X-posted in Un-Viaje-Por-Espana
Почти все тореро смелые люди. Некоторые нет. Это кажется абсурдом, кажется, что человек без храбрости не способен встретиться на арене с быком, но в некоторых особых случаях природное умение и ранние тренировки с молодыми телятами превращают в тореро людей, не обладающих храбростью. Не наберется более трех таких человек, среди тех, о ком мы еще поговорим, и они - один из самых интересных феноменов боя быков. Обычный тореро человек, все-таки, очень смелый, чаще всего смелось состоит в том, чтобы в данный момент не принимать во внимание возможные последствия того, что делаешь. Высшая же степень храбрости, вызывающая восхищение, это умение даже не думать о возможных последствиях, то есть, не только не замечать, но и пренебрегать ими. Почти все тореро храбры и, тем не менее, почти все они испытывают страх в определенные моменты перед корридой.
Когда люди покидают дворик лошадей, тореро выстраиваются в линии, три матадора впереди, бандерильеро и пикадоры позади. Арена пустеет. Вы направляетесь к своему месту, и если оно в первом ряду (en barrera), покупаете специальную подушку у проходящего снизу продавца, садитесь на ней, упираясь коленями в барьер, и смотрите через арену в сторону входа в опустевший дворик, где три матадора ждут, в то время, как солнце вспыхивает золотом на их костюмах. Остальные тореро, верхом и пешие, толпятся за ними. Чуть позже, вы увидите, что люди смотрят вверх на одну из лож. Это ложа президента корриды, он устраивается и взмахивает платком. Если он пришел вовремя, последует взрыв аплодисментов, если опоздал - зрители буду свистеть и протестовать.
(с)miremis
Звучит горн и два всадника в костюмах времен Филиппа II, выезжают из дворика и пересекают арену.
Это управляющие (los alguaciles) или конные полицейские (corchetes a caballo), они выполняют распоряжения президента. Управляющие галопом пересекают арену, снимают шляпы, низко кланяются президенту, и с его разрешения возвращаются на свое место. Вступает оркестр, из ворот, ведущих во дворик лошадей, выходит процессия тореро, так начинается шествие куадрильи. Матадоры, если их трое, и быков будет шесть, или четверо, если быков будет восемь, идут впереди. Их парадные плащи обмотаны вокруг левой руки так, что правая рука остается свободной. Они идут вразвалку, раскачивая руками, подняв голову и устремив взгляд на президентскую ложу. За каждым из матадоров цепью идут их куадрильи (команды): бандерильеро и пикадоры, в порядке старшинства. Таким образом, все выходят на арену, шагая по песку в три или четыре колонны. Когда матадоры подходят к ложе президента, они низко кланяются и снимают шляпу или берет. Поклон делается всерьез или формально, в зависимости от срока службы или степени цинизма. В начале карьеры тореро относятся к ритуалу так же благоговейно, как церковные служки, помогающие на большой мессе, и у некоторых это не проходит никогда. Другие циничны как владельцы кабаре. Благоговеющие убивают наиболее просто. Циничные - лучшие компаньоны. Но лучше всех циники, которые все еще проявляют свое благоговение, и позже, когда будучи благоговеющими и затем циничными, они снова становятся благоговеющими из-за цинизма. Хуан Бельмонте блестящий пример последнего.
(c)loj_iver
После поклона, они аккуратно надевают берет и направляются к барьеру. Шествие заканчивается, все поприветствовали президента корриды. Матадоры снимают свои тяжелые парадные плащи, расшитые золотом и камнями, и передают их друзьям или зрителям, чтобы те развесили их на перилах, ограждающих первый ряд. Иногда они передают их через слугу, следящего за шпагами (un mozo de estoques), какому-нибудь певцу, танцовщице, врачу, летчику, актеру, политику или какой-нибудь другой сегодняшней знаменитости, занимающей одну из лож. Самые молодые матадоры и самые циничные передают свой плащ импресарио, приехавшим из других городов, с которыми они познакомились в Мадриде, или критикам боя быков. Хорошие тореро передают их друзьям. Вот что я вам скажу: для вас лучше, если вам плащ не отдадут. Это очень приятный жест вежливости, если у матадора хороший вечер, и он отлично держится, но если все идет плохо, это большая ответственность. Случается иногда, что тореро, из-за невезения, из-за неудачного быка, из-за случайности, которая заставляет его потерять уверенность, или из-за нервозности, вызванной возвращением на арену после удара рогом в плохой физической форме, действует плохо. Это может вызывать такое негодование публики, что необходимо будет покидать арену под защитой полиции, низко опустив голову под бомбардировкой подушками. В этом случае, очевидный признак любезности, который вы получили от матадора, может поставить вас в неприятное положение, когда вы направитесь к слуге, прокладывая себе путь между подушками, летящими в плащ. Также возможно, что, предвидя неприятности, слуга, не дожидаясь последнего быка, направится к вам за плащом, который вы с такой гордостью получили от человека, собирающегося убегать с арены под шквалом подушек, в то время как полиция будет усмирять самых жестоких преследователей вашего друга. Бандерильеро тоже оставляют свои плащи друзьям, и те их развешивают, но эти плащи хорошо смотрятся только на большом расстоянии. Они сделаны из более тонкой ткани, поношенны, пропитаны потом, и подбиты полосатой тканью, которая похожа на подкладку обычного пиджака. Так как бандерильеро не принимают всерьез оказываемую любезность, эта честь - чистая формальность. В то время, как зрители развесили парадные плащи, члены куадрильи берут плащи для боя (capotes de brega). Работники выравнивают песок после прохода пикадоров на лошадях, мулов, которые уволакивают с арены туши мертвых быков и лошадей, и после подков лошадей управляющих. Оба матадора, которые не работают с первым быком - предположим, что это коррида с шестью быками - уходят со своими куадрильями в кайехон (callejón), узкий проход между красным барьером и первыми зрительскими местами.
(с)miremis
(с)miremis
Матадор, чей бык сейчас выбежит, выбирает один из плащей для боя, сшитых из толстой ткани. Обычно этот плащ розовый снаружи и желтый внутри, с широким плотным воротником, настолько просторный и длинный, что, если матадор накинет его на плечи, он будет свисать до колен или даже ниже, и в него можно завернуться полностью. Матадор, который готовится выступить, занимает место за одним из небольших деревянных укрытий на арене, называемых burladeros, за которыми достаточно места для двух человек, и настолько узких, чтобы защитить от рогов быка. Управляющие подъезжают на лошадях к ложе президента, чтобы попросить ключи от двери загона, где держат быков. Президент бросает ключи, и управляющий старается поймать их в свою шляпу с пером. Если получается, ему аплодируют, если нет - свистят, но ни то, ни другое не стоит принимать всерьез. Если ключи упали, их поднимает слуга и отдает управляющему, который галопом пересекает арену, чтобы передать их человеку, стоящему рядом с дверью загона и готовому ее открыть. Управляющий возвращается, салютует президенту и покидает арену, в то время как работники заново выравнивают песок. После этого на арене больше не остается никого, кроме матадора, стоящего в укрытие, и двух бандерильеро, по одному с каждой стороны, прислонившихся к барьеру. Воцаряется тишина, и большинство внимательно смотрит на красную дверь. Президент подает знак платком, звучит горн, и пожилой очень серьезный человек с густыми седыми волосами, его зовут Габриэль, одетый в некоторую разновидность комического костюма тореро, отодвигает засов и открывает тяжелую дверь загона, немедленно прячась за ней, оставляя открытым проход.
Из книги Эрнеста Хемингуэя "Смерть после полудня".
Когда люди покидают дворик лошадей, тореро выстраиваются в линии, три матадора впереди, бандерильеро и пикадоры позади. Арена пустеет. Вы направляетесь к своему месту, и если оно в первом ряду (en barrera), покупаете специальную подушку у проходящего снизу продавца, садитесь на ней, упираясь коленями в барьер, и смотрите через арену в сторону входа в опустевший дворик, где три матадора ждут, в то время, как солнце вспыхивает золотом на их костюмах. Остальные тореро, верхом и пешие, толпятся за ними. Чуть позже, вы увидите, что люди смотрят вверх на одну из лож. Это ложа президента корриды, он устраивается и взмахивает платком. Если он пришел вовремя, последует взрыв аплодисментов, если опоздал - зрители буду свистеть и протестовать.
(с)miremis
Звучит горн и два всадника в костюмах времен Филиппа II, выезжают из дворика и пересекают арену.
Это управляющие (los alguaciles) или конные полицейские (corchetes a caballo), они выполняют распоряжения президента. Управляющие галопом пересекают арену, снимают шляпы, низко кланяются президенту, и с его разрешения возвращаются на свое место. Вступает оркестр, из ворот, ведущих во дворик лошадей, выходит процессия тореро, так начинается шествие куадрильи. Матадоры, если их трое, и быков будет шесть, или четверо, если быков будет восемь, идут впереди. Их парадные плащи обмотаны вокруг левой руки так, что правая рука остается свободной. Они идут вразвалку, раскачивая руками, подняв голову и устремив взгляд на президентскую ложу. За каждым из матадоров цепью идут их куадрильи (команды): бандерильеро и пикадоры, в порядке старшинства. Таким образом, все выходят на арену, шагая по песку в три или четыре колонны. Когда матадоры подходят к ложе президента, они низко кланяются и снимают шляпу или берет. Поклон делается всерьез или формально, в зависимости от срока службы или степени цинизма. В начале карьеры тореро относятся к ритуалу так же благоговейно, как церковные служки, помогающие на большой мессе, и у некоторых это не проходит никогда. Другие циничны как владельцы кабаре. Благоговеющие убивают наиболее просто. Циничные - лучшие компаньоны. Но лучше всех циники, которые все еще проявляют свое благоговение, и позже, когда будучи благоговеющими и затем циничными, они снова становятся благоговеющими из-за цинизма. Хуан Бельмонте блестящий пример последнего.
(c)loj_iver
После поклона, они аккуратно надевают берет и направляются к барьеру. Шествие заканчивается, все поприветствовали президента корриды. Матадоры снимают свои тяжелые парадные плащи, расшитые золотом и камнями, и передают их друзьям или зрителям, чтобы те развесили их на перилах, ограждающих первый ряд. Иногда они передают их через слугу, следящего за шпагами (un mozo de estoques), какому-нибудь певцу, танцовщице, врачу, летчику, актеру, политику или какой-нибудь другой сегодняшней знаменитости, занимающей одну из лож. Самые молодые матадоры и самые циничные передают свой плащ импресарио, приехавшим из других городов, с которыми они познакомились в Мадриде, или критикам боя быков. Хорошие тореро передают их друзьям. Вот что я вам скажу: для вас лучше, если вам плащ не отдадут. Это очень приятный жест вежливости, если у матадора хороший вечер, и он отлично держится, но если все идет плохо, это большая ответственность. Случается иногда, что тореро, из-за невезения, из-за неудачного быка, из-за случайности, которая заставляет его потерять уверенность, или из-за нервозности, вызванной возвращением на арену после удара рогом в плохой физической форме, действует плохо. Это может вызывать такое негодование публики, что необходимо будет покидать арену под защитой полиции, низко опустив голову под бомбардировкой подушками. В этом случае, очевидный признак любезности, который вы получили от матадора, может поставить вас в неприятное положение, когда вы направитесь к слуге, прокладывая себе путь между подушками, летящими в плащ. Также возможно, что, предвидя неприятности, слуга, не дожидаясь последнего быка, направится к вам за плащом, который вы с такой гордостью получили от человека, собирающегося убегать с арены под шквалом подушек, в то время как полиция будет усмирять самых жестоких преследователей вашего друга. Бандерильеро тоже оставляют свои плащи друзьям, и те их развешивают, но эти плащи хорошо смотрятся только на большом расстоянии. Они сделаны из более тонкой ткани, поношенны, пропитаны потом, и подбиты полосатой тканью, которая похожа на подкладку обычного пиджака. Так как бандерильеро не принимают всерьез оказываемую любезность, эта честь - чистая формальность. В то время, как зрители развесили парадные плащи, члены куадрильи берут плащи для боя (capotes de brega). Работники выравнивают песок после прохода пикадоров на лошадях, мулов, которые уволакивают с арены туши мертвых быков и лошадей, и после подков лошадей управляющих. Оба матадора, которые не работают с первым быком - предположим, что это коррида с шестью быками - уходят со своими куадрильями в кайехон (callejón), узкий проход между красным барьером и первыми зрительскими местами.
(с)miremis
(с)miremis
Матадор, чей бык сейчас выбежит, выбирает один из плащей для боя, сшитых из толстой ткани. Обычно этот плащ розовый снаружи и желтый внутри, с широким плотным воротником, настолько просторный и длинный, что, если матадор накинет его на плечи, он будет свисать до колен или даже ниже, и в него можно завернуться полностью. Матадор, который готовится выступить, занимает место за одним из небольших деревянных укрытий на арене, называемых burladeros, за которыми достаточно места для двух человек, и настолько узких, чтобы защитить от рогов быка. Управляющие подъезжают на лошадях к ложе президента, чтобы попросить ключи от двери загона, где держат быков. Президент бросает ключи, и управляющий старается поймать их в свою шляпу с пером. Если получается, ему аплодируют, если нет - свистят, но ни то, ни другое не стоит принимать всерьез. Если ключи упали, их поднимает слуга и отдает управляющему, который галопом пересекает арену, чтобы передать их человеку, стоящему рядом с дверью загона и готовому ее открыть. Управляющий возвращается, салютует президенту и покидает арену, в то время как работники заново выравнивают песок. После этого на арене больше не остается никого, кроме матадора, стоящего в укрытие, и двух бандерильеро, по одному с каждой стороны, прислонившихся к барьеру. Воцаряется тишина, и большинство внимательно смотрит на красную дверь. Президент подает знак платком, звучит горн, и пожилой очень серьезный человек с густыми седыми волосами, его зовут Габриэль, одетый в некоторую разновидность комического костюма тореро, отодвигает засов и открывает тяжелую дверь загона, немедленно прячась за ней, оставляя открытым проход.
Из книги Эрнеста Хемингуэя "Смерть после полудня".