МОГИЛЬНИК (3)
Оригинал взят у haile_rastafari в МОГИЛЬНИК (3)
Предыдущий текст (2) - http://haile-rastafari.livejournal.com/104183.html
***
Утром к нам присоединяется ещё один человек. В присутствии которого все как-то сразу подбираются. Основная задача боевого выхода - не визит вежливости к спортсменкам из бывшей братской Литвы. Нам предстоит заминировать дорогу и ряд возможных путей подхода ДРГ врага. Ну, на наших коллег мы будем ставить растяжки. Особенно мудрёного в этом ничего нет. А вот дорога - там всё иначе. И для того, чтобы там было всё как надо, к нам прислали специалиста.
А специалист был фигурой очень колоритной. Высокий, худощавый, подтянутый мужик лет пятидесяти с аккуратно подстриженными офицерскими усами, был одет в примордиальную советскую гимнастёрку и не менее почтенную солдатскую пилотку с красной звездой. И всё это у него всегда было идеально выглажено даже на боевых. Как он этого добивался, оставалось загадкой. Позывной у него был «Чека». Или «ЧК». Означало это «чрезвычайную комиссию» или деталь спускового механизма гранаты, так же никто не знал. Может из-за этого по официальному позывному его практически никто не называл, а обращались к нему уважительно: Батя.
Ставить нам предстояло мины «МОН-50» - наш аналог раскрученного Голливудом американского «Клеймора». Обращению с этим смертоносным чудом родного ВПК Батя ухитрился научить нас менее чем за полчаса. Всё и в правду оказалось очень просто. Нет, конечно, у МОНки были свои сложные опции. Но здесь всё зависело от той схемы, по которой она будет устанавливаться. А схему, на сей раз, Батя выбрал самую простейшую - с использованием взрывателя от обычной гранаты, который, как выяснилось, отлично к этой мине присоединялся.
Антоха пошёл с нами. Такой опыт у него тоже имелся.
Подходим к «Гнезду» - нашему удалённому наблюдательному посту почти у самой нейтралки. Здесь остаются двое: Круз и Антоха. Их задача отслеживать подступы и прикрывать точку нашего выхода. Дальше идут шестеро: я, Батя, Хукер, Гоги, Пух и Интернет.
Выдвигаемся через «мёртвую зону» - участок территории, до такой степени перепаханный артиллерией с обеих сторон, что осколков под ногами больше, чем земли. Словно мы идём по свежей пашне. На которой не растёт даже трава. Просто не хочет она там расти.
Мы движемся мелкими перебежками. Но делаем это довольно быстро. Здесь открытое пространство. И наше обнаружение врагом практически гарантированно будет означать гибель группы. Нас просто накроют из миномётов и мы никуда не сможем деться. Некуда здесь деваться.
Доходим до склона холма и быстро поднимаемся наверх, под защиту лесополосы. Всё. Мы в «зелёнке». Через несколько метров уже территория врага.
- Откуда-то отсюда била твоя подружка. Так что начнём мы с неё, пожалуй.
А «подружка» не особо и мудрствовала. Её лёжку мы находим минут через десять. Маленькая плоская площадка, с которой просмотр нашего КПП вполне себе прямой и мало чем осложнённый. Времени у нас не так уж и много. Оставляем ей подарок и идём дальше. Не факт, что она сюда вернётся, но мало ли. Правила приличия требуют без подарков к девушкам не ходить.
Быстро передвигаемся вдоль кромки кукурузного поля. Идти нам чуть больше полутора километров. Стараемся не шуметь. Хоть основная масса укропов и появляется здесь не раньше заката, но всё же это вражеская территория, а сюрпризов на ней и в дневное время может быть, хоть отбавляй.
Театр военных действий в этой части сектора «Пески» напоминает шахматную доску. Где в виде клеток типичные для русского Юга прямоугольные поля, разделённые лесополосами. Год назад эти поля засеяли кукурузой и подсолнечником. А вот убрать урожай уже не успели. А он вырос. И теперь одиноко стоит на полях могучими скорбными зарослями. Именно поэтому здесь, порой, невозможно бывает определить кто на какой «клетке» находится. Наши передовые позиции и передовые позиции укров разбросаны и перемешаны настолько сумбурно, что это стоило жизни массе народу. Люди просто выходили не на ту клетку. Всё это умножалось тем, что тот самый урожай надёжно прикрывал и делал практически невозможным отслеживание перемещения мелких групп пехоты. Что вносило ещё большую неразбериху. С точки зрения полевой разведки мы сейчас шли по смертоносному болоту, которое могло в любую секунду обернуться трясиной. А с точки зрения простых бойцов это и вовсе было настоящим адом. Как минимум потому, что минирование территории здесь велось хаотично, зачастую, без составления каких-либо карт. На это просто не было ни времени, ни возможностей. Причём, делали это обе стороны так же в абсолютно хаотическом порядке - сегодня на этой шахмитной клетке мы, завтра они, послезавтра опять мы и так до бесконечности. Страшно даже представить себе, что будет происходить здесь, когда на Пески вновь начнёт возвращаться мирная жизнь. Сколько десятилетий понадобится для того, чтобы всё это разминировать. А ведь это не Ангола и не Афганистан. Здесь война идёт всего несколько месяцев. Но результаты её, местами, уже догоняют страны, воюющие долгие годы. Всего несколько месяцев… Но та концентрация ярости, в которой эти месяцы прошли, уже начинила эту землю смертью на много лет вперёд.
Дойдя до середины края поля, замедляемся. Интернет поворачивается к нам с Гоги.
- Парни, дальше осторожно. На другом конце поля водонапорная башня. А на ней у укропов стоит «Утёс». Если спалимся - уйти будет вообще не вариант. Никому. Так что передвигаемся тихо и не маячим. К тебе, Шекспир, это особенно относится - ты высокий.
- Плюс.
Да, высокий рост - это не всегда хорошо. Гоги везёт - он почти не пригибается. А вот мне приходится перемещаться, едва ли, не согнувшись пополам. Причём, перемещаться бегом. Хорошо, что вчера земля подсохла, а то сейчас побегали бы мы по этой пашне. В былые времена подобные поля были адом для кавалерии - боевые кони просто вязли в размокшей вспаханной земле, а пехотинцы и артиллерия противника, не торопясь, отстреливали потерявшую мобильность конницу, как стаю куропаток. Человек - не лошадь. Но и для него такой рельеф - совсем не подарок.
Добираемся до угла поля. Здешняя лесополоса явно посажена не так давно - деревья ещё не стали высокими. Но заросли, тем не менее, вполне густые и мы сходу ныряем в них. Делаем это быстро, но аккуратно, по ходу проверяя будущую лёжку на наличие сюрпризов. Чисто. Располагаемся.
Батя извлекает из вещмешка МОНки и начинает спокойно, но быстро их снаряжать.
- Значит так, бойцы. Половина остаётся здесь, половина выдвигается со мной. Которые здесь - контролируют местность. Чтоб нам в задницу никто не выскочил.
Установка мин занимает меньше получаса. Как это, оказывается, просто на практике. Но зато теперь, если укропы попытаются наступать по этой дороге, их ждёт много удивительных моментов в собственном ближнем тылу.
Слышу тихий зуммер мобильного телефона. Сигнал здесь есть, причём, судя по всему, уверенный. Быть может потому, что сейчас мы находимся на возвышенности, а не в низине. Хукер достаёт трубку и какое-то время сосредоточенно слушает.
- Плюс… Так, парни, сворачиваемся и быстро валим отсюда. Минут через двадцать по этому сектору будет артудар. Наши предупредили.
Обратно несёмся, как угорелые. Кто бы мне раньше сказал, что с такой скоростью можно бегать пригнувшись, а поди ж ты - можно ещё как. Главное правильно аргументировать это действие.
Добегаем до другого края поля. Останавливаемся перевести дух. Мы уже вышли и из возможной зоны поражения нашей арты, и из сектора работы укропского «Утёса». Ложусь на землю. Благодать. Природа прекрасна, день тёплый, солнце светит - сюда бы ещё пивка холодненького, так вообще бы королевский отдых мог получиться.
Километрах в двух от нас загрохотало. Хукера не обманули.
Отдыхаем минут пятнадцать и начинаем выдвигаться на минирование путей входа вражеских дивергрупп. Сорокаминутный марш по лесополосам и мы выходим на край ещё одного поля. На сей раз на нём не мёртвая кукуруза, а мёртвые подсолнухи. Я и Пух остаёмся прикрывать, остальная группа уходит на минирование.
- Повезло тебе. - Пух поправляет разгрузку. - Я тоже снайпер. Оттуда хоть и далеко, но целилась она качественно. Два сантиметра мимо с такого расстояния - это значит, что оно чётко шло. Ну, а там может ветер чуть-чуть не так дунул, может за листик пуля слегка чиркнула, а может рука у неё дёрнулась. Ну, так. На пару микрон. Чудо это.
- Не без того…
Мрачно закуриваю.
- Мы за этой блондинкой давно гоняемся. Действительно хорошо стреляет. - Пух тоже мрачнеет. - Знаешь… Если она мне попадётся, то нашим не отдам её. Сам убью. Быстро. Ты ж знаешь, что со снайпершами делают. Не могу я так. Жалко.
Молча киваю. Я с ним согласен. Мне уже приходилось видеть, что именно происходит, когда такая «биатлонистка» попадает в плен. Нет, это не идёт ни в какое сравнение с тем, что в подобных случаях вытворяют укропы. Их «художества» вообще находятся за любой мыслимой гранью добра и зла. Но всё же… Ещё со Второй Мировой Войны во всех армиях мира пленные снайперши были на особом положении. Очень особом. Это была негласная военная традиция, которой следовали вооружённые силы всех стран, без малейшего исключения. Она никогда официально не озвучивалась и, тем более, никогда официально не поощрялась. Но она была безмолвным порядком вещей, о котором знали все - от солдата, до генерала. Ну, вот лично у меня на этот счёт был только один вопрос: а что я потом скажу Богу? Вот так просто и банально. А для некоторых, возможно, даже смешно. И дело не в каком-то моём гуманизме. Да нет его у меня, гуманизма этого. Тем более, по отношению к укропам. Тем более, после того, что я на этой войне уже успел увидеть. И не жалко мне ни их, ни их снайперш… Но просто есть такие вещи, которые человек не должен делать даже с животным, не говоря уже о другом человеке. Просто, чтобы оставаться человеком самому.
Наши возвращаются. Поднимаемся. Нам надо обогнуть поля и отработать ещё в паре мест. Вообще, эта клетка шахматной доски была, судя по всему, одной из самых проблемных. Вражеские дивера использовали её очень часто. Что было не удивительно - с неё открывался прямой подход к позициям наших соседей «православных». Их сектор начинался прямо за той лесополосой, к которой мы сейчас направлялись. Моя тройка идёт впереди. Тройка, в которой идёт Гоги, замыкает. Доходим до угла поля, поворачиваем налево. Здесь лесополосы высокорослы. Они явно старые, заслуженные и почти непролазные.
- Через пару дней ещё сходим. Только уже без Бати. Надо ещё на укровские позиции наведаться, а то они в последнее время совсем обнаглели, гады.
- Ага. Пару советских касок затрофеить, которые они тут натырили. - Интернет хохотнул. - Нечего им носить такие уважаемые вещи.
- Нечего им вообще здесь делать.
Доходим до середины поля. Замедляемся.
- Эфки заканчиваются. Наверное, дальше поставим ещё пару РГДшек. Толку от них, конечно, но хоть что-то…
…Говорят, что пуля, которая летит в тебя, звучит иначе. Не лучше и не хуже Просто по-другому. И это чистая правда. То, что шумным роем пролетело рядом со мной в следующую секунду, не издавало мерзкого свиста. Оно пело. Оно щебетало. И звук этот был более всего похож на трель соловья. Долей мгновения позже до нас долетает трескучий звук очереди из ПК. Метров триста… Близко… Нереально близко.
- Ну, ни хрена у папы хрен… На землю!
На миг охватившее нас оцепенение спадает и мы падаем в дорожную пыль. Ошизеть. По нам же в упор врезали. А я цел. Снова включившийся мозг начинает лихорадочно прокручивать ситуацию. По какой-то невероятной, фантастической причине очередь из тяжёлого пулемёта, не пошла в разлёт, как была обязана пойти. Если бы она хоть чуть-чуть пошла веером, нас бы срубило как колосья. Всех без исключения. Но она пошла кучно. И аккуратно, ювелирно пролетела между мной и Интернетом. Длинная очередь… Вся…
Откуда они там вообще взялись? Да ещё и с пулемётом. Да ещё и с таким, который не каждый утащит. Но, видимо, враг сейчас задавался тем же вопросом. Продолжать огонь они явно не рвались, и сейчас, скорее всего, активно сматывали удочки.
- Шекспир… - Сзади подползает Гоги. - Слушай, у тебя уже второй новый день рождения за два дня. Это чудо, вообще-то.
Опять чудо. Н-да… Всё так. Я действительно второй раз за два дня остаюсь жив там, где обязан был не остаться по всем законам физики и теории вероятностей… Зафига, Господи? Хотя, наверное, Тебе видней.
К нам подползает Хукер.
- Всё, пацаны, валим. Фарт закончился - надо закругляться.
Отползаем к лесополосе и начинаем ломиться через заросли. На той стороне уже наши. Поле там не было засеяно и от зелёнки до самых «православных» видимость 100%. По крайней мере, днём. Выскакиваем с другой стороны и начинаем активно размахивать руками. Надо обозначиться, а то ещё не хватало, чтоб свои подбили. Мы ведь вышли не совсем там, где рассчитывали. «Православные» не реагируют. Значит, видят и гасить не собираются.
Через полтора километра выходим на наш наблюдательный пост. Антоха и Круз замёрзли. В отличии от нас, лёгкой атлетикой они сегодня не занимались. Обратно на базу движемся другой дорогой, с заходом в «мёртвую зону». Вижу под ногами хвостовик от мины. Идти уже не так далеко, так что забираю его на память. Пусть будет.
***
По возвращении обратно мы с Антохой сразу же заступаем на пост. Через какое-то время к нам наведывается один из наших бывших бойцов. Он недавно получил лейтенанта и теперь решил проинспектировать состояние наших оборонительных сооружений. В общем-то, он и был лейтенантом до войны. Только не в армии, а в одной из структур МВД. Выглядел он довольно браво - качалка даром не прошла.
К возложенной на себя задаче он приступает со всем возможным усердием.
- А чего вы окопы не выкопали?
- А где их здесь копать?
Антоха с интересом вступает в дискуссию.
- Как где? Возле забора. Спрыгиваете и стреляете.
- Из чего? Из гранатомёта? А это ничего, что у него задняя реактивная струя метров пятнадцать? Ничего, что мы поджаримся сами в таком окопе?
Тот задумывается.
- Ну, тогда стреляйте из гранатомёта, потом спрыгивайте в окоп, подпускайте танки ближе и закидывайте гранатами.
Антоха застывает на месте.
- Какими гранатами?
- Как какими? Эфками.
- Танки?!
- Ну, да. А что?
Присутствовавший при разговоре Туман вдруг тихо матерится, разворачивается и уходит. Антоха произносит громко и отчётливо:
- Знаешь что… товарищ лейтенант… да пошёл ты… обратно в «Беркут»!
3. ВСАДНИКИ АПОКАЛИПСИСА
- «Первый» «Гнезду»… «Первый» «Гнезду»…
Рация оживает неожиданно. Голос Морика в ней звучит напряжённо. Час назад он заступил в смену на дальнем наблюдательном посту, а мы только начали коротать вторую подряд смену на бруствере. Пока мы были на боевом выходе, парни отстояли вместо нас и теперь отдыхали. Долг платежом красен.
- «Первый»… - Туман отзывается не сразу. - Что у вас?.. Приём…
- Наблюдаем «змею» на дороге… Повторяю: наблюдаем «змею» на дороге… Выползла с Песок… Направление - на нас… Расстояние - тридцать минут… Как поняли?
Мы замираем. «Змея»…
- «Гнездо» «Первому»… Какого размера гадина?...
- Большая… Хвоста не видать…
- Плюс…
Твою мать. Ну, вот и понеслось. Сейчас по дороге в нашем направлении движется колонна бронетехники. И размер её не оставляет сомнений в том, кто именно к нам пожаловал. 93-я мотризованная бригада ВСУ наконец сошла с места. И теперь, как стальная лавина, неслась на нас.
Захожу в комнату, где спят Суржик и Ефрейтор. На дворе уже ночь, и спят сейчас все нормальные люди на планете. Ну, кто ж сказал, что «нормальные люди» - это мы?
- Парни, к бою.
Они подскакивают. А я, вроде бы, не так уж и громко это сказал.
- Что?!
- Началось. «Трубы» прихватите.
Молча и очень быстро начинают собираться. Пояснений им не требуется.
Возвращаюсь на бруствер. Антоха качает головой и негромко ругается.
- Шекспир, ты посмотри, что творится.
Я смотрю на «зелёнку» и не верю своим глазам. Она переливается красными огоньками, как новогодняя ёлка.
- Ты сколько насчитал?
- Пятнадцать. Нас рассматривают, как кабана в прицел.
Суржик и Ефрейтор тянут ящики. Сначала один, потом второй. Я откидываю крышку, и начинаю снаряжать РПГ. Загоняю в турель «морковку» и поворачиваю с тихим щелчком. Всё. Теперь осталось только отщёлкнуть кнопку предохранителя и нажать на спуск. Реактивный противотанковый гранатомёт можно перезаряжать. А вот «Шмель», с которым сейчас возится Ефрейтор, одноразовый. Жаль. Ведь при наличии у танка нормальной динамической защиты, понадобится несколько выстрелов из РПГ, чтобы эту «динамику» сбить и только потом помышлять о чём-то большем. «Шмель» в этом смысле, гораздо лучше. Но из него у нас сейчас есть только один выстрел.
К разгрузке Ефрейтора приторочено что-то странное. Присматриваюсь.
- Алоизич, ты чё?! Топор-то зачем?
Ефрейтор смущённо пожимает плечами.
- Ну, мало ли. А вдруг рукопашная?
Да уж. Заранее сочувствую укропам: вот добегут они сюда, а здесь «злой ватник» с топором. Которым их телевизор пугает. Они ж сразу обделаются, заплачут и побегут жаловаться маме в Брюссель.
- Парни, а что это?
Суржик внимательно прислушивается. И следом за ним мы тоже вдруг слышим этот странный позвякивающий звук. Словно струйка воды стекает из-под потолка на жестяной лист. Медленно поворачиваем головы в сторону КПП. И сперва не понимаем, что происходит. Ложка, которой мы всего двадцать минут назад размешивали сахар в уже остывшем чае, да так и оставленная нами там, вдруг начинает жить своей жизнью. Она двигается. Тонко дребезжит по ободу чашки. Сначала совсем тихо, потом всё громче, громче, громче… И вот уже сама чашка, словно поддавшись этому неведомому порыву, начинает мелко трястись. Её словно бьёт дрожь. Как будто она замёрзла и теперь не находит себе места. Мы заворожено наблюдаем за этим странным спектаклем, словно загипнотизированные им.
Антоха медленно выдыхает.
- Пацаны. Это танки.
И мы вдруг понимаем, что дрожит не ложка и не чашка. Дрожит земля.
Она вибрирует у нас под ногами. Ведёт себя так, как, наверное, вела во времена древнерусских былин, когда на неё пытался ступить богатырь Святогор - тот, что стал настолько могучим, что земля просто не могла его больше носить. На нас надвигалось нечто огромное. Исполинская стальная многоножка, грохочущая гусеницами. Хтоническая сила, слепая и неотвратимая, как судьба.
- Ну, всё. Они уже здесь.
Мы оборачиваемся к «зелёнке». И видим, что внезапно её начинает заливать светом. Откуда-то сзади. Он всё ярче и ярче, словно разгораются десятки и десятки прожекторов, установленных у корней деревьев, как у основания небоскрёбов. И мы слышим гул. Он нарастает, он приближается.
- Сколько фар… Охренеть… Блин, они сейчас прямо на нас выкатятся. Пройдут лесополосу насквозь и даже не заметят…
- Суржик. - Я словно не слышу того, что он только что сказал. - Слушай, братанчик, а как тебя зовут? А то всё как-то по позывному, да по позывному.
- Серёга.
- Ну, а я - Паша… Будем знакомы, брат.
Пожимаем друг другу руки.
Спохватываюсь и смотрю на часы. Полночь. Начало первого. 16 марта… Сегодня день рождения моей матери. И он только что наступил. Что тут скажешь? Хреново это. В такой день… Ну, была ни была. Включаю телефон. Связь есть! Быстро набираю sms: «С днём рождения, мама. У меня всё хорошо, гуляю по Донецку, любуюсь природой. Целую. Люблю». Сообщение уходит и, мгновение спустя, появляется отметка о доставке. Задумываюсь… Может быть, ответить ещё и на ту sms-ку, что пришла от другого человека пару дней назад? Нет. Сейчас лучше не надо…
Выключаю телефон и зубами вытягиваю сигарету из пачки. На бруствере курить нельзя. Чтобы снайпер не срубил или диверы не заметили… Да какая уже, на хрен, разница! Щёлкаю зажигалкой. Нате, смотрите, вот он я. Подавитесь, козлы.
Пацаны смотрят на меня и тоже достают сигареты. Закуриваем. Ну, хоть они сегодня есть у нас. И то хорошо. Будет, чем время скоротать.
- Пацаны. - Антоха не мигая смотрит через бруствер. Туда где всё ярче и ярче разгорается лесополоса. - Уходите отсюда. Я их отвлеку… У нас времени минут десять. Максимум.
Мы молча смотрим на него. Мы не отвечаем.
Да, уйти действительно можно. Сейчас ночь и это не так тяжело. До «7-го утёса» можно добежать минут за пять или десять. Правда, для этого придётся бросить оружие. Ведь для такого быстрого забега любой лишний груз - воистину, лишний. Добежать и отсидеться там, пока всё это будет катиться мимо. Пока всё это будет рваться к Донецку. Давить гусеницами. Жечь огнём. Рубить раскалённым металлом осколков. Пока всё это будет убивать. Много и с удовольствием. А потом как-нибудь справиться с собственной совестью. Ведь сам с собой ты всегда договоришься, верно? Убедишь сам себя в том, что так было надо. Что живой ты важнее и нужнее, чем мёртвый. А то и вовсе решишь, что довольно с тебя этой войны, и тихо уйдёшь за «ленточку». Чтобы рассказывать там всем, какой ты герой с большой буквы «Г». Потому, что уже не будет живых свидетелей того, кто ты на самом деле. Они все останутся здесь. Так о чём же заморачиваться? Может быть с этим получится даже как-то жить дальше. А «жить» - это главное слово. Жить! Как мощно это на самом деле звучит. И на что только не пойдёшь ради того, чтобы это «Жить!» продолжалось и продолжалось. А сейчас всего-то самую малость и надо: просто бросить автомат, скинуть разгрузку и показать класс в спринтерском беге.
Конечно. Уйти можно…
Только хрен вы угадали, сволочи. Не побегу я от вас. Не дождётесь. Я знаю - это глупо. Очень глупо - стоять против всего вашего железа с двумя гранатомётами, четырьмя автоматами и парой гранат. Ну, а что в нашей жизни не глупо? Не боюсь я вас, твари. И с этой земли я ни на шаг не сойду. И если я хотя бы на секунду смогу вас здесь задержать - значит я сдохну не зря. И у тех, кто останется, будет больше возможностей порвать вам пасть. А у тех, кто у меня за спиной - больше шансов выжить и увидеть победу.
«Ну вот и танки в поле, и тут мне стало страшно:
Ведь жизнь кончалась этой высотой.
Но только вдруг я понял, что жизнь - не так уж важно,
А важно - то, что сзади, за тобой.
А сзади берег Волги, жена и сын Андрейка,
И мать с отцом стояли у крыльца...
Был бой не очень долгим: что танкам трехлинейка
И семь гранат на двадцать три бойца…» (с).
Всё верно в этой песне поётся, ребята. Только вот вам этого не понять. Не с чего. Вам нечего и некого здесь защищать. Вы пришли сюда убивать и грабить. Для вас эти люди - мусор. А для нас - близкие. Поэтому вы не прорвётесь, слышите? Ни хрена вы не прорвётесь. Там, в Донецке, люди, которых я вам не отдам. Пока дышу. Пока бьётся моё сердце. К ним вы не пройдёте даже через мой труп. Даже мёртвый я буду рвать вас зубами, гады.
- Антоха. Мы остаёмся.
Почему-то я сказал за всех. И почему-то мне никто не возразил.
Мы как-то сразу вдруг расслабились. Волнение ушло. Ушёл страх. Ушло всё. Мы просто ждали. Даже курить больше не хочется. Полное равнодушие. А смысл мотать себе нервы? Мы знаем, что сейчас будет. О’кей, ребята. Потанцуем. Напоследок.
Внезапно гул стих. Мы удивлённо смотрим вперёд. Лесополоса продолжает светиться, как ночной мегаполис, но движение за ней прекратилось и чашка на столе больше не звенит. Они встали с той стороны и заглушили двигателями.
- Я не понял, чего это они?
- Не знаю. Наверное, команду ждут.
Я таки снова закуриваю.
- А и хрен с ними. Значит, и мы подождём.
Усаживаюсь на патронный ящик и приваливаюсь к стенке бруствера. А ночь-то тёплая.
***
Кто-то трясёт меня за плечо. Поднимаю голову. Я что, заснул? Ну, ничего себе. С другой стороны, если они там телятся, то что мне, не спать теперь? Мы уже часов пять ждём, пока они, наконец, расчешутся. Уже скоро ночь закончится. Впрочем, она и так заканчивается. Светает. Я уже даже вижу лицо разбудившего меня Суржика. Он стоит и смотрит на меня со странным, удивлённо-задумчивым выражением лица.
- Шекспир, они сваливают.
- В смысле? Ты сейчас прикалываешься, Серёга?
- Да в прямом. Развернулись и чешут быстрее, чем сюда ехали. Морик по рации только что сказал.
Не верю своим ушам и смотрю через бруствер. За «зелёнкой» снова гул, но на этот раз он явно удаляется.
- Ну, чудеса.
Антоха тоже ничего не понимает. Да и не удивительно. Мы все уже успели помолиться и тут такое. Ну, укропы. Ну, клоуны. А за такие шутки в зубах бывают промежутки.
- «База» «Второму»… «База» «Второму»…
Отжимаю тангенту рации.
- «База»…
- Подтвердите отход колонны…
- Подтверждаю… Драпают…
- Плюс…
Вешаю рацию на разгрузку.
- Ты смотри, начальство тоже ничего не понимает.
- Ну, если даже начальство ничего не понимает, то куда уж нам. Пойдёмте, поедим, что ли?
***
Ближе к обеду из штаба приезжает целая делегация. Кот, Караим, Ведьма и ещё несколько сурового вида мужиков в форме без знаков различия, которых мы не знаем. По виду, явно не местные.
По быстрому пообщавшийся с ними, Гоги приходит к нам и сообщает, что, не понятно с какого перепуга отступившим украм, наша артиллерия на отходе всыпала по первое число. Но об этом говорить не нужно. У нас же официально перемирие.
- И вообще, Шекспир, по официальной версии никакой атаки не было.
- Как не было? А что ж тогда это было.
- Ну, это на Песках вдруг внезапно включился свет. И то, что вы видели - это он и был.
- Ну, и бред.
- Это не бред! - Гоги ржёт. - Это «минский процесс». Понимать надо!..
- Ну, здорово, бойцы.
Оборачиваемся. К нам подходит Кот с одним из тех суровых мужиков без опознавательных знаков.
- Это вы, что ли, здесь стояли?
- Так точно, мы.
Они переглядываются, и вдруг Кот начинает улыбаться.
- Ну, вы, блин, даёте. Лютые перцы.
- Да в чём дело, товарищ комбат? Стоим, никого не трогаем.
- Никого не трогаем?
Теперь уже они оба начинают откровенно веселиться.
- Вы бы слышали радиоперехваты хохлов. - Суровый мужик гудит густым басом. - «Пацаны! У них за забором тысяча российских наёмников и триста чеченов! А впереди стоят какие-то четыре отморозка с «мухами», курят, видят нас и не убегают! Они не убегают, пацаны! Это ловушка! Нас заманивают! Если выкатимся на поле - нас расхерачат, пацаны! Сваливаем! Сваливаем!».
Мы смотрим друг на друга. Это длится несколько минут. Или несколько секунд. А может несколько часов. Кто знает. Сказанное доходило до нас очень медленно. А когда это наконец случилось, мы все четверо начали хохотать. Судорожно глотая весенний воздух. Не видя и не слыша ничего вокруг.
Кто мог себе представить, что целая танковая бригада просто возьмёт и испугается четырёх невыспавшихся, небритых, чумазых от сажи «лютых перцев», один из которых вообще был с топором против всех их пушек и гусениц. Испугается всего лишь потому, что они от неё не побежали. Испугается настолько, что сама побежит от них. Целая танковая бригада… От четырёх отморозков с мухами. Принятых «великими украми» за четырёх всадников апокалипсиса. Абсурдность этого не укладывалась в голове. В это просто невозможно было поверить. Но это случилось. И это было смешно. До такой степени смешно, что мы просто не могли остановиться.
Тогда мы ещё не знали, что следующей ночью едва не падёт «7-й утёс». Что украм, по немыслимому везению, удастся попасть в склад боекомплекта, и от взрыва ночью станет светло, как днём. Что в течении часа мы, фактически, будем в окружении, но каким-то невообразимым усилием воли Лёше Русскому удастся восстановить работу батарей крепости.
Что Гагик всё-таки уйдёт в ДРГ и через несколько месяцев даже возглавит собственную группу.
Что стрелявшая в меня «биатлонистка» окажется не литовской, а львовской. По имени «Олэна». И что самое потрясающее - она тоже окажется блогершей…
А ещё мы не знали, что всего через неделю, как раз после нашего возвращения с боевых живыми и невредимыми, отряд «Варяг» будет жёстко разогнан. Что пацанов будут выгонять из казармы и обыскивать под автоматными стволами. Уйдут Сфинкс, Егор, Балу вместе с сыном, Жора питерский, Жорик донецкий, Кипиш, Кузя, Крот, Иртыш, Белорус, Боня, Фикса, Шах, Лысый, Аватар, Ефрейтор, Шкода. И другие бойцы, составлявшие костяк отряда даже после перехода в гвардию. Что уйдёт даже секретарша Лена. И от старого «Варяга» останется только четыре человека: я, Гоги, Пчёл и Антоха. А потом и мы с Антохой тоже уйдём. Сначала он, потом я.
Мы не знали, что через несколько месяцев, не выдержав происходящего, покончит с собой Крот.
Мы не знали, что Кот, наш комбат, будет убит в центре Донецка, и его смерть тоже спишут на неуловимых диверсантов, как и смерти многих других командиров первого Донецкого ополчения.
Всего этого мы тогда ещё не знали. Мы просто громко смеялись. На несколько минут забыв обо всём, что происходит вокруг.
Предыдущие публикации цикла:
1. СПАРТАК. - http://haile-rastafari.livejournal.com/91909.html
2. ДОНЕЦК - http://haile-rastafari.livejournal.com/92203.html
3. ДК "РОДИНА" - http://haile-rastafari.livejournal.com/92463.html
4. ДУРНАЯ БАЛКА - http://haile-rastafari.livejournal.com/93386.html
5. КРЕЩЕНИЕ. Часть 1: Донецк. (1) - http://haile-rastafari.livejournal.com/95178.html
КРЕЩЕНИЕ. Часть 1: Донецк. (2) - http://haile-rastafari.livejournal.com/94908.html
КРЕЩЕНИЕ. Часть 2: Пески. (1) - http://haile-rastafari.livejournal.com/96018.html
КРЕЩЕНИЕ. Часть 2: Пески. (2) - http://haile-rastafari.livejournal.com/95746.html
КРЕЩЕНИЕ. Часть 2: Пески. (3) - http://haile-rastafari.livejournal.com/95511.html
6. ГОСПИТАЛЬ ИМ. ВИШНЕВСКОГО. (1) - http://haile-rastafari.livejournal.com/97716.html
ГОСПИТАЛЬ ИМ. ВИШНЕВСКОГО. (2) - http://haile-rastafari.livejournal.com/97355.html
Группа "В контакте" - http://vk.com/russkoe_gosudarstvo
Группа на "facebook" - http://www.facebook.com/groups/RussRevo/
Инстаграм - https://instagram.com/shakespeare1976/
Предыдущий текст (2) - http://haile-rastafari.livejournal.com/104183.html
***
Утром к нам присоединяется ещё один человек. В присутствии которого все как-то сразу подбираются. Основная задача боевого выхода - не визит вежливости к спортсменкам из бывшей братской Литвы. Нам предстоит заминировать дорогу и ряд возможных путей подхода ДРГ врага. Ну, на наших коллег мы будем ставить растяжки. Особенно мудрёного в этом ничего нет. А вот дорога - там всё иначе. И для того, чтобы там было всё как надо, к нам прислали специалиста.
А специалист был фигурой очень колоритной. Высокий, худощавый, подтянутый мужик лет пятидесяти с аккуратно подстриженными офицерскими усами, был одет в примордиальную советскую гимнастёрку и не менее почтенную солдатскую пилотку с красной звездой. И всё это у него всегда было идеально выглажено даже на боевых. Как он этого добивался, оставалось загадкой. Позывной у него был «Чека». Или «ЧК». Означало это «чрезвычайную комиссию» или деталь спускового механизма гранаты, так же никто не знал. Может из-за этого по официальному позывному его практически никто не называл, а обращались к нему уважительно: Батя.
Ставить нам предстояло мины «МОН-50» - наш аналог раскрученного Голливудом американского «Клеймора». Обращению с этим смертоносным чудом родного ВПК Батя ухитрился научить нас менее чем за полчаса. Всё и в правду оказалось очень просто. Нет, конечно, у МОНки были свои сложные опции. Но здесь всё зависело от той схемы, по которой она будет устанавливаться. А схему, на сей раз, Батя выбрал самую простейшую - с использованием взрывателя от обычной гранаты, который, как выяснилось, отлично к этой мине присоединялся.
Антоха пошёл с нами. Такой опыт у него тоже имелся.
Подходим к «Гнезду» - нашему удалённому наблюдательному посту почти у самой нейтралки. Здесь остаются двое: Круз и Антоха. Их задача отслеживать подступы и прикрывать точку нашего выхода. Дальше идут шестеро: я, Батя, Хукер, Гоги, Пух и Интернет.
Выдвигаемся через «мёртвую зону» - участок территории, до такой степени перепаханный артиллерией с обеих сторон, что осколков под ногами больше, чем земли. Словно мы идём по свежей пашне. На которой не растёт даже трава. Просто не хочет она там расти.
Мы движемся мелкими перебежками. Но делаем это довольно быстро. Здесь открытое пространство. И наше обнаружение врагом практически гарантированно будет означать гибель группы. Нас просто накроют из миномётов и мы никуда не сможем деться. Некуда здесь деваться.
Доходим до склона холма и быстро поднимаемся наверх, под защиту лесополосы. Всё. Мы в «зелёнке». Через несколько метров уже территория врага.
- Откуда-то отсюда била твоя подружка. Так что начнём мы с неё, пожалуй.
А «подружка» не особо и мудрствовала. Её лёжку мы находим минут через десять. Маленькая плоская площадка, с которой просмотр нашего КПП вполне себе прямой и мало чем осложнённый. Времени у нас не так уж и много. Оставляем ей подарок и идём дальше. Не факт, что она сюда вернётся, но мало ли. Правила приличия требуют без подарков к девушкам не ходить.
Быстро передвигаемся вдоль кромки кукурузного поля. Идти нам чуть больше полутора километров. Стараемся не шуметь. Хоть основная масса укропов и появляется здесь не раньше заката, но всё же это вражеская территория, а сюрпризов на ней и в дневное время может быть, хоть отбавляй.
Театр военных действий в этой части сектора «Пески» напоминает шахматную доску. Где в виде клеток типичные для русского Юга прямоугольные поля, разделённые лесополосами. Год назад эти поля засеяли кукурузой и подсолнечником. А вот убрать урожай уже не успели. А он вырос. И теперь одиноко стоит на полях могучими скорбными зарослями. Именно поэтому здесь, порой, невозможно бывает определить кто на какой «клетке» находится. Наши передовые позиции и передовые позиции укров разбросаны и перемешаны настолько сумбурно, что это стоило жизни массе народу. Люди просто выходили не на ту клетку. Всё это умножалось тем, что тот самый урожай надёжно прикрывал и делал практически невозможным отслеживание перемещения мелких групп пехоты. Что вносило ещё большую неразбериху. С точки зрения полевой разведки мы сейчас шли по смертоносному болоту, которое могло в любую секунду обернуться трясиной. А с точки зрения простых бойцов это и вовсе было настоящим адом. Как минимум потому, что минирование территории здесь велось хаотично, зачастую, без составления каких-либо карт. На это просто не было ни времени, ни возможностей. Причём, делали это обе стороны так же в абсолютно хаотическом порядке - сегодня на этой шахмитной клетке мы, завтра они, послезавтра опять мы и так до бесконечности. Страшно даже представить себе, что будет происходить здесь, когда на Пески вновь начнёт возвращаться мирная жизнь. Сколько десятилетий понадобится для того, чтобы всё это разминировать. А ведь это не Ангола и не Афганистан. Здесь война идёт всего несколько месяцев. Но результаты её, местами, уже догоняют страны, воюющие долгие годы. Всего несколько месяцев… Но та концентрация ярости, в которой эти месяцы прошли, уже начинила эту землю смертью на много лет вперёд.
Дойдя до середины края поля, замедляемся. Интернет поворачивается к нам с Гоги.
- Парни, дальше осторожно. На другом конце поля водонапорная башня. А на ней у укропов стоит «Утёс». Если спалимся - уйти будет вообще не вариант. Никому. Так что передвигаемся тихо и не маячим. К тебе, Шекспир, это особенно относится - ты высокий.
- Плюс.
Да, высокий рост - это не всегда хорошо. Гоги везёт - он почти не пригибается. А вот мне приходится перемещаться, едва ли, не согнувшись пополам. Причём, перемещаться бегом. Хорошо, что вчера земля подсохла, а то сейчас побегали бы мы по этой пашне. В былые времена подобные поля были адом для кавалерии - боевые кони просто вязли в размокшей вспаханной земле, а пехотинцы и артиллерия противника, не торопясь, отстреливали потерявшую мобильность конницу, как стаю куропаток. Человек - не лошадь. Но и для него такой рельеф - совсем не подарок.
Добираемся до угла поля. Здешняя лесополоса явно посажена не так давно - деревья ещё не стали высокими. Но заросли, тем не менее, вполне густые и мы сходу ныряем в них. Делаем это быстро, но аккуратно, по ходу проверяя будущую лёжку на наличие сюрпризов. Чисто. Располагаемся.
Батя извлекает из вещмешка МОНки и начинает спокойно, но быстро их снаряжать.
- Значит так, бойцы. Половина остаётся здесь, половина выдвигается со мной. Которые здесь - контролируют местность. Чтоб нам в задницу никто не выскочил.
Установка мин занимает меньше получаса. Как это, оказывается, просто на практике. Но зато теперь, если укропы попытаются наступать по этой дороге, их ждёт много удивительных моментов в собственном ближнем тылу.
Слышу тихий зуммер мобильного телефона. Сигнал здесь есть, причём, судя по всему, уверенный. Быть может потому, что сейчас мы находимся на возвышенности, а не в низине. Хукер достаёт трубку и какое-то время сосредоточенно слушает.
- Плюс… Так, парни, сворачиваемся и быстро валим отсюда. Минут через двадцать по этому сектору будет артудар. Наши предупредили.
Обратно несёмся, как угорелые. Кто бы мне раньше сказал, что с такой скоростью можно бегать пригнувшись, а поди ж ты - можно ещё как. Главное правильно аргументировать это действие.
Добегаем до другого края поля. Останавливаемся перевести дух. Мы уже вышли и из возможной зоны поражения нашей арты, и из сектора работы укропского «Утёса». Ложусь на землю. Благодать. Природа прекрасна, день тёплый, солнце светит - сюда бы ещё пивка холодненького, так вообще бы королевский отдых мог получиться.
Километрах в двух от нас загрохотало. Хукера не обманули.
Отдыхаем минут пятнадцать и начинаем выдвигаться на минирование путей входа вражеских дивергрупп. Сорокаминутный марш по лесополосам и мы выходим на край ещё одного поля. На сей раз на нём не мёртвая кукуруза, а мёртвые подсолнухи. Я и Пух остаёмся прикрывать, остальная группа уходит на минирование.
- Повезло тебе. - Пух поправляет разгрузку. - Я тоже снайпер. Оттуда хоть и далеко, но целилась она качественно. Два сантиметра мимо с такого расстояния - это значит, что оно чётко шло. Ну, а там может ветер чуть-чуть не так дунул, может за листик пуля слегка чиркнула, а может рука у неё дёрнулась. Ну, так. На пару микрон. Чудо это.
- Не без того…
Мрачно закуриваю.
- Мы за этой блондинкой давно гоняемся. Действительно хорошо стреляет. - Пух тоже мрачнеет. - Знаешь… Если она мне попадётся, то нашим не отдам её. Сам убью. Быстро. Ты ж знаешь, что со снайпершами делают. Не могу я так. Жалко.
Молча киваю. Я с ним согласен. Мне уже приходилось видеть, что именно происходит, когда такая «биатлонистка» попадает в плен. Нет, это не идёт ни в какое сравнение с тем, что в подобных случаях вытворяют укропы. Их «художества» вообще находятся за любой мыслимой гранью добра и зла. Но всё же… Ещё со Второй Мировой Войны во всех армиях мира пленные снайперши были на особом положении. Очень особом. Это была негласная военная традиция, которой следовали вооружённые силы всех стран, без малейшего исключения. Она никогда официально не озвучивалась и, тем более, никогда официально не поощрялась. Но она была безмолвным порядком вещей, о котором знали все - от солдата, до генерала. Ну, вот лично у меня на этот счёт был только один вопрос: а что я потом скажу Богу? Вот так просто и банально. А для некоторых, возможно, даже смешно. И дело не в каком-то моём гуманизме. Да нет его у меня, гуманизма этого. Тем более, по отношению к укропам. Тем более, после того, что я на этой войне уже успел увидеть. И не жалко мне ни их, ни их снайперш… Но просто есть такие вещи, которые человек не должен делать даже с животным, не говоря уже о другом человеке. Просто, чтобы оставаться человеком самому.
Наши возвращаются. Поднимаемся. Нам надо обогнуть поля и отработать ещё в паре мест. Вообще, эта клетка шахматной доски была, судя по всему, одной из самых проблемных. Вражеские дивера использовали её очень часто. Что было не удивительно - с неё открывался прямой подход к позициям наших соседей «православных». Их сектор начинался прямо за той лесополосой, к которой мы сейчас направлялись. Моя тройка идёт впереди. Тройка, в которой идёт Гоги, замыкает. Доходим до угла поля, поворачиваем налево. Здесь лесополосы высокорослы. Они явно старые, заслуженные и почти непролазные.
- Через пару дней ещё сходим. Только уже без Бати. Надо ещё на укровские позиции наведаться, а то они в последнее время совсем обнаглели, гады.
- Ага. Пару советских касок затрофеить, которые они тут натырили. - Интернет хохотнул. - Нечего им носить такие уважаемые вещи.
- Нечего им вообще здесь делать.
Доходим до середины поля. Замедляемся.
- Эфки заканчиваются. Наверное, дальше поставим ещё пару РГДшек. Толку от них, конечно, но хоть что-то…
…Говорят, что пуля, которая летит в тебя, звучит иначе. Не лучше и не хуже Просто по-другому. И это чистая правда. То, что шумным роем пролетело рядом со мной в следующую секунду, не издавало мерзкого свиста. Оно пело. Оно щебетало. И звук этот был более всего похож на трель соловья. Долей мгновения позже до нас долетает трескучий звук очереди из ПК. Метров триста… Близко… Нереально близко.
- Ну, ни хрена у папы хрен… На землю!
На миг охватившее нас оцепенение спадает и мы падаем в дорожную пыль. Ошизеть. По нам же в упор врезали. А я цел. Снова включившийся мозг начинает лихорадочно прокручивать ситуацию. По какой-то невероятной, фантастической причине очередь из тяжёлого пулемёта, не пошла в разлёт, как была обязана пойти. Если бы она хоть чуть-чуть пошла веером, нас бы срубило как колосья. Всех без исключения. Но она пошла кучно. И аккуратно, ювелирно пролетела между мной и Интернетом. Длинная очередь… Вся…
Откуда они там вообще взялись? Да ещё и с пулемётом. Да ещё и с таким, который не каждый утащит. Но, видимо, враг сейчас задавался тем же вопросом. Продолжать огонь они явно не рвались, и сейчас, скорее всего, активно сматывали удочки.
- Шекспир… - Сзади подползает Гоги. - Слушай, у тебя уже второй новый день рождения за два дня. Это чудо, вообще-то.
Опять чудо. Н-да… Всё так. Я действительно второй раз за два дня остаюсь жив там, где обязан был не остаться по всем законам физики и теории вероятностей… Зафига, Господи? Хотя, наверное, Тебе видней.
К нам подползает Хукер.
- Всё, пацаны, валим. Фарт закончился - надо закругляться.
Отползаем к лесополосе и начинаем ломиться через заросли. На той стороне уже наши. Поле там не было засеяно и от зелёнки до самых «православных» видимость 100%. По крайней мере, днём. Выскакиваем с другой стороны и начинаем активно размахивать руками. Надо обозначиться, а то ещё не хватало, чтоб свои подбили. Мы ведь вышли не совсем там, где рассчитывали. «Православные» не реагируют. Значит, видят и гасить не собираются.
Через полтора километра выходим на наш наблюдательный пост. Антоха и Круз замёрзли. В отличии от нас, лёгкой атлетикой они сегодня не занимались. Обратно на базу движемся другой дорогой, с заходом в «мёртвую зону». Вижу под ногами хвостовик от мины. Идти уже не так далеко, так что забираю его на память. Пусть будет.
***
По возвращении обратно мы с Антохой сразу же заступаем на пост. Через какое-то время к нам наведывается один из наших бывших бойцов. Он недавно получил лейтенанта и теперь решил проинспектировать состояние наших оборонительных сооружений. В общем-то, он и был лейтенантом до войны. Только не в армии, а в одной из структур МВД. Выглядел он довольно браво - качалка даром не прошла.
К возложенной на себя задаче он приступает со всем возможным усердием.
- А чего вы окопы не выкопали?
- А где их здесь копать?
Антоха с интересом вступает в дискуссию.
- Как где? Возле забора. Спрыгиваете и стреляете.
- Из чего? Из гранатомёта? А это ничего, что у него задняя реактивная струя метров пятнадцать? Ничего, что мы поджаримся сами в таком окопе?
Тот задумывается.
- Ну, тогда стреляйте из гранатомёта, потом спрыгивайте в окоп, подпускайте танки ближе и закидывайте гранатами.
Антоха застывает на месте.
- Какими гранатами?
- Как какими? Эфками.
- Танки?!
- Ну, да. А что?
Присутствовавший при разговоре Туман вдруг тихо матерится, разворачивается и уходит. Антоха произносит громко и отчётливо:
- Знаешь что… товарищ лейтенант… да пошёл ты… обратно в «Беркут»!
3. ВСАДНИКИ АПОКАЛИПСИСА
- «Первый» «Гнезду»… «Первый» «Гнезду»…
Рация оживает неожиданно. Голос Морика в ней звучит напряжённо. Час назад он заступил в смену на дальнем наблюдательном посту, а мы только начали коротать вторую подряд смену на бруствере. Пока мы были на боевом выходе, парни отстояли вместо нас и теперь отдыхали. Долг платежом красен.
- «Первый»… - Туман отзывается не сразу. - Что у вас?.. Приём…
- Наблюдаем «змею» на дороге… Повторяю: наблюдаем «змею» на дороге… Выползла с Песок… Направление - на нас… Расстояние - тридцать минут… Как поняли?
Мы замираем. «Змея»…
- «Гнездо» «Первому»… Какого размера гадина?...
- Большая… Хвоста не видать…
- Плюс…
Твою мать. Ну, вот и понеслось. Сейчас по дороге в нашем направлении движется колонна бронетехники. И размер её не оставляет сомнений в том, кто именно к нам пожаловал. 93-я мотризованная бригада ВСУ наконец сошла с места. И теперь, как стальная лавина, неслась на нас.
Захожу в комнату, где спят Суржик и Ефрейтор. На дворе уже ночь, и спят сейчас все нормальные люди на планете. Ну, кто ж сказал, что «нормальные люди» - это мы?
- Парни, к бою.
Они подскакивают. А я, вроде бы, не так уж и громко это сказал.
- Что?!
- Началось. «Трубы» прихватите.
Молча и очень быстро начинают собираться. Пояснений им не требуется.
Возвращаюсь на бруствер. Антоха качает головой и негромко ругается.
- Шекспир, ты посмотри, что творится.
Я смотрю на «зелёнку» и не верю своим глазам. Она переливается красными огоньками, как новогодняя ёлка.
- Ты сколько насчитал?
- Пятнадцать. Нас рассматривают, как кабана в прицел.
Суржик и Ефрейтор тянут ящики. Сначала один, потом второй. Я откидываю крышку, и начинаю снаряжать РПГ. Загоняю в турель «морковку» и поворачиваю с тихим щелчком. Всё. Теперь осталось только отщёлкнуть кнопку предохранителя и нажать на спуск. Реактивный противотанковый гранатомёт можно перезаряжать. А вот «Шмель», с которым сейчас возится Ефрейтор, одноразовый. Жаль. Ведь при наличии у танка нормальной динамической защиты, понадобится несколько выстрелов из РПГ, чтобы эту «динамику» сбить и только потом помышлять о чём-то большем. «Шмель» в этом смысле, гораздо лучше. Но из него у нас сейчас есть только один выстрел.
К разгрузке Ефрейтора приторочено что-то странное. Присматриваюсь.
- Алоизич, ты чё?! Топор-то зачем?
Ефрейтор смущённо пожимает плечами.
- Ну, мало ли. А вдруг рукопашная?
Да уж. Заранее сочувствую укропам: вот добегут они сюда, а здесь «злой ватник» с топором. Которым их телевизор пугает. Они ж сразу обделаются, заплачут и побегут жаловаться маме в Брюссель.
- Парни, а что это?
Суржик внимательно прислушивается. И следом за ним мы тоже вдруг слышим этот странный позвякивающий звук. Словно струйка воды стекает из-под потолка на жестяной лист. Медленно поворачиваем головы в сторону КПП. И сперва не понимаем, что происходит. Ложка, которой мы всего двадцать минут назад размешивали сахар в уже остывшем чае, да так и оставленная нами там, вдруг начинает жить своей жизнью. Она двигается. Тонко дребезжит по ободу чашки. Сначала совсем тихо, потом всё громче, громче, громче… И вот уже сама чашка, словно поддавшись этому неведомому порыву, начинает мелко трястись. Её словно бьёт дрожь. Как будто она замёрзла и теперь не находит себе места. Мы заворожено наблюдаем за этим странным спектаклем, словно загипнотизированные им.
Антоха медленно выдыхает.
- Пацаны. Это танки.
И мы вдруг понимаем, что дрожит не ложка и не чашка. Дрожит земля.
Она вибрирует у нас под ногами. Ведёт себя так, как, наверное, вела во времена древнерусских былин, когда на неё пытался ступить богатырь Святогор - тот, что стал настолько могучим, что земля просто не могла его больше носить. На нас надвигалось нечто огромное. Исполинская стальная многоножка, грохочущая гусеницами. Хтоническая сила, слепая и неотвратимая, как судьба.
- Ну, всё. Они уже здесь.
Мы оборачиваемся к «зелёнке». И видим, что внезапно её начинает заливать светом. Откуда-то сзади. Он всё ярче и ярче, словно разгораются десятки и десятки прожекторов, установленных у корней деревьев, как у основания небоскрёбов. И мы слышим гул. Он нарастает, он приближается.
- Сколько фар… Охренеть… Блин, они сейчас прямо на нас выкатятся. Пройдут лесополосу насквозь и даже не заметят…
- Суржик. - Я словно не слышу того, что он только что сказал. - Слушай, братанчик, а как тебя зовут? А то всё как-то по позывному, да по позывному.
- Серёга.
- Ну, а я - Паша… Будем знакомы, брат.
Пожимаем друг другу руки.
Спохватываюсь и смотрю на часы. Полночь. Начало первого. 16 марта… Сегодня день рождения моей матери. И он только что наступил. Что тут скажешь? Хреново это. В такой день… Ну, была ни была. Включаю телефон. Связь есть! Быстро набираю sms: «С днём рождения, мама. У меня всё хорошо, гуляю по Донецку, любуюсь природой. Целую. Люблю». Сообщение уходит и, мгновение спустя, появляется отметка о доставке. Задумываюсь… Может быть, ответить ещё и на ту sms-ку, что пришла от другого человека пару дней назад? Нет. Сейчас лучше не надо…
Выключаю телефон и зубами вытягиваю сигарету из пачки. На бруствере курить нельзя. Чтобы снайпер не срубил или диверы не заметили… Да какая уже, на хрен, разница! Щёлкаю зажигалкой. Нате, смотрите, вот он я. Подавитесь, козлы.
Пацаны смотрят на меня и тоже достают сигареты. Закуриваем. Ну, хоть они сегодня есть у нас. И то хорошо. Будет, чем время скоротать.
- Пацаны. - Антоха не мигая смотрит через бруствер. Туда где всё ярче и ярче разгорается лесополоса. - Уходите отсюда. Я их отвлеку… У нас времени минут десять. Максимум.
Мы молча смотрим на него. Мы не отвечаем.
Да, уйти действительно можно. Сейчас ночь и это не так тяжело. До «7-го утёса» можно добежать минут за пять или десять. Правда, для этого придётся бросить оружие. Ведь для такого быстрого забега любой лишний груз - воистину, лишний. Добежать и отсидеться там, пока всё это будет катиться мимо. Пока всё это будет рваться к Донецку. Давить гусеницами. Жечь огнём. Рубить раскалённым металлом осколков. Пока всё это будет убивать. Много и с удовольствием. А потом как-нибудь справиться с собственной совестью. Ведь сам с собой ты всегда договоришься, верно? Убедишь сам себя в том, что так было надо. Что живой ты важнее и нужнее, чем мёртвый. А то и вовсе решишь, что довольно с тебя этой войны, и тихо уйдёшь за «ленточку». Чтобы рассказывать там всем, какой ты герой с большой буквы «Г». Потому, что уже не будет живых свидетелей того, кто ты на самом деле. Они все останутся здесь. Так о чём же заморачиваться? Может быть с этим получится даже как-то жить дальше. А «жить» - это главное слово. Жить! Как мощно это на самом деле звучит. И на что только не пойдёшь ради того, чтобы это «Жить!» продолжалось и продолжалось. А сейчас всего-то самую малость и надо: просто бросить автомат, скинуть разгрузку и показать класс в спринтерском беге.
Конечно. Уйти можно…
Только хрен вы угадали, сволочи. Не побегу я от вас. Не дождётесь. Я знаю - это глупо. Очень глупо - стоять против всего вашего железа с двумя гранатомётами, четырьмя автоматами и парой гранат. Ну, а что в нашей жизни не глупо? Не боюсь я вас, твари. И с этой земли я ни на шаг не сойду. И если я хотя бы на секунду смогу вас здесь задержать - значит я сдохну не зря. И у тех, кто останется, будет больше возможностей порвать вам пасть. А у тех, кто у меня за спиной - больше шансов выжить и увидеть победу.
«Ну вот и танки в поле, и тут мне стало страшно:
Ведь жизнь кончалась этой высотой.
Но только вдруг я понял, что жизнь - не так уж важно,
А важно - то, что сзади, за тобой.
А сзади берег Волги, жена и сын Андрейка,
И мать с отцом стояли у крыльца...
Был бой не очень долгим: что танкам трехлинейка
И семь гранат на двадцать три бойца…» (с).
Всё верно в этой песне поётся, ребята. Только вот вам этого не понять. Не с чего. Вам нечего и некого здесь защищать. Вы пришли сюда убивать и грабить. Для вас эти люди - мусор. А для нас - близкие. Поэтому вы не прорвётесь, слышите? Ни хрена вы не прорвётесь. Там, в Донецке, люди, которых я вам не отдам. Пока дышу. Пока бьётся моё сердце. К ним вы не пройдёте даже через мой труп. Даже мёртвый я буду рвать вас зубами, гады.
- Антоха. Мы остаёмся.
Почему-то я сказал за всех. И почему-то мне никто не возразил.
Мы как-то сразу вдруг расслабились. Волнение ушло. Ушёл страх. Ушло всё. Мы просто ждали. Даже курить больше не хочется. Полное равнодушие. А смысл мотать себе нервы? Мы знаем, что сейчас будет. О’кей, ребята. Потанцуем. Напоследок.
Внезапно гул стих. Мы удивлённо смотрим вперёд. Лесополоса продолжает светиться, как ночной мегаполис, но движение за ней прекратилось и чашка на столе больше не звенит. Они встали с той стороны и заглушили двигателями.
- Я не понял, чего это они?
- Не знаю. Наверное, команду ждут.
Я таки снова закуриваю.
- А и хрен с ними. Значит, и мы подождём.
Усаживаюсь на патронный ящик и приваливаюсь к стенке бруствера. А ночь-то тёплая.
***
Кто-то трясёт меня за плечо. Поднимаю голову. Я что, заснул? Ну, ничего себе. С другой стороны, если они там телятся, то что мне, не спать теперь? Мы уже часов пять ждём, пока они, наконец, расчешутся. Уже скоро ночь закончится. Впрочем, она и так заканчивается. Светает. Я уже даже вижу лицо разбудившего меня Суржика. Он стоит и смотрит на меня со странным, удивлённо-задумчивым выражением лица.
- Шекспир, они сваливают.
- В смысле? Ты сейчас прикалываешься, Серёга?
- Да в прямом. Развернулись и чешут быстрее, чем сюда ехали. Морик по рации только что сказал.
Не верю своим ушам и смотрю через бруствер. За «зелёнкой» снова гул, но на этот раз он явно удаляется.
- Ну, чудеса.
Антоха тоже ничего не понимает. Да и не удивительно. Мы все уже успели помолиться и тут такое. Ну, укропы. Ну, клоуны. А за такие шутки в зубах бывают промежутки.
- «База» «Второму»… «База» «Второму»…
Отжимаю тангенту рации.
- «База»…
- Подтвердите отход колонны…
- Подтверждаю… Драпают…
- Плюс…
Вешаю рацию на разгрузку.
- Ты смотри, начальство тоже ничего не понимает.
- Ну, если даже начальство ничего не понимает, то куда уж нам. Пойдёмте, поедим, что ли?
***
Ближе к обеду из штаба приезжает целая делегация. Кот, Караим, Ведьма и ещё несколько сурового вида мужиков в форме без знаков различия, которых мы не знаем. По виду, явно не местные.
По быстрому пообщавшийся с ними, Гоги приходит к нам и сообщает, что, не понятно с какого перепуга отступившим украм, наша артиллерия на отходе всыпала по первое число. Но об этом говорить не нужно. У нас же официально перемирие.
- И вообще, Шекспир, по официальной версии никакой атаки не было.
- Как не было? А что ж тогда это было.
- Ну, это на Песках вдруг внезапно включился свет. И то, что вы видели - это он и был.
- Ну, и бред.
- Это не бред! - Гоги ржёт. - Это «минский процесс». Понимать надо!..
- Ну, здорово, бойцы.
Оборачиваемся. К нам подходит Кот с одним из тех суровых мужиков без опознавательных знаков.
- Это вы, что ли, здесь стояли?
- Так точно, мы.
Они переглядываются, и вдруг Кот начинает улыбаться.
- Ну, вы, блин, даёте. Лютые перцы.
- Да в чём дело, товарищ комбат? Стоим, никого не трогаем.
- Никого не трогаем?
Теперь уже они оба начинают откровенно веселиться.
- Вы бы слышали радиоперехваты хохлов. - Суровый мужик гудит густым басом. - «Пацаны! У них за забором тысяча российских наёмников и триста чеченов! А впереди стоят какие-то четыре отморозка с «мухами», курят, видят нас и не убегают! Они не убегают, пацаны! Это ловушка! Нас заманивают! Если выкатимся на поле - нас расхерачат, пацаны! Сваливаем! Сваливаем!».
Мы смотрим друг на друга. Это длится несколько минут. Или несколько секунд. А может несколько часов. Кто знает. Сказанное доходило до нас очень медленно. А когда это наконец случилось, мы все четверо начали хохотать. Судорожно глотая весенний воздух. Не видя и не слыша ничего вокруг.
Кто мог себе представить, что целая танковая бригада просто возьмёт и испугается четырёх невыспавшихся, небритых, чумазых от сажи «лютых перцев», один из которых вообще был с топором против всех их пушек и гусениц. Испугается всего лишь потому, что они от неё не побежали. Испугается настолько, что сама побежит от них. Целая танковая бригада… От четырёх отморозков с мухами. Принятых «великими украми» за четырёх всадников апокалипсиса. Абсурдность этого не укладывалась в голове. В это просто невозможно было поверить. Но это случилось. И это было смешно. До такой степени смешно, что мы просто не могли остановиться.
Тогда мы ещё не знали, что следующей ночью едва не падёт «7-й утёс». Что украм, по немыслимому везению, удастся попасть в склад боекомплекта, и от взрыва ночью станет светло, как днём. Что в течении часа мы, фактически, будем в окружении, но каким-то невообразимым усилием воли Лёше Русскому удастся восстановить работу батарей крепости.
Что Гагик всё-таки уйдёт в ДРГ и через несколько месяцев даже возглавит собственную группу.
Что стрелявшая в меня «биатлонистка» окажется не литовской, а львовской. По имени «Олэна». И что самое потрясающее - она тоже окажется блогершей…
А ещё мы не знали, что всего через неделю, как раз после нашего возвращения с боевых живыми и невредимыми, отряд «Варяг» будет жёстко разогнан. Что пацанов будут выгонять из казармы и обыскивать под автоматными стволами. Уйдут Сфинкс, Егор, Балу вместе с сыном, Жора питерский, Жорик донецкий, Кипиш, Кузя, Крот, Иртыш, Белорус, Боня, Фикса, Шах, Лысый, Аватар, Ефрейтор, Шкода. И другие бойцы, составлявшие костяк отряда даже после перехода в гвардию. Что уйдёт даже секретарша Лена. И от старого «Варяга» останется только четыре человека: я, Гоги, Пчёл и Антоха. А потом и мы с Антохой тоже уйдём. Сначала он, потом я.
Мы не знали, что через несколько месяцев, не выдержав происходящего, покончит с собой Крот.
Мы не знали, что Кот, наш комбат, будет убит в центре Донецка, и его смерть тоже спишут на неуловимых диверсантов, как и смерти многих других командиров первого Донецкого ополчения.
Всего этого мы тогда ещё не знали. Мы просто громко смеялись. На несколько минут забыв обо всём, что происходит вокруг.
Предыдущие публикации цикла:
1. СПАРТАК. - http://haile-rastafari.livejournal.com/91909.html
2. ДОНЕЦК - http://haile-rastafari.livejournal.com/92203.html
3. ДК "РОДИНА" - http://haile-rastafari.livejournal.com/92463.html
4. ДУРНАЯ БАЛКА - http://haile-rastafari.livejournal.com/93386.html
5. КРЕЩЕНИЕ. Часть 1: Донецк. (1) - http://haile-rastafari.livejournal.com/95178.html
КРЕЩЕНИЕ. Часть 1: Донецк. (2) - http://haile-rastafari.livejournal.com/94908.html
КРЕЩЕНИЕ. Часть 2: Пески. (1) - http://haile-rastafari.livejournal.com/96018.html
КРЕЩЕНИЕ. Часть 2: Пески. (2) - http://haile-rastafari.livejournal.com/95746.html
КРЕЩЕНИЕ. Часть 2: Пески. (3) - http://haile-rastafari.livejournal.com/95511.html
6. ГОСПИТАЛЬ ИМ. ВИШНЕВСКОГО. (1) - http://haile-rastafari.livejournal.com/97716.html
ГОСПИТАЛЬ ИМ. ВИШНЕВСКОГО. (2) - http://haile-rastafari.livejournal.com/97355.html
Группа "В контакте" - http://vk.com/russkoe_gosudarstvo
Группа на "facebook" - http://www.facebook.com/groups/RussRevo/
Инстаграм - https://instagram.com/shakespeare1976/