Сакральная политизированная дуэль.
Как только конфликт между Черновыми и Новосильцевым из-за несостоявшейся свадьбы последнего с их сестрой и дочерью Екатериной Черновой затихал и Черновы начинали считать, что это даже хорошо, что Новосильцев не женился, так появлялись разного рода слухи и сплетни. Каждой стороне конфликта сообщались оскорбительные высказывания другой стороны, якобы сделанные в обществе.
Когда казалось, что конфликт почти затих, Рылеев пошел на прямое вмешательство и послал письмо Владимиру Новосильцеву с вопросом, когда он женится на Екатерине Черновой. В результате активного вмешательства Рылеева и Бестужева, растравлявших обиду Чернова, последовал вызов Новосильцева на поединок 8 сентября 1825 года.
Место дуэли Константина Чернова и Владимира Новосильцева в парке Лесотехнической академии Санкт-Петербурга.
Предсмертная записка Константина Чернова не соответствовала его стилю изложения мыслей и была написана не им, а Бестужевым, близким другом и соратником Рылеева. Бестужев публиковался под псевдонимом Марлинский.
«Бог волен в жизни; но дело чести, на которое теперь отправляюсь, по всей вероятности обещает мне смерть, и потому прошу г-д секундантов моих объявить всем родным и людям благомыслящим, которых мнением дорожил я, что предлог теперешней дуэли нашей существовал только в клевете злоязычия и в воображении Новосильцева. Я никогда не говорил перед отъездом в Москву, что собираюсь принудить его к женитьбе на сестре моей. Никогда не говорил я, что к тому его принудили по приезде, и торжественно объявляю это словом офицера. Мог ли я желать себе зятя, которого бы можно было по пистолету вести под венец? Захотел ли бы я подобным браком сестры обесславить свое семейство? Оскорбления, нанесенные моей фамилии, вызвали меня в Москву; но уверение Новосильцева в неумышленности его поступка заставило меня извиниться передним в дерзком моем письме к нему и, казалось, искреннее примирение окончило все дело. Время показало, что это была одна игра, вопреки заверения Новосильцева и ручательства благородных его cекундантов. Стреляюсь на три шага, как за дело семейственное; ибо, зная братьев моих, хочу кончить собою на нем, на этом оскорбителе моего семейства, который для пустых толков еще пустейших людей преступил все законы чести, общества и человечества. Пусть паду я, но пусть падет и он, в пример жалким гордецам, и чтобы золото и знатный род не насмехались над невинностью и благородством души».
Дуэльный кремнёвый пистолет.
Условия дуэли были тяжелые: дистанция восемь шагов; раненый, если он сохранил заряд, может стрелять; сохранивший последний выстрел имеет право подойти к барьеру и подозвать к барьеру противника.
«Мы, секунданты нижеподписавшиеся, условились:
1) Стреляться на барьер, дистанция восемь шагов, с расходом по пяти.
2) Дуэль кончается первою раною при четном выстреле; в противном случае, если раненый сохранил заряд, то имеет право стрелять, хотя лежащий, если же того сделать будет не в силах, то поединок полагается вовсе и навсегда прекращенным.
3) Вспышка не в счет, равно осечка. Секунданты обязаны в таком случае оправить кремень и подсыпать пороху.
4) Тот, кто сохранил последний выстрел, имеет право подойти сам и подозвать своего противника к назначенному барьеру.
Полковник Герман.
Подпоручик Рылеев.
Ротмистр Реад.
Подпоручик Шипов».
10 сентября в 6 часов утра дуэль состоялась. Чернов и Новосильцев выстрелили одновременно... Чернова, раненного в висок, Рылеев отвез на его квартиру в Семеновские казармы; Новосильцева, смертельно раненного в печень, перенесли на ближайший постоялый двор, где он и скончался.
Промахнуться с такого расстояния военному, владевшему пистолетом, было трудно. Дуэльные пистолеты, даже кремнёвые, позволяли стрелять прицельно на таком расстоянии. Так что, оба участника поединка шли на смерть.
Константин Чернов умер 22 сентября 1825 года. Похороны состоялись в субботу 26 сентября 1825 года. Вот как их описывал современник:
«...Офицеры обществом сложились схоронить товарища великолепно... Гроб малиновый, бархатный, с золотым газом. Дроги с балдахином и наверху дворянская корона. Лошади в попонах черных с кистями на головах, военная музыка, огромный хор певчих, собор духовенства, более 50 человек с факелами, рота солдат, военных штаб- и обер-офицеров более 500. Сотни карет четвернями, а дрожек парами - счету нет!»
Похороны Константина Чернова были многолюдными. Публике было представлено дело так, что Константин Чернов защищал честь своей семьи. Но руководители тайного Северного общества, членом которого был Константин Чернов, пытались представить поединок как общественно-патриотический поступок, а гибель Чернова как гражданский подвиг в борьбе против аристократии.
Место захоронения Константина Чернова и памятный надгробный обелиск на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга.
Большое количество людей на похоронах пытались выдать за политический протест, а сами похороны превратить в манифестацию. Сознание той бессмысленности, которая повлекла за собой смерть двух молодых блестящих офицеров в самом прекрасном возрасте, могла служить причиной такого скопления людей. Неправомерно было обвинять в гибели Чернова и Новосильцева высшую аристократию. Это обвинение в историографии могло возникнуть в последствии на основе общественной жалости к судьбе участников декабристского бунта, который тоже был бессмысленным.
Такая политическая оценка самой дуэли могла исходить от Кондратия Рылеева. Рылеев с Кюхельбеккером считаются авторами слабеньких стихов "На смерть Чернова". Но Рылеев как поэт ничего особенного из себя не представлял, он и поэтом-то остался в истории только из-за его казни, а не из-за его стихов. Среди исследователей нет единого мнения, кто же написал эти стихи.
Еще оставалось три месяца до Сенатской площади, но политически настроенный Рылеев с соратниками пытались придать этому поединку политическое содержание и представить как противостояние высшей аристократии простому дворянству. Члены тайного общества пытались превратить похороны Чернова в манифестацию против аристократии. Сама дуэль произошла, только потому что к поединку Чернова подстрекал Рылеев.
Мать Новосильцева, узнав о дуэли и о том, что сын ранен, помчалась из Москвы в Петербург и еще застала сына живым. Владимир Новосильцев умер 14 сентября 1825 года. Его тело было перевезено в Москву и захоронено в подклете Преображенского собора Новоспасского монастыря. Надгробный памятник был ею заказан В.И.Демут-Малиновскому и установлен на могиле сына в 1826 году.
Некрополь Новоспасского монастыря был уничтожен, но памятник сохранился.
Фотография надгробного памятника Владимиру Новосильцеву, умершему от раны, полученной во время его дуэли с Константином Черновым. Памятник был помещен в усыпальницу Голицыных в Донском монастыре после уничтожения некрополя Новоспасского монастыря, где он стоял на могиле после его создания В.И.Демут-Малиновским в 1826 году.
Надгробный монумент выполнен в форме бронзовой статуи коленопреклоненной женщины, приникшей головой к подножию распятия, где сложены воинские доспехи. Фигура женщины драпирована складками одежды, и только руки ее большей частью обнажены. Руки сомкнулись на древке святого распятия. Эта скульптура выражения скорби матери по безвременно погибшему единственному сыну в самом расцвете его лет была высоко оценена и оказалась популярна. Эта мемориальная форма была неоднократно повторена в надгробиях других усопших. Я знаю как минимум пять реплик этого монумента.
Екатерина Владимировна Новосильцева на портрете неизвестного художника из издания Русских портретов XVIII-XIX века, выполненного великим князем Николаем Михайловичем. Художником также изображен монумент Демут-Малиновского в миниатюре.
Мать Новосильцева купила постоялый двор, куда был привезен и где умер ее раненый сын Владимир. На этом месте на ее деньги было устроено Орлово-Новосильцевское благотворительное заведение. При этой богадельне был возведен храм в честь первоапостного князя Владимира по проекту И.И.Шарлеманя.
Екатерина Владимировна, урожденная графиня Орлова, до конца своей жизни так и не снимала траура по единственному сыну, погибшему от дуэльной пули Чернова. Она наследовала богатое наследство графа Орлова, но передать родовое наследство смогла только своему племяннику...
В конце XIX-начале XX века у петербургских офицеров существовал обычай в случае грозящей им опасности приходить молиться в эту церковь. В эпоху безумного советского атеизма 17 марта 1932 года церковь была закрыта, а летом того же года уничтожена взрывом.
Рисунок с проекта Владимирской церкви при Орлово-Новосильцевском благотворительном заведенииСанкт-Петербурга .
Ходили слухи, что сестра Чернова, за честь которой вступился Константин, Екатерина Пахомовна Чернова, не пережила позора и застрелилась, другие утверждали, что она отравилась, а кто-то говорил, что она ушла в монастырь. Эти версии как раз демонстрируют, что пишущие версии чаще всего пишут свои вымыслы.
Известный источник сведений и слухов того времени, московский почт-директор Александр Яковлевич Булгаков, писал своему брату Константину в Петербург:
«Похороны Чернова доказывают, что он был в полку любим, да и вообще хвалят его все, а о сестре слышал я, что она идет в монастырь, а я желал бы лучше, чтобы представился вдруг неожиданно хороший жених: она бы этого стоила».
Такой хороший жених для Екатерины Черновой сыскался! Она вышла замуж в 1832 году за Николая Михайловича Лемана, младший брат которого Павел тоже был членом тайного Южного общества. Павел Леман за участие в декабрьском бунте был сослан на Кавказ.
Муж Екатерины, Николай Михайлович, не участвовал в бунте, был участником Отечественной войны 1812 года, командовал Якутским пехотным полком, участвовал в русско-турецкой войне. Николай Михайлович Леман верой и правдой служил Отечеству, имел много наград, дослужился до генерал-лейтенанта. Екатерина Пахомовна родила ему восьмерых детей: четырех дочерей и четырех сыновей... Так что, судьба ее устроилась.