Ричард Пауэрс о чтении.
Ричард Пауэрс - автор романа «Playground», номинированного на Букеровскую премию 2024 года (у нас известен прежде всего по книгам "Верхний ярус" и "Замешательство"), рассказывает о своем пути от физики к художественной литературе, а также о сюрреалистической книге, которая показала ему, что роман «может устанавливать свои собственные правила»:
Источники вдохновения для моей книги, вошедшей в лонг-лист Букера.
Большую часть своего детства я был уверен, что стану океанографом. Я жил в Бангкоке и часто проводил выходные и летние каникулы, ныряя с маской и трубкой в Южно-Китайском море. Пятьдесят лет спустя, после смерти старшей сестры, цепочка воспоминаний вернула меня в те времена. Рифы, в которых мы тогда плавали, большей частью исчезли. "Playground" начинался как медитация о том, что случилось с океаном, с 99% обитаемого пространства Земли за короткий промежуток в полвека.
Книга, которая заставила меня полюбить чтение.
Когда мне было 15, меня потрясла книга Кена Кизи «Пролетая над гнездом кукушки». История была такой дерзкой, а проза такой игривой и перформативной, что она разбудила мое зарождающееся предподростковое чувство протеста и превратила меня в бунтаря за одну ночь. До этого я читал в основном нонфикшн, а эта книга заставила меня осознать все те идеи и эмоциональные истины, которые может постичь только художественная литература. Как ни странно, моей следующей большой страстью после Кизи стал Томас Харди! Вот так.
Книга, которая заставила меня захотеть стать писателем.
Полагаю, это была «Волшебная гора» Томаса Манна. Я прочитал ее летом после окончания первого курса колледжа, все еще полагая, что закончу его физиком. Эта книга на несколько недель погрузила меня в состояние с измененным сознанием. Она оказала на меня такое сильное воздействие, что я чувствовал все: начиная с сексуального желания и до физической тошноты от затяжной болезни. Я ни на минуту не думал, что смогу когда-нибудь приблизиться к воспроизведению такого магического эффекта. Но впервые в жизни мне захотелось попробовать. Вскоре после этого я сменил специальность в колледже.
Книга, к которой я возвращаюсь снова и снова.
Я нечасто так делаю, и мне интересно, сколько я при этом упускаю. Я пробовал такое несколько раз, волнение от новых открытий компенсировалось грустью от невозможности вернуться в утраченные области. Но не так давно я перечитал «Дон Кихота», вдохновившись старой поговоркой о том, что человек должен прочитать это произведение три раза: один раз, чтобы посмеяться, второй - чтобы подумать, и третий - чтобы поплакать. Я был поражен, обнаружив, что пропустил почти все. Если жизнь позволит, вернусь к ней и в третий раз, хотя я уже наплакался.
Книга, которую я не могу выкинуть из головы.
У меня слабая, но хроническая и длящаяся десятилетиями одержимость «Солярисом» Станислава Лема. Не знаю почему, но я так и не остановился на окончательной интерпретации, эта книга кажется мне настолько глубокой и загадочной, насколько это вообще возможно в художественной литературе. И хотя я сомневаюсь, что эта генеалогия будет иметь смысл для кого-то еще, у меня такое чувство, будто я уже давно пытаюсь переписать эту историю.
Книга, которая изменила мой взгляд на мир.
Последняя глава романа Барбары Кингсолвер «Prodigal Summer» открыла мне глаза на то, насколько полностью мир, выходящий за рамки человеческого, более чем на столетие исчез из большинства западных литературных произведений. Я впал в сомнамбулическое существование современной культуры и пришел к убеждению, что люди в своей изолированной исключительности - это единственное, о чем стоит рассказывать. Роман Кингсолвер напомнил мне, что мы живем благодаря бесконечной сети взаимозависимых существ, и наша история просто не имеет смысла в их отсутствии.
Книга, которая изменила мое представление о романе.
Это, должно быть, «Радуга тяготения» Томаса Пинчона. Представьте, каково это - быть 16-летним, одержимым наукой, математикой и историей, а потом почувствовать, как эта ракета врезается в ваш мир. Мне не с чем было сравнивать - никаких объяснений того, как это работает, куда летит, что означают ее бесконечные сюрреалистические зарисовки или как вся эта удивительная структура складывается воедино. Больше, чем любая другая книга, которую я когда-либо читал, именно она убедила меня, что при достаточной энергии, изобретательности и чистой ментальной страсти роман может устанавливать свои собственные правила.
Книга, которая произвела на меня наибольшее впечатление - наиболее близкая к «совершенному» роману из всех прочитанных.
«Совершенство» - это проблемная категория и движущаяся цель. Это идеал, к которому я стремился, когда был моложе, но теперь он кажется мне немного опасным. В 67 лет беспорядок стал столь же ценным. И все же я люблю книги, которые обладают возвышенным сочетанием цельности, гармонии и сияния. На ум приходит книга «Сны Эйнштейна» Алана Лайтмана - роман без сюжета и персонажей, полностью созданный из поэзии и мысли.
Книга, которую я сейчас читаю.
Я только что закончил читать «Снежную страну» Кавабаты, и все еще живу с ощущением, что попал в ловушку сна наяву. Интересно, сравнивали ли эту книгу когда-нибудь с Кафкой. Странное смешение фотореализма и упрощенной карикатуры действительно преследовало меня. Жесткая психология, сказочный сеттинг и эллиптическая история - все это сталкивается друг с другом и оставляет книгу парящей вне времени самым вызывающим воспоминания образом. Она читается как хокку длиной в роман.
Книга, номинированная на премию «Букер», которую должен прочитать каждый.
Чем старше я становлюсь, тем менее комфортно мне советовать какую-либо книгу кому-либо, не говоря уже обо всех. Но я бы с уверенностью рассказал читателям разных типов о силе книги Дональда Майкла Томаса «Белый отель» (попавшей в шорт-лист в 1981 году). Хотя произведение полно эрудиции и исторических подробностей, оно разворачивается как гигантская сказка, и ее финальное раскрытие, которое зависит от воспоминаний будущего, превращает книгу в глубокое размышление о человеческих желаниях, человеческих извращениях и бесконечной катастрофе 20-го века."
Телеграм-канал "Интриги книги"
Источники вдохновения для моей книги, вошедшей в лонг-лист Букера.
Большую часть своего детства я был уверен, что стану океанографом. Я жил в Бангкоке и часто проводил выходные и летние каникулы, ныряя с маской и трубкой в Южно-Китайском море. Пятьдесят лет спустя, после смерти старшей сестры, цепочка воспоминаний вернула меня в те времена. Рифы, в которых мы тогда плавали, большей частью исчезли. "Playground" начинался как медитация о том, что случилось с океаном, с 99% обитаемого пространства Земли за короткий промежуток в полвека.
Книга, которая заставила меня полюбить чтение.
Когда мне было 15, меня потрясла книга Кена Кизи «Пролетая над гнездом кукушки». История была такой дерзкой, а проза такой игривой и перформативной, что она разбудила мое зарождающееся предподростковое чувство протеста и превратила меня в бунтаря за одну ночь. До этого я читал в основном нонфикшн, а эта книга заставила меня осознать все те идеи и эмоциональные истины, которые может постичь только художественная литература. Как ни странно, моей следующей большой страстью после Кизи стал Томас Харди! Вот так.
Книга, которая заставила меня захотеть стать писателем.
Полагаю, это была «Волшебная гора» Томаса Манна. Я прочитал ее летом после окончания первого курса колледжа, все еще полагая, что закончу его физиком. Эта книга на несколько недель погрузила меня в состояние с измененным сознанием. Она оказала на меня такое сильное воздействие, что я чувствовал все: начиная с сексуального желания и до физической тошноты от затяжной болезни. Я ни на минуту не думал, что смогу когда-нибудь приблизиться к воспроизведению такого магического эффекта. Но впервые в жизни мне захотелось попробовать. Вскоре после этого я сменил специальность в колледже.
Книга, к которой я возвращаюсь снова и снова.
Я нечасто так делаю, и мне интересно, сколько я при этом упускаю. Я пробовал такое несколько раз, волнение от новых открытий компенсировалось грустью от невозможности вернуться в утраченные области. Но не так давно я перечитал «Дон Кихота», вдохновившись старой поговоркой о том, что человек должен прочитать это произведение три раза: один раз, чтобы посмеяться, второй - чтобы подумать, и третий - чтобы поплакать. Я был поражен, обнаружив, что пропустил почти все. Если жизнь позволит, вернусь к ней и в третий раз, хотя я уже наплакался.
Книга, которую я не могу выкинуть из головы.
У меня слабая, но хроническая и длящаяся десятилетиями одержимость «Солярисом» Станислава Лема. Не знаю почему, но я так и не остановился на окончательной интерпретации, эта книга кажется мне настолько глубокой и загадочной, насколько это вообще возможно в художественной литературе. И хотя я сомневаюсь, что эта генеалогия будет иметь смысл для кого-то еще, у меня такое чувство, будто я уже давно пытаюсь переписать эту историю.
Книга, которая изменила мой взгляд на мир.
Последняя глава романа Барбары Кингсолвер «Prodigal Summer» открыла мне глаза на то, насколько полностью мир, выходящий за рамки человеческого, более чем на столетие исчез из большинства западных литературных произведений. Я впал в сомнамбулическое существование современной культуры и пришел к убеждению, что люди в своей изолированной исключительности - это единственное, о чем стоит рассказывать. Роман Кингсолвер напомнил мне, что мы живем благодаря бесконечной сети взаимозависимых существ, и наша история просто не имеет смысла в их отсутствии.
Книга, которая изменила мое представление о романе.
Это, должно быть, «Радуга тяготения» Томаса Пинчона. Представьте, каково это - быть 16-летним, одержимым наукой, математикой и историей, а потом почувствовать, как эта ракета врезается в ваш мир. Мне не с чем было сравнивать - никаких объяснений того, как это работает, куда летит, что означают ее бесконечные сюрреалистические зарисовки или как вся эта удивительная структура складывается воедино. Больше, чем любая другая книга, которую я когда-либо читал, именно она убедила меня, что при достаточной энергии, изобретательности и чистой ментальной страсти роман может устанавливать свои собственные правила.
Книга, которая произвела на меня наибольшее впечатление - наиболее близкая к «совершенному» роману из всех прочитанных.
«Совершенство» - это проблемная категория и движущаяся цель. Это идеал, к которому я стремился, когда был моложе, но теперь он кажется мне немного опасным. В 67 лет беспорядок стал столь же ценным. И все же я люблю книги, которые обладают возвышенным сочетанием цельности, гармонии и сияния. На ум приходит книга «Сны Эйнштейна» Алана Лайтмана - роман без сюжета и персонажей, полностью созданный из поэзии и мысли.
Книга, которую я сейчас читаю.
Я только что закончил читать «Снежную страну» Кавабаты, и все еще живу с ощущением, что попал в ловушку сна наяву. Интересно, сравнивали ли эту книгу когда-нибудь с Кафкой. Странное смешение фотореализма и упрощенной карикатуры действительно преследовало меня. Жесткая психология, сказочный сеттинг и эллиптическая история - все это сталкивается друг с другом и оставляет книгу парящей вне времени самым вызывающим воспоминания образом. Она читается как хокку длиной в роман.
Книга, номинированная на премию «Букер», которую должен прочитать каждый.
Чем старше я становлюсь, тем менее комфортно мне советовать какую-либо книгу кому-либо, не говоря уже обо всех. Но я бы с уверенностью рассказал читателям разных типов о силе книги Дональда Майкла Томаса «Белый отель» (попавшей в шорт-лист в 1981 году). Хотя произведение полно эрудиции и исторических подробностей, оно разворачивается как гигантская сказка, и ее финальное раскрытие, которое зависит от воспоминаний будущего, превращает книгу в глубокое размышление о человеческих желаниях, человеческих извращениях и бесконечной катастрофе 20-го века."
Телеграм-канал "Интриги книги"