Питер Хег "Смилла и её чувство снега"
... Когда я был маленьким, у меня был такой заводной танк на гусеницах. Если перед ним ставили какой-нибудь предмет, он мог карабкаться вверх по нему, потому что у него была низкая передача. Если предмет нависал над ним, то он, поворачивая, двигался вдоль него и находил другой способ перебраться на другую сторону. Его нельзя было остановить. Ты - такая машина, Смилла...
- ... Когда я была маленькой, мой отец подарил мне плюшевого медвежонка... Он продержался неделю. Сначала он испачкался, потом у него вылезла шерсть, а потом он порвался, и то, чем он был набит, высыпалось, а кроме этого, у него внутри ничего не было. Ты - такой медвежонок, Фойл.
Я всегда выполняю данные себе обещания, просто на выполнение некоторых уходит чуть больше времени (sic!). Ещё прошлогодний книжнокиношный мобфлеш я из-за учебы и просто так, увы и ах, не закончила, но все равно иногда к нему возвращаюсь.
Смиллу мне дала Алиса ещё полгода назад, ведь это очень зимняя книжка. Но дочитать её получилось лишь после сессии. Что самую капельку, но все же влияет на послевкусие.
В этом жж, слава богу, нет никаких звездочек и оценок, так что свое отношение к товарищу Хегу постараюсь обяъснить в словах и как можно короче: он написал очень неоднозначную книжку. Здесь потрясающая атмосфера и своя изюминка в виде того самого льда и снега, но какая-то по-детски наивная "детективная" интрига и несколько карикатурная главная героиня-супервумен. Никоим образом не принижаю заслуг автора - как-то же ведь надо было обрамлять все эти снежные дела сюжетом, но как раз он у Хега очень хромает. Городские части зачастую затянуты и становятся образчиком, как я его называю, "северного стиля": "в комнате стол и стул, я сажусь на стул, беру со стола книгу и набираю номер". Вместе с тем, вторая морская часть прекрасна (закрываем глаза на непробиваемость героини): закрытое пространство, корабль, экипаж, страшная тайна, все дела. И вновь разгадка в духе, простигосопди Дэна Брауна. Чуть сглаженная финальными строками.
И прекрасно понятно ведь, что в не в разгадке дело, что книга писалась ради тех самых неповторимых кристаликов льда, ради мороза на коже, который несмотря на июнь, ощущается во время прочтения, ради отличных абзацев, которые хочется, но не нужно, растаскивать на цитаты. Но все же, неужели нельзя было сделать и остальные книжные линии столь же изящными, как и линию льда и снега? Почему-ио кажется, что вполне.