Потомки Ивана Базанова
Правнучка Юлия Кельх
Юлия Николаевна Кельх родилась 11 марта, крещена 29 марта 1893 года. Родители: действительный студент Николай Фердинандов Кельх, лютеранского вероисповедания и законная жена его Юлия Петрова, православного вероисповедания. Восприемники: Шуйский 1-ой гильдии купец Василий Федотов Колыгин и потомственная почетная гражданка Юлия Иванова Базанова.
Запись в Метрической книге Знаменской церкви города Иркутска о крещении Юлии Николаевны Кельх.
Отец Юлии, Николай Фердинандович, скоропостижно скончался от паралича сердца в 8 часов вечера 17 сентября 1893 года в возрасте 33 лет и был похоронен 20 сентября 1893 года на лютеранском участке Введенского кладбища в городе Москве.
Варвара Петровна через год вышла замуж за его брата - Александра Кельха. Потомственная почетная гражданка, наследница базановских миллионов вышла замуж за корнета пограничной стражи. А для маленькой Юлии её родной дядя стал папой.
Раннее детство Юлия провела в доме бабушки, жившей в то время в Москве на Моховой.
Улица Моховая, дом 6 - бывший дом Юлии Ивановны Базановой (до 1906 года). Сейчас - это здание Отдела восточной литературы Российской Государственной библиотеки им. Ленина.
Супруги какое-то время жили порознь, поскольку Александр Кельх служил в Петербурге, но для совместного проживания в Петербурге Варвара Петровна купила особняк на улице Сергиевской, дом 28, который был отделан с подобающей «миллионерской» роскошью.
Готическая столовая в особняке Варвары Кельх.
Деньги - испытанный ключ к известности. Отделка особняка на Сергиевской улице познакомила Кельхов с Карлом Карловичем Шмидтом, известным тогда архитектором. Шмидт был сыном двоюродной сестры Карла Фаберже. Он строил дачу известного ювелира в Осиновой Роще и дом в Петербурге на Большой Морской, 24. В 1898 году Варвара Петровна Кельх стала клиентом Фаберже. Только в 1900 году супруги Кельх упоминаются во «Всём Петербурге» живущими вместе в особняке на Сергиевской, 28.
Парадная лестница в особняке Варвары Кельх на улице Чайковского (ранее Сергиевская), дом 28 в Петербурге.
Вот в таких интерьерах жила и росла Юлия после того, как она покинула дом бабушки в Москве. При этом в хронике тех времён нет упоминаний о великосветских приёмах, для которых обычно создаются такие дворцы. Таких приёмов просто не могло быть, поскольку семья не принадлежала к высшему обществу. Она только стремилась быть причисленной к этому обществу.
Для этого мать Юлии участвовала в благотворительности и в мероприятиях, устраиваемых императорской фамилией. Когда в 1902 году в празднование 25-летия фирмы была устроена выставка работ мастерской Карла Фаберже, Варвара Кельх для этой выставки представила серебряный столовый сервиз, созданный Фаберже для готической столовой:
Столовый сервиз стоимостью 125 000 рублей, выполненный в московской мастерской Фаберже в 1900 году по эскизам архитектора Ф. Шехтеля для семейства Кельхов, на выставке в 1902 году в доме фон Дервиза.
Это было самое дорогое творение Фаберже из серебра. Сервиз на 32 персоны был заказан специально для петербургского особняка. Его предметы имели клеймо придворного ювелира и были украшены орнаментами в духе английской и немецкой готики с декором из драконов, ящериц, горгулий грифонов, змей и прочих готических пресмыкающихся в сочетании с геральдическими лилиями, щитами с литерой «К» и короной.
Всё самое наилучшее не спасло семью от распада. Мать, оставив дочь в России, уехала в Париж. Двенадцатилетняя Юлия не могла не чувствовать себя покинутой. Чувство одиночества было для неё ощутимым и в более поздние годы.
Вот, что она писала в дневнике в 1914 году: «Мне холодно жить так одиноко среди своих. <...>Я не буду чувствовать себя одинокой, а это чувство - проклятие моей жизни с детства, хотя дружбы я много нашла на своей дороге».
В 1904 году на имя Александра Кельха в Петербурге был куплен дом на улице Глинки, 13. До него он принадлежал Обществу попечительства императрицы Марии Александровны о слепых.
Дом общества попечительства императрицы Марии Александровны о слепых по адресу улица Глинки, дом 13 с подопечными.
В доме была сделана внутренняя перепланировка и устройство интерьеров. Работа выполнялась военными инженерами, архитекторами Апышковым В.П. и Кривошеиным Г.Г. Это был непродолжительный период владения Кельхом собственным домом. Оба дома в 1906 году уже числились заложенными, и оба находились под управлением Эдуарда Карловича Гана. Кредитором под залог обоих домов был Моисей Акимович Гинсбург. Оба дома перешли в собственность Гинсбурга: дом на Сергиевской был продан им в 1914 году, а дом на улице Глинки был в его собственности в 1911 году.
Когда Юлия, окончив курсы, в 1914 году вернулась в Петроград, то своего дома у Александра Кельха и у неё не было. Он с 1909 года жил в гостинице «Европейская», и Юлия, строя планы на будущее, мечтала о своей комнате: «Одним словом, эти четыре года я намерена заняться своим воспитанием, физическим и нравственным. Летом ездить в Англию и Германию для языка и людей, зимой только свою комнату, книги, и известное количество тишины. Не правда ли грустно, что именно своей комнаты и спокойствия для учения не могу добиться».
Юлия Ивановна Базанова, братья Сергей и Владимир Кельхи и Юлия Николаевна Кельх за обеденным столом в Москве на квартире в доме Голофтеева на Волхонке.
В одиночестве Юлия праздновала свой двадцать второй День рождения 11 марта 1915 года (по старому стилю).
Зимой 1915 года она полюбила. Её избранником стал барон Лев Львович Жирар де Сукантон. Я уже не раз писала об этом человеке. По известным мне фактам рисуется «совершеннейший авантюрист, темный делец и попросту жулик», как его охарактеризовал Ильин Иосиф Сергеевич в своём дневнике. Особенно «блестяще» была задумана им афера с Братолюбовым.
Уже в феврале, всего через месяц после этой неудавшейся аферы, барон Жирар де Сукантон был помолвлен с Юлией Кельх, с единственной дочерью наследницы тогда еще миллионного состояния Ивана Базанова.
В апреле 1916 года Юлия писала в дневнике: «Я невеста. Я люблю, верю. Любима так красиво, как никогда не снилось, что можно любить. Свадьба после войны. Но ведь я всегда добиваюсь своего. Ну, а я хочу, чтобы это было сейчас. Не ради его ласк, а чтобы до отъезда каждое мгновение, каждая его мысль, вся душа была только моя. И это будет, если не помешают обстоятельства, не зависящие ни от него, ни от меня. Неужели все это не сон. И сказка стала жизнью».
Юлия добилась своего. Чтобы сыграть свадьбу, ждать окончания войны не пришлось. 25 февраля 1917 года в Гатчине, где она жила в семье Жирар де Сукантонов, у неё родилась дочь, баронесса Ксения Львовна Жирар де Сукантон, праправнучка Ивана Базанова. Маленькая баронесса успела родиться до упразднения в России всех титулов и сословий, но время для рождения она выбрала непростое.
Вместе с семьей мужа Юлия с маленькой дочкой через английскую миссию выехала в Лондон в 1918 году. Там в мае состоялась её встреча с матерью, Варварой Петровной, которая приезжала из Парижа.
Жирар де Сукантоны остались в Англии навсегда, а Юлия с дочерью отправилась к мужу в Китай, куда он с отступавшей армией попал после разгрома Колчака через Забайкалье - сначала в Харбин, а потом в Шанхай.
Юлия Николаевна, урождённая Кельх, в первом браке баронесса Жирар де Сукантон, во втором - Белорукова.
Юлия Николаевна работала няней, секретаршей, переводчицей - она знала четыре языка. В Шанхае они развелись.
Там же 8 мая 1932 года Юлия Николаевна вышла замуж вторично за уроженца Вильно, бывшего офицера Александра Белорукова, с которым она прожила всю оставшуюся жизнь. После Шанхая супруги Белоруковы жили на Филиппинах, в 1949 году временно находились во Франции, о чем есть документы в департаменте полиции, затем в Германии, и окончательно осели в Сиэтле.
Александр Алексеевич Белоруков, второй муж Юлии Николаевны.
В 21 июля 1960 года парижский нотариус Пьер Адер, действовавший по поручению одного парижского банка (Comptoir National d'Escompte de Paris), известил Юлию Николаевну, что она являлась единственной наследницей умершей 12 ноября 1959 года Варвары Петровны Кельх, урожденной Базановой. На имя умершей в депозитарии банка хранились ценные бумаги, которые банк передал наследнице.
Юлия Николаевна Белорукова умерла от рака молочной железы в госпитале Сиэтла 25 октября 1963 года в возрасте семидесяти лет и была похоронена на православном братском русском кладбище Вашелли (Washelli). Её муж Александр Белоруков умер в 1965 году в возрасте семидесяти одного года и был похоронен там же.
Юлия Николаевна Кельх родилась 11 марта, крещена 29 марта 1893 года. Родители: действительный студент Николай Фердинандов Кельх, лютеранского вероисповедания и законная жена его Юлия Петрова, православного вероисповедания. Восприемники: Шуйский 1-ой гильдии купец Василий Федотов Колыгин и потомственная почетная гражданка Юлия Иванова Базанова.
Запись в Метрической книге Знаменской церкви города Иркутска о крещении Юлии Николаевны Кельх.
Отец Юлии, Николай Фердинандович, скоропостижно скончался от паралича сердца в 8 часов вечера 17 сентября 1893 года в возрасте 33 лет и был похоронен 20 сентября 1893 года на лютеранском участке Введенского кладбища в городе Москве.
Варвара Петровна через год вышла замуж за его брата - Александра Кельха. Потомственная почетная гражданка, наследница базановских миллионов вышла замуж за корнета пограничной стражи. А для маленькой Юлии её родной дядя стал папой.
Раннее детство Юлия провела в доме бабушки, жившей в то время в Москве на Моховой.
Улица Моховая, дом 6 - бывший дом Юлии Ивановны Базановой (до 1906 года). Сейчас - это здание Отдела восточной литературы Российской Государственной библиотеки им. Ленина.
Супруги какое-то время жили порознь, поскольку Александр Кельх служил в Петербурге, но для совместного проживания в Петербурге Варвара Петровна купила особняк на улице Сергиевской, дом 28, который был отделан с подобающей «миллионерской» роскошью.
Готическая столовая в особняке Варвары Кельх.
Деньги - испытанный ключ к известности. Отделка особняка на Сергиевской улице познакомила Кельхов с Карлом Карловичем Шмидтом, известным тогда архитектором. Шмидт был сыном двоюродной сестры Карла Фаберже. Он строил дачу известного ювелира в Осиновой Роще и дом в Петербурге на Большой Морской, 24. В 1898 году Варвара Петровна Кельх стала клиентом Фаберже. Только в 1900 году супруги Кельх упоминаются во «Всём Петербурге» живущими вместе в особняке на Сергиевской, 28.
Парадная лестница в особняке Варвары Кельх на улице Чайковского (ранее Сергиевская), дом 28 в Петербурге.
Вот в таких интерьерах жила и росла Юлия после того, как она покинула дом бабушки в Москве. При этом в хронике тех времён нет упоминаний о великосветских приёмах, для которых обычно создаются такие дворцы. Таких приёмов просто не могло быть, поскольку семья не принадлежала к высшему обществу. Она только стремилась быть причисленной к этому обществу.
Для этого мать Юлии участвовала в благотворительности и в мероприятиях, устраиваемых императорской фамилией. Когда в 1902 году в празднование 25-летия фирмы была устроена выставка работ мастерской Карла Фаберже, Варвара Кельх для этой выставки представила серебряный столовый сервиз, созданный Фаберже для готической столовой:
Столовый сервиз стоимостью 125 000 рублей, выполненный в московской мастерской Фаберже в 1900 году по эскизам архитектора Ф. Шехтеля для семейства Кельхов, на выставке в 1902 году в доме фон Дервиза.
Это было самое дорогое творение Фаберже из серебра. Сервиз на 32 персоны был заказан специально для петербургского особняка. Его предметы имели клеймо придворного ювелира и были украшены орнаментами в духе английской и немецкой готики с декором из драконов, ящериц, горгулий грифонов, змей и прочих готических пресмыкающихся в сочетании с геральдическими лилиями, щитами с литерой «К» и короной.
Всё самое наилучшее не спасло семью от распада. Мать, оставив дочь в России, уехала в Париж. Двенадцатилетняя Юлия не могла не чувствовать себя покинутой. Чувство одиночества было для неё ощутимым и в более поздние годы.
Вот, что она писала в дневнике в 1914 году: «Мне холодно жить так одиноко среди своих. <...>Я не буду чувствовать себя одинокой, а это чувство - проклятие моей жизни с детства, хотя дружбы я много нашла на своей дороге».
В 1904 году на имя Александра Кельха в Петербурге был куплен дом на улице Глинки, 13. До него он принадлежал Обществу попечительства императрицы Марии Александровны о слепых.
Дом общества попечительства императрицы Марии Александровны о слепых по адресу улица Глинки, дом 13 с подопечными.
В доме была сделана внутренняя перепланировка и устройство интерьеров. Работа выполнялась военными инженерами, архитекторами Апышковым В.П. и Кривошеиным Г.Г. Это был непродолжительный период владения Кельхом собственным домом. Оба дома в 1906 году уже числились заложенными, и оба находились под управлением Эдуарда Карловича Гана. Кредитором под залог обоих домов был Моисей Акимович Гинсбург. Оба дома перешли в собственность Гинсбурга: дом на Сергиевской был продан им в 1914 году, а дом на улице Глинки был в его собственности в 1911 году.
Когда Юлия, окончив курсы, в 1914 году вернулась в Петроград, то своего дома у Александра Кельха и у неё не было. Он с 1909 года жил в гостинице «Европейская», и Юлия, строя планы на будущее, мечтала о своей комнате: «Одним словом, эти четыре года я намерена заняться своим воспитанием, физическим и нравственным. Летом ездить в Англию и Германию для языка и людей, зимой только свою комнату, книги, и известное количество тишины. Не правда ли грустно, что именно своей комнаты и спокойствия для учения не могу добиться».
Юлия Ивановна Базанова, братья Сергей и Владимир Кельхи и Юлия Николаевна Кельх за обеденным столом в Москве на квартире в доме Голофтеева на Волхонке.
В одиночестве Юлия праздновала свой двадцать второй День рождения 11 марта 1915 года (по старому стилю).
Зимой 1915 года она полюбила. Её избранником стал барон Лев Львович Жирар де Сукантон. Я уже не раз писала об этом человеке. По известным мне фактам рисуется «совершеннейший авантюрист, темный делец и попросту жулик», как его охарактеризовал Ильин Иосиф Сергеевич в своём дневнике. Особенно «блестяще» была задумана им афера с Братолюбовым.
Уже в феврале, всего через месяц после этой неудавшейся аферы, барон Жирар де Сукантон был помолвлен с Юлией Кельх, с единственной дочерью наследницы тогда еще миллионного состояния Ивана Базанова.
В апреле 1916 года Юлия писала в дневнике: «Я невеста. Я люблю, верю. Любима так красиво, как никогда не снилось, что можно любить. Свадьба после войны. Но ведь я всегда добиваюсь своего. Ну, а я хочу, чтобы это было сейчас. Не ради его ласк, а чтобы до отъезда каждое мгновение, каждая его мысль, вся душа была только моя. И это будет, если не помешают обстоятельства, не зависящие ни от него, ни от меня. Неужели все это не сон. И сказка стала жизнью».
Юлия добилась своего. Чтобы сыграть свадьбу, ждать окончания войны не пришлось. 25 февраля 1917 года в Гатчине, где она жила в семье Жирар де Сукантонов, у неё родилась дочь, баронесса Ксения Львовна Жирар де Сукантон, праправнучка Ивана Базанова. Маленькая баронесса успела родиться до упразднения в России всех титулов и сословий, но время для рождения она выбрала непростое.
Вместе с семьей мужа Юлия с маленькой дочкой через английскую миссию выехала в Лондон в 1918 году. Там в мае состоялась её встреча с матерью, Варварой Петровной, которая приезжала из Парижа.
Жирар де Сукантоны остались в Англии навсегда, а Юлия с дочерью отправилась к мужу в Китай, куда он с отступавшей армией попал после разгрома Колчака через Забайкалье - сначала в Харбин, а потом в Шанхай.
Юлия Николаевна, урождённая Кельх, в первом браке баронесса Жирар де Сукантон, во втором - Белорукова.
Юлия Николаевна работала няней, секретаршей, переводчицей - она знала четыре языка. В Шанхае они развелись.
Там же 8 мая 1932 года Юлия Николаевна вышла замуж вторично за уроженца Вильно, бывшего офицера Александра Белорукова, с которым она прожила всю оставшуюся жизнь. После Шанхая супруги Белоруковы жили на Филиппинах, в 1949 году временно находились во Франции, о чем есть документы в департаменте полиции, затем в Германии, и окончательно осели в Сиэтле.
Александр Алексеевич Белоруков, второй муж Юлии Николаевны.
В 21 июля 1960 года парижский нотариус Пьер Адер, действовавший по поручению одного парижского банка (Comptoir National d'Escompte de Paris), известил Юлию Николаевну, что она являлась единственной наследницей умершей 12 ноября 1959 года Варвары Петровны Кельх, урожденной Базановой. На имя умершей в депозитарии банка хранились ценные бумаги, которые банк передал наследнице.
Юлия Николаевна Белорукова умерла от рака молочной железы в госпитале Сиэтла 25 октября 1963 года в возрасте семидесяти лет и была похоронена на православном братском русском кладбище Вашелли (Washelli). Её муж Александр Белоруков умер в 1965 году в возрасте семидесяти одного года и был похоронен там же.