Русская княгиня итальянского княжества Сан-Донато
Анатолий Демидов под конец своей жизни потерял всякий интерес к флорентийской вилле Сан-Донато. Тем более, что Тоскана в 1859 году вошла в объединенную Италию, и он, сохранявший верность герцогу Тосканскому, уехал в Париж, где и умер в 1870 году. Наследовавший ему племянник Павел Павлович Демидов в 1872 году получил титул князя Сан-Донато, которым ему императором Александром II было разрешено пользоваться и в пределах России. Но на потомство Демидова это разрешение не распространялось.
Еще при Анатолии Демидове начались распродажи содержимого виллы. Павел Демидов продолжил распродажи. В 1879 году во Флоренции им была куплена вилла, когда-то бывшая во владении семейства Медичи - Пратолино, которая стала именоваться «Вилла Медичи ди Пратолино, резиденция Павла Демидова, князя Сан-Донато». А вилла Сан-Донато была продана с аукциона в 1880 году. Этому предшествовали аукционы, на которых проводились распродажи многочисленных богатств, накопленных Анатолием Демидовым. Всего прошло четыре аукциона, один из них еще при жизни Анатолия: в 1868-м, 1870-м, 1875-м и в 1880-м годах.
Созданная по прихоти богатого человека, после того как прихоть эта прошла, вилла Сан-Донато была обречена на угасание и разорение. Остался княжеский титул Сан-Донато, также искусственно созданный для выкачивания русских денег из бездонных карманов честолюбивых Демидовых герцогом Тосканским. Уже само название княжества Сан-Донато говорило, что оно было предназначено для пожертвований.
И пожертвования были! Мало того, что от продажи виллы в 1880 году была выручена сумма, не соответствовавшая истинной стоимости, так ещё после продажи Сан-Донато со всем содержимым часть денег отошла Флоренции - «флорентийским сиротам», еще одна часть пошла на сооружение фасада собора Санта Мария дель Фьоре, где в память об этом помещен родовой герб и увековечено имя Павла Демидова, но сам он увидеть этого не мог, ибо «своевременно умер» до завершения работ по устройству фасада храма. Демидовы продолжали тешить своё тщеславие!
На этой фотографии фасада флорентийского собора гербы жертвователей расположены в картушах справа, но герб Демидовых тот, что слева.
После продажи вилла оказалась в руках у нескольких перекупщиков и в результате еще одного аукциона в 1885 году Сан-Донато была куплена другими русскими - князем Михаилом Валентиновичем Шаховским-Глебовым-Стрешневым с его женой княгиней Евгенией Фёдоровной. Покупка эта повлекла за собой и получение ими титула князя и княгини Сан-Донато. Им также принадлежала вилла Сан-Донато на Французской ривьере и паровая прогулочная яхта, тоже носившая название «Сан-Донато» .
Шаховские! Глебовы! Стрешневы! - старейшие и знатнейшие фамилии русского дворянства... Остаётся загадкой, зачем им-то это никчёмное княжество, созданное исключительно для амбициозного и вздорного Анатолия Демидова, оказалось нужно?
Оказывается, тщеславие безгранично! По своему ландшафтному положению Сан-Донато во многом уступало другим доступным виллам Флоренции, но эта давала княжеский титул.
«Многоэтажные» фамилии русских дворян свидетельствуют о затухании знатных родов. Если нет наследников по мужской линии, способных передать фамилию, то приходится просить императора о присоединении её по женской линии, чтобы древний род не пресёкся, и фамилия всё же перешла к наследникам.
В случае с Шаховскими-Глебовыми-Стрешневыми фамилия возникла после женитьбы генерал-лейтенанта князя Михаила Валентиновича Шаховского в 1862 году на Евгении Фёдоровне фон Бреверн, мать которой была урождённая Глебова-Стрешнева. Но случилось это не сразу, а через два года после смерти её дяди, отставного полковника Фёдора Петровича Глебова-Стрешнева.
Эту фотографию повсюду выдают за фотографию княгини Евгении Фёдоровны Шаховской-Глебовой-Стрешневой, но это не она. Имя этой дамы из альбома семейных фотографий Шаховских-Глебовых-Стрешневых остаётся неизвестным.
Подлинно установлено, что княгиня Евгения Фёдоровна выглядела так:
Фрагмент фотографии, выполненной Оттилией Виганд (Ottilie Wigand). Портрет Е.Ф.Шаховской-Глебовой-Стрешневой. Висбаден, 1870-е гг. Картон, альбуминовый отпечаток. Из собрания Государственного Исторического музея.
В 1864 году по Высочайшему повелению супружеской паре было дозволено именоваться Шаховскими-Глебовыми-Стрешневыми. Покупка ими имущества Сан-Донато в Тоскане произошла, когда супруги продолжительное время жили за границей: в Германии, откуда были предки Бреверн, в Тоскане, во Франции. У супругов был собственный железнодорожный вагон для путешествий по Европе. В России им принадлежали старинный дом Глебовых на Большой Никитской в Москве, имение Покровское-Стрешнево, усадьбы Шаховских в селе Александровское, Глебовых-Стрешневых в селе Раменье Волоколамского уезда.
Эти обширные владения в России ими сдавались в наём. Например, городская усадьба на Большой Никитской в Москве была преобразована Шаховскими-Глебовыми-Стрешневыми в театр, который сдавался в аренду антрепренеру и актеру Георгу Парадизу.
Известно, что французский художник Шарль Жалабер написал портрет княгини Евгении Фёдоровны Шаховской-Глебовой-Стрешневой, но он до сих пор не обнаружен, и неизвестно, будет ли когда-нибудь обнаружен.
Портрет был выставлен в Париже на Салоне 1873 года. Его изображение было найдено в газетных вырезках в альбоме, принадлежавшем княгине.
Критики в оценке этой работы Жалабера были ироничны: «В портрете <...>, исполненном самыми свежими и ясными красками, <...> в розовых тонах на фоне нежно-голубом воплощен очень нежный замысел. Неужели самому художнику пришла в голову мысль изобразить эту бледную блондинку на фоне весны посреди ранних весенних плодов? Мы считаем, что он человек с тонким вкусом, чтобы он сам вообразил этот контраст, не очень благоприятный для внешности модели. Что мы точно знаем, так это то, что блестящее исполнение отчасти компенсирует отсутствия вкуса. Дама в розовом атласном платье, с растрепанными пепельно-русыми волосами, держит в одной руке длинную трость, а в другой - соломенную шляпу, наполненную полевыми цветами. Она помещена в этом наряде посреди какого-то смутно нарисованного сада, утопающего в синеве. Хотя художник смягчил и растушевал контуры этой сухощавой фигуры, ему не удалось соотнести её с размерами холста».
Критикам лишь бы критиковать!
Смутное представление о том, как выглядел портрет княгини Евгении Фёдоровны Шаховской-Глебовой-Стрешневой работы Жалабера, выставленный в Салоне 1873 года, дает эта вырезка из газеты, хранившаяся в альбоме княгини.
Брак супругов оставался бездетным. Возможно, продолжительное проживание княжеской четы за границей было связано с лечением, с их желанием произвести на свет потомство, но княжеский род Шаховских-Глебовых-Стрешневых на них пресёкся. Князь умер в 1892 году. Вдова княгиня Евгения Фёдоровна долгое время после его смерти оставалась в Тоскане.
Княгиня продала Сан-Донато в 1900 году Средиземноморской компании недвижимости, вернулась в Россию и революцию 1917 года встретила в Москве. Её собственность в России была национализирована в ноябре 1918 года, сама она была арестована, осуждена и провела два года в Таганской тюрьме. Выйдя на свободу в феврале 1922 года, Евгения Фёдоровна навсегда покинула Россию и переселилась во Францию. Однако как княгиня Сан-Донато она в 1922 году получила гражданство Италии и право на въезд в эту страну.
Умерла Евгения Фёдоровна Шаховская-Глебова-Стрешнева 12 ноября 1924 года в Париже. Похоронена на кладбище Батиньоль. На её надгробной плите нет никаких упоминаний о том, что она была княгиней Сан-Донато.
Вилла Сан-Донато пострадала от размещения в ней немецких войск во время Второй мировой войны. После войны она перешла в собственность муниципалитета города Флоренции. Княжество Сан-Донато закончилось.
Сейчас останки виллы не имеют ничего общего с роскошью, присущей ей в 1840-х годах, когда Анатолий Николаевич Демидов женился на племяннице Наполеона Матильде де Монфор.
В современной литературе о Сан-Донато княгиня Шаховская-Глебова-Стрешнева вообще не фигурирует как княгиня Сан-Донато. Этот титул несправедливо закрепился за средней дочерью Павла Павловича Демидова, княгиней Абамелек-Лазаревой Марией Павловной. Мария Павловна, урождённая Демидова, была не княгиней, а только княжной Сан-Донато, да и то, только в Италии. В России она стала княгиней в 1897 году, получив княжеский титул от мужа Семёна Семёновича Абамелек-Лазарева.
Она, кроме титула княжны Сан-Донато, полученного по праву рождения, к самой вилле Сан-Донато уже никакого отношения не имела. Княгиня Абамелек-Лазарева получила от матери Елены Петровны Демидовой, урожденной Трубецкой, другую виллу во Флоренции - виллу Медичи ди Пратолино. Мать составила нотариальный акт о полной и безусловной передаче Пратолино своей дочери в 1903 году и сопроводила это словами, что Мария Павловна там может «вести спокойный образ жизни, будучи во всем свободной, но без права продавать виллу».
Елена Петровна Демидова, княгиня Сан-Донато, умерла в Одессе на своей одесской вилле под названием Сан-Донато в 1917 году.
Годом раньше, в 1916 году, в Кисловодске умер муж Марии Павловны, Семён Абамелек-Лазарев. После февральской революции она сочла, что оставаться в России не может, и весной 1917 года она навсегда покинула Россию, чтобы поселиться в своих владениях в Италии. В этой стране она и умерла в 1955 году.
Как и княгиня Шаховская-Глебова-Стрешнева, княгиня Абамелек-Лазарева не имела наследников - их брак с князем Абамелек-Лазаревым был бесплодным. Она усыновила сына своей сестры Авроры югославского принца Павла Карагеоргиевича, жившего в изгнании в Париже. Он и наследовал виллу после её смерти.
Мария Павловна княгиня Абамелек-Лазарева, княжна Сан-Донато со своим племянником Павлом Карагеоргиевичем в Пратолино в 1908 году.
Новый владелец демидовских богатств никогда не был в Пратолино, но после его смерти в 1976 всё было продано через аукцион Сотбис Римскому Генеральному Обществу недвижимости. Виллу в 1980 году приобрёл муниципалитет Флоренции, устроив там парк и музей.
Но оказалось, что Павел Карагеоргиевич в 1947 году подарил виллу Пратолино Советскому Союзу. Итальянцы срочно объявили виллу национальным достоянием. Судебная тяжба прекратилась из-за распада СССР, но разве Россия не является правопреемницей СССР? Тем более, что прецедент есть: римская вилла «Абамелек», собственницей которой была Мария Павловна, еще после войны была передана за символическую плату Советскому Союзу.
На чьей стороне была княгиня Мария Павловна Абамелек-Лазарева во годы Второй мировой войны? Это вопрос риторический, а ответ на него простой: не на стороне СССР.