Опыт исторического интервью. Владимир Познер и Николай I (4)
В.ПОЗНЕР. Ваше Величество, в раннем детстве вы пережили тяжелую драму. Даже, трагедию. Ваш отец, император Павел I был убит в результате заговора. Вам было тогда всего четыре года. Как вы пережили эту драму?.
(пауза)
НИКОЛАЙ I. Лишившись отца, остался я невступно пяти лет. Мы, я и мой брат Михаил поручены были главному нашему наставнику генералу графу Ламздорфу, человеку, пользовавшемуся всем доверием матушки. Граф Ламздорф умел вселить в нас одно чувство - страх. Его всемогущество над нами привело к тому, что лицо матушки было для нас второе в степени важности понятий. Сей порядок лишил нас совершенно щастия сыновнего доверия к родительнице, к которой допушаемы мы были редко, и то никогда иначе, как будто на приговор. Перемена окружающих лиц вселила в нас с младенчества привычку искать в них слабые стороны, дабы воспользоваться ими. И должно признать, что не без успеха. Одним словом - страх и искание, как избегнуть от наказания, более всего занимали тогда мой ум.
В.ПОЗНЕР. Понятно. Я знаю, что Вы получили домашнее образование. Английская королева Виктория писала после встречи с Вами «Ум его не обработан, воспитание его было небрежно». А как Вы сами оцениваете свои успехи на этом поприще?
(пауза).
НИКОЛАЙ I. В учении видел я одно принуждение и учился без охоты. Меня часто, и я думаю не без причины, обвиняли в лености и рассеянности, и нередко граф Ламздорф меня наказывал тростником весьма больно. Только военные науки по-настоящему занимали меня. В них одних находил я утешение и приятное занятие, сходное с расположением моего духа. Математика, потом артиллерия и в особенности инженерная наука и тактика привлекали меня исключительно; успехи по сей части оказывал я особенные, и тогда я получил охоту служить по инженерной части.
В.ПОЗНЕР. Хорошо. Еще один непростой вопрос. Вы были счастливы в личной жизни?
НИКОЛАЙ I. Никто не был более счастлив, чем я. Моя жена была послана мне Богом и проведением. С ней я провел долгие годы в полном блаженстве и понимании.
В.ПОЗНЕР. Как вы с ней познакомились?
НИКОЛАЙ I. Государь,1813 год, быв в Шлезии и видел семью Короля прусского. Старшая дочь его принцесса Шарлотта ему понравилась, и он мне сообщил о своем желании, чтоб мы когда-нибудь с ней увиделись. Уже через год в Берлине провидением назначено было решиться щастию всей моей будущности: здесь увидел я в первый раз ту, которая по собственному моему выбору с первого раза возбудила во мне желание принадлежать ей на всю жизнь; - и Бог благословил сие желание многолетним семейным блаженством.
В.ПОЗНЕР. Хорошо. А теперь я хочу спросить Вас о другой женщине, о Варваре Аркадьевне Нелидовой, камер-фрейлины императрицы. По свидетельству современников с Варварой Нелидовой вас связывали самые тесные отношения в продолжение 17 лет. Утверждают также, что ей вы уделяли гораздо больше внимания, чем Вашей супруге и что имели от нее также внебрачных детей. Это правда?
(Пауза).
Я понимаю, что этот очень интимный вопрос. Вы вправе на него не отвечать.
Давайте вернемся к Вашей государственной деятельности. Одним из первых указов подписанных Вами стал Указ о создании Третьего отделения. Начальником его стал Александр Христофорович Бенкендорф.
Получив назначение, Александр Христофорович спросил Вас, что ему делать, каковы инструкции. Вы помните, что ответили ему?
(Пауза).
НИКОЛАЙ I. Я вручил ему белый платок и сказал: «Вот тебе все инструкции. Чем более отрешь слез этим платком, тем вернее будешь служить моим целям!»
В.ПОЗНЕР. Напомню телезрителям, что Третье отделение было создано с целью политического сыска и преследования инакомыслящих.
(Пауза).
Ваше Величество, когда вы ознакомились с положением дел в государстве, то, как пишут современники, пришли в ужас, узнав, насколько плохо работает государственная машина. В 1825 году только по ведомству юстиции скопилось около 3 миллионов нерассмотренных дел. И вот вы начинает выстраивать вертикаль власти, трудитесь не покладая рук, создаете десятки новых бюрократических учреждений, и что получается. В 1842 г. то есть через 17 лет после начала Вашей деятельности министр юстиции докладывает, что (читает.) «во всех служебных местах империи не очищено 33 миллиона дел, которые изложены по меньшей мере на 33 миллиона писаных листов». То есть количество нерассмотренных заявлений выросло в десять раз. В чем здесь дело?
(Пауза).
В годы вашего правления в России возникла невиданная коррупция, то есть массовое мздоимство. И если в начале XIX века в период царствования Александра I на вопрос что творится в России Карамзин отвечал одним словом: «Воруют!», то в 40-х годах ваш современник на аналогичный вопрос отвечал: «Грабят!» И это несмотря на то что проблема коррупции была поднята на государственный уровень и широко обсуждалась. Ваши критики считали, что публичная борьба с коррупцией предпринята с целью усиление самой коррупции.
При этом самыми главными коррупционерами стали люди из вашего ближайшего окружения. Люди, которых вы знали с детства и с юности. Это ваши друзья, воспитатели, наставники. Вы доверили им высокие должности, а они стали разворовывать страну. И делали это почти безнаказанно.
НИКОЛАЙ I. Я всегда сурово наказывал мздоимство. И ныне я строго сужу злоупотребления против государства. Мне, верно, не всегда хватает проницательности. Государство огромно и даже самый зоркий взгляд не в силах проникнуть во все уголки империи.
В.ПОЗНЕР. Согласен с Вами. Тем более важен общественный контроль. Впрочем, вот что пишет в своих записках Константин Иванович Фишер, ваш современник, действительный тайный советник, сенатор: «Чиновники придумывали все новые способы воровства, в обход мер, предпринимаемых Николаем I. Канцелярская наглость составляла исстари хроническую язву России… При Николае эта наглость стала принимать правильные формы, несмотря на строгость императора… Прежде наглость действовала посредством нарушения законов, теперь она стала чертить законы, способствующие воровству … Деморализация осталась ещё в подполье; канцелярские крысы, во тьме ночной, грызли государственную машину… Наконец вступает наглость высшего рода, где высокие сановники принимают инициативу и берут канцелярскую сволочь себе в сообщники… Николай Павлович служил России добросовестно, но ошибался в системе и был обманываем с отвратительным цинизмом...»
(Пауза).
Много вопросов вызывает кадровая политика в государстве. Ваш младший современник историк Сергей Михайлович Соловьев пишет: «по воцарению Николая, <…> военный человек, как палка, как привыкший не рассуждать, но исполнять и способный приучить других к исполнению без рассуждений, считался лучшим, самым способным начальником везде. Опытность в делах - на это не обращалось никакого внимания. Фрунтовики воссели на всех правительственных местах, и с ними воцарилось невежество, произвол, грабительство, всевозможные беспорядки».
(Пауза).
(пауза)
НИКОЛАЙ I. Лишившись отца, остался я невступно пяти лет. Мы, я и мой брат Михаил поручены были главному нашему наставнику генералу графу Ламздорфу, человеку, пользовавшемуся всем доверием матушки. Граф Ламздорф умел вселить в нас одно чувство - страх. Его всемогущество над нами привело к тому, что лицо матушки было для нас второе в степени важности понятий. Сей порядок лишил нас совершенно щастия сыновнего доверия к родительнице, к которой допушаемы мы были редко, и то никогда иначе, как будто на приговор. Перемена окружающих лиц вселила в нас с младенчества привычку искать в них слабые стороны, дабы воспользоваться ими. И должно признать, что не без успеха. Одним словом - страх и искание, как избегнуть от наказания, более всего занимали тогда мой ум.
В.ПОЗНЕР. Понятно. Я знаю, что Вы получили домашнее образование. Английская королева Виктория писала после встречи с Вами «Ум его не обработан, воспитание его было небрежно». А как Вы сами оцениваете свои успехи на этом поприще?
(пауза).
НИКОЛАЙ I. В учении видел я одно принуждение и учился без охоты. Меня часто, и я думаю не без причины, обвиняли в лености и рассеянности, и нередко граф Ламздорф меня наказывал тростником весьма больно. Только военные науки по-настоящему занимали меня. В них одних находил я утешение и приятное занятие, сходное с расположением моего духа. Математика, потом артиллерия и в особенности инженерная наука и тактика привлекали меня исключительно; успехи по сей части оказывал я особенные, и тогда я получил охоту служить по инженерной части.
В.ПОЗНЕР. Хорошо. Еще один непростой вопрос. Вы были счастливы в личной жизни?
НИКОЛАЙ I. Никто не был более счастлив, чем я. Моя жена была послана мне Богом и проведением. С ней я провел долгие годы в полном блаженстве и понимании.
В.ПОЗНЕР. Как вы с ней познакомились?
НИКОЛАЙ I. Государь,1813 год, быв в Шлезии и видел семью Короля прусского. Старшая дочь его принцесса Шарлотта ему понравилась, и он мне сообщил о своем желании, чтоб мы когда-нибудь с ней увиделись. Уже через год в Берлине провидением назначено было решиться щастию всей моей будущности: здесь увидел я в первый раз ту, которая по собственному моему выбору с первого раза возбудила во мне желание принадлежать ей на всю жизнь; - и Бог благословил сие желание многолетним семейным блаженством.
В.ПОЗНЕР. Хорошо. А теперь я хочу спросить Вас о другой женщине, о Варваре Аркадьевне Нелидовой, камер-фрейлины императрицы. По свидетельству современников с Варварой Нелидовой вас связывали самые тесные отношения в продолжение 17 лет. Утверждают также, что ей вы уделяли гораздо больше внимания, чем Вашей супруге и что имели от нее также внебрачных детей. Это правда?
(Пауза).
Я понимаю, что этот очень интимный вопрос. Вы вправе на него не отвечать.
Давайте вернемся к Вашей государственной деятельности. Одним из первых указов подписанных Вами стал Указ о создании Третьего отделения. Начальником его стал Александр Христофорович Бенкендорф.
Получив назначение, Александр Христофорович спросил Вас, что ему делать, каковы инструкции. Вы помните, что ответили ему?
(Пауза).
НИКОЛАЙ I. Я вручил ему белый платок и сказал: «Вот тебе все инструкции. Чем более отрешь слез этим платком, тем вернее будешь служить моим целям!»
В.ПОЗНЕР. Напомню телезрителям, что Третье отделение было создано с целью политического сыска и преследования инакомыслящих.
(Пауза).
Ваше Величество, когда вы ознакомились с положением дел в государстве, то, как пишут современники, пришли в ужас, узнав, насколько плохо работает государственная машина. В 1825 году только по ведомству юстиции скопилось около 3 миллионов нерассмотренных дел. И вот вы начинает выстраивать вертикаль власти, трудитесь не покладая рук, создаете десятки новых бюрократических учреждений, и что получается. В 1842 г. то есть через 17 лет после начала Вашей деятельности министр юстиции докладывает, что (читает.) «во всех служебных местах империи не очищено 33 миллиона дел, которые изложены по меньшей мере на 33 миллиона писаных листов». То есть количество нерассмотренных заявлений выросло в десять раз. В чем здесь дело?
(Пауза).
В годы вашего правления в России возникла невиданная коррупция, то есть массовое мздоимство. И если в начале XIX века в период царствования Александра I на вопрос что творится в России Карамзин отвечал одним словом: «Воруют!», то в 40-х годах ваш современник на аналогичный вопрос отвечал: «Грабят!» И это несмотря на то что проблема коррупции была поднята на государственный уровень и широко обсуждалась. Ваши критики считали, что публичная борьба с коррупцией предпринята с целью усиление самой коррупции.
При этом самыми главными коррупционерами стали люди из вашего ближайшего окружения. Люди, которых вы знали с детства и с юности. Это ваши друзья, воспитатели, наставники. Вы доверили им высокие должности, а они стали разворовывать страну. И делали это почти безнаказанно.
НИКОЛАЙ I. Я всегда сурово наказывал мздоимство. И ныне я строго сужу злоупотребления против государства. Мне, верно, не всегда хватает проницательности. Государство огромно и даже самый зоркий взгляд не в силах проникнуть во все уголки империи.
В.ПОЗНЕР. Согласен с Вами. Тем более важен общественный контроль. Впрочем, вот что пишет в своих записках Константин Иванович Фишер, ваш современник, действительный тайный советник, сенатор: «Чиновники придумывали все новые способы воровства, в обход мер, предпринимаемых Николаем I. Канцелярская наглость составляла исстари хроническую язву России… При Николае эта наглость стала принимать правильные формы, несмотря на строгость императора… Прежде наглость действовала посредством нарушения законов, теперь она стала чертить законы, способствующие воровству … Деморализация осталась ещё в подполье; канцелярские крысы, во тьме ночной, грызли государственную машину… Наконец вступает наглость высшего рода, где высокие сановники принимают инициативу и берут канцелярскую сволочь себе в сообщники… Николай Павлович служил России добросовестно, но ошибался в системе и был обманываем с отвратительным цинизмом...»
(Пауза).
Много вопросов вызывает кадровая политика в государстве. Ваш младший современник историк Сергей Михайлович Соловьев пишет: «по воцарению Николая, <…> военный человек, как палка, как привыкший не рассуждать, но исполнять и способный приучить других к исполнению без рассуждений, считался лучшим, самым способным начальником везде. Опытность в делах - на это не обращалось никакого внимания. Фрунтовики воссели на всех правительственных местах, и с ними воцарилось невежество, произвол, грабительство, всевозможные беспорядки».
(Пауза).