Ищут пожарные, ищет милиция...
Ищут все... и никак не могут найти мою гистологию. Ровно через 2 недели после операции я позвонила по указанному в выписке телефону в торакальное отделение Герцена. «Вашей гистологии у нас нет»,-ответили мне. «Как нет? 2 недели уже прошло»,- резонно спросила я. «Гистология готовится от 2 до 3 недель»,- ответили мне. Ок, подумала я, я никуда не тороплюсь (облысеть я всегда успею). Если новости хорошие, то они и так хорошие. Если плохие, то лучше я узнаю о них попозже и поживу ещё неделю здоровенькой, рассуждала я, отгоняя прошлые печальные воспоминания.
Прошла и третья неделя. Звоню в торакальное отделение. Не могу дозвониться, тут ещё и праздники майские случились, вообще всё заснуло. Подключилась моя мама, сильная женщина. «Дай мне их номер, я сама буду звонить.» Ды на, жалко что ли?
На следующий день от мамы приходит сообщение без предисловий: «тебе нужно ехать в Герцена». «Почему?» - спрашиваю я. Тем временем в голове проносятся 8 предыдущих химических бутылок капельниц, обёрнутых в зеленую бумажку, волосы, вылезающие клоками, лысина, бесконечные анализы крови, лейкостимы, парик, который после рабочего дня хотелось снять быстрее, чем обувь, и пнуть, скрюченные коленки... «Я не дозвонилась в Герцена»,- отвечает добрая мама.....
Я тоже пытаюсь туда звонить, но всегда безуспешно. В патологическую лабораторию дозвониться тоже нельзя. Тем временем, маме удаётся связаться с моим оперирующим хирургом. Он говорит, что результатов гистологии у него нет. Меня удивляет то, что ему самому, кажется, даже и не интересно, что там было, диагноз поставить окончательный. Или это я просто доктора Хауса в своё время пересмотрела.
Ехать туда мне жутко не хочется. Но все же сегодня поехала, 3 с половиной недели после операции как-никак, пора и честь знать. Перед лабораторией сидит, как обычно, очередь. Я приехала примерно к 12, была почти последняя и просидела час. (Это маленький лайфхак для тех, кто туда собирается: если приехать к 9, то сидеть 3 часа, т к народу много, а в 13 уже почти никого.) Захожу: я такая-то, вот моя выписка, в отделении утверждают, что моей гистологии у них нет. Лаборантка смотрит в компьютер и выдаёт: вас нет у нас в базе. «Как нет?» - говорю я, «получается, мой операционный материал не передали на гистологию? Что же мне теперь делать?» «Я не знаю.» - отвечает она, «вот с вашей фамилией пациентка была в 2014 году...кто ваш лечащий врач?»
В общем через 15 минут поисков, оказалось, что мои инициалы записали неправильно, а результаты гистологии передали в отделение ещё 23 апреля. 23 апреля, Карл! Это меньше, чем через 2 недели после операции!!! Добрая женщина дала мне копию. Я вышла из кабинета и срочно стала ее читать. Заключение полно непонятных слов. Я решила, что оперирующий хирург, хоть и растяпа, но лучше гугла, и пошла к нему в соседний корпус.
Не успела я и 3 метров пройти по торакальному отделению, как уже вслед мне неслось «бахилы, сколько раз повторять!!!». «ГАВ!» - ответила разъярённая я. «Вы теряете сначала мою прописку из документов для квоты, поэтому половина анализов становится просроченной, потом вы теряете мою серологию, сейчас вы потеряли мою гистологию, но при этом вы никогда не забываете напомнить про бахилы и чашечку, стоящую на обеденном столе!»
Иду к врачу. «Мою гистологию передали вам 23 апреля»,- говорю я. «У меня ее нет, я же вам сказал. Вам нужно взять копию», - говорит он. «Вот», - протягиваю ему заключение. Он смотрит в него: «Опухоль доброкачественная, я вас поздравляю»
УРА, товарищи! Финал!
Потом мне надо было к медсестре показать свои швы. Медсестре было некогда («я вас сейчас все равно не возьму» - было сказано мне. «Да ради бога, я уже и не претендую»), в коридоре духота. Мне захотелось упасть в обморок, и я села прямо на пол, он же чистый, раз все в бахилах. «Почему вы сидите на грязном полу?» донеслись до меня претензии. «Отстаньте уже, мне плохо», - ответила я.
В общем и целом, что хочу сказать. Нервы и характер у меня за эти 2 года противостояния с бесплатной медициной испортились. Это в Америке на последней капельнице медперсонал надувает шары и поёт поздравительные песни онковыздоравливающему. У нас тебя после капельницы выпинывают и орут «следующий!» и «бахилы, сколько можно говорить». 2 года назад я и представить не могла, что могу так гавкаться с медперсоналом. Я превращаюсь в ужасный ужас, стоит только им начать на меня наезжать. А ведь раньше я просто помалкивала и шла тихонько поплакать домой. Они все мне казались ангелами, сошедшими с небес, чтобы облегчать жизнь больным. Ага, как бы не так!
Лечиться лучше платно, конечно. Я поражена даже не отношением младшего медперсонала, а тем, что хирургическое и все остальные отделения не имеют электронного доступа к результатам анализов. Ведь это так просто, казалось бы. Уж моему врачу гораздо ближе до лаборатории в онкоцентре, чем мне...
Прошла и третья неделя. Звоню в торакальное отделение. Не могу дозвониться, тут ещё и праздники майские случились, вообще всё заснуло. Подключилась моя мама, сильная женщина. «Дай мне их номер, я сама буду звонить.» Ды на, жалко что ли?
На следующий день от мамы приходит сообщение без предисловий: «тебе нужно ехать в Герцена». «Почему?» - спрашиваю я. Тем временем в голове проносятся 8 предыдущих химических бутылок капельниц, обёрнутых в зеленую бумажку, волосы, вылезающие клоками, лысина, бесконечные анализы крови, лейкостимы, парик, который после рабочего дня хотелось снять быстрее, чем обувь, и пнуть, скрюченные коленки... «Я не дозвонилась в Герцена»,- отвечает добрая мама.....
Я тоже пытаюсь туда звонить, но всегда безуспешно. В патологическую лабораторию дозвониться тоже нельзя. Тем временем, маме удаётся связаться с моим оперирующим хирургом. Он говорит, что результатов гистологии у него нет. Меня удивляет то, что ему самому, кажется, даже и не интересно, что там было, диагноз поставить окончательный. Или это я просто доктора Хауса в своё время пересмотрела.
Ехать туда мне жутко не хочется. Но все же сегодня поехала, 3 с половиной недели после операции как-никак, пора и честь знать. Перед лабораторией сидит, как обычно, очередь. Я приехала примерно к 12, была почти последняя и просидела час. (Это маленький лайфхак для тех, кто туда собирается: если приехать к 9, то сидеть 3 часа, т к народу много, а в 13 уже почти никого.) Захожу: я такая-то, вот моя выписка, в отделении утверждают, что моей гистологии у них нет. Лаборантка смотрит в компьютер и выдаёт: вас нет у нас в базе. «Как нет?» - говорю я, «получается, мой операционный материал не передали на гистологию? Что же мне теперь делать?» «Я не знаю.» - отвечает она, «вот с вашей фамилией пациентка была в 2014 году...кто ваш лечащий врач?»
В общем через 15 минут поисков, оказалось, что мои инициалы записали неправильно, а результаты гистологии передали в отделение ещё 23 апреля. 23 апреля, Карл! Это меньше, чем через 2 недели после операции!!! Добрая женщина дала мне копию. Я вышла из кабинета и срочно стала ее читать. Заключение полно непонятных слов. Я решила, что оперирующий хирург, хоть и растяпа, но лучше гугла, и пошла к нему в соседний корпус.
Не успела я и 3 метров пройти по торакальному отделению, как уже вслед мне неслось «бахилы, сколько раз повторять!!!». «ГАВ!» - ответила разъярённая я. «Вы теряете сначала мою прописку из документов для квоты, поэтому половина анализов становится просроченной, потом вы теряете мою серологию, сейчас вы потеряли мою гистологию, но при этом вы никогда не забываете напомнить про бахилы и чашечку, стоящую на обеденном столе!»
Иду к врачу. «Мою гистологию передали вам 23 апреля»,- говорю я. «У меня ее нет, я же вам сказал. Вам нужно взять копию», - говорит он. «Вот», - протягиваю ему заключение. Он смотрит в него: «Опухоль доброкачественная, я вас поздравляю»
УРА, товарищи! Финал!
Потом мне надо было к медсестре показать свои швы. Медсестре было некогда («я вас сейчас все равно не возьму» - было сказано мне. «Да ради бога, я уже и не претендую»), в коридоре духота. Мне захотелось упасть в обморок, и я села прямо на пол, он же чистый, раз все в бахилах. «Почему вы сидите на грязном полу?» донеслись до меня претензии. «Отстаньте уже, мне плохо», - ответила я.
В общем и целом, что хочу сказать. Нервы и характер у меня за эти 2 года противостояния с бесплатной медициной испортились. Это в Америке на последней капельнице медперсонал надувает шары и поёт поздравительные песни онковыздоравливающему. У нас тебя после капельницы выпинывают и орут «следующий!» и «бахилы, сколько можно говорить». 2 года назад я и представить не могла, что могу так гавкаться с медперсоналом. Я превращаюсь в ужасный ужас, стоит только им начать на меня наезжать. А ведь раньше я просто помалкивала и шла тихонько поплакать домой. Они все мне казались ангелами, сошедшими с небес, чтобы облегчать жизнь больным. Ага, как бы не так!
Лечиться лучше платно, конечно. Я поражена даже не отношением младшего медперсонала, а тем, что хирургическое и все остальные отделения не имеют электронного доступа к результатам анализов. Ведь это так просто, казалось бы. Уж моему врачу гораздо ближе до лаборатории в онкоцентре, чем мне...