тц
на полежаевской открыли долгожданный тц: утром уже всё увито воздушными шарами и у входа играет ди-джей.
прежде на полежаевской не было ничего. то есть: ничего. как в начале, когда бог сотворил небо и землю.
всё, что на районе было (ресторан тайский слон, сушильня ваби-саби, близлежащее метро) - закрылось, а больше ничего и не было, в смысле инфраструктуры, одинокий макдональдс и подле него малютка ароматный мир, вот и всё, и серые большие жилые (пожилые) дома, и бескрайнее небо, и вся в стройках земля.
тц назвали: "хорошо".
посреди грустных магистральных улиц, посреди, можно сказать, москвы, ощутишь теперь не то чтобы даже джентрификацию, но великие географические открытия, прибытие викингов или колумба к нашим берегам, спуск новатора-парашютиста в чистое поле, возведение первой церкви и школы, делающих деревню селом. заживём! магазины, кафе, кинотеатр. всё это так удивительно, так оживительно, так радует глаз горожанина, привыкшего к стеклу и пресловутому бетону с ним же, к вывескам, к еде на вынос, к тому милому мелкому консюмеризму и утилитарным помыслам.
и этот тц, это то, что ты наблюдал с нуля, с задумки, с фунадмента, наблюдал его рождение и воспитание, сантиметр за сантиметром, песчинка за песчинкой, не чая дожить, собственно, до - в каком-нибудь романе-антиутопии мы могли бы всю жизнь быть в ожидании, в прекрасном предвкушении, носить белые одежды и слепые очки, чтобы в день икс счастливо взойти по лестницам с пандусами для несуществующих инвалидов, и встретить свою неписанную смерть, о которой читатель догадывается очень не сразу, от постепенного нагнетания, и вот мы, значит, дожили, и я рассказываю об этом так подробно, ибо на уме у меня невоплотимый замысел:
напротив тц "хорошо", через дорогу, где серые безликие большие жилые дома, грустные, хмурящиеся в осеннем небе, я бы поставила на крыше такую же, яркими буквами, надпись "плохо".
будь я бэнкси.
или - надпись "как дела?" - но здесь пришлось бы сделать больше букв.
такой получился бы диалог через шоссе.
прежде на полежаевской не было ничего. то есть: ничего. как в начале, когда бог сотворил небо и землю.
всё, что на районе было (ресторан тайский слон, сушильня ваби-саби, близлежащее метро) - закрылось, а больше ничего и не было, в смысле инфраструктуры, одинокий макдональдс и подле него малютка ароматный мир, вот и всё, и серые большие жилые (пожилые) дома, и бескрайнее небо, и вся в стройках земля.
тц назвали: "хорошо".
посреди грустных магистральных улиц, посреди, можно сказать, москвы, ощутишь теперь не то чтобы даже джентрификацию, но великие географические открытия, прибытие викингов или колумба к нашим берегам, спуск новатора-парашютиста в чистое поле, возведение первой церкви и школы, делающих деревню селом. заживём! магазины, кафе, кинотеатр. всё это так удивительно, так оживительно, так радует глаз горожанина, привыкшего к стеклу и пресловутому бетону с ним же, к вывескам, к еде на вынос, к тому милому мелкому консюмеризму и утилитарным помыслам.
и этот тц, это то, что ты наблюдал с нуля, с задумки, с фунадмента, наблюдал его рождение и воспитание, сантиметр за сантиметром, песчинка за песчинкой, не чая дожить, собственно, до - в каком-нибудь романе-антиутопии мы могли бы всю жизнь быть в ожидании, в прекрасном предвкушении, носить белые одежды и слепые очки, чтобы в день икс счастливо взойти по лестницам с пандусами для несуществующих инвалидов, и встретить свою неписанную смерть, о которой читатель догадывается очень не сразу, от постепенного нагнетания, и вот мы, значит, дожили, и я рассказываю об этом так подробно, ибо на уме у меня невоплотимый замысел:
напротив тц "хорошо", через дорогу, где серые безликие большие жилые дома, грустные, хмурящиеся в осеннем небе, я бы поставила на крыше такую же, яркими буквами, надпись "плохо".
будь я бэнкси.
или - надпись "как дела?" - но здесь пришлось бы сделать больше букв.
такой получился бы диалог через шоссе.