"Здание благодарности"
Мраморный дворец - одна из самых дорогостоящих, прекрасных и бессмысленно возведённых резиденций в Санкт-Петербурге XVIII века.
Начиналось строительство дворца, названного императрицей Екатериной II «Зданием благодарности», в 1768-ом году, а предназначался он графу Григорию Орлову, организатору и участнику дворцового переворота 28 июня 1862-го года, сделавшего Екатерину II императрицей, фавориту, отцу её незаконнорожденного сына Алексея Бобринского.
Проект был создан итальянским архитектором Антонио Ринальди.
Рокотов Ф.С. Портрет Г.Г. Орлова в латах. После 1862, но до 1863 года. Холст, масло, размеры 98 х 76,6 см. В собрании ГТГ.
Фаворит Екатерины II, Григорий Орлов, в день успешного дворцового переворота был пожалован в действительные камергеры, в день коронации императрицы 22 сентября 1762-го года - в генерал-адъютанты, а 1 июля 1863-го года был возведен со всем родом в графское достоинство.
Портрет художником Рокотовым написан вскоре после переворота. На это указывают изображенные ордена Св. Александра Невского и Св. Анны, а также отсутствие ордена Св. Андрея Первозванного, который был получен Г. Орловым в апреле 1763 года, в день рождения государыни.
Дворец начали строить в то время, когда Григорий Орлов пользовался безграничной любовью императрицы. Антонио Ринальди уже был автором загородной резиденции графа Григория Орлова в Гатчине. Финансировалось строительство дворца из казны. Григорий Орлов даже не знал о готовившемся для него царском подарке.
Под дворец был выделен участок неправильной косоугольной формы, обусловленной прохождением с восточной его стороны Красного канала.
План, показывающий положение Мраморного дворца.
Архитектор Ринальди прекрасно справился с задачей размещения на этом участке дворца. Управлять строительством был назначен генерал-инженер Михаил Иванович Мордвинов, осуществлявший это управление с нулевого цикла в 1768-ом году до своей смерти в 1782-ом году. Счета за подписью Мордвинова в документации строительства «Здания благодарности» ведутся с 15 апреля 1768-го года.
Мордвинов был выпускником Сухопутного шляхетского кадетского корпуса. В его аттестате значилось: «геометрию и регулярную фортификацию окончал, обучается иррегулярной с атакою, рисует ландшафты красками и портреты миниатюрою, разумеет и говорит несколько по Немецки, а в переводах с Российского на Немецкий не весьма силён, обучался верховой езде, фехтовать и танцовать».
Позже он служил командиром батальона строения государственных дорог, где освоил практику строительства, что давало ему с полным правом утверждать: «Инженерную науку, также как и Немецкий язык, знаю».
Строительство дворца не было единственным занятием Мордвинова. С 1762-го года он был первым директором Артиллерийского инженерного кадетского корпуса. Именно ему принадлежит заслуга в организации успешного начала работы этого нового для России учебного заведения, которое на долгие десятилетия стало кузницей высококвалифицированных кадров для русской армии. Параллельно Мордвинов успешно справлялся с должностью директора по строительству государственных дорог.
Д. Левицкий. Портрет М.И. Мордвинова. 1778 год. Холст, масло, размеры 63,5 х 50 см. В собрании ГТГ.
Освящение закладки нового каменного дворца произошло 10 октября 1769-го года. В фундаменте в плите из тесанного камня с углублением была устроена площадка, куда был погружён мраморный ящик с золотыми, серебряными и медными монетами на сумму 20 рублей 58 и 3/4 копеек. Туда же были помещены медные закладные доски с посвящением. Мне нигде не удалось найти объяснения смысла закладывания в фундамент указанной денежной суммы. Возможно, смысла не было, просто такая сумма монет вместилась в углубление.
Мордвинов осуществлял руководство и организацию строительства, а помогал ему Пётр Егорович Егоров - для этого Мордвинов специально его затребовал. Егоров формально числился по ведомости конторы от строений «заархитектором». Фактически Пётр Егорович Егоров осуществлял строительство, начиная 1 октября 1768-го года.
Судьба Петра Егорова удивительна. Он был родом из простой чувашской семьи, остался сиротой. Его привёз в Петербург из поездки по своим поместьям в Нижегородской губернии князь Егор Дадиани, взял в свою семью, дал фамилию Егоров, крестил в православие, обеспечил домашнее образование, затем определил учиться «архитектурной науке». В 1755-ом году он был отдан в архитектурную школу при Петербургской канцелярии строений.
Егоров учился у архитектора С.А. Волкова, начинал работать с Растрелли, Валлен-Деламотом, плодотворно сотрудничал с Фельтеном, соавтором которого считался при проектировании ограды Летнего сада, но фактически авторство Егорова в этом проекте уже подтверждено, а Фельтен был просто подписывавшим архитектором.
Впоследствии Петром Егоровым был спроектирован и возведён Служебный дом Мраморного дворца и ограда между ними.
Ограда у Мраморного дворца в Петербурге.
Имя Егорова регулярно встречается в платёжных ведомостях ежегодных отчётов Мордвинова. Егоровым решались самые сложные проблемы строительных и отделочных работ трехэтажного, без учёта подвального этажа, знания Мраморного дворца.
В разгар строительства, к 1780-му году, было принято решение дополнить дворец новым сооружением - Служебным домом. Он был полностью спроектирован Егоровым. Для возведения этого хозяйственного корпуса из комплекса Мраморного дворца потребовалось засыпать Красный канал, который находился как раз между этими двумя зданиями.
Ниже фрагмент картины с комплексом зданий Мраморного дворца и Служебного дома. Красный канал засыпан и превращен в парадный двор, загороженный решеткой с воротами. Служебный дом (слева) и решетка между обоими зданиями - творения Петра Егорова.
Иоганн Георг Майр. Вид на дворцовую набережную и Летний сад с Петербургской стороны (фрагмент). Холст, масло, размеры 76 х 116 см. В собрании ГРМ.
Строительство дворца не прекращалось год за годом. Но близкие отношения между императрицей и Григорием Орловым не были такими прочными, каким возводилось здание. Отношения закончились раньше, чем завершилось строительство дворца.
Причин охлаждения было немало. Легкомысленные любовные похождения Орлова были известны императрице, но ссоры и раздоры заканчивались примирениями до времени. Если верить интимному дневнику французского дипломата при дворе Екатерины II, шевалье де Корберона, то случалось, Григорий Орлов и поколачивал императрицу. Но я бы не верила.
В 1772-ом году Орлов провалил дипломатическую миссию во время переговоров с Турцией о перемирии. Ему было запрещено появляться в Петербурге. Потом, сжалившись, Екатерина жаловала ему княжеское достоинство, но это был щедрый жест перед окончательным разрывом. Орлов, осознав серьёзность своего положения, подарил императрице знаменитый большой бриллиант, «купив его за 400 тысяч рублей у армянского купца Лазарева». Бриллиант получил имя «Орлов».
Императрица изволила принять подарок, но опальному фавориту уже не удалось вернуть былую благосклонность. О разрыве с Орловым одному из своих конфидентов Екатерина в 1773-ем году писала: «Одиннадцать лет я страдала, и теперь хочу жить по своему вкусу и ни от кого не завися». Это писала императрица и самодержица!
В 1773-ем году Орлов стал опекуном своей двоюродной сестры, Екатерины Николаевны Зиновьевой. Она была сиротой. Через два года Орлов устроил выпускницу Смольного пансиона Зиновьеву к императрице, которой понравилась молодая, красивая, весёлая и жизнерадостная фрейлина.
Когда Екатерине Зиновьевой исполнилось 18 лет, Орлову было уже 42. Ни родство, ни разница в возрасте, ни яростное недовольство родственников Орлова и Зиновьевой не стали препятствием для их взаимной привязанности, которая привела их к желанию заключить брак. Но брак был невозможен из-за близкого родства. В 1776-ом году влюблённые тайно обвенчались в имении князя Орлова и вернулись в Петербург мужем и женой.
Синод не признал этот брак. Решение о судьбе новобрачных предстояло принять Императорскому совету и императрице Екатерине II. Она не подписала проект решения отправить супругов в монастыри. Её решение было мудрым и царским: молодая княгиня Екатерина Орлова была пожалована званием статс-дамы и лентой Ордена Св. Екатерины.
Ф.С. Рокотов. Портрет княгини Е.Н. Орловой. Около 1779 года. Холст, масло, размеры 73 х 56,3 см. В собрании ГТГ.
Княжеская чета Орловых, зажив семейной жизнью, уединилась в Гатчине. Когда в августе 1779-го года императрица посетила их там, то не узнала обоих. Григорий Орлов впал в депрессию, а его молодая жена утратила свойственные ей весёлость и жизнерадостность. Здоровье обоих стало ухудшаться, и в апреле 1780-го года государыня приказала им отправиться на лечение за границу: ему - для определения причин нервных срывов и способа лечения депрессии, ей - для избавления от бесплодия.
В 1780-ом году у княгини Орловой открылась скоротечная чахотка, и 16 июня 1781-го года она скончалась в 23-летнем возрасте в Лозанне. Там же в Кафедральном соборе она была похоронена.
Мраморный саркофаг с прахом княгини Екатерины Николаевны Орловой в Кафедральном соборе Лозанны.
Это скорбное событие не прибавило князю Григорию Орлову психического здоровья. Он окончательно потерял рассудок и 13 апреля 1783-го года скончался в Нескучном (имении брата, графа Алексея Орлова) близ Донского монастыря и был погребён в имении Отрада села Семёновское (другого брата, графа Владимира Орлова) Серпуховского уезда Московской губернии.
В 1838-ом году графиня А.А. Орлова-Чесменская перевезла прах князя Г. Орлова вместе с останками графов Алексея Орлова-Чесменского и Фёдора Орлова в фамильную усыпальницу Георгиевского собора Юрьевского монастыря Новгорода. В 1896-ом году правнук младшего из братьев Орловых, граф А.В. Орлов-Давыдов, возвратил прах Григория Орлова и его братьев обратно в Отраду.
В 1924-ом году «спецкоманда» семёновских безбожников в Отраде сожгла прах князя Григория Орлова и его братьев на костре.
Прах княгини Екатерины Николаевны Орловой и поныне покоится всё там же - в мраморном саркофаге в Кафедральном соборе Лозанны.
Неизвестный художник. Усадьба Орловых-Давыдовых в Серпуховском уезде "Отрада". Общий вид с холма на дворец и реку Лопасню. Середина XIX века. В собрании ГИМ.
Но вернёмся ко дворцу. Строящийся на берегу Невы дворец всё чаще называли «мраморным», поскольку этот камень в изобилии применялся в отделке фасадов и интерьеров. Ранее камень использовался для изготовления декоративной скульптуры, ваз и каминов, а стены отделывали штукатуркой. Итальянский архитектор Ринальди стремился создать дворец с максимальным использованием натурального камня. Этому способствовало открытие значительных залежей мраморов и гранитов в Прибалтийских губерниях, на Урале и в Сибири.
Антонио Ринальди покинул Россию в 1783-ем году. Императрица Екатерина, увольняя архитектора со службы, проявила свою обычную щедрость в награде его трудов на благо России, назначив архитектору пожизненную пенсию - 1000 рублей в год. К сожалению архитектор увёз с собой всё свое архитектурное графическое наследие, поэтому Россия лишена авторских чертежей Мраморного дворца. До настоящего времени они не обнаружены и в архивах других стран.
Ниже на картине И.Г. Майра представлен вид Марсова поля, за которым возвышаются Мраморный дворец и Служебный дом.
Иоганн Георг Майр. Марсово поле с обелиском «Румянцева победам» (фрагмент). Не ранее 1799 года. Холст, масло, размеры 76,5 х 117 см. В собрании ГРМ.
В 1782-ом году скончался Михаил Иванович Мордвинов, его место занял Фридрих Вильгельм (Фёдор Фёдорович) Буксгевден, которому и предстояло сдать окончательно отделанный дворец. Буксгевден был женат на Наталье Ивановне Алексеевой, воспитаннице и внебрачной дочери Григория Орлова, возможно, матерью её была тоже императрица Екатерина II. Ему было предоставлено право иметь собственную жилплощадь во дворце.
Практически дворец был готов, оставалась его отделка и оборудование. Именно с отделки своей квартиры в третьем этаже дворца Буксгевден начал свою деятельность по организации отделочных работ и оснащению дворца оборудованием и мебелью.
Смерть Григория Орлова не приостановила строительных и отделочных работ ни на день. После его смерти часть отделанных помещений заполнялась вещами покойного, перевезёнными из дома Штегельмана на Мойке, где два года Орлов жил после выхода из фавора. Это были вещи из кабинета, библиотеки, картинной галереи покойного... Картинная галерея Григория Орлова состояла из 370 картин, включая произведения Ваувермана, ван Дейка, Йорданса, Рембрандта.
Пикантность истории состояла в том, что дворец-мемориал, дворец- благодарственный дар, задуманный всемогущественной императрицей как место организации повседневной жизни, торжественных приёмов, интимных встреч с нею, ею самой задуманных, но так никогда и не случившихся, не дождался своего хозяина, который умер, не узнав о царственной прихоти Екатерины, воплотившей в этом дворце грёзы любви к своему фавориту, опостылевшему ей и умершему за продолжительное время строительства дворца.
Императрица уведомила четверых здравствовавших братьев Орловых: Ивана, Алексея, Фёдора и Владимира, что им принадлежит назначенный в дар умершему Григорию Орлову «дом Марморный (так) в Миллионной улице со всем к нему принадлежащим строением, вызолоченный сервиз, библиотеку, картины, антики, и медали», которые она готова выкупить у них, если они согласны, за 1,5 миллиона рублей с рассрочкой в 10 лет. Братья были согласны.
За 17 лет строительства дворца, «Здания благодарности», как его называла императрица, покинул страну создатель проекта Ринальди, умер руководитель строительства Мордвинов, скончался и сам получатель императорского дара Григорий Орлов. Казна тратила деньги на строительство здания, которое потом из казны же предстояло выкупить у наследников Орлова за внушительную сумму.
И-Б. Лампи-старший. Портрет великих князей Александра и Константина Павловичей (фрагмент). 1795 год. Холст, масло, размеры 267 х 205 см. В собрании ГЭ.
Дворец, выкупленный в казну у наследников князя Григория Орлова, пустовал до 1796-го года, когда второй внук императрицы Екатерины II, Константин Павлович, собрался вступить в брак с юной 14-летней великой княгиней Анной Федоровной, урождённой Юлианой-Генриеттой-Ульрикой Саксен-Заальфельд-Кобургской.
Свадьба была запланирована на середину февраля 1796-го года. Дворец стал драгоценным подарком бабушки-императрицы великому князю-внуку Константину к свадьбе. Но Мраморный дворец уже не был «Зданием благодарности».
Ж-А. Беннер. Портрет Великой княгини Анны Федоровны. После 1817 года. Бумага, акварель, гуашь. Размеры 14,2 х 10,7 см. В собрании ГЭ.
Всё забывается. Имя архитектора Антонио Ринальди после его отъезда в Италию никто не связывал с Мраморным дворцом. Этому способствовало отсутствие в архивах архитектурных чертежей, увезённых Ринальди, и ошибочно приписавшая его проектирование другому архитектору, Джакомо Кваренги, публикация Иваном Пушкарёвым в 1839-ом году «Описания Санктпетербурга и уездных городов С.Петербургской губернии», где сказано: «Тринадцать лет продолжалась постройка Мраморного дворца, по проекту Гваренги, пока наконец, в 1783 году, он был совершенно окончен и пожалован Орлову».
Эта ошибка устойчиво перепечатывалась и распространялась до 1885-го года, когда однофамилец князя Орлова, Валериан Иоаннович Орлов, протодиакон дворцовой церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы, не развенчал её в своей публикации в сборнике «Русская старина», вернув авторство проекта Антонио Ринальди.