Известная неизвестная
Из последних моих находок
Опубликовано: А.В. Чекмарёв. О неизвестном портрете хозяйки усадьбы Марьино // Русская усадьба. Сборник Общества изучения русской усадьбы. Выпуск 21 (37). СПб - Москва, 2017. С. 260-270.
В изданном Ярославским художественным музеем в 2014 г. каталоге графики опубликован акварельный портрет неизвестной дамы "в готической беседке" работы Кристины Робертсон. [i] Он датирован 1843 г. и поступил в составе крупной ленинградской коллекции В.В. Ашика. В типичной для этой шотландской художницы манере изображена красивая дама, печально смотрящая на море из глубины сводчатого готического интерьера. Взгляд даже не столько устремлен в морскую даль, сколько внутрь себя, модель кажется отрешенной и погруженной в собственные переживания. Можно предположить, что эта меланхоличная по настроению акварель является эскизом большого живописного портрета. Настроение модели поддержано некоторыми деталями, заставляющими подозревать пережитую утрату. Черное платье, а главное - траурная вуаль на волосах, молитвенник в руке. Вещь явно создавалась по какому-то грустному поводу в жизни изображенной.
К. Робертсон. Неизвестная в готической беседке.1843 г. Ярославский художественный музей. Опубликовано: Ярославский художественный музей. Каталог собрания. Рисунок, акварель, миниатюра XVIII - начала XX века. М., 2014. С. 149. №571. Бумага, акварель, 23,8 х 18,7 см. Благодарю сотрудников ЯХМ и лично Т.А. Лебедеву за предоставление портрета для публикации
Кристина Робертсон дважды подолгу жила в России, в 1839-1841 гг. и в 1847-1854, умерла и похоронена в Петербурге. [ii] В первый свой приезд она была очень популярна как портретистка в кругах столичной знати. Переписав семью императора, она оставила и многочисленные портреты придворных дам. Именно женские образы удавались ей лучше, в них она всегда была исключительно комплиментарна, умея подчеркнуть грацию, утонченность и благородство дам любого возраста и комплекции. Среди ее заказчиков были лучшие петербургские семейства - Нарышкины, Юсуповы, Куракины, Шереметевы, Бутурлины, Барятинские, Орловы-Давыдовы. Казалось бы, среди такого широкого круга титулованных особ практически нереально установить личность модели на ярославском портрете. И все же, кажется, ее тайна может быть раскрыта.
С большой вероятностью, это княгиня Мария Федоровна Барятинская (1793-1858), урожденная немецкая графиня Келлер, с 1813 г. супруга дипломата и владельца знаменитой курской усадьбы Марьино Ивана Ивановича Барятинского, мать фельдмаршала Александра Ивановича Барятинского и племянница другого фельдмаршала - Петра Христиановича Витгенштейна. Она стала второй супругой князя в бытность его русским посланником в Мюнхене, в 1807 г. он потерял первую жену, англичанку. В браке сохранила лютеранство. Была известна своей красотой, воспитала семерых детей. От княгини Барятинской осталась немалая иконография, и дама на портрете из Ярославля имеет с ней внешнее сходство. Однако этим не исчерпываются аргументы в пользу выдвигаемого предположения.
Главный дом в усадьбе Марьино князей Барятинских. Фото автора. 2014 г.
Неизвестный художник. Портрет княгини М.Ф. Барятинской с сыном Владимиром. 1818 г. ГИМ. Происходит из усадьбы Марьино
Р. Лефевр. Портрет М.Ф.Барятинской с дочерью Ольгой. 1817 г. Музей-заповедник "Новый Иерусалим". Происходит из усадьбы Марьино
Кристина Робертсон оставила портреты практически всех членов семьи Барятинских и их ближайших родственников - Орловых-Давыдовых, Кочубеев и Витгенштейнов. Это фамилии вышедших замуж дочерей Марии Федоровны - Ольги, Марии и Леониллы. Из портретов самой Марии Федоровны кисти Робертсон наиболее известен хранящийся сейчас в Барнауле, в художественном музее Алтайского края. [iii] На нем княгиня изображена в динамичном повороте, почти оглядываясь назад. На ней темное платье, похожее на наряд героини с ярославской акварели, на волосах белая кружевная вуаль. Почему-то в музее портрет всегда ошибочно считался изображением княгини Марии Ивановны Кочубей (1818-1843), урожденной Барятинской, т.е. дочери, а не матери. Хотя дочь в начале 1840-х гг. была явно моложе, к тому же внезапно умерла, едва достигнув 24 лет. Кристина Робертсон написала и ее портрет (варианты в ГТГ, Музее Узбекистана, ГМИИ имени А.С. Пушкина, ГИМе), который как раз и доказывает, что в Барнауле представлена совсем не она, а ее мать. [iv] Тем не менее, еще в 2014 г. работа экспонировалась на выставке «Русский аристократизм с британским акцентом» как портрет М.И. Кочубей. [v] Только недавно, после публикаций в интернете, наконец-то произошла переатрибуция. В Алтайский музей портрет Барятинской был передан в 1960 г. из Государственного Исторического музея, а до революции находился в знаменитой подмосковной усадьбе Орловых Отрада-Семеновское, хозяйкой которой в середине XIX в. была другая дочь Марии Федоровны Ольга Ивановна Орлова-Давыдова. У барнаульского портрета имеется старая копия (или авторское повторение) в Сызранском историко-краеведческом музее, происходящая из приволжской усадьбы Орловых Усолье. [vi] Там модель всегда идентифицировалась безошибочно.
К. Робертсон. Портрет М.Ф. Барятинской. 1841 г. Художественный музей Алтайского края, Барнаул. Происходит из усадьбы Отрада
Неизвестный художник (К.Робертсон?). Портрет М.Ф. Барятинской. Историко-краеведческий музей, Сызрань. Происходит из усадьбы Усолье
Неизвестный художник (копия с К. Робертсон). Портрет княгини М.И. Кочубей. После 1839 г. ГТГ. Происходит из усадьбы Марьино
Существует также большой парадный (в рост) портрет княгини Барятинской работы Робертсон, хранящийся в ГИМе. Он попал туда из курской усадьбы Марьино. [vii] С определением модели существует давняя путаница, ее считают то Марией Федоровной, то ее дочерью Ольгой Орловой-Давыдовой. [viii] Тут надо напомнить, что современники особо отмечали красоту и свежесть княгини, очень долго сохранявшей молодость. Их считали очень похожими с дочерью Ольгой. Да и салонное искусство шотландской художницы («льстивая кисть британки», по словам М.Д. Бутурлина) способствовало сохранению женской красоты, пусть не в жизни, но на картинах. Тщательно изучившая творчество Робертсон Е.П. Ренне и исследовательница рода Орловых и усадьбы Отрада Н.А. Симоненко полагают, что на портрете из ГИМа без всякого сомнения изображена мать, а не дочь. [ix] Княгиня опирается на фолиант, на обложке которого четко просматривается ее собственная монограмма «MFB». Другим весомым аргументом в пользу М.Ф. Барятинской является также наличие фрагментарной копии с портрета в Омском музее изобразительных искусств имени М.А. Врубеля. Эта достоверная работа Кристины Робертсон ранее находилась в усадьбе Отрада и сохранила старую владельческую подпись на обороте: «Княгиня Мария Федоровна Барятинская, рожденная Келлер». [x] Вслед за московским портретом омский пытались тоже «переименовать», однако вскоре справедливость восторжествовала и ему вернули имя настоящей модели. [xi] Ну и надо заметить, что при всем внешнем сходстве матери и дочери, каждая из них без особого труда опознается. Известные портреты Ольги Ивановны, в т.ч. и выполненные госпожой Робертсон (Симферопольский художественный музей, Саратовский художественный музей имени А.Н. Радищева), [xii] не дают оснований путать ее с матерью, а возникшую проблему с портретом из Исторического музея можно объяснить разве что невнимательностью или каким-то иным недоразумением.
К. Робертсон. Портрет княгини М.Ф. Барятинской. 1841 г. ГИМ. Происходит из усадьбы Марьино
К. Робертсон. Портрет княгини М.Ф. Барятинской. 1840-е гг. Музей изобразительных искусств имени М.В. Врубеля, Омск. Происходит из усадьбы Отрада. Благодарю руководство музея и лично И.Л. Симонову за предоставление портрета для публикации
К. Робертсон. Портрет графини О.И. Орловой-Давыдовой. 1840-е гг. Художественный музей им. А.Н. Радищева, Саратов. Происходит из усадьбы Отрада
Портрет из ГИМа важен нам как ключевое звено при опознании неизвестной из Ярославля. На стоящей в полный рост княгине мы видим практически такое же (а может и то самое) черное платье, подбитое горностаем (возможное указание на княжеский статус), а в руке такой же (или тот самый?) молитвенник. Лицо повернуто в ту же сторону, хотя дано более фронтально, в отличие от почти профильного ярославского портрета. Характерная округлость, правильность черт с высоким лбом, прямым носом и выразительными большими глазами убеждают, что на обоих портретах мы видим одну женщину, действительно отличавшуюся незаурядной внешностью.
При сопоставлении всех известных сейчас портретов Марии Федоровны Барятинской с ярославской акварелью физиономическое сходство очевидно. Как и удивительная для почти 50-летней женщины молодость лица и тонкость фигуры. Кристина Робертсон застала княгиню в начале 1840-х гг., но глядя на ее облик, кажется, что она практически не изменилась за 20 лет, с тех пор, как ее портретировали Р. Лефевр, Б. Торвальдсен и другие художники. Как можно заметить, княгиня носила кольца на мизинце и безымянном пальце левой руки. Они есть на всех ее портретах Кристины Робертсон, в .ч. и на ярославском.
Г.-В. Биссен. (копия с Б. Торвальдсена). Княгиня М.Ф. Барятинская. 1845 г. (копия скульптуры 1818 г.). ГМИИ имени А.С. Пушкина. Происходит из усадьбы Марьино
Ну и, наконец, требующая комментария важная особенность ярославского портрета - траурная черная вуаль на голове и прочие приметы скорби. Все объясняется датой, поставленной художницей в нижнем правом углу - 1843. Мария Федоровна только что потеряла младшую дочь. В январе 1843 года скоропостижно, от лихорадки умерла Мария Кочубей, всего через полтора года после свадьбы. Эта кончина сильно подорвала душевное равновесие княгини и изменила характер ее жизни. Она решила посвятить себя благотворительности, основала несколько приютов для детей и для вдов (Мариинский приют для бедных женщин), первую в России общину сестер милосердия для больных и бедных (впоследствии Община сестер милосердия во имя Христа Спасителя). Ходила всегда в черном траурном платье, а в торжественные дни облачалась во все белое. В последние годы много и часто болела. Такой ее апечатлел Михаил Зичи на самом последнем акварельном портрете, подписанным же 1859 г., из чего можно заключить, что он был завершен уже после смерти княгини или выполнялся по заказу родственников в память о ней.
М. Зичи. Портрет княгини М.Ф. Барятинской. 1859 г. ГТГ
Становится понятен теперь и смысл заказа рассматриваемого портрета княгини, скорбящей о дочери. Не все известные нам ее портреты Робертсон точно датированы, но ясно, что они относятся к более раннему периоду. Несмотря на темное платье и присутствие молитвенника, траурная вуаль есть только на ярославской акварели. Да и сам эмоциональный строй этого образа отличается от других вариантов. Был ли сделан живописный портрет или все ограничилось этим эскизом, вопрос открытый. Такой портрет в наследии Робертсон пока не обнаружен. Не ясно и где была исполнена эта акварель. Осенью 1842 г. художница покинула Петербург и вернулась в Лондон. Там она портретировала местных заказчиков, участвовала в выставках. В ее бумагах есть записи, что она продолжала выполнять и русские заказы. Так, в 1842 г. ею была получена оплата от княгини Белосельской за рисованный портрет ее умершего сына Александра. В 1843 г. она выставляла в Лондоне новый портрет Николая I, сделанный по воспоминаниям и давним эскизам. Период между 1843 и 1847 гг., когда Робертсон снова надолго обосновалась в Петербурге, считается самым темным в биографии художницы, от этих лет не осталось практически никаких сведений. [xiii] Может быть, она куда-то и выезжала из Лондона. Возможно, княгиня Барятинская в это время также могла бывать за границей. Пока эти факты нам неизвестны. Не исключено, что акварель писалась и по памяти, на основе уже имевшихся портретов и набросков. Эти обстоятельства еще требуют прояснения. Важное доказательство сохраняющихся контактов Кристины Робертсон с Барятинскими содержится в записях самой художницы за август 1842 г.: «From the Princess Bariatinsky as price of two drawings of herself one circular one square - 25.4.0». [xiv] Смущает дата записи, ибо на самой акварели рукой автора проставлен 1843 г., да и дочь Барятинской летом 1842 г. была еще жива. Но уже понятно, что Робертсон продолжала и в Англии работать для Марии Федоровны Барятинской.
Поскольку ярославский портрет происходит из собрания В.В. Ашика, не стоит сомневаться в его хорошем провенансе, из какого-нибудь петербургского дворца или усадьбы. С большой уверенностью можно резюмировать, что ярославская «неизвестная» обогатила иконографию одной из ярких женщин русской истории, признанной красавицы своего времени. А сама стильная акварель Кристины Робертсон дополняет немалый перечень художественных сокровищ, связанных с князьями Барятинскими.
[i] Ярославский художественный музей. Каталог собрания. Рисунок, акварель, миниатюра XVIII - начала XX века. М., 2014. С. 149. №571. Бумага, акварель, 23,8 х 18,7 см.
[ii] Ренне Е.П. Кристина Робертсон и русско-английские художественные связи в первой половине XIX века. Диссертация на соискание ученой степени кандидата искусствоведения. СПб, 2009.
[iii] Золотая карта России. Государственная Третьяковская галерея. Государственный художественный музей Алтайского края. Из художественного наследия Алтая. Иконопись, живопись, графика. М., 2002. С. 10, 15 (как портрет М.И. Кочубей).
[iv] Ренне Е.П. Указ. соч. С. 203.
[v] URL: http://muzei.ab.ru/exhibitions/2014/ex14_2014.htm
[vi] Сызранский историко-краеведческий музей. Инв № КП-30/И-ЗО. 101 х 77 см. В диссертации Е.П. Ренне включен в список собственных работ К. Робертсон, датирован 1841 г., но ошибочно назван портретом О.И. Орловой-Давыдовой (См. Ренне Е.П. Указ. соч. С. 205).
[vii] ГИМ. Инв. № 61843 И11142. 271 х 160,7 см. Справа вдоль нижней кромки подпись и дата: «Christina Robertson pinx. 1841».
[viii] Как О.И. Орлову-Давыдову модель идентифицировала Н.А. Перевезенцева. См. Незабываемая Россия. Русские и Россия глазами британцев. XVII-XIX век. М., 1997. С.160.
[ix] Ренне Е.П. Указ. соч. С. 207-208; Симоненко Н.А. Граф Владимир Петрович Орлов-Давыдов (1809-1882). URL: http://otrada-o.ru/09
[x] Омский областной музей изобразительных искусств имени М.А. Врубеля. Русская живопись XVIII - начала ХХ века (до 1917 года). Каталог. С 147.
[xi] Буреева Ф.М. Об атрибуции женского портрета кисти Кристины Робертсон из собрания Омского областного музея изобразительных искусств имени М.А. Врубеля // Декабрьские диалоги. Вып. 17: материалы Всероссийской (с международным участием) научной конференции памяти Ф.В. Мелёхина, 3-4 декабря 2013 г. М-во культуры Ом. обл. ; ООМИИ им. М.А. Врубеля. Омск, 2014. С. 159-161
[xii] Ренне Е.П. Указ. соч. С. 205-206.
[xiii] Ренне Е.П. Указ. соч. С. 95-99.
[xiv] Ренне Е.П. Указ. соч. С. 227.
Опубликовано: А.В. Чекмарёв. О неизвестном портрете хозяйки усадьбы Марьино // Русская усадьба. Сборник Общества изучения русской усадьбы. Выпуск 21 (37). СПб - Москва, 2017. С. 260-270.
В изданном Ярославским художественным музеем в 2014 г. каталоге графики опубликован акварельный портрет неизвестной дамы "в готической беседке" работы Кристины Робертсон. [i] Он датирован 1843 г. и поступил в составе крупной ленинградской коллекции В.В. Ашика. В типичной для этой шотландской художницы манере изображена красивая дама, печально смотрящая на море из глубины сводчатого готического интерьера. Взгляд даже не столько устремлен в морскую даль, сколько внутрь себя, модель кажется отрешенной и погруженной в собственные переживания. Можно предположить, что эта меланхоличная по настроению акварель является эскизом большого живописного портрета. Настроение модели поддержано некоторыми деталями, заставляющими подозревать пережитую утрату. Черное платье, а главное - траурная вуаль на волосах, молитвенник в руке. Вещь явно создавалась по какому-то грустному поводу в жизни изображенной.
К. Робертсон. Неизвестная в готической беседке.1843 г. Ярославский художественный музей. Опубликовано: Ярославский художественный музей. Каталог собрания. Рисунок, акварель, миниатюра XVIII - начала XX века. М., 2014. С. 149. №571. Бумага, акварель, 23,8 х 18,7 см. Благодарю сотрудников ЯХМ и лично Т.А. Лебедеву за предоставление портрета для публикации
Кристина Робертсон дважды подолгу жила в России, в 1839-1841 гг. и в 1847-1854, умерла и похоронена в Петербурге. [ii] В первый свой приезд она была очень популярна как портретистка в кругах столичной знати. Переписав семью императора, она оставила и многочисленные портреты придворных дам. Именно женские образы удавались ей лучше, в них она всегда была исключительно комплиментарна, умея подчеркнуть грацию, утонченность и благородство дам любого возраста и комплекции. Среди ее заказчиков были лучшие петербургские семейства - Нарышкины, Юсуповы, Куракины, Шереметевы, Бутурлины, Барятинские, Орловы-Давыдовы. Казалось бы, среди такого широкого круга титулованных особ практически нереально установить личность модели на ярославском портрете. И все же, кажется, ее тайна может быть раскрыта.
С большой вероятностью, это княгиня Мария Федоровна Барятинская (1793-1858), урожденная немецкая графиня Келлер, с 1813 г. супруга дипломата и владельца знаменитой курской усадьбы Марьино Ивана Ивановича Барятинского, мать фельдмаршала Александра Ивановича Барятинского и племянница другого фельдмаршала - Петра Христиановича Витгенштейна. Она стала второй супругой князя в бытность его русским посланником в Мюнхене, в 1807 г. он потерял первую жену, англичанку. В браке сохранила лютеранство. Была известна своей красотой, воспитала семерых детей. От княгини Барятинской осталась немалая иконография, и дама на портрете из Ярославля имеет с ней внешнее сходство. Однако этим не исчерпываются аргументы в пользу выдвигаемого предположения.
Главный дом в усадьбе Марьино князей Барятинских. Фото автора. 2014 г.
Неизвестный художник. Портрет княгини М.Ф. Барятинской с сыном Владимиром. 1818 г. ГИМ. Происходит из усадьбы Марьино
Р. Лефевр. Портрет М.Ф.Барятинской с дочерью Ольгой. 1817 г. Музей-заповедник "Новый Иерусалим". Происходит из усадьбы Марьино
Кристина Робертсон оставила портреты практически всех членов семьи Барятинских и их ближайших родственников - Орловых-Давыдовых, Кочубеев и Витгенштейнов. Это фамилии вышедших замуж дочерей Марии Федоровны - Ольги, Марии и Леониллы. Из портретов самой Марии Федоровны кисти Робертсон наиболее известен хранящийся сейчас в Барнауле, в художественном музее Алтайского края. [iii] На нем княгиня изображена в динамичном повороте, почти оглядываясь назад. На ней темное платье, похожее на наряд героини с ярославской акварели, на волосах белая кружевная вуаль. Почему-то в музее портрет всегда ошибочно считался изображением княгини Марии Ивановны Кочубей (1818-1843), урожденной Барятинской, т.е. дочери, а не матери. Хотя дочь в начале 1840-х гг. была явно моложе, к тому же внезапно умерла, едва достигнув 24 лет. Кристина Робертсон написала и ее портрет (варианты в ГТГ, Музее Узбекистана, ГМИИ имени А.С. Пушкина, ГИМе), который как раз и доказывает, что в Барнауле представлена совсем не она, а ее мать. [iv] Тем не менее, еще в 2014 г. работа экспонировалась на выставке «Русский аристократизм с британским акцентом» как портрет М.И. Кочубей. [v] Только недавно, после публикаций в интернете, наконец-то произошла переатрибуция. В Алтайский музей портрет Барятинской был передан в 1960 г. из Государственного Исторического музея, а до революции находился в знаменитой подмосковной усадьбе Орловых Отрада-Семеновское, хозяйкой которой в середине XIX в. была другая дочь Марии Федоровны Ольга Ивановна Орлова-Давыдова. У барнаульского портрета имеется старая копия (или авторское повторение) в Сызранском историко-краеведческом музее, происходящая из приволжской усадьбы Орловых Усолье. [vi] Там модель всегда идентифицировалась безошибочно.
К. Робертсон. Портрет М.Ф. Барятинской. 1841 г. Художественный музей Алтайского края, Барнаул. Происходит из усадьбы Отрада
Неизвестный художник (К.Робертсон?). Портрет М.Ф. Барятинской. Историко-краеведческий музей, Сызрань. Происходит из усадьбы Усолье
Неизвестный художник (копия с К. Робертсон). Портрет княгини М.И. Кочубей. После 1839 г. ГТГ. Происходит из усадьбы Марьино
Существует также большой парадный (в рост) портрет княгини Барятинской работы Робертсон, хранящийся в ГИМе. Он попал туда из курской усадьбы Марьино. [vii] С определением модели существует давняя путаница, ее считают то Марией Федоровной, то ее дочерью Ольгой Орловой-Давыдовой. [viii] Тут надо напомнить, что современники особо отмечали красоту и свежесть княгини, очень долго сохранявшей молодость. Их считали очень похожими с дочерью Ольгой. Да и салонное искусство шотландской художницы («льстивая кисть британки», по словам М.Д. Бутурлина) способствовало сохранению женской красоты, пусть не в жизни, но на картинах. Тщательно изучившая творчество Робертсон Е.П. Ренне и исследовательница рода Орловых и усадьбы Отрада Н.А. Симоненко полагают, что на портрете из ГИМа без всякого сомнения изображена мать, а не дочь. [ix] Княгиня опирается на фолиант, на обложке которого четко просматривается ее собственная монограмма «MFB». Другим весомым аргументом в пользу М.Ф. Барятинской является также наличие фрагментарной копии с портрета в Омском музее изобразительных искусств имени М.А. Врубеля. Эта достоверная работа Кристины Робертсон ранее находилась в усадьбе Отрада и сохранила старую владельческую подпись на обороте: «Княгиня Мария Федоровна Барятинская, рожденная Келлер». [x] Вслед за московским портретом омский пытались тоже «переименовать», однако вскоре справедливость восторжествовала и ему вернули имя настоящей модели. [xi] Ну и надо заметить, что при всем внешнем сходстве матери и дочери, каждая из них без особого труда опознается. Известные портреты Ольги Ивановны, в т.ч. и выполненные госпожой Робертсон (Симферопольский художественный музей, Саратовский художественный музей имени А.Н. Радищева), [xii] не дают оснований путать ее с матерью, а возникшую проблему с портретом из Исторического музея можно объяснить разве что невнимательностью или каким-то иным недоразумением.
К. Робертсон. Портрет княгини М.Ф. Барятинской. 1841 г. ГИМ. Происходит из усадьбы Марьино
К. Робертсон. Портрет княгини М.Ф. Барятинской. 1840-е гг. Музей изобразительных искусств имени М.В. Врубеля, Омск. Происходит из усадьбы Отрада. Благодарю руководство музея и лично И.Л. Симонову за предоставление портрета для публикации
К. Робертсон. Портрет графини О.И. Орловой-Давыдовой. 1840-е гг. Художественный музей им. А.Н. Радищева, Саратов. Происходит из усадьбы Отрада
Портрет из ГИМа важен нам как ключевое звено при опознании неизвестной из Ярославля. На стоящей в полный рост княгине мы видим практически такое же (а может и то самое) черное платье, подбитое горностаем (возможное указание на княжеский статус), а в руке такой же (или тот самый?) молитвенник. Лицо повернуто в ту же сторону, хотя дано более фронтально, в отличие от почти профильного ярославского портрета. Характерная округлость, правильность черт с высоким лбом, прямым носом и выразительными большими глазами убеждают, что на обоих портретах мы видим одну женщину, действительно отличавшуюся незаурядной внешностью.
При сопоставлении всех известных сейчас портретов Марии Федоровны Барятинской с ярославской акварелью физиономическое сходство очевидно. Как и удивительная для почти 50-летней женщины молодость лица и тонкость фигуры. Кристина Робертсон застала княгиню в начале 1840-х гг., но глядя на ее облик, кажется, что она практически не изменилась за 20 лет, с тех пор, как ее портретировали Р. Лефевр, Б. Торвальдсен и другие художники. Как можно заметить, княгиня носила кольца на мизинце и безымянном пальце левой руки. Они есть на всех ее портретах Кристины Робертсон, в .ч. и на ярославском.
Г.-В. Биссен. (копия с Б. Торвальдсена). Княгиня М.Ф. Барятинская. 1845 г. (копия скульптуры 1818 г.). ГМИИ имени А.С. Пушкина. Происходит из усадьбы Марьино
Ну и, наконец, требующая комментария важная особенность ярославского портрета - траурная черная вуаль на голове и прочие приметы скорби. Все объясняется датой, поставленной художницей в нижнем правом углу - 1843. Мария Федоровна только что потеряла младшую дочь. В январе 1843 года скоропостижно, от лихорадки умерла Мария Кочубей, всего через полтора года после свадьбы. Эта кончина сильно подорвала душевное равновесие княгини и изменила характер ее жизни. Она решила посвятить себя благотворительности, основала несколько приютов для детей и для вдов (Мариинский приют для бедных женщин), первую в России общину сестер милосердия для больных и бедных (впоследствии Община сестер милосердия во имя Христа Спасителя). Ходила всегда в черном траурном платье, а в торжественные дни облачалась во все белое. В последние годы много и часто болела. Такой ее апечатлел Михаил Зичи на самом последнем акварельном портрете, подписанным же 1859 г., из чего можно заключить, что он был завершен уже после смерти княгини или выполнялся по заказу родственников в память о ней.
М. Зичи. Портрет княгини М.Ф. Барятинской. 1859 г. ГТГ
Становится понятен теперь и смысл заказа рассматриваемого портрета княгини, скорбящей о дочери. Не все известные нам ее портреты Робертсон точно датированы, но ясно, что они относятся к более раннему периоду. Несмотря на темное платье и присутствие молитвенника, траурная вуаль есть только на ярославской акварели. Да и сам эмоциональный строй этого образа отличается от других вариантов. Был ли сделан живописный портрет или все ограничилось этим эскизом, вопрос открытый. Такой портрет в наследии Робертсон пока не обнаружен. Не ясно и где была исполнена эта акварель. Осенью 1842 г. художница покинула Петербург и вернулась в Лондон. Там она портретировала местных заказчиков, участвовала в выставках. В ее бумагах есть записи, что она продолжала выполнять и русские заказы. Так, в 1842 г. ею была получена оплата от княгини Белосельской за рисованный портрет ее умершего сына Александра. В 1843 г. она выставляла в Лондоне новый портрет Николая I, сделанный по воспоминаниям и давним эскизам. Период между 1843 и 1847 гг., когда Робертсон снова надолго обосновалась в Петербурге, считается самым темным в биографии художницы, от этих лет не осталось практически никаких сведений. [xiii] Может быть, она куда-то и выезжала из Лондона. Возможно, княгиня Барятинская в это время также могла бывать за границей. Пока эти факты нам неизвестны. Не исключено, что акварель писалась и по памяти, на основе уже имевшихся портретов и набросков. Эти обстоятельства еще требуют прояснения. Важное доказательство сохраняющихся контактов Кристины Робертсон с Барятинскими содержится в записях самой художницы за август 1842 г.: «From the Princess Bariatinsky as price of two drawings of herself one circular one square - 25.4.0». [xiv] Смущает дата записи, ибо на самой акварели рукой автора проставлен 1843 г., да и дочь Барятинской летом 1842 г. была еще жива. Но уже понятно, что Робертсон продолжала и в Англии работать для Марии Федоровны Барятинской.
Поскольку ярославский портрет происходит из собрания В.В. Ашика, не стоит сомневаться в его хорошем провенансе, из какого-нибудь петербургского дворца или усадьбы. С большой уверенностью можно резюмировать, что ярославская «неизвестная» обогатила иконографию одной из ярких женщин русской истории, признанной красавицы своего времени. А сама стильная акварель Кристины Робертсон дополняет немалый перечень художественных сокровищ, связанных с князьями Барятинскими.
[i] Ярославский художественный музей. Каталог собрания. Рисунок, акварель, миниатюра XVIII - начала XX века. М., 2014. С. 149. №571. Бумага, акварель, 23,8 х 18,7 см.
[ii] Ренне Е.П. Кристина Робертсон и русско-английские художественные связи в первой половине XIX века. Диссертация на соискание ученой степени кандидата искусствоведения. СПб, 2009.
[iii] Золотая карта России. Государственная Третьяковская галерея. Государственный художественный музей Алтайского края. Из художественного наследия Алтая. Иконопись, живопись, графика. М., 2002. С. 10, 15 (как портрет М.И. Кочубей).
[iv] Ренне Е.П. Указ. соч. С. 203.
[v] URL: http://muzei.ab.ru/exhibitions/2014/ex14_2014.htm
[vi] Сызранский историко-краеведческий музей. Инв № КП-30/И-ЗО. 101 х 77 см. В диссертации Е.П. Ренне включен в список собственных работ К. Робертсон, датирован 1841 г., но ошибочно назван портретом О.И. Орловой-Давыдовой (См. Ренне Е.П. Указ. соч. С. 205).
[vii] ГИМ. Инв. № 61843 И11142. 271 х 160,7 см. Справа вдоль нижней кромки подпись и дата: «Christina Robertson pinx. 1841».
[viii] Как О.И. Орлову-Давыдову модель идентифицировала Н.А. Перевезенцева. См. Незабываемая Россия. Русские и Россия глазами британцев. XVII-XIX век. М., 1997. С.160.
[ix] Ренне Е.П. Указ. соч. С. 207-208; Симоненко Н.А. Граф Владимир Петрович Орлов-Давыдов (1809-1882). URL: http://otrada-o.ru/09
[x] Омский областной музей изобразительных искусств имени М.А. Врубеля. Русская живопись XVIII - начала ХХ века (до 1917 года). Каталог. С 147.
[xi] Буреева Ф.М. Об атрибуции женского портрета кисти Кристины Робертсон из собрания Омского областного музея изобразительных искусств имени М.А. Врубеля // Декабрьские диалоги. Вып. 17: материалы Всероссийской (с международным участием) научной конференции памяти Ф.В. Мелёхина, 3-4 декабря 2013 г. М-во культуры Ом. обл. ; ООМИИ им. М.А. Врубеля. Омск, 2014. С. 159-161
[xii] Ренне Е.П. Указ. соч. С. 205-206.
[xiii] Ренне Е.П. Указ. соч. С. 95-99.
[xiv] Ренне Е.П. Указ. соч. С. 227.