Такие разные.
Каторга Достоевского, реальный изнурительный труд, реальная физическая мука тела несравнима с игрой в труд, в отказ от собственности и слияние с народом графа Толстого. Когда я сравниваю Толстого-охотника, яркого, азартного, смелого, пострадавшего от медведицы, Толстого-солдата, храброго защитника Севастополя с Толстым-непротивленцем, Толстым-вегетарианцем (вегетарианство "Лёвочки" было проблемой для Софьи Андреевны), и чем дальше я сравниваю, то ничего, кроме сожаления и неприятия все это "толстовство" у меня не вызывает. Говорить об отказе от собственности и ни от чего не отказаться, проповедовать всеобщую любовь и ненавидеть близких...
Толстой не смог быть единым, цельным, не смог соединить в себе любовь к жизни с тем, что жизнь заканчивается смертью. Его волновал вопрос личного бессмертия, реального бессмертия его собственного "Я". Отсюда и его религиозность, богоискательство как иррациональный страх перед грядущим "ничем". "Верблюд, стоящий перед игольным ушком". Уж лучше бы, как отец Сергий, реально ушел странствовать, а не предпринимал эти суррогатные прогулки от Москвы до Тулы - все равно это граф Толстой идет - все понарошку, не какой-то Макар Иванович Долгорукий или Влас, покинувший свой дом, бредет без конца от селения к селению, от храма к храму, прося подаяния Христа ради и подставляя тело свое всем дождям, ветрам, снегам и солнцу, ночуя, где придется - по воле Господа.
Изображать себя ничего не имеющим, но при том всем пользующимся, и действительно быть нищим, ничего не иметь - это разделенные бездной состояния людей. Как жаль, что Толстой забрел в своих поисках в этот "мертвый лес", что не смог поверить до конца своей сущности здорового гения, дающей бессмертие его мыслям, и как жаль, что он выставил свою жизнь и жизнь своей семьи в этом прототипе реалити-шоу "Дом".
Жизнь по Толстому - это бытие, заканчивающееся смертью, жизнь по Достоевскому - это постоянно появляющаяся смерть и воскресенье; то, что для первого - конец, то для другого продолжение; у Толстого смерть противопоставлена жизни, у Достоевского жизнь и смерть едины... Два гения литературы, едины и противоположны. У Толстого плоть преобладает над духом, и он всю жизнь пытается подавить буйство своей природы, а у Достоевского дух доминирует над плотью, и он всю жизнь страдает от физических недугов, от слабости своего тела. Но оба дороги для сердца!
Толстой не смог быть единым, цельным, не смог соединить в себе любовь к жизни с тем, что жизнь заканчивается смертью. Его волновал вопрос личного бессмертия, реального бессмертия его собственного "Я". Отсюда и его религиозность, богоискательство как иррациональный страх перед грядущим "ничем". "Верблюд, стоящий перед игольным ушком". Уж лучше бы, как отец Сергий, реально ушел странствовать, а не предпринимал эти суррогатные прогулки от Москвы до Тулы - все равно это граф Толстой идет - все понарошку, не какой-то Макар Иванович Долгорукий или Влас, покинувший свой дом, бредет без конца от селения к селению, от храма к храму, прося подаяния Христа ради и подставляя тело свое всем дождям, ветрам, снегам и солнцу, ночуя, где придется - по воле Господа.
Изображать себя ничего не имеющим, но при том всем пользующимся, и действительно быть нищим, ничего не иметь - это разделенные бездной состояния людей. Как жаль, что Толстой забрел в своих поисках в этот "мертвый лес", что не смог поверить до конца своей сущности здорового гения, дающей бессмертие его мыслям, и как жаль, что он выставил свою жизнь и жизнь своей семьи в этом прототипе реалити-шоу "Дом".
Жизнь по Толстому - это бытие, заканчивающееся смертью, жизнь по Достоевскому - это постоянно появляющаяся смерть и воскресенье; то, что для первого - конец, то для другого продолжение; у Толстого смерть противопоставлена жизни, у Достоевского жизнь и смерть едины... Два гения литературы, едины и противоположны. У Толстого плоть преобладает над духом, и он всю жизнь пытается подавить буйство своей природы, а у Достоевского дух доминирует над плотью, и он всю жизнь страдает от физических недугов, от слабости своего тела. Но оба дороги для сердца!