Политэкономия вкратце. Часть 2. Усложняем модель: прогресс, наёмный труд, прибыль
Ссылка на предыдущую часть.
Мы поговорили о стоимости товаров в простейшей модели с рынком и независимыми производителями, и поняли, в чём состоит польза рынка. Давайте же попробуем адаптировать нашу модель к действительности, посмотреть, как она себя поведёт, если в неё добавить те или иные условия из реального мира мира.
1) Прогресс и кризис перепроизводства определённого товара
Давайте рассмотрим, как в рамках нашей модели происходит прогресс при применении новых орудий труда или достижений науки. Допустим, вылов рыб в нашей модели (с двумя продуктами) становится в 2 раза легче. Если это происходит у какого-то одного производителя из-за его личных качеств, то от этого выигрывает именно он (сможет меньше трудиться, и получать больше итогового продукта). Однако если это происходит благодаря чему-то, что могут повторить и другие (например, благодаря применению определённого инструмента, техники), то запускаются достаточно интересные процессы. По мере того, как этот инструмент начинают применять остальные, увеличивается количество произведённого ими продукта (ведь они могут при тех же расходах труда произвести его вдвое больше, обменять и получить большее количество продуктов и увеличить значение полезности).
Однако количество другого продукта, кокосов, в это время вовсе не обязательно увеличивается. В результате может оказаться, что обменять рыбы на кокосы становится невозможно. Или можно, но по такой низкой цене, что это делает неоправданными трудозатраты на вылов рыбы, даже при условии возросшей производительности. Проще говоря, столько рыбы оказывается попросту не нужно. Таким образом, часть производителей рыбы переходят к производству кокосов, производство рыбы сокращается, тем самым цены снова возвращаются к трудовым стоимостям. В результате производительность труда общества в целом вырастает, однако в процессе кризиса появляется, во-первых, перепроизводство, затоваривание рынка. А во-вторых, появляется необходимость перехода определённого числа производителей к производству другого товара, что в нашей модели происходит легко, но в реальности может быть достаточно трудно.
Собственно, можно представить себе аналогичные модели для тех или иных достижений прогресса, которых и раньше боялись работники (можно вспомнить "луддизм" - движение за уничтожение станков в начале XIX века), и сейчас боятся (например, что искусственный интеллект отберёт у них работу). Аналогичные проблемы возникали и при развитии сельского хозяйства (усугубляемые ограничением площади пахотных земель - благодаря чему происходило не перепроизводство сельхозтоваров, а часть работников просто изгонялись с земли). С одной стороны, в результате внедрения этих достижений общество в целом в конечном итоге выигрывает, так как начинает производить больше товаров при меньших или таких же трудозатратах. Но, с другой стороны, в краткосрочной перспективе судьба работников, ставших внезапно "лишними людьми" неясна. Жизнь - это не наша идеальная модель, где любой работник легко переходит к производству другого продукта.
Что может улучшить судьбу работников, так это применение различных мер социальной поддержки: бесплатного переобучения, пособий, возможно даже безусловного дохода, о котором многие говорят в последнее время. Общество в целом может себе всё это позволить: ведь благодаря развитию техники оно будет производить большее число продуктов при меньших трудозатратах, и эти лишние продукты оно может направить переобучающимся работникам, а когда они переобучатся и приступят к новой деятельности, то продуктивность общества в целом ещё раз повысится.
Если же этого не делать, то мы получаем значительное количество незанятых, лишённых дохода и обозлённых (справедливо) людей. Если масштабы этих процессов достаточно велики, то всё это может вылиться в весьма крупные события, вроде тех, что происходили у нас в стране в конце 19-го - начале 20-го века, когда шло обезземеливание крестьян (ведь для обработки земли не надо было уже так много людей), а промышленники, пользуясь их бедственным положением, нанимали на заводы на жёстких условиях (12-часовой рабочий день, мизерные зарплаты, отсутствие страховки при опасном производстве и т.д.). Против чего работники и выступили, например, 9 января 1905-го года.
2) Модель с наёмными работниками
Давайте дополним нашу модель возможностью наниматься кому-либо. Для начала возьмём самую простую модель, с однородным трудом. Зачем же в ней производителю идти внаём? Очевидно, только при условии, что это увеличивает получаемое производителем количество продукта. И, кроме этого, наниматель тоже должен трудиться (иначе к нему никто и не наймётся) - назовём его труд трудом организатора, в самом широком смысле. Например, составление расписания, оборудование складов и т.д., и т.п. В таком случае, в нашей модели часть оплаты, уходящая организатору, опять-таки будет зависеть от его труда, а если эта "организация работы" по сути бесполезна и не позволяет повысить продуктивность труда, то она и оплачиваться не будет.
Поскольку труд однороден, то, значит, есть одинаковое для всех организаторов оптимальное число работников. Упростим модель, убрав из неё кокосы: допустим, один товар у нас рыба, а второй товар - услуги организатора. Без организатора каждый человек добывает 10 рыб за рабочий день. А с ним, допустим, 20 рыб, когда у организатора трудятся 4 человека. Итого на 5 человек мы получаем в среднем 20*4/5 = 16 рыб каждому. По нашей модели получается, что организатор платит всем 16 рыб, оставляя оставшиеся 16 себе, и для работников это выгоднее, чем трудиться самому, без организатора.
Как же происходит выравнивание цены по труду? А точно так же, как и в нашей исходной модели. Если организаторы оставляют себе больше, то становится выгоднее быть организаторами, все становятся ими, ловить рыбу оказывается некому, стоимость добычи растёт, а остаток, причитающийся организатору - снижается. И наоборот: если труд организаторов оказывается недооценённым, то организатору становится выгоднее наняться к кому-то, что увеличивает число наёмных работников и снижает стоимость их труда (увеличивая тем самым остаток, причитающийся организатору). А если их доля падает ниже 10 рыб, то им и вовсе становится выгоднее производить всё самим.
В случае со специализированным трудом - всё то же самое, только сложнее и разнообразнее. И точно так же каждый получает в результате обмена столько же или больше, чем если бы он сам занимался другой деятельностью (в изначальной модели, "производил другой товар")
Пожалуй, уже ясно, в чём заключается нереалистичность такой модели. Простая смена одного вида деятельности на другой и то бывает трудной, а уж смена роли работника на роль руководителя (да ещё и крупной фирмы, например) - и вовсе фантастична. Поэтому в реальности всё происходит немного по-другому. Рассмотрим поэтому другую крайность.
3) Модель с принуждением (дань)
Мы в нашей модели предполагали, что у всех работников есть право уйти к другому организатору, или вообще трудиться самостоятельно, или даже самому стать организатором. Именно эти условия позволяют выровнять распределение итогового продукта по труду. Однако если мы посмотрим на историю, то увидим, что у большинства работников не было всех или части этих прав, что хозяева земли или рабов запрещали им переход к другому хозяину.
К чему же приводит невозможность работника перейти к другому организатору или самому стать организатором? К тому, что организатор может необоснованно занижать размер оплаты труда работника. В самом крайнем случае, при абсолютном принуждении, размер достающегося работнику продукта ограничивается его естественными физическими потребностями (удовлетворение которых необходимо для того, чтобы он продолжил трудиться), а весь остальной произведённый работником продукт присваивается хозяином, которого теперь и организатором-то не назовёшь, только эксплуататором. А этот продукт, произведённый работником свыше его естественных нужд, и называется в марксизме прибавочным продуктом.
В далёком прошлом принуждение и впрямь было абсолютным, а это значит, что размер присваиваемого эксплуататором продукта ограничивался только тем, чтобы его работники не поумирали, то есть, он забирал весь прибавочный продукт. У такого абсолютного принуждения можно выделить две формы в зависимости от того, насколько эксплуататор вмешивался в производство: дань и рабство. При сборе дани вмешательство минимально, работники фактически предоставлены сами себе, но вынуждены отдавать часть своего товара хозяину (местному князю, например). При рабстве работники переведены фактически в положение скота, то есть, весь их продукт труда присваивается хозяином, обеспечивающим их условиями к существованию.
Позднее формы эксплуатации менялись, становились менее жёсткими, грубыми и очевидными. Скажем, при феодализме крестьяне могли быть формально абсолютно независимыми. Однако основное средство производство, земля, было тогда силой поделено между феодалами. И они могли необоснованно требовать за её использование либо постоянную плату (оброк), либо отработки на своей земле (барщину) - по сути, новые формы дани и рабства, оставлявшие работникам чуть больше свободы.
При этом могли быть различные вариации прав работников на уход от хозяина. Например, широко известно, что на Руси до 17-го века у крестьян было право в конце осени, по завершении сельхозработ (в районе Юрьева дня, 26 ноября по старому стилю) в течение двух недель уйти от хозяина земли, однако при закрепощении это право было постепенно уничтожено. Сначала вводились "заповедные лета" во время Ливонской войны при Иване Грозном. Затем, то ли по указу, то ли в силу привычки (как известно, "нет ничего более постоянного, чем временное"), это право выхода в Юрьев день и вовсе прекратило существование, а крестьяне стали крепостными.
В случае ухода (законного или нет) также у крестьян не всегда была возможность стать независимыми производителями, то есть, платить хотя бы только налоги государству. Дело в том, что все хорошие земли находились под контролем феодалов, и независимым крестьянам оставались территории либо с плохим климатом, либо с угрозой набегов кочевников. А уж стать самому землевладельцем и нанимать работников и вовсе было нельзя, за редкими исключениями (однодворческие крестьяне). Право владения землёй даровалось государством, а не покупалось.
Очевидно, в случае, если у крестьян было право уйти с хозяйской земли и обрабатывать пусть не такую хорошую, но свою землю, то объём продуктов, который ему оставлял феодал (помещик), ограничивался снизу тем объёмом продуктов, что работник мог бы вырастить на этой свободной плохой земле (если бы было ниже, работники бы уходили). При отсутствии же права уйти на неё - ограничение снизу, как и при рабстве, было равно физическому минимуму, необходимому для существования.
Тем не менее, это не значит, что объём достававшихся работнику продуктов был обязательно равен этим величинам. В условиях дефицита работников он мог и повышаться, и ограничивался сверху уже распределением по труду и физическим минимумом самого помещика (более того, хозяева земли могли разоряться и сами переходить в статус работников). В общем, все эти величины задают лишь минимум и максимум, а конкретное значение (как и в случае модели со специализированным трудом) обусловливается законом спроса и предложения.
Но как же изменяется стоимость товаров в нашей модели в случае принуждения? Возьмём для начала наиболее простой случай - сбор дани. Пусть у нас по-прежнему работники добывают рыбу и кокосы, но некий хозяин острова отбирает у них половину (или ещё какую-то фиксированную долю) продукта для себя и своей дружины/свиты. Что это поменяет в нашей модели? Да в общем, ничего. По сути, производство всех продуктов станет в два раза труднее (если рассматривать конечный объём достающихся работнику продуктов). Все соотношения при этом останутся прежними.
А если дань собирается лишь с определённого продукта, например, кокосов? Тогда это равносильно росту трудозатрат именно на их производство (т.к. за день труда человек по-прежнему добывает А рыб, но В/2 кокосов). Это приводит к искусственному сокращению их производства - и росту производства не обложенной данью рыбы. В историческом разрезе так произошло, например, с кукурузой на Балканах (когда Балканы были под контролем турок, они не облагали налогом посевы кукурузы, считая её второстепенной культурой, но благодаря этому она стала там весьма популярна).
В настоящее время такую же роль играют акцизы, специально удорожая производство товаров, которые физически легко произвести, однако их повышенное потребление может негативно влиять на общество (табак, алкоголь). Это тоже отклонение от "свободного рынка", как и дань, но, я думаю, вряд ли кто-то будет опровергать его пользу.
4) Чистая прибыль
Почему дань и рабство (так же, как и оброк и барщина) предполагали принуждение? Потому что они были безальтернативными (фактически, как во времена рабства, или по сути, как при феодализме). Рабы и земля захватывались силой. Но и то, и другое может быть вполне обоснованным, когда выполняются условия нашей модели, то есть, принуждение отсутствует. Дань таким образом превращается в оплату коллективных услуг (от которых можно отказаться, или сменить того, кто их оказывает), а рабство - в свободный наёмный труд с возможностью как смены хозяина, так и с возможностью для работника самому стать как минимум независимым производителем, а как максимум - хозяином.
Как же изменится стоимость в нашей модели, если мы будем рассматривать не простой сбор дани, а наёмный труд (свободный или по принуждению)? В изначальной модели мы считали, что результат труда каждого производителя, выставляющего продукт на рынок - это весь продукт. То есть, он создаётся с нуля, и без каких-то обязательных платежей.
Однако теперь мы не можем игнорировать то, что в реальности всё далеко не так. Для того, чтоб создать продукт и вынести его на рынок, производителю надо предварительно закупить материалы и оборудование, выдать какой-то аванс работникам, а затем, после продажи - выдать им зарплату, заплатить налоги государству (как фиксированные в % от цены, типа НДС, так и налоги на прибыль). Оставшийся после всех этих расходов объём продукта, чистая прибыль, и будет аналогом того количества рыб и кокосов (А и В), что мы рассматривали в первоначальной модели.
То есть, цена на рынке будет уравнивать не объёмы продукции по цене, а чистую прибыль, полученную от их производства. Если производить какой-то продукт становится прибыльнее, то его производство растёт, он снова начинает затоваривать рынок и т.д., всё как в нашей изначальной модели. В общем, всё будет то же самое, только А и В - это будут не количество произведённых организацией рыб и кокосов, а количество рыб и кокосов, оставшихся у них после всех обязательных выплат и расходов (чистая прибыль).
А какой объём продукта приходится на оплату работников? В случае рабства он ограничивается снизу лишь физическим минимумом. Если у работника есть право стать самостоятельным производителем - то он ограничивается снизу тем объёмом, что работник сможет произвести самостоятельно (как ИП, например). В абсолютно идеальной модели (как во 2-м пункте этой части) он определяется по труду.
Однако также ясно, в чём наша реальность далека от модели. Для того, чтобы стать наёмным работником, никакие предварительно накопленные средства не нужны. Для того же, чтобы стать организатором производства, нужны начальные средства на закупку материалов, оборудования и выплаты зарплат (всё это одним словом называется капитал). Да, в настоящее время во многих достаточно развитых странах, и нашей в том числе, открытие собственного бизнеса облегчено как с юридической, так и с материальной точки зрения (всевозможные гранты, льготные кредиты, упрощённая система налогообложения). Это всё приближает нас к идеальной модели, однако понятно, что реальность всё же от неё отличается.
5) Пара слов про деньги (и почему они нам не нужны в модели)
Пожалуй, чем дальше, тем труднее нам обходиться в моделях без упоминания денег. Тем не менее, я бы хотел и дальше к ним не обращаться, так как они лишь затуманивают суть экономики и рынка, а именно, производство и обмен продуктами. Исторически деньги были лишь определённым продуктом, который было достаточно удобно хранить (например, драгоценные металлы или шкурки зверей). Впоследствии стало ясно, что функция денег заключается лишь в обеспечении обмена товарами, а для того, чтобы это происходило без эксцессов, лучше "отвязать" их от конкретного товара, чаще всего, золота (и это "отвязывание" происходило порой достаточно жёстко - вплоть до конфискации золота и запрета его использования в качестве оплаты).
Многим кажется, что это создало банкам возможность создавать деньги "из ничего". Однако все мы жили в конце 80-х - 90-е, и знаем, что создание денег из ничего приводит либо к резкому дефициту (в случае фиксированных цен), либо к сильной инфляции. При этом роль денег снова могут возвращать себе определённые товары, вроде бутылки водки или самогона.
Также есть заблуждение, что государство может финансированием, дополнительными тратами всегда вызвать рост экономики (вспоминают при этом строительство автострад, или другие крупные инфраструктурные проекты). Однако тут дело не столько в финансировании, сколько в том, какой продукт создаёт общество, будет ли он полезен ему. Если, скажем, государство начинает тратить деньги на постройку гигантского снеговика (как в одном из клипов ДДТ), да ещё и всё более активно, отрывая людей от других производств, понятно, что по весне, когда снеговик растает, оно останется с меньшим количеством других товаров, а выданные деньги либо придётся менять на валюту из запасов - для закупки импорта, - либо они обесценятся (то есть, просто вырастут цены).
Конечно, нельзя сказать, что деньги, денежная политика вообще никак не влияет на экономику. Однако надо понимать, что это влияние не единственное, не фундаментальное и не непосредственное, что оно происходит через обмен товарами - который мы и рассматриваем в наших моделях.
6) Итоги
Итак, мы показали, как нашу простенькую модель вполне возможно адаптировать так, чтобы она больше соответствовала реальности. Конечно, чтобы вычислить те или иные конкретные значения, нужно сильнее углубляться в формулы и расчёты, не ограничиваться словами о том, что "интуитивно понятно" (как характер кривой спроса). Но для общего представления, я думаю, вышесказанного достаточно.
И раз уж мы всё больше говорим о реальных примерах, хочется кратко рассмотреть, как на протяжении истории менялись экономические отношения, и как эти изменения можно соотнести с нашей моделью.
Ссылка на следующую часть.
Оригинал - на Дзен