все еще не удалось, и братья находились у него на содержании.
По документам, поданным в Сенат с прошением о возведении его с семейством в потомственные почетные граждане, у Филиппа Депре в 1847 году было три дочери девицы. Эти многоярусные французские имена создали некоторую путаницу. Так, например, существует такая роспись:
Philippe-Joseph Depret
Born 12 May 1789 - Tournai (Belgique)
Died 12 August 1858 - Paris, age at death: 69 years old
Married 11 November 1816, Moscou (Russie), to Annette Riss †1826:
Louise Depret married to Louis Tresca
Cécile Depret †1896 married in 1843 to Charles Catoire †1886
Married in 1828, Moscou (Russie), to Caroline Modeste Rougé 1808-1885 (Parents: François Rougé †1850 & Thérèse Hubin †1849) with
François Camille Depret 1829-1892 married 6 July 1858 to Hélène Bixio 1839-1902
Pauline Depret ca 1830-1866 married 8 July 1852 to Charles-Louis Destouches
Adèle Depret ca 1832-1897 married to Charles-Louis de Bohomoletz
Marie Depret 1840-1919 married 5 July 1865 to Camille Clerc 1828-1882
Juliette Depret †1913.
Из этой росписи следует, что дочерей, рожденных у Филиппа Депре в браке с Каролиной Модест Руже, не три, а четыре. Это противоречит документам и прочим сведениям. Я думаю, что имя дочери Мария-Ужени-Жолетта разделилось на два имени: Marie и Juliette. Известно, что младшей дочерью была Мария.
Кто из дочерей Депре был назван в письме Огаревым "хорошенькой дамой", нельзя сказать определенно. По возрасту, вероятно, подходили две старшие, но возможно, они все были хорошенькие. Дочери Депре свободно говорили по-русски. Учитывая тот факт, что они родились и выросли в Москве, в этом, конечно, нет ничего удивительного. Однако же это было не обязательно - многие представители привилегированного класса России плохо говорили по-русски. Естественно, что родившись во франкоговорящей семье, они так же хорошо говорили и по-французски.
Не удалось найти сведений о жизни старшей дочери Филиппа Депре от второго брака, Паулины-Флипины-Терезы, или просто Полины. Однако Мария и Адель оставили свой след в истории.
Средняя дочь Филиппа Депре и его второй жены Каролины Модест, Адель, родилась в 1832 году. Она была выдана замуж за витебского помещика Михаила Богомольца. Не ясно, откуда в выше приведенной росписи взялся Charles-Louis de Bohomoletz. Я думаю, что в Франции он мог именоваться Шарль-Луи, а в российских документах он оставался Михаилом. В некоторых французских статьях он поименован Шарль-Луи. Его мать была урожденная баронесса Терезия фон Фелькерзам - из отсзейских немцев. Отец его, Ромуальд Богомолец, ополяченный белорус или наоборот, но относящий себя к польской шляхте. Во время войны 1812 года сотрудничал с Наполеоном и был бургомистром Витебска. Правда, никаких репрессий впоследствии в отношении его за коллаборационизм не последовало и он благополучно умер в 1840 году. Государь император Александр I был весьма мягким по отношению к коллаборационистам.
У Ромуальда Богомольца известно четыре сына. Старший сын Бенедикт умер молодым, другой сын Игнатий умер бездетным. Согласно базе данных об осужденных участниках польского восстания, "БОГОМЕЛЕЦЪ Игнатiй, дворянин Могилевской губернии Сенненского уезда", был участником польского восстания в 1863-1864 годов и в 1864 году лишен прав состояния с конфискацией имущества и сослан в ссылку "в более отдаленные места Сибири". Младший брат Михаил, женатый на Адель Депре, унаследовал принадлежащее Игнатию имение в Витебской губернии.
Известны названия владений в селах Розентово и Лужино, с деревнями Шпели, Бычки, Черность, расположенными в Режицком уезда, тогда Витебской области, а в настоящее время находящиеся на территории Латвии. Деревню Гаркалны (Горикольн) Адель Богомолец купила уже после смерти мужа. Согласно архивным документам, крестьяне в имении Розентово выкупали земельные наделы после крестьянской реформы еще у помещика Игнатия Богомольца, следовательно, брат его, Михаил, стал владельцем усадьбы уже после выкупа, происходившего с 1864 года. Это не противоречит возможности участия Игнатия Богомольца в польском восстании и лишения его прав состояния.
Бенедикт, Игнатий, Михаил и Ромуальд Богомольцы обучались в Институте инженеров путей сообщения имени Александра I. Богомолец Михаил окончил курс Института в 1838 году. Так уж случилось, что путей сообщения у нас в России еще не было, а сообщение было и инженеры путей выпускались с 1813 года.
В 1851 году было принято решение о строительстве Петербургско-Варшавской железной дороги, участок которой прошел по Витебской губернии. В 1860 году недалеко от владений Богомольцев была построена железнодорожная станция, носившая название Антонополь, впоследствии переименованная в станцию Боровая. Сейчас это населенный пункт Малта в Латвии. Железная дорога, к большой выгоде помещиков, связала имения Богомольцев напрямую с Петербургом и Варшавой.
С начала 1860 годов семья Михаила и Адели Богомольцев жила в Париже, на лето выезжая в имение в Витебской губернии. У них родились четверо детей: Мария (1856-1885), Адель (1862-1889), Филипп (1865-1926) и Мишель (Михаил) (1869-1911).
Отец Адели, виноторговец Филипп Депре, умер в Париже летом 1858 года. Дело его унаследовал сын Камилл Депре, и он также, как и отец, был бельгийским консулом в Москве. 20 марта 1859 года Камиллу Депре, как и его отцу Филиппу Депре, Министерством императорского двора дозволено было иметь на вывеске Государственный герб и именоваться поставщиком вин к Высочайшему двору.
Винный магазин Депре был составляющей московской городской среды, и понятно почему упоминание о нем вошло в русскую литературу. Бывал у Депре и Иван Сергеевич Тургенев, упомянувший о магазине виноторговца в повести "Дворянское гнездо": "Настал час обеда; Лаврецкий хотел удалиться, но его удержали; за столом генерал потчевал его хорошим лафитом, за которым генеральский лакей на извозчике скакал к Депре."
В начале 1860 годов произошло более близкое знакомство Камилла Депре с Иваном Сергеевичем Тургеневым. По просьбе парижского издателя Жюля Этцеля (Jules Hetzel) королевско-бельгийский консул в Москве Камилл Депре стал посредником между издателем и Тургеневым. Жюль Этцель с 1861 года стал главным издателем произведений писателя Тургенева во Франции. В 1868 году Камилл Депре и две его сестры - Адель Богомолец и Мария, в замужестве Клерк, - стали главными партнерами в коммандитном товариществе под названием «J. Hetzel et Cie». Мария Депре вышла замуж за богатого французского инженера и любителя музыки Камилла Клерка (Camille Clerc). Она в Париже имела домашний музыкальный салон, который впоследствии посещали друзья семейства Полины Виардо: Камиль Сен-Санс и Габриель Форе.
Адель Богомолец не только свободно владела русским языком, но сохранила любовь и привязанность к стране, где она родилась и выросла. Познакомившись с ней в 1886 году, Чайковский назвал ее "полурусской дамой". Она любила русскую литературу и, как человек, свободно владеющий двумя языками, горела желанием познакомить французскую читающую публику с произведениями русских писателей, прежде всего Толстого. Ею в конце 1860-х годов был выполнен перевод повести Льва Толстого "Поликушка", опубликованной впервые в февральском номере «Русского вестника» за 1863 год, но однако из-за разных причин французский перевод Адель Богомолец так никогда не был опубликован.
В комментарии в первом академическом собрании сочинений и писем Тургенева сказано: «Перевод рассказа „Поликушка“ принадлежал Богомолец, урожденной Депре (сообщено М. Партюрье). Сведений о публикации этого перевода не обнаружено»
Адель Богомолец была поклонницей Чайковского. Их заочное знакомство произошло раньше их встречи. Заочное знакомство стало возможно через ученика и друга Чайковского, Сергея Ивановича Танеева. Кроме того, однокашник Чайковского по Училищу правоведения, Лев Викторович Шадурский, был соседом Богомольцев по имению. Сергей Иванович Танеев по приглашению семьи посетил имение Богомольцев осенью 1876 года, когда он отправился в Париж, чтобы прожить там зиму, познакомиться с музыкантами и культурой. По пути Танеев остановился в Антонополе и провел день у Богомольцев. Тогда же Михаил и Адель Богомолец предложили Танееву воспользоваться на первое время пустовавшей квартирой, которую они снимали в Париже для репетитора их старшего сына Филиппа, пока Танеев не подыщет для себя подходящее жилье.
Сергей Иванович Танеев написал 15 (27) октября 1876 года матери: "Милая Мамаша. Мы приехали сюда сегодня; сегодня же я нашел себе квартиру. Мне помог это сделать Калам (Calam), гувернер Богомольцевых, родственников <Гастона> Париса. Мы у них в имении пробыли день (я Вам писал об этом из Берлина). Они мне предложили, пока я буду искать квартиру, остановиться в комнате, которую они нанимают гувернеру их сына".
Гастон Парис (Gaston Paris) - известный французский ученый, исследователь средневековой литературы, двоюродный брат Адель Богомолец: мать Адель и мать Гастона были родными сестрами. Старший брат Сергея Танеева, Владимир Иванович Танеев - адвокат, как и Чайковский, выпускник Училища правоведения, был знаком с Гастоном Парисом. Кстати, он и с Карлом Марксом переписывался. Владимир Иванович Танеев был человеком крайних левых взглядов, получил известность своей защитой участников польского восстания 1863-64 годов. Принимая во внимание, что Игнатий Богомолец был осужден за участие в польском восстании, есть основание для предположения, что брат музыканта Танеева, адвокат Танеев, мог познакомиться с Богомольцами по делу об участии в восстании Игнатия Богомольца.
В последствии Гастон Парис был близким другом историка Габриэля Моно (Gabriel Monod), мужа младшей дочери Александра Ивановича Герцена, Ольги. Ольга Герцен, оставшаяся без матери в раннем детстве, по семейным обстоятельствам (Герцен начал сожительство с женой Огарева, Натальей) была отдана Герценом на воспитание Мальвиде фон Мейзенбург. Ольга выросла чужим для Герцена ребенком, но это все было потом, когда для Герцена настало время "собирать камни", которые он бросал во все стороны с молодости.
Герцен, живший в Лондоне, был инициатором перевода повести Толстого "Детство, отрочество и юность" на английский язык. Перевод был выполнен Мальвидой фон Мейзенбург в 1862 году. Кстати, Мальвида была первой номинанткой первой в истории Нобелевской премии по литературе в 1901 году: остальные 23 номинанта на первую премию по литературе были мужчины. Первую Нобелевскую премию дали Сюлли-Прюдому, которого теперь никто не читает... Также никто не читает и Мальвиду. Из 24 номинантов наиболее известны стали имена Эмиля Золя, Эдмона Ростана, Генрика Сенкевича. Нобелевская премия изначально была политизирована.
Тургенев поселился окончательно во Франции в начале 1870-х годов. Дом Богомольцев входил в круг его знакомых у которых он обедал. Так, например, в письме к П. В. Жуковскому от 15 (27) марта 1876 года он писал: "Охотно исполню Ваше желание и прибуду к Вам в середу - но только не раньше 10-и часов, так как я в этот день обедаю у г-жи Богомолец - и раньше 10 часов меня не отпустят"
В Петербурге в 1879 году был опубликован французский перевод романа Толстого "Война и мир", выполненный княгиней Ириной Ивановной Паскевич. Тургенев в письме Толстому от 28 декабря 1879 года (9 января 1880) о переводе Паскевич писал: "Перевод несколько слабоват - но сделан с усердием и любовью". Усердие и любовь не всегда приносят в искусстве наилучший результат - в искусстве важны способности. Широкой французской публике перевод романа, сделанный Паскевич, был представлен только в 1885 году.
Именно Тургенев посоветовал Адель Богомолец перевести на французский язык роман Льва Толстого "Анна Каренина". Адель Богомолец перевела "Анну Каренину". На французском роман был опубликован анонимно, без указания имени автора перевода, в издательстве "Hachette" в том же 1885 году. Широкий круг французской публики получил возможность ознакомиться с самыми крупными произведениями Толстого практически одновременно.
Приехавший в Париж Петр Ильич Чайковский так отозвался об ассортименте книжных магазинов Парижа в письме к Н. Ф. фон-Мекк в апреле 1886 года: «Как приятно воочию убедиться в успехе нашей литературы во Франции. На всех книжных полках красуются переводы Толстого, Тургенева, Достоевского, Писемского, Гончарова. В газетах беспрестанно встречаешь восторженные статьи о том или другом из этих писателей. Авось настанет пора и для русской музыки!»
Адель Богомольец дала ужин в честь Чайковского у себя дома 7 (19) июня 1886 года с большим количеством гостей. Перечисляя персоны, с которыми Чайковский познакомился в этот вечер, в своем дневнике и в письме брату Модесту, он не упоминает о хозяине дома. Там были дети мадам Богомолец, ее брат виноторговец Камилл Депре, музыканты, композиторы, исполнители, но нет Михаила Богомольца. Это дает основание полагать, что к тому времени Михаил Богомолец уже умер: сведения о дате его смерти обнаружить не удалось.
То, что инициатором первого французского перевода «Анны Карениной» был Тургенев, Адель Богомолец подтвердила позднее в письме, написанном в издательство "Hachette" 16 (28) декабря 1890 года:
Париж, 28 декабря 1890.
Сударь,
Когда Тургенев привлек меня к переводу «Анны Карениной», он меня уверил, что я имею право сделать это без личного разрешения автора. Между тем я просила одну мою приятельницу в Москве, которая, как мне было известно, была знакома с сестрой графа, через нее добиться, чтобы она спросила об этом брата. Он не выразил никакого препятствия для разрешения перевода его романа, лишь удивившись, что можно найти интересного в приключениях падшей женщины и офицеришки. Таков был его ответ. Кроме того, он разрешил делать сокращения, какие захочется.
Это прямое или непрямое разрешение? Граф со мной не знаком и разрешения мне лично не давал. Судить об этом Вам лучше, чем мне; во всяком случае, я Вам сообщаю все эти подробности для прояснения вопроса, если он неясен.
Преданная Вам А. Богомолец.
Как видно из содержания письма, Адель Богомолец беспокоилась о том, что она выполнила перевод без разрешения автора. Возможно, это беспокойство и деликатность переводчицы послужило причиной, что ее авторство перевода на французский романа "Анна Каренина" не сохранилось в истории. Ее беспокойство было напрасным, поскольку между Россией и большей частью стран Западной Европы, в том числе и Францией, в то время не существовало литературной конвенции об авторском праве, и можно было перевести любое произведение русского писателя без согласия автора и без оплаты гонорара.
И конечно, отдельно в этом письме впечатляет приведенная оценка романа самим Львом Толстым: "что можно найти интересного в приключениях падшей женщины и офицеришки".
Лев Толстой был человеком сложным...
В семье младшей дочери Герцена, Ольги Моно, тоже читали "Анну Каренину", но не на русском, а на французском. Старшая дочь Герцена, Наталья, жившая в семье сестры, писала из Парижа М.К.Рейхель в сентябре 1885 года: "Мы тоже здесь читаем "Анну Кар<енину>" - удивительный человек этот Л. Толстой. Как он знает человеческую душу, - и как описывает. Я его ужасно люблю как автора. - Мы давно уже думали, что он кончит тем, что с ума сойдет. Ведь он под конец только религиозную чепуху писал. - Сжигал свои прежние работы и стал сапоги шить, говорят. - Перевод "Анны Кар<ениной>" хорош, но только это не он сам переводил, а Mme Богомолец, хорошая наша знакомая, дочь виноторговца Dépret в Москве"
Можно удивляться фактам: дочери русского либерала Герцена не знают русского языка и читают великий русский роман "Анна Каренина" во французском переводе, который сделала дочь московского виноторговца бельгийского происхождения Депре. Но таковы свойства русских либералов!
Значение перевода "Анны Карениной" на французский язык Аделью Богомолец велико. Этим переводом воспользовались переводчики на другие языки. Благодаря этому переводу роман Толстого с 1885 по 1887 был переведен на немецкий, шведский, испанский, итальянский, английский, датский, голландский, венгерский языки. Уже год спустя после его выхода в свет на французском языке, в 1886 году, появились второе и третье издания. До 1911 года роман переиздавался каждые два-три года, а последнее издание, вышедшее в 1936 году, было 22-м по счету. Перевод этот оказался самым удачным из французских переводов этого романа.
Длительное время литературоведов и библиографов не интересовало авторство первого французского перевода "Анны Карениной". Этот факт просто игнорировался. В последнее время стали появляться сведения, подтверждающие, что первый перевод великого романа Толстого "Анна Каренина" был выполнен дочерью бывшего капитана Великой армии, вторгшейся в России, чтобы ее завоевать, виноторговца, московского первой гильдии купца, поставщика вин к Высочайшему российскому двору, потомственного почетного гражданина, Филиппа Васильевича Депре, Аделью Богомолец.
Изредка история оказывается милостива и отдает справедливость забытым авторам, но добиться этой справедливости всегда ой как непросто!