Как историческая художественная литература изменила литературный канон. Часть I.
Часть I
Часть II
Alexander Manshel - доцент кафедры английского языка в Университете Макгилла - рассказывает в "The Nation", что в современном издательском деле наибольшее внимание и престиж приобретают романы, сосредоточенные на прошлом, а не на настоящем (об этом и его новая книга "Writing Backwards Historical Fiction and the Reshaping of the American Canon" - «Письмо в обратном порядке: историческая проза и переосмысление американского канона»):
"В пятницу судьи Национальной книжной премии (США) объявят длинный список кандидатов на премию этого года за художественную литературу. В понедельник жюри Букеровской премии сократит свой длинный список до шести финалистов. И, хотя делать ставки на литературные премии - это своего рода играть в дурака, есть вероятность, что в оба списка войдут несколько книг на исторические темы. Среди вероятных лауреатов: «James» Персиваля Эверетта (шорт-лист Букера + лонг-лист НКП за художественную литературу), действие в которой происходит на довоенном Юге; «Wandering Stars» Томми Оринджа (лонг-лист Букера) охватывает 150 лет, начиная с 1860-х годов; события в «Long Island Compromise» Taffy Brodesser-Akner (книга не представлена в списках двух премий) происходят в 1980 г., во время II мировой войной и в настоящее время; «This Strange Eventful History» Claire Messud (книга не представлена в списках двух премий) охватывает несколько поколений с 1940 по 2010 г. Две разные премии, с двумя разными составами жюри, с двумя списками книг, которые - я готов поспорить - будут иметь много общего.
Это происходит потому, что за последние несколько десятилетий в американской литературе произошла тихая революция: крупными литературными премиями отмечаются романы, в значительной степени отказавшиеся от настоящего в пользу прошлого. Современная литература никогда не была менее современной.
Если мы посмотрим, что происходило в середине 20-го века, то увидим, что книги, вошедшие в шорт-лист Пулитцеровской или Национальной книжной премий, в основном были посвящены современной на тот момент жизни: «Над пропастью во ржи» Дж. Д. Сэлинджера, «Невидимый человек» Ральфа Эллисона и множество других произведений Сола Беллоу, Джона Чивера и Джона Апдайка. И это не исключение. В период с 1950 по 1980 г. примерно половина романов, вошедших в шорт-лист этих премий, а также Национальной премии книжных критиков, были написаны о настоящем и рассказывали о том, «как мы живем сейчас» во всей сложности.
Перенесемся в настоящее и увидим, что тут прошлое берет верх. Исторические романы выигрывали Пулитцеровскую премию за фикшн в 12 случаях за последние 15 лет, и, более того, 70% всех романов, номинированных на эти три главные американские премии с начала 21-го века - исторические. Сегодня Колсон Уайтхед, Вьет Тхань Нгуен, Луиза Эрдрич, Эрнан Диаз и другие меньше интересуются, как мы живем сейчас, и больше, как мы жили раньше.
Но это поколение романистов-лауреатов отличается от своих предшественников еще одним важным обстоятельством - они гораздо менее белые. Широкое обращение американской литературы к историческому прошлому мотивировало и было мотивировано в литературной сфере растущим признанием чернокожих, азиатских американцев, латиноамериканцев и коренных народов. За последние пять десятилетий цветные писатели были отмечены, оценены и канонизированы почти исключительно за написание исторической прозы: за повествования о войне, иммиграции, колониализме и порабощении, которая охватывает поколения и чтит ранее игнорируемые темы. Из 10 самых популярных романов цветных писателей, опубликованных после 1945 года, восемь являются произведениями исторической прозы. Из 54 романов цветных писателей, которые были номинированы на главную американскую премию в период с 1980 по 2010 год, 50 - исторические.
Richard Jean So недавно утверждал, что расовые различия в издательском деле 20-го века, в котором цветные писатели были слабо представлены, являлись своего рода «культурной красной чертой». Хотя литературный канон начала 21-го века более разнообразен, в нем все еще существует другой вид красной черты: не прямой отказ литературных институтов учитывать произведения цветных писателей, а избранное внимание, что позволяет таким писателям быть представленными только в одном секторе литературной сферы. Хотя пантеон американской литературы становится все более расово и этнически разнообразным, критерии, по которым отбираются писатели меньшинств, никогда не были настолько однородными. Как определение литературного совершенства стало таким узким?
Начиная с 1980-х г. ряд ключевых литературных институтов преобразились таким образом, что явно или неявно стали продвигать историческую прозу как самый престижный и политически важный жанр современной литературы. К таким институтам относятся программы творческого письма, литературные агенты, финансирующие организации, такие как Национальный фонд искусств, которые поощряли авторов писать вымышленные версии своих семейных историй; крупные литературные премии, которые ценили историческую прозу выше других жанров и концентрировали этот престиж в нескольких исторических направлениях; литературоведы, которые ставили работу по историческому восстановлению в самое сердце своих методов; и университетские кафедры английского языка, которые перенастроили учебные планы в сторону фикшн о прошлом. Эти преобразования повлияли на карьеру таких писателей 20-го века, как Тони Моррисон, Лесли Мармон Силко и Хулия Альварес, и сформировали карьеру таких писателей 21-го века, как Колсон Уайтхед, Джулия Оцука, Джесмин Уорд и Томми Орандж.
Во многих отношениях Моррисон выступает в качестве главной фигуры изменений в литературном процессе. Практически по любым меркам шедевр автора - «Возлюбленная» (1987) является самым канонизированным произведением современной американской художественной литературы. Эта книга входит в число наиболее изучаемых романов в университетах и является наиболее цитируемым современным романом среди ученых. Захватывающая книга Моррисон об американском рабстве выделяется среди книг современного литературного канона, хотя и является типичным примером его тематических и эстетических направлений. Роман разворачивается в важный момент прошлого страны, документируя ужасы истории с поразительной подробностью и прослеживая волны от произошедшего на протяжении нескольких поколений. За десятилетия, прошедшие с момента публикации, роман стал образцом для многих групп писателей, заинтересованных в рассказе историй о прошлом, а также эталоном для учителей и ученых, вложивших силы в восстановление прошлого.
Когда книга "Возлюбленная" стала финалистом Национальной книжной премии, Моррисон оказалась одной из немногих чернокожих писателей, вошедших в шорт-лист премии за десятилетия с тех пор, как роман «Невидимый человек» Ральфа Эллисона получил ее в начале 1950-х. В то время как «Невидимый человек» начинается с того, что главного героя исключают из колледжа, и автор следует за ним, пока его не нанимают, чтобы изображать мир «Оптически белым», "Возлюбленная" заканчивается тем, что Денвер - молодая главная героиня Моррисон - находится на грани поступления в колледж, чтобы написать другую историю чернилами, которые ее мать, Сэт, была вынуждена сделать. В то время как история, которую рассказывает невидимка, является его собственной, она устанавливает современный мир, в котором он живет, повествование Денвер является одним из (как называет Моррисон) воспоминаний о борьбы с миром, который был до нее.
Хотя Моррисон не инициировала сдвиг в литературных ценностях в одиночку, ее роман стали примером для поколения читателей, учителей, ученых и писателей, которые последовали за ним. Один из способов понять культурную историю последних пяти десятилетий - проследить, как американская литература перешла от Эллисона к Моррисон, где мы сейчас и находимся, - другими словами, как прошлое вытеснило настоящее в современной американской художественной литературе.
Телеграм-канал "Интриги книги"
Часть II
Alexander Manshel - доцент кафедры английского языка в Университете Макгилла - рассказывает в "The Nation", что в современном издательском деле наибольшее внимание и престиж приобретают романы, сосредоточенные на прошлом, а не на настоящем (об этом и его новая книга "Writing Backwards Historical Fiction and the Reshaping of the American Canon" - «Письмо в обратном порядке: историческая проза и переосмысление американского канона»):
"В пятницу судьи Национальной книжной премии (США) объявят длинный список кандидатов на премию этого года за художественную литературу. В понедельник жюри Букеровской премии сократит свой длинный список до шести финалистов. И, хотя делать ставки на литературные премии - это своего рода играть в дурака, есть вероятность, что в оба списка войдут несколько книг на исторические темы. Среди вероятных лауреатов: «James» Персиваля Эверетта (шорт-лист Букера + лонг-лист НКП за художественную литературу), действие в которой происходит на довоенном Юге; «Wandering Stars» Томми Оринджа (лонг-лист Букера) охватывает 150 лет, начиная с 1860-х годов; события в «Long Island Compromise» Taffy Brodesser-Akner (книга не представлена в списках двух премий) происходят в 1980 г., во время II мировой войной и в настоящее время; «This Strange Eventful History» Claire Messud (книга не представлена в списках двух премий) охватывает несколько поколений с 1940 по 2010 г. Две разные премии, с двумя разными составами жюри, с двумя списками книг, которые - я готов поспорить - будут иметь много общего.
Это происходит потому, что за последние несколько десятилетий в американской литературе произошла тихая революция: крупными литературными премиями отмечаются романы, в значительной степени отказавшиеся от настоящего в пользу прошлого. Современная литература никогда не была менее современной.
Если мы посмотрим, что происходило в середине 20-го века, то увидим, что книги, вошедшие в шорт-лист Пулитцеровской или Национальной книжной премий, в основном были посвящены современной на тот момент жизни: «Над пропастью во ржи» Дж. Д. Сэлинджера, «Невидимый человек» Ральфа Эллисона и множество других произведений Сола Беллоу, Джона Чивера и Джона Апдайка. И это не исключение. В период с 1950 по 1980 г. примерно половина романов, вошедших в шорт-лист этих премий, а также Национальной премии книжных критиков, были написаны о настоящем и рассказывали о том, «как мы живем сейчас» во всей сложности.
Перенесемся в настоящее и увидим, что тут прошлое берет верх. Исторические романы выигрывали Пулитцеровскую премию за фикшн в 12 случаях за последние 15 лет, и, более того, 70% всех романов, номинированных на эти три главные американские премии с начала 21-го века - исторические. Сегодня Колсон Уайтхед, Вьет Тхань Нгуен, Луиза Эрдрич, Эрнан Диаз и другие меньше интересуются, как мы живем сейчас, и больше, как мы жили раньше.
Но это поколение романистов-лауреатов отличается от своих предшественников еще одним важным обстоятельством - они гораздо менее белые. Широкое обращение американской литературы к историческому прошлому мотивировало и было мотивировано в литературной сфере растущим признанием чернокожих, азиатских американцев, латиноамериканцев и коренных народов. За последние пять десятилетий цветные писатели были отмечены, оценены и канонизированы почти исключительно за написание исторической прозы: за повествования о войне, иммиграции, колониализме и порабощении, которая охватывает поколения и чтит ранее игнорируемые темы. Из 10 самых популярных романов цветных писателей, опубликованных после 1945 года, восемь являются произведениями исторической прозы. Из 54 романов цветных писателей, которые были номинированы на главную американскую премию в период с 1980 по 2010 год, 50 - исторические.
Richard Jean So недавно утверждал, что расовые различия в издательском деле 20-го века, в котором цветные писатели были слабо представлены, являлись своего рода «культурной красной чертой». Хотя литературный канон начала 21-го века более разнообразен, в нем все еще существует другой вид красной черты: не прямой отказ литературных институтов учитывать произведения цветных писателей, а избранное внимание, что позволяет таким писателям быть представленными только в одном секторе литературной сферы. Хотя пантеон американской литературы становится все более расово и этнически разнообразным, критерии, по которым отбираются писатели меньшинств, никогда не были настолько однородными. Как определение литературного совершенства стало таким узким?
Начиная с 1980-х г. ряд ключевых литературных институтов преобразились таким образом, что явно или неявно стали продвигать историческую прозу как самый престижный и политически важный жанр современной литературы. К таким институтам относятся программы творческого письма, литературные агенты, финансирующие организации, такие как Национальный фонд искусств, которые поощряли авторов писать вымышленные версии своих семейных историй; крупные литературные премии, которые ценили историческую прозу выше других жанров и концентрировали этот престиж в нескольких исторических направлениях; литературоведы, которые ставили работу по историческому восстановлению в самое сердце своих методов; и университетские кафедры английского языка, которые перенастроили учебные планы в сторону фикшн о прошлом. Эти преобразования повлияли на карьеру таких писателей 20-го века, как Тони Моррисон, Лесли Мармон Силко и Хулия Альварес, и сформировали карьеру таких писателей 21-го века, как Колсон Уайтхед, Джулия Оцука, Джесмин Уорд и Томми Орандж.
Во многих отношениях Моррисон выступает в качестве главной фигуры изменений в литературном процессе. Практически по любым меркам шедевр автора - «Возлюбленная» (1987) является самым канонизированным произведением современной американской художественной литературы. Эта книга входит в число наиболее изучаемых романов в университетах и является наиболее цитируемым современным романом среди ученых. Захватывающая книга Моррисон об американском рабстве выделяется среди книг современного литературного канона, хотя и является типичным примером его тематических и эстетических направлений. Роман разворачивается в важный момент прошлого страны, документируя ужасы истории с поразительной подробностью и прослеживая волны от произошедшего на протяжении нескольких поколений. За десятилетия, прошедшие с момента публикации, роман стал образцом для многих групп писателей, заинтересованных в рассказе историй о прошлом, а также эталоном для учителей и ученых, вложивших силы в восстановление прошлого.
Когда книга "Возлюбленная" стала финалистом Национальной книжной премии, Моррисон оказалась одной из немногих чернокожих писателей, вошедших в шорт-лист премии за десятилетия с тех пор, как роман «Невидимый человек» Ральфа Эллисона получил ее в начале 1950-х. В то время как «Невидимый человек» начинается с того, что главного героя исключают из колледжа, и автор следует за ним, пока его не нанимают, чтобы изображать мир «Оптически белым», "Возлюбленная" заканчивается тем, что Денвер - молодая главная героиня Моррисон - находится на грани поступления в колледж, чтобы написать другую историю чернилами, которые ее мать, Сэт, была вынуждена сделать. В то время как история, которую рассказывает невидимка, является его собственной, она устанавливает современный мир, в котором он живет, повествование Денвер является одним из (как называет Моррисон) воспоминаний о борьбы с миром, который был до нее.
Хотя Моррисон не инициировала сдвиг в литературных ценностях в одиночку, ее роман стали примером для поколения читателей, учителей, ученых и писателей, которые последовали за ним. Один из способов понять культурную историю последних пяти десятилетий - проследить, как американская литература перешла от Эллисона к Моррисон, где мы сейчас и находимся, - другими словами, как прошлое вытеснило настоящее в современной американской художественной литературе.
Телеграм-канал "Интриги книги"